Theoretical Modeling for the Purpose of Revealing the Inventory of the Prepositional-Conjunctional Formants of Predicative Syntaxemes in a Polypropositional Structure

Abstract.

THEORETICAL MODELING FOR THE PURPOSE OF REVEALING THE INVENTORY OF THE PREPOSITIONAL-CONJUNCTIONAL FORMANTS OF PREDICATIVE SYNTAXEMES IN A POLYPROPOSITIONAL STRUCTURE

Maria Konushkevich

Department of Journalism, Janka Kupala Grodno State University, Grodno, Grodno region, Belarus

Available 20 December 2014.

Abstract

Relevance

It’s important for linguistics to find out the volume and the inventory of the relative system of the language, especially of significant words that are capable to function as grammatical words and be a word-formative basis for enriching the communicative fund of the language.

Purpose

The Purpose of the paper is to show the explanatory force of the theoretical method of revealing the inventory of conjunctional units formed on the basis of case-and-preposition syntaxemes in the Belarusian language segment, which consists of 16 primary prepositions.

Tasks

It’s necessary

1) to describe predecessors’ and the author’s methodological and theoretical basis,

2) to present the concept of the article and the results of the author’s previous publications on the given problem,

3) to explain the technology of transforming prepositions into conjunctional units,

4) to present the obtained inventory of conjunctional units.

Conclusion

The theoretical revelation of conjunctional units of the language is possible in two ways: а) the transformation of a morphologizised syntaxeme into a predicative one b) the modeling of a case-and-preposition formant and its verification through particular speech realizations.

Perspective

Both the technological procedures possess the strong enough explanatory force for reveling ultimately complete listsof conjunctional means in any segment of the language. The availability of complete lists of prepositions and theirisofunctional units gives an opportunity to count all the conjunctional units formed by prepositions in the language.

Research highlights

► The article shows the methods of revealing the inventory of conjunctional complexes such as “preposition + that, who”, which are capable of fulfilling the role of prepositional-conjunctional formants of predicative syntaxemes in the Belarusian language. ► The countability and the verification degree of the given units are proved in the article. ► The limiting factors of functioning as prepositional-conjunctional formants of predicative syntaxemes in a polypropositional structure are named.

Keywords: nominative prepositional-case syntaxeme, preposition, conjunction, nominalisator, prepositional-conjunctional formant, predicative syntaxeme.

References

Beloshapkova, V. A. (1977). Sovremennyj russkij jazyk. Sintaksis: ucheb. pos. M.: Vyssh. shk.

Vsevolodova, M. V. (2010). Grammaticheskie aspekty russkih predlozhnyh edinic: tipologija, struktura, sintagmatika isintaksicheskie modifikacii. Voprosy jazykoznanija, 11, 3-26.

Vsevolodova, M. V., & Kukushkina, O. V., & Polikarpov, A. A. (2005). Materialy k slovarju "Predlogi i sredstvapredlozhnogo tipa v russkom jazyke. Funkcional'naja grammatika real'nogo upotreblenija". M.

Vsevolodova, M. V., & Kukushkina O. V., & Polikarpov, A. A. (2014). Russkie predlogi i sredstva predlozhnogo tipa: materialy k funkcional'no-grammaticheskomu opisaniju real'nogo upotreblenija. Kniga 1. Vvedenie v objektivnuju grammatikui leksikografiju russkih predlozhnyh edinic. M.: Knizhnyj dom "LIBROKOM".

Zahnitko, A. P. (2007). Slovnyk ukraïns'kykh pryymennykiv. Suchasna ukraïns'ka mova. Donets'k: TOV VKF "BAO".

Zolotova, G. A. (1988). Sintaksicheskij slovar': Repertuar jelementarnyh edinic russkogo sintaksisa. M.: Nauka.

Konjushkevich, M. I. (1989). Sintaksis blizkorodstvennyh jazykov: tozhdestvo, shodstva, razlichija. Minsk: Universitetskoe.

Kanjushkevich, M. I. (2008-2010). Belaruskija prynazowniki i ih analagi. Gramatyka rjeal"naga wzhyvannja. Matjeryjalyda slownika. Grodna: GrDU, 2008 – 2010; Ch.1. Dyyapazon A – L. 2008.; Ch. 2. Dyyapazon M – P. 2010.; Ch. 3. Dyyapazon R – Ya. 2010.

Konjushkevich, M. I. (2010). Semanticheskij diapazon i sintaksicheskie funkcii slova "to" v slozhnopodchinennom predlozhenii. Lingvisticheskie idei V. A. Beloshapkovoj i ih voploshhenie v sovremennoj rusistike, 61-68. Tjumen': Mandar i K^a.

Konjushkevich, M. (2013). Preobrazovanie predlozhno-padezhnoj sintaksemy v predikativnuju edinicu: korreljacija predloga i pokazatelja svjazi slozhnogo. Linhvistychni studiyi: zb. nauk. prats' , 26, 93-99. Donets'k: DonNU.

Konjushkevich, M. I. (2014). Potencial predloga dlja obrazovanija sojuznyh sredstv. Juzhnoslovenski filolog. Kn. LXX. Beograd: Srpska akademiјa nauka i umetnosti: Institut za srpski јezik SANU, 17-33.

Cheremisina, M. I. (1982). Ob izjasnitel'noj konstrukcii s fakul'tativnym upravljaemym mestoimeniem "TO". Funkcional'nyj analiz sintaksicheskih struktur: sb. nauch. tr., 3-21. Irkutsk: izd-vo Irkut. un-ta

Cheremisina, M. I., & Kolosova, T. A. (1987). Ocherki po teorii slozhnogo predlozhenija. Novosibirsk: Nauka.

Cherkasova, E. T. (1967). Perehod polnoznachnyh slov v predlogi. M.: Nauka.

Sheremet'eva, E. S. (2008). Otymennye reljativy sovremennogo russkogo jazyka. Semantiko-sintaksicheskie jetjudy: monografija. Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. un-ta.

Shiganova, G. A. (2003). Reljativnye frazeologizmy russkogo jazyka. Cheljabinsk: Izd-vo Cheljab. gos. ped. un-ta.

Shmeleva, T. V. (2010). Tehnika slozhnogo predlozhenija. Lingvisticheskie idei V. A. Beloshapkovoj i ih voploshhenie v sovremennoj rusistike: kollektivnaja monografija, 116-133. Tjumen': Mandr i K^a.

Milewska, В. (2003). Słownik polskich przyimków wtórnych. Gdańsk.

Correspondence: marikon9@mail.ru

Vitae

Maria J. Konushkevich, Doctor of Philology, Professor at the Department of Journalism in Janka Kupala Grodno State University. Her research areas include functional grammar, comparative linguistics, linguopragmatics, media linguistics, communicology, and text linguistics.

Article.

Maria Konushkevich

УДК 808.26-5

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ДЛЯ ВЫЯВЛЕНИЯ ИНВЕНТАРЯ ПРЕДЛОЖНО-СОЮЗНЫХ ФОРМАНТОВ ПРЕДИКАТИВНЫХ СИНТАКСЕМ

В ПОЛИПРОПОЗИЦИОНАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ

The article shows the methods of revealing the inventory of conjunctional complexes such as “preposition + that, who”, which are capable of fulfilling the role of prepositional-conjunctional formants of predicative syntaxemes in the Belarusian language. The countability and the verification degree of the given units are proved in the article. The limiting factors of functioning as prepositional-conjunctional formants of predicative syntaxemes in a polypropositional structure are named.

Keywords: nominative prepositional-case syntaxeme, preposition, conjunction, nominalisator, prepositional-conjunctional formant, predicative syntaxeme.

В одной из наших публикаций [Конюшкевич 2013] был представлен опыт получения показателей связи в сложном предложении путем деноминализации – преобразования именной предложно-падежной синтаксемы в предикативную с предложно-союзным формантом. На примерах преобразования именных синтаксем с предлогом аб в предикативные с соответствующими союзами и союзными словами было доказано, что указанный экспериментальный метод обладает необходимой диагностической силой для инвентаризации показателей связи в сложном предложении белорусского языка.

Аналогичный механизм и объяснительная сила преобразования морфологизированной синтаксемы в предикативную в пределах одной и той же семантической пропозициональной структуры был продемонстрирован на материале русского языка в нашей другой статье [Конюшкевич 2014].

Наша концепция такова: 1) синтаксема – это одна актантная позиция в предложении независимо от того, сколько слов составляет структуру синтаксемы; 2) структура синтаксемы состоит из форманта (предлог + флексия) и номинативного компонента (субстантив); 3) на уровне сложного предложения ту же самую актантную позицию может занять предикативная единица (придаточная часть сложноподчиненного предожения); 4) формантом предикативной синтаксемы в трансформах выступает союзное сочетание “предлог + указательное местоимение то + союз (союзное слово) придаточной части”.

Теоретическую основу концепции составили работы В.А. Белошапковой [Белошапкова 1977], Г.А. Золотовой [Золотова 1988], М.И. Черемисиной (личные и в соавторстве с Т.А. Колосовой) [Черемисина 1982; Черемисина, Колосова 1987], М.В. Всеволодовой [Всеволодова и др. 2014; Всеволодова 2010], Т.В. Шмелевой [Шмелева 2010], а также многолетний опыт научного сотрудничества автора с участниками открытого межнационального проекта “Грамматика славянского предлога: морфология и синтаксис”, среди которых и коллектив украинских ученых во главе с А.А. Загнитко [Загнітко та ін. 2007].

Из указанных выше работ взяты и получили развитие в наших публикациях и в данной статье следующие идеи:

1) В.А. Белошапкова при классификации соотносительных слов главной части сложного предложения учла их сочетаемость с союзными средствами придаточной и на этом основании выделила четыре группы соотносительных слов. В одну из групп были отнесены «слова, сочетающиеся только с соответствующими им по значению относительными местоимениями»: тот, та, то₁ и слова с пространственным значением – там, туда, оттуда [Белошапкова 1977: 229]. В настоящей статье мы будем рассматривать единицы, имеющие в качестве строевого элемента соотносительное местоимение тот.

2) «Сложное предложение – это частный случай технического решения языкового воплощения полипропозитивной семантической структуры” [Шмелева, 2010:122] (выделено автором. – М.К.). Следовательно, все те строевые элементы, которые обеспечивают подобное “техническое решение”, будь то оформление морфологизированной именной синтаксемы (тогда формантом выступает предлог + флексия^[1]) или предикативной (тогда формант усложняется: к предлогу добавляется номинализатор – блок “соотносительное слово + союз или союзное слово”), являются изофункциональными. Применительно к предикативной синтаксеме мы называем эти форманты предложно-союзными.

3) В своей монографии «Очерки по теории сложного предложения» [Черемисина, Колосова 1987], которую и сегодня можно рассматривать как программу актуальных и перспективных исследований в области релятивной грамматики, авторы отмечают, что показатель связи (иначе – номинализатор) «организован сложнее обычных многокомпонентных союзов. Его компоненты, "то" и "что", четко разделены интонационно и пунктуационно, но линейно они связаны жестко: "то" всегда непосредственно предшествует союзу "что"» [Черемисина 1982: 12], причем «номинализатор то, что (где что – союз) остается за пределами предложения, подвергающегося номинализации… Коммуникативную функцию предложение выполняет без номинализатора, вхождение которого в предложение лишает последнее коммуникативной самодостаточности и превращает в блок, предназначенный для соединения с чем-то другим. В этом смысле номинализатор сопоставим с субстантивным суффиксом, а его склоняемый компонент то – с падежной формой существительного, которая ориентируется на доминирующее слово: Я рад тому / раздосадован тем / жалею о том / помню о том, что собрание перенесли на среду» [Черемисина и Колосова 1987: 31].

4) Предлагая программу атрибуции славянского предлога, М.В. Всеволодова включила такой параметр, как способность предлога легко образовать союзное средство, справедливо замечая при этом, что “этот синтаксический потенциал предложных единиц… пока в нашей грамматике не проработан, а такой переход из одной части речи в другую есть фактор текста, с одной стороны, и решения коммуникативных задач, с другой” [Всеволодова и др. 2014: 241].

Выявление полного инвентаря союзных средств, образованных от предлога, важно и потому, что каждая из конструкций (простое предложение и сложное) приспособлена к конкретным условиям коммуникации и маркирована в функционально-стилевом отношении. Выход на сложное предложение требует от носителя языка учитывать не только способность предлога образовать союзное средство, но и смену функционально-стилистического плана конструкции.

Позволим себе напомнить о тех выводах, к которым мы пришли в результате первых опытов выявления инвентаря показателей связи путем преобразования именной синтаксемы в предикативную и которые отражены в указанных выше двух наших публикациях.

1) Соотносительные слова и союзные средства в структуре сложного предложения представляют собой не разные классы показателей связи, а сцеплены в аналитические скрепы, определяющие конструктивное решение техники вхождения предикативной единицы в конструкцию вместо именной синтаксемы.

2) Предлог при трансформации падежной синтаксемы в предикативную не меняет своей функции, но он входит в более сложное союзное средство – в предложно-союзный формант в качестве одного из его элементов.

3) В предложно-союзном форманте предикативной синтаксемы каждый элемент выполняет свою функцию: предлог – предложную, соотносительное местоимение – функцию «флексии» синтаксемы (придаточной части сложноподчиненного предложения). Союз или союзное слово берет на себя функцию экспликатора, обеспечивающего грамматическую связь разноуровневых элементов синтаксемы – ее «флексии» и номинативного компонента (предикативной части), что не случайно дало основание М.И. Черемисиной рассматривать союз своего рода «суффиксом» придаточной части^[2]. А все элементы вместе – являются предложно-союзным формантом одной синтаксемы в полипропозитивном предложении. (В терминологии синтаксиса сложного предложения ему наиболее соответствует термин «союзное сочетание».)

4) Для оформления предикативной синтаксемы требуется гораздо больше показателей связи, чем только блок то₂, что, рассмотренный в [Черемисина и Колосова 1987]; в качестве «флексии» предикативной синтаксемы (Т-слов) выступает и местоимение-субстантив среднего рода то₁, и омонимичное местоимение тот, обладающее двумя парадигмами – субстантивной и адъективной (подробное описание функций слова то см. в [Конюшкевич 2010], а функции К-слов – экспликаторов связи выполняют не только союз что, но и другие союзы, а также союзные слова.

5) Массив полученных предложно-союзных формантов значительно превышает перечни союзных средств, представленные в грамматических и лексикографических описаниях.

6) Для образования того или иного предложно-союзного форманта немаловажную роль играет содержание (лексическое значение) номинативного компонента предикативной синтаксемы, поскольку именно функцией манифестанта лексического содержания номинативного компонента синтаксемы и обусловливается множество и разнообразие союзных формантов.

7) На количество скреп, на грамматические свойства и парадигмы Т-слов и К-слов в скрепе, на их сочетаемость при образовании таких скреп оказывает влияние и левая валентность предлога, т. е. управляющее именной синтаксемой слово (в сложном предложении – опорное слово главной части).

8) Свойство предлога образовывать союзное средство отнюдь не означает, что абсолютно каждый предлог во всех своих значениях способен это сделать: в языке существуют запреты и разрешения на выбор показателя связи в процессе преобразования именной синтаксемы в предикативную. В отношении к, казалось бы, одинаковым в структурном отношении союзным средствам система предъявляет разные грамматические, семантические и стилистические требования.

9) Для выявления союзного потенциала языка в целом требуется провести подобные эксперименты буквально с каждой предложной единицей во всех ее значениях, как это было сделано нами с преобразованием синтаксем с предлогом аб в предикативные синтаксемы с предложно-союзными формантами.

Наш опыт формирования реестра белорусских предлогов и их аналогов, а таковых единиц с учетом потенциальных собрано почти 10 тысяч [Канюшкевіч 2008–2010], показал, что корреляция предлога и союза обладает диагностической силой и для выявления «предложности» слова или сочетания. Особенно прозрачна такая способность у вторичных предлогов, образованных от сочетаний первичного предлога и знаменательного слова; например, в белорусском языке: у разліку на разуменне – у разліку на тое, што зразумеюць; пры ўмове аплаты – пры ўмове, што будзе аплачана; нягледзячы на дарагавізну – нягледзячы на тое, што дорага; зыходзячы з магчымасцяў – зыходзячы з таго, што магчыма; без апоры на доказы – без апоры на тое, што існуюць доказы и т. д.

Представляется, что участие знаменательных лексем в подобных преобразованиях, а следовательно, и в качестве элементов аналитической скрепы, будет велико. Существующие реестры и описания предлога в белорусском, польском [Milewska 2003], русском [Черкасова 1967; Шереметьева 2008; Шиганова 2003], украинском [Загнітко та ін. 2007] и других языках свидетельствуют о высокой продуктивности имен существительных в образовании вторичных предлогов или их аналогов.

Конечно, «еще предстоит не только выявлять структурные типы скреп, но и продолжать работу над инвентаризацией скреп, составлением полного списка «элементов множества», подлежащего упорядочению под разными углами зрения. В нашем распоряжении пока очень мало эмпирического материала, в то время как нужен материал огромный…” [Черемисина и Колосова 1987: 109]. Выявить полные списки союзных скреп в рамках одного языка едва ли возможно в силу континуумного характера самой языковой системы, а также динамики ее существования и функционирования, но представить их максимальную полноту в отдельных сегментах языка под силу и одному исследователю.

В данной статье мы представим один из сегментов: покажем союзный потенциал 16 наиболее употребительных (без фонетических и семантических вариантов) первичных белорусских предлогов: аб; ад; без; да; для; з; за; каля; на; над; па; перад; праз; у; пра; пры. Каждый из предлогов способен образовать именную синтаксему со значением лица мужского пола и, следовательно, вместе с флексией быть ее формантом. При этом берется во внимание только одно свойство первичного предлога – его способность управлять тем или иным падежом (падежами) субстантива.

Управление падежами у данных предлогов следующее (в скобках указывается количество образуемых именных синтаксем): 1) управляют только одним падежом: род. п.: ад, без, да, для, каля (5); вин. п.: праз, пра (2); тв.п.: над, перад (2), предложн. п.: пры (1); двумя падежами: род. / тв.: аб, з, за (6); род. / предложн.: у (2); вин. / предложн.: па, на (4).

Так, перечисленные предлоги образуют в белорусском языке с существительным, имеющим значение лица мужского пола (к примеру, сын), следующие синтаксемы:

а) в форме единственного числа: аб сына, аб сыне, ад сына, без сына, да сына, для сына, з сына, з сынам, за сына, за сынам, каля сына, на сына, на сыне, над сынам, па сыну, па сыну, перад сынам, праз сына, у сына, у сыне, пра сына, пры сыне (22 единицы);

б) в форме множественного числа: аб сынах, аб сыноў, ад сыноў, без сыноў, да сыноў, для сыноў, з сыноў, з сынамі, за сынамі, каля сыноў, на сыноў, на сынах, над сынамі, па сыноў, па сынах, перад сынамі, праз сыноў, у сыноў, у сынах, пра сыноў, пры сынах (22 единицы). Всего 44 синтаксемы, соответственно столько же предложных формантов, поскольку один и тот же предлог может выступать в разных падежных словоформах в качестве разных релятивных единиц (формантов), ибо вместе с флексией он формирует разные синтаксемы; ср.: паехаць па сына(объектный финитив) и плакаць па сыну (объект отношения).

При формировании Реестра белорусских предлогов [Канюшкевіч 2008-2010] мы отмечали каждое из значений формируемых предлогами синтаксем с учетом лексического значения существительного – номинативного компонента синтаксемы. При выходе на сложное предложение характер предикативной синтаксемы во многом определяет содержание придаточной части. Отмечено, что для придаточной части с квалификативным значением важны факторы определенности и персональности существительного именной синтаксемы [Конюшкевич 2013]. Так, если синтаксема, формируемая предлогом аб с существительным, обозначающим определенное лицо мужского пола (определенность маркирована именем собственным), трансформируется в предикативную с квалификативным значением, то последняя оформляется предложно-союзным формантом аб тым, хто такі. Например: гаварыць аб Максіме Гарэцкім – гаварыць аб тым₂, хто такі Максім Гарэцкі.

Совсем иные используются номинализаторы, если именная синтаксема имеет не субстантивный, а местоименный лексический компонент. Тогда местоимение входит в состав номинализатора, образуя с К-словами показатель связи. Практически в номинализатор может войти местоимение любого семантического разряда, причем в сочетании не с союзом, а союзным словом, но здесь мы ограничимся примером с личным местоимением: успамінаць аб ім – успамінаць аб ім, каго так кахала.

Применительно к предлогам, рассматриваемым в данной статье, мы учитываем иные факторы: а) значение неопределенности лица, б) отношение референционального тождества между соотносительным словом той и лексическим содержанием придаточной части, выражаемое номинализатором той, хто. Например: клапаціцца пра сына – клапаціцца пра таго, хто асоба мужчынскага полу адносна сваіх бацькоў.

Но в коммуникации подобные примеры, напоминающие кроссвордные определения, не встречаются в силу их искусственности. Как правило, сложные предложения, образованные по модели той, хто…, используются в случаях неопределенности или обобщенности лица, а также в случаях, когда лицо известно, но требуется маркирование его особой коммуникативной значимости (контексты приведем ниже).

Поскольку мы идем от системной способности предлога образовать союзное средство без номинации самого лица, то в нашем случае неопределенное лицо мужского пола на уровне предикативной синтаксемы может быть представлено лишь в виде модели: «той-существительное + союзное слово», без конкретизации лексического компонента. Но союзных слов, которые сочетаются с соотносительным словом той, в белорусском языке пять: хто, што, які, каторы, чый. И все они способны образовать с местоимением-существительным той номинализатор: а) для единственного числа: той, хто…; той, што…; той, які… ; той, каторы…; той, чый; б) для множественного числа: тыя, хто…; тыя, што…; тыя, каторыя…; тыя, чые^[3]… . Кстати, легче всего образуются и чаще всего встречаются в речи беспредложные номинализаторы в форме именительного и винительного падежей. Но поскольку мы ведем речь об инвентаре союзных единиц, образуемых предлогом (т. е. предложно-союзных формантов предикативных синтаксем), в нашем случае рассматриваются только предложно-падежные номинализаторы. Отметим также и то, что в местоимениях категория числа является классифицирующей, следовательно, номинализаторы той, хто и тыя, хто суть разные единицы, а не формы одной и той же единицы. Именно это мы учитывали, демонстрируя на примере синтаксем с лексемой сын не 22, а 44 синтаксемы (хотя применительно к субстантивным синтаксемам категория числа традиционно считается словоизменительной, хотя и с наличием в ней номинативного компонента значения).

Теперь предстоит исчислить, сколько предложно-союзных формантов предикативных синтаксем можно получить в белорусском языке от наших 16 предлогов в их возможных сочетаниях с номинализаторами. Для этого 44 умножаем на 5 (по количеству возможных сочетаний предложно-падежных форм слова той с союзными словами хто, што, які, чый; например: клапаціцца пра таго, хто… / пра таго, што… / пра таго, які… / пра таго, чый…) и получаем 220 потенциальных релятивных единиц союзного типа, служащих предложно-союзными формантами предикативных синтаксем со значением лица мужского рода на уровне сложноподчиненного предложения.

В принципе все 220 союзных сочетаний позволяют образовать речения. Например, речения с союзным сочетанием, полученным от предлога для: 1) Навошта ўсе яе клопаты для таго, хто так лёгка яе пакінуў? 2) Навошта ўсе яе клопаты для таго, што так лёгка яе пакінуў? 3) Навошта ўсе яе клопаты для таго, які так лёгка яе пакінуў? 4) Навошта ўсе яе клопаты для таго, каторы так лёгка яе пакінуў? 5) Навошта ўсе яе клопаты для таго, чыё сэрца ёй ужо не належыць? 6) Навошта ўсе яе клопаты для тых, хто так лёгка яе пакінуў? 7) Навошта ўсе яе клопаты для тых, што так лёгка яе пакінулі? 8) Навошта ўсе яе клопаты для тых, якія так лёгка яе пакінулі? 9) Навошта ўсе яе клопаты для тых, каторыя так лёгка яе пакінулі? 10) Навошта ўсе яе клопаты для тых, чые сэрцы ўжо заледзянелі?

Однако речевая действительность реализует далеко не весь союзный потенциал предлогов. Верификация контекстами путем их поиска в Интернет-ресурсах (далее – Інт.) показала лишь пятую часть этого потенциала, а точнее, 40 моделей, и то отдельные из них представлены единичными употреблениями. По причине редкости некоторых из моделей и считаем необходимым привести по одному примеру каждой:

(1) аб тым, хто: Ветрам прышоў, ветрам пашоў. – Аб тым, хто наляціць як віхор, наробіць нейкай крутні ці бяды ды ізноў панясецца (Слоўнік);

(2) аб таго, хто: Прыляцелі! Закаркалі! І рукі і ногі выцершы аб таго, каго звалілі ў іх на вачах, чысценькімі выстаўляюцца! (Т. Бондар);

(3) аб тым, чый: Гэтая легенда распавядае нам аб Тым, Чый вобраз мы носім у сабе, і таму нам неабходна клапаціцца аб Яго чысціні, каб увайсці ў Божае Валадарства (Т. Кандрусевіч);

(4) ад таго, хто: „Таму, хто просіць у цябе, дай і ад таго, хто хоча ў цябе пазычыць, не адварочвайся. Таму не ад таго, хто жадае, і не ад таго, хто бяжыць, але ад Бога, які мае міласэрнасць”, – гаворыцца ў Святым Пісанні (Інт.);

(5) да таго, хто: Беларусам уласціва павага да іншых народаў і памяркоўнасць да таго, хто думае іначай (У. Караткевіч);

(6) для таго, хто: Для таго, у кім Усявышні, смерці няма (Т. Бондар);

(7) для таго, каторы: Але не для таго добраславенне бывае, каторы пачынае, а для таго, каторы завяршае (Інт.);

(8) з тым, хто: Ці можна павянчацца з тым, хто ўжо раней быў павенчаны? (Інт.);

(9) з таго, хто: Вадзянікі далёка ад свайго месца жыхарства не адыходзяць, людзей палохаюць гучным рогатам і моцным плясканнем у далоні; з таго, хто заблудзіць, яны смяюцца (Міфы Бацькаўшчыны);

(10) за таго, хто: Браць ношу адказнасці за таго, каго любіш, на сябе – ці дазваляць гуляць з сабою, як з прыгожаю цацкаю, любому сукінаму сыну з тоўстым кашальком? (Інт.);

(11) за тым, хто: Што такое паэзія? За тым, хто ўхіліцца ад адказу на гэтае пытанне, будучыня (А. Разанаў);

(12) каля таго, хто: Манах укленчыў каля таго, хто назваў сябе чалавекам, бо толькі тручы дрэва аб дрэва можна здабыць агонь. (Л. Дайнека);

(13) на таго, хто: Адно і спадзяванне на таго, каго ніколі ў сваім мітуслівым жыцці не знаў, – на Госпада Бога, вось толькі ці бачыў той яго, ці схоча выслухаць? (Т. Бондар);

(14) над тым, хто: Памілую таго, каго памілую, і злітуюся над тым, над кім літуюся (Інт.);

(15) над тым, чый: Гары Потэр нават анічога не кажа аб сваёй перамозе над тым , Чыё Імя Нельга Называць (Інт.);

(16) па тым, хто: Я табе пакажу, як таптацца па тым, хто стаіць зверху, нават калі ён мне закляты вораг! (Я. Купала);

(17) перад тым, хто: Схіляю галаву я перад тым, хто валадарыць над бязладдзем гукаў, хто правядзе вас, як дзіця, за руку ў свет, дзе толькі музыка і ты (М. Аляхновіч);

(18) пра таго, хто: Недарэчна пытацца пра таго, каго няма – хто ён? (В. Акудовіч);

(19) у тым, каторы: Бо няма праўды ў тым , каторы кажа, што ты – лішні на зямлі (М. Багдановіч);

(20) у таго, хто: Хто рана ўстае, у таго хлеба стае (нар.);

(21) у таго, які: А каб у шчырай любові ўсе ўзрасталі ў Таго, Які ёсць Галава, у Хрыста (Інт.);

(22) ад тых, што: Зараз і ад тых, што наперадзе, не застанецца мокрага месца (Інт.);

(23) без тых, хто: Бо мне не жыць без сэрцу мiлых Танюткiх плакальшчыц-бяроз, Буслоў чарнютка-белакрылых I крышталёвых кропель рос… Без калыхання вольных хваляў Па жыту спеламу, па льну, Без тых, каго ў зямлю хавалi Вякамі – ў кожную вайну (Т. Дзям’янава);

(24) для тых, хто: Праект BELARUS.BY рэалізуецца з мэтай прадастаўлення ключавой інфармацыі аб Рэспубліцы Беларусь у сусветнай сетцы Інтэрнэт для тых, хто цікавіцца нашай краінай (Інт.);

(25) для тых, чые: Аляксандр Лукашэнка перакананы, што разуменне гэтага вельмі важна для маладога пакалення, для тых, у чые рукі перадаецца незалежная Беларусь, паколькі менавіта ім трэба зберагчы і прымножыць традыцыі, якія на працягу стагоддзяў наталялі беларускі народ жыццёвай сілай (Інт.);

(26) для тых, якія: Аляксандр Лукашэнка перакананы, што разуменне гэтага вельмі важна для маладога пакалення, для тых, у чые рукі перадаецца незалежная Беларусь, паколькі менавіта ім трэба зберагчы і прымножыць традыцыі, якія на працягу стагоддзяў наталялі беларускі народ жыццёвай сілай (Інт.);

(27) за тымі, хто: Апошняе слова будзе за тымі, хто выстаяў (Інт.);

(28) за тых, хто: Рэжым можа яшчэ накідаць сваіх бюлетэняў, за тых, хто ня прыйдзе галасаваць (З. Пазняк);

(29) за тых, што: Памолімся за тых, хто цярпіць несправядліва (Інт.);

(30) з тымі, хто^[4]: Дзеля міру мы размаўляем нават з тымі, каго лічым тэрарыстамі (Ю. Дракахруст); Па панядзелках у клубах часта ладзіліся абеды, ажыўленыя і з шампанскім, на якіх можна было сустрэцца з тымі, з кім у іншым становішчы пазнаёміцца было немагчыма (Інт.);

(31) з тымі, што: Яны пускалі стрэлы ў нападаючых і секліся з тымі, што імкнуліся забралам дабрацца да вежы, апусціць брамныя краты і гэтым самым адрэзаць дарогу ўцекачам з горада (У. Караткевіч);

(32) з тых, хто: Цягам трох месяцаў мы робім усе магчымыя захады для ўстаноўкі кантактаў з аўтарам, калі ён не адзін з тых, хто ўжо перадаў свае правы ў калектыўнае кіраванне (Н. Панкратава);

(33) на тых, хто: З таго часу і дзеляцца людзі на мудрых і нямудрых, на тых, хто жыве толькі сённяшнім днём, і на тых, хто думае пра дзень заўтрашні, хто пра старасць дбае ў маладосці (Інт.);

(34) над тымі, хто: У чым асуджаеш іншага, у тым сябе асуджаеш, таму што, асуджаючы, робіш тое самае. А мы ведаем, што суд Божы справядлівы над тымі, хто так робіць (Інт.);

(35) па тых, што: Сумую я па тых, Што згаслі, нібы свечкі (П. Панчанка);

(36) праз тых, хто: Праз тых, каго Апосталы ўстанавілі біскупамі, як сцвярджае святы Ірыней Ліёнскі, і праз іх пераемнікаў аж дагэтуль ва ўсім свеце выяўляецца і захоўваецца апостальская традыцыя (Інт.);

(37) пра тых, хто: Беларусы не забыліся пра гэтыя злачынствы і пра тых, хто забіваў народ ў Курапатах (Інт.);

(38) пра тых, чый: Пра тых , чый лёс вайной апалены (Інт.);

(39) перад тымі, хто: Выбачаюся перад тымi, каго не ўпамянуў тут, пра каго напiсаў мала цi тым болей не так, як яны заслугоўваюць (В. Быкаў);

(40) у тых, хто: У нас, у так званых „ліквідатараў” (ці „партызанаў”), у тых, хто практычна займаўся дэзактывацыяй, адчування небяспекі не было (Інт.).

Объяснить столь разительное несоответствие между союзным потенциалом и его речевой реализацией в рассматриваемом сегменте белорусского языка можно несколькими экстралингвистическими и интралингвистическими факторами. Во-первых, к нашему сожалению, на сегодня мы не располагаем национальным корпусом белорусского языка такого объема и такой доступности для исследователя, какие имеются по другим национальным языковым системам. Во-вторых, даже полученную часть контекстов приходилось просеивать почти вручную из огромного количества представляемых поисковыми системами документов в силу внутриязыковой (тое / той, той-субстантив / той-адъектив, што-союз / што-местоимение) и межъязыковой (рус. то₁, то₂, тот) омонимии отдельных элементов предложно-союзного комплекса. Естественно, эта ручная работа не могла охватить все оцифрованные белорусскоязычные тексты Сети. В-третьих, опять же к сожалению, белорусскоязычных текстов в Интернет-ресурсах в разы меньше, чем текстов на других национальных языках, хотя сама система белорусского языка, как уже отмечалось и демонстрировалось выше, позволяет образование каждой модели.

Вместе с тем срабатывают и собственно языковые факторы. Как можно увидеть из контекстов, приведенные модели употребляются в значениях либо обобщенного лица, как в (1), (6), либо неопределенного или большого количества неопределенных лиц, как в (39), (40), либо единственного в своем роде, как в (15), (21), либо выделяемого с особой значимостью, как в (23), (38), (16), что, естественно, налагает некоторые ограничения на частотность их употребления. Добавим, что союзное слово што, с одной стороны, омонимично союзу што, с другой, употребляется в синтаксемах со значением неодушевленного предмета, что также не способствует его широкому употреблению при указании на лицо, тем более что последнее гендерно конкретизировано. Что касается союзных слов каторы и чый, то и они имеют свою специфику в функционировании: первое маркировано стилистически как разговорное, второе осложнено посессивной семантикой, и это тоже ограничивает их широкое употребление.

Таким образом, выявление инвентаря союзных средств белорусского языка, равно как и других языков, возможно несколькими методами. Один из них – эмпирический, которым языкознание пользовалось в докомпьютерную эпоху: способом ручного извлечения сложных предложений из различных текстов. Этот опыт лег в основу традиционных грамматических и лексикографических описаний союзных средств языка, давших прочное представление об относительной замкнутости релятивной системы языка.

Компьтерные технологии в коммуникации не только способствовали развитию языка, но и изменили самое парадигму в языковедческой науке. Отказ от исследования языка “в самом себе и для себя” привели к представлению о континуумности языка, о его взаимозависимости с носителем языка, а легкость получения эмпирического материала исследования дали возможность шире использовать теоретические методы с последующей верификацией речевой действительностью.

В свете новой парадигмы стало возможным выявление таких массивов служебной лексики, в частности предлогов, которые и до сих пор встречают неоднозначное отношение со стороны ортодоксальных специалистов. Полипараметрическая атрибуция предлога как морфосинтаксической категории, предложенная М.В. Всеволодовой и реализованная в ряде опубликованных [Загнітко та ін. 2007; Канюшкевіч 2008-2010], находящихся в печати [Всеволодова и др. 2005] и пока еще неопубликованных^[5] работ, показала плодотворность подобного подхода. В рамках такого подхода был получен не только максимально полный на сегодня реестр белорусских предлогов и их аналогов (почти 10 тысяч), но и репертуар предложно-падежных синтаксем белорусского языка.

Наличие реестров предложных и изофункциональных предлогу единиц дает возможность теоретического выявления и союзных единиц. При этом оказались плодотворными два пути: а) путь от готового репертуара синтаксем с трансформацией морфологизированной синтаксемы в предикативную, как это было продемонстрировано в [Конюшкевич 2013]; б) путь от предлога способом теоретического моделирования предложно-союзного форманта с последующей верификацией его конкретными речевыми реализациями, как было продемонстрировано в данной статье. Обе технологические процедуры доказали свою диагностическую и объяснительную силу.

[1] Формантом синтаксемы может быть и одна флексия, без предлога; например, в словоформе сын это нулевая флексия.

[2] Думается, что термин «экспликатор» точнее называет функцию союза (союзного слова) в составе форманта предикативной синтаксемы.

[3] Семантические и стилистические особенности сложных предложений с указанными относительными местоимениями в белорусском языке были в свое время описаны нами в [Конюшкевич 1989].

[4] Падежные формы союзного слова (хто, каго, з кім, аб кім и др.) в расчет не принимаются, так как они выполняют функцию экспликатора грамматической связи внутри предикативной части и их форма обусловлена внутренними связями членов этой части. В какой-то мере падежные формы экспликатора можно рассматривать как “флексию” всего предложно-союзного форманта предикативной синтаксемы, но подробное доказательство этого заявления отвлечет нас от задач статьи.

[5] С любезного позволения профессора Ч. Ляхура (университет в Ополе) мы располагаем составленным им рукописным Реестром польских предлогов, по количеству собранных единиц превосходящим все опубликованные словари предлогов польского языка. Реестр находится в стадии подготовки в печати.

References.

Белошапкова 1977: Белошапкова, В.А. Современный русский язык. Синтаксис : учеб. пос. [Текст] / В. А. Белошапкова. – М. : Высш. шк., 1977. – 247 с.

Всеволодова 2010: Всеволодова, М.В. Грамматические аспекты русских предложных единиц : типология, структура, синтагматика и синтаксические модификации [Текст] / М. В. Всеволодова. – Вопросы языкознания. – 2010. – № 11.– С. 3-26.

Всеволодова и др. 2005: Всеволодова, М.В., Кукушкина, О.В., Поликарпов, А.А. Материалы к словарю «Предлоги и средства предложного типа в русском языке. Функциональная грамматика реального употребления» [Текст] / М. В. Всеволодова, О. В. Кукушкина, А. А. Поликарпов. – М., 2005 (в печати).

Всеволодова и др. 2014: Всеволодова, М.В., Кукушкина О.В., Поликарпов, А.А. Русские предлоги и средства предложного типа : материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления. Книга 1. Введение в объективную грамматику и лексикографию русских предложных единиц [Текст] / М. В. Всеволодова, О. В. Кукушкина, А. А. Поликарпов. – М. : Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2014. – 304 с.

Загнітко та ін. 2007: Загнітко, А.П. Словник украïнських прийменників. Сучасна украïнська мова [Текст] / А. П. Загнітко, І. Г. Данилюк, Г. В. Ситар, І. А. Щукіна. – Донецьк : ТОВ ВКФ «БАО», 2007. – 415 с.

Золотова 1988: Золотова, Г.А. Синтаксический словарь : Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса [Текст] / Г. А. Золотова. – М. : Наука, 1988. – 440 с.

Конюшкевич 1989: Конюшкевич, М.И. Синтаксис близкородственных языков : тождество, сходства, различия [Текст] / М. И. Конюшкевич. – Минск : Университетское, 1989. – 157 с. (Русский язык : теория, функционирование, преподавание).

Канюшкевіч 2008-2010: Канюшкевіч, М.І. Беларускія прыназоўнікі і іх аналагі. Граматыка рэальнага ўжывання. Матэрыялы да слоўніка. У 3 ч. [Текст] / М. І. Канюшкевіч. – Гродна : ГрДУ, 2008 – 2010 ; Ч. 1. Дыяпазон А – Л. 2008. – 492 с. ; Ч. 2. Дыяпазон М – П. 2010. – 619 с. ; Ч. 3. Дыяпазон Р – Я. 2010. – 535 с.

Конюшкевич 2010: Конюшкевич, М.И. Семантический диапазон и синтаксические функции слова “то” в сложноподчиненном предложении [Текст] / М. И. Конюшкевич // Лингвистические идеи В. А. Белошапковой и их воплощение в современной русистике / сост., отв. редактор Л. М. Байдуж. – Тюмень : Мандар и К^а, 2010. – С. 61-68.

Конюшкевич 2013: Конюшкевич, М. Преобразование предложно-падежной синтаксемы в предикативную единицу : корреляция предлога и показателя связи сложного предложения / М. Конюшкевич // Лінгвістичні студії : зб. наук. праць / Донецький нац. ун-т ; гол. ред. А. П. Загнітко. – Донецьк : ДонНУ, 2013. – Вип. 26. – С. 93-99.

Конюшкевич 2014: Конюшкевич, М.И. Потенциал предлога для образования союзных средств [Текст] / М. И. Конюшкевич // Jужнословенски филолог / гл. уредник Предраг Пипер. – 2014. – Кн. LXX. – Београд : Српска академија наука и уметности : Институт за српски језик САНУ, 2014. – C. 17-33.

Черемисина 1982: Черемисина, М.И. Об изъяснительной конструкции с факультативным управляемым местоимением «ТО» [Текст] / М.И. Черемисина // Функциональный анализ синтаксических структур : сб. науч. тр. – Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1982. – С. 3-21.

Черемисина, Колосова 1987: Черемисина, М.И., Колосова, Т.А. Очерки по теории сложного предложения [Текст] / М. И. Черемисина, Т. А. Колосова. – Новосибирск : Наука, 1987. – 197 с.

Черкасова 1967: Черкасова, Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги [Текст] / Е. Т. Черкасова. – М. : Наука, 1967. – 280 с.

Шереметьева 2008: Шереметьева, Е.С. Отыменные релятивы современного русского языка. Семантико-синтаксические этюды: монография [Текст] / Е. С. Шереметьева. – Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 2008. – 235 с.

Шиганова 2003: Шиганова, Г. А. Релятивные фразеологизмы русского языка [Текст] / Г. А. Шиганова. – Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2003. – 306 с.

Шмелева 2010: Шмелева, Т.В. Техника сложного предложения [Текст] / Т. В. Шмелева // Лингвистические идеи В. А. Белошапковой и их воплощение в современной русистике: коллективная монография / сост., отв. ред. Л. М. Байдуж. – Тюмень : Мандр и К^а, 2010. – С. 116-133.

Milewska 2003: Milewska, В. Słownik polskich przyimków wtórnych [Text] / В. Milewska. – Gdańsk, 2003. – 192 s.

У статті продемонстрована методика виявлення інвентарю номіналізаторів (комплексів типу “прийменник + той, хто”), здатних виступити в ролі прийменниково-сполучникових формантів предикативних синтаксем у поліпропозиційних реченнях білоруської мови. Доведена вирахуваність зазначених одиниць і названі причини їхньої обмеженої контекстної презентованості в Інтернет-ресурсах.

Ключові слова: іменна прийменниково-відмінкова синтаксема, прийменник, сполучник, номіналізатор, прийменниково-сполучниковий формант, предикативна синтаксема.

Available 20 December 2014.