Рассказы о коллегах. Часть 1

Рассказы о коллегах

Часть 1

       Иной раз диву даешься сколько всякого мусора держит память: какие-то бессмысленные разговоры, нечего незначащие случаи, чьи-то незначительные поступки. Но, уж коль память это все равно держит, то может имеет смысл самое забавное записать...

Process Control Technologies (PCT) (1992-1994)

       Это была моя первая американская инженерная компания, в которой проработал всего 2.5 года, и, вероятно, поэтому о ней у меня осталось большое количество мимолетных воспоминаний.

       Хозяин компании Джерри Казнер (Jerry J. Kosner), несмотря на довольно молодой возраст, успел пройти в крупной электронной компании большой путь от рядового инженера до менеджера с семистами подчиненных, после чего понял, что способен на большее и ушел в свой бизнес. Когда меня приняли на работу, компания только разворачивалсь, и штат составлял 40 человек, из которых всего двое были инженерами-механиками – Миша А. и я. Большинство идей, выполненных в качестве эскизов на салфетках, клочках бумаги, а то и газет, босс приносил в наш офис в самое неожиданное время дня. Бывало, что он просил меня придти к 4:00 утра, потому что в 6:00 улетает хрен знает куда, а идея ждать не может и трибует немедленной разработки. Миша А. – сам блестящий инженер, кандидат технических наук - смотрел на эти эскизы и говорил: «Джерри - гений». И это было правдой. 

       Литовец Джордж.

       В 1992 году взяли на работу молодого инженера-электрика только закончившего университет. Звали его Джордж. Когда он узнал, что я из бывшего Союза, то радостно подошел ко мне и заговорил на каком-то мне неведомом языке. Я смотрел на него и ничего не понимал до тех пор, пока в его монологе не прозвучало слово Литва (или может Литуония – сейчас уже и не помню), и я догадался, что он говорит по-литовски. Я ничего не понимал, но головой в знак согласия кивал. Впоследствии он неоднократно заговорщицки ко мне обращался, очевидно не хотел, чтобы его кто-то понял. Думаю, он считал, что в Союзе все говорили по-литовски. Впоследствии я узнал, что его родители приехали после войны из Литвы, а он родился уже в Чикаго где-то в 70-х.

Проработал он недолго, и не успел меня раскусить.

       А проработал Джордж недолго потому, что произошла следующая история, на которую есть два противоположных взгляда.

        В один прекрасный понедельник я пришел на работу, и не увидел за соседним компом литовского коллеги. В офисе в этот момент находился всего один человек – инженер по документации Юнис, которую все звали Микки, и которая знала всё обо всех, причем не всегда в реальном свете. На мой вопрос о Джордже она ответила, что его уволили за лень и безделье. Я удивился, ибо Джордж, хоть и не был отчаянно предан работе, однако и в откровенном бездельи никем не был уличен.

Вскоре появился Джон - руководитель группы контрол-инженеров и непосредственный босс Джорджа. На мой вопрос он ответил, что в пятницу хозяин компании Джерри Казнер предложил Джорджу, который был слаб в программировании PLC, выйти на работу в субботу, дабы поучиться у Джерри этой важной науке, которая необходима каждому контрол-инженеру. Юный Джордж гордо заявил, что суббота есть его личное время и отказался явиться. Джерри отреагировал моментально...

       Таковы были два противоположных и малосовместимых взгляда.

       Впрочем, и Микки вскоре сократили. От нее остался очень удобный термос, которым я уже больше 30 лет пользуюсь.

       Брайан и его 8 кровей.

       Приняли на работу молодого улыбчивого инженера по имени Брайан. Фамилию его не помню, но звучала она по-польски, поэтому при знакомстве я спросил не из поляков ли он. Брайн заулыбался и сказал, что в его жилах течет 8 кровей: польская, английская, ирландская, итальянская, индейская, мексиканская и еще какие-то две, которые я забыл.

Вот он настоящий американец!

       Брайн был малым добрым, но прожорливым. Иногда по пятницам в ланч инженеры всей гурьбой отправлялись в какой-нибудь из местных ресторанов, коих было вокруг немеренно. Особенно хорошим и недорогим считался китайский, славившийся обильным шведским столом. Любой проглот в начале 90-х за небольшие деньги мог здесь с удовольствием отвести душу. Как-то раз в этом ресторане мы прекрасно пообедали, но когда принесли счет он оказался несколько выше ожидаемого за счет каких-то дополнительных напитков. Все решили без спора расплатиться, кроме Брайана. Нет, он тоже расплатился, но после этого подошел еще раз к шведскому столу, набрал полную с верхом тарелку и вернулся за наш стол, когда уже все стали подниматься. Поскольку мы приехали на одной машине, то остались его ждать пока он не насытил свой желудок.

