После долгой репетиции она упала на пол, скорчившись от боли.
- Нога! Как больно!
Сидя на полу, она растирала босую ногу, беспомощная, как раненная птичка.
- Что случилось?
- Судорога. Однажды я подвернула ногу и с тех пор эта боль мучает меня.
- Давай посмотрим… У тебя очень красивые ноги!
Зардевшись, она улыбнулась. И от этого стала выглядеть еще красивее. Она выглядела то смущенной, то кокетливой, пока он массировал ее ступни, чувствуя, как под его пальцами расслабляются напряженные мускулы, ощущая твердую, прочную кожу на ступнях. На ступнях танцовщицы.
Она благоволила ему. Ей нравилось, когда его руки ласкали ее ступни. Он ей давно нравился, она была даже увлечена им, но не давала знать об этом. И теперь ее ноги были в его руках. Он поймал ее беспомощную, как в ловушке. Забавно, судорога сделал так, что он теперь у ее ног. А ведь стараясь случайно не выдать своих чувств, он давно наблюдал за ней, за ее грациозным танцем, восхищаясь умением и красотой ее босых ног, которыми она так беспечно ее дразнила.
И теперь у него в руках были эти ноги, объект его страсти. Маленькие, наверное такие нежные, но одновременно твердые, сильные, теплые. Пыль покрывала ее подошвы, выделяя их рельеф. Он вспомнил, что видел ее идущую босиком по улице. Она только что окончила выступать и теперь быстрым шагом шла выступать в другое место, не побеспокоившись о том, чтобы обуться. Она не обращала внимание на полуденное солнце, сделавшее поверхность тротуара похожим на подошву раскаленного утюга, только не гладкую, а щербатую, усыпанную мелкими камушками. Все, о чем она беспокоилась, – дойти до места и танцевать, чувствовать музыку и парить в ней.
Он работал, не поднимая головы, а затем, как закончил, он поцеловал ее. Она закрыла глаза и поцеловала его в ответ.
Маринера и босые ноги вновь проявили свою магию.