       Матершинник Эрик Карлсон

       Эрик был добрым и остроумным парнем. Не имея высшего образования, он прекрасно соображал, схватывал на лету как техническую, так и лингвистическую информацию, умело при случае ее используя. Поэтому, прислушиваясь к нашим с Мишкой разговорам, нахватался всяких слов и целых фраз на русском языке.

Как-то раз, придя утром на работу, он нам сказал: «Я вчера был в вашем районе и зашел в магазин. Там женщины разговаривали по-русски. Я к ним подошел и сказал, что тоже русский язык знаю, после чего произнес все матерные слова, которые выучил с вашей помощью. Женщины посмеялись, но остались очень довольны.»

       Хитрый царедворец Си Эй.

       Си Эй был сингапурским китайцем и третьим инженером-механиком в отделе, в котором также работало 2 инженера-электрика и программист. Когда он впервые появился, то представился, произнеся какое-то длинное страшное имя, однако тут же нас успокоил, сказав : «Зовите меня просто Си Эй Онг». Кто-то сказал: «Обойдешься, будешь Си Эй», так его впоследствии и называли.

       Си Эй, несмотря на то, что был отличным инженером, представлял собой блестящий пример восточной хитрости, изворотливости и лицемерия. Он всегда умел ловко выйти из-под удара, переложив ответственность на другого. Что странно – не могу вспомнить конкретные примеры. Видимо в силу его постоянного дружественного расположения и умения все свести к шутке, обиды не оставалось. Он мне сильно напоминал киевского коллегу Светяя, который по характеру, поведению, взглядам и даже любви к демагогии был точной копией Си Эя. Удивительно, как люди, выросшие в разных странах, разных культурах и разном воспитании могли быть так внутренне похожи.

       Как-то раз, когда в офисе были только я и Си Эй, зашел Джерри Казнер. Они негромко обсуждали какой-то проект, но затем я услышал, как Си Эй громко сказал: «Джерри, ты прекрасный инженер и президент. Я горжусь тем, что работаю под твоим руководством.» Джерри, ничего не говоря, вышел. Я опешил. У меня бы язык никогда не повернулся так сказать, даже если это и правда, но, очевидно, этого требовал восточный этикет, который нам постичь не дано. Я бы никогда не смог так подольститься.

       Си Эй вел исключительно здоровый образ жизни – не ел ничего жирного, ограничивал калории, принимал витамины, поэтому был очень подтянутым и  спортивным. Однако, когда кто-либо приносил в офис пиццу, он не отказывал себе в удовольствии и набирал несколько кусков. На мой вопрос как эта жирная пицца с переработанным мясом совместима с его образом жизни, он отвечал, что иногда даже пицца не повредит. Думаю, он прав.

       Поляк Джон Сизлак.

       Джон работал во вторую смену по вечерам, поскольку в дневное время что-то изобретал в Мотороле, о которой в то время мечтали все инженеры. У него была необычная судьба. Будучи поляком по-происхождению, он никогда не был в Польше, ибо родился в семье польского шахтера, приехавшего еще до войны в Бельгию на заработки. В войну был с родителями на оккупированной территории, а после войны, лишившиеся работы родители, решили переехать в Америку. Поэтому еще ребенком Джон попал в Чикаго, здесь вырос, получил образование, но что удивительнее всего – у него сохранился польский акцент, поскольку всю жизнь был вовлечен в общение преимущественно с поляками.

       Халтурщик Майк Питерсон.

       Майк работал в Production Department, и в его обязанности входило размещение заказов на производство и закупку компонентов к нашим машинам у разных изготовителей.

       Как-то раз я делал проект, включавший 12 почти идентичных машин. Исключение составляла одна машина, которая имела необычное дополнительное приспособление («узел № такой-то»), удорожавшее данную машину на полторы тысячи баксов. Я закончил проект, босс его проверил, и все чертежи ушли к Майку для заказа компонентов. Будучи человеком довольно невнимательным, Майк заказал «узел № такой-то» не в одном экземпляре, а в 12. Таким образом стоимость всего заказа взлетело на офигенные 16.5 тыщ, равные стоимости еще одной такой же машины. Когда все компоненты были получены, я пошел на склад проверять наличие комплектующих. Обнаружив 11 лишних комплектов «узла № такой-то», я пошел к Майку и спросил – ты сколько заказал «узлов № такой-то». Он, ничего не подозревая, ответил – 12. «Посмотри спецификацию» - сказал я ему. Он посмотрел и схватился за голову. Я ушел. Через час он ко мне подошел, и положил на стол мой чертеж для другого проекта. Ткнул в него пальцем и сказал: «Ты тут не образмерил одно отверстие, но я об этом никому не скажу» и посмотрел на меня вопросительно. Я не ответил, потому что и так никому говорить не собирался – нас же воспитывали не стучать... Но сколько же бедному Майку пришлось перерыть моих чертежей, прежде, чем он нашел эту маленькую ляпу

       Ли Жу, не понимавший шуток.

       Как-то раз поздно вечером сидел я в своем кубике, а в соседнем у милейшего Джимми Ло, собрались его китайские друзья-коллеги Кен Лу и Ли Жу. До поры до времени они о чем-то негромко беседовали, и я на жужжание их голосов не обращал внимание. Но в какой-то момент Ли Жу, известный краснобай и демагог, взял слово. Ли поговорить любил на всех известных ему языках, коих было два – китайский и английский, но в данном случае он вещал по китайски. Вероятно он говорил о чем-то важном - убедительно, громко и быстро, но только я не понимал ничего. Тогда, выкатившись на кресле из своего кубика, я прервал его монолог: «Ли, не мог бы ты говорить немного помедленее, я не успеваю за тобой следить.»

       Кен с Джимми рассмеялись, а Ли, сделав шаг в мою сторону, перешел на английский и неожиданно начал горячо оправдываться: «Извини, я всегда так говорю, многие меня часто упрекают за то, что меня трудно понять, трудно проследить за ходом мысли, уж такая привычка. Извини, я постараюсь говорить помедленнее.»

       Я сначала подумал, что он шутит, но он был совершенно серьезен, тогда я не выдержал и засмеялся. Кен и Джимми покатывались от хохота. Они схватили Ли и уволокли в свой закуток. А я вернулся к работе.

      Джимми Ло и 3-Д дизайн

       Очевидно Джимми, приехавший в Чикаго с Тайваня, был моим ближайшим приятелем. Мы много о чем с ним переговорили, много было забавных эпизодов, но вот всего один не столько забавный, сколько странный.

       В то время еще не было систем трехмерного компьютерного дизайна 3D, и мы чертили в двухмерном AutoCAD-12. Работа в такой системе мало чем отличалась от черчения на кульмане, и требовала хорошо развитого трехмерного воображения.

       Джимми Ло в этот день долго работал над каким-то сложным приспособлением, дизайн которого закончил поздно вечером, когда кроме нас двоих в офисе никого больше не было. Джимми распечатал чертежи с тремя видами и несколькими сечениями и подошел ко мне. «Ты понимаешь, что тут изображено?» - спросил он. Я взял карандаш и начал рисовать его приспособление в изометрии. Это заняло минут 15, но я справился с заданием и отдал лист Джимми. Он проверил и заулыбался. «Ну, если ты смог в этом разобраться, то другие тоже разберутся». Я задумался – я что самый тупой?

       Впрочем, Джимми вскоре объяснил, что хотел убедиться в том, что чертеж в принципе читаемый. 

       Китайское качество

       Типовой вертикальный накопитель (BSV) миниатюрных печатных плат (PCB) для мобильных телефонов невелик, однако, проект, который я получил в разработку, в связи с очень ограниченной протяженностью сборочной линии, набранной из стандартных машин, места для BSV вообще почти не предусматривал, однако разместить его мне было необходимо. Что мог я отрезал от соседних машин, но этого было недостаточно и стандартный BSV никак в линию не помещался. Типовой проект любого BSV c передвижной задней стенкой, расчитанной на переменную ширину PCB, предусматривает наличие 2 подшипников скольжения и приводного винта, расположенного между ними, но в связи с ограниченностью места, два подшипника разместить мне никак не удавалось. Я перерыл кучу информации, но не смог найти более компактных подшипников. Выхода не было, приходилось ставить только один, а это означало, что при регулировке ширины, произойдет перекос винта, который непременно заклинит, и задняя подвижная стенка не дойдет до необходимого крайнего положения. Я, скребя сердце, решил делать халтуру, с надеждой на русский авось.

       Машину предстояло отгружать заказчику 3 июля 1994 года, как раз накануне Дня Независимости. Сборщик на линии, продолбавшись с BSV часа 3, пришел ко мне в офис и сказал, что запустить машину невозможно, а поскольку сегодня предпраздничный день и всех отпускают раньше, то он пошел домой. Это означало, что машина сегодня отгружена не будет, и компании придется платить $5000 неустойки. В расстроенных чувствах я вышел в цех. Цех был пуст, погрузочные ворота стояли открытые, и в них торчал небольшой трак возле которого курил водила в ожидании моей неработающей машины. Я взял инструменты и принялся крутить гайки. Мне это удалось не лучше, чем профессиональному сборщику. Я был почти в отчаянии.

       Неожиданно в цеху появился мой тайваньский коллега Джимми Ло, который только что вернулся из командировки. Джимми спросил меня в чем проблема. Я объяснил. Минуту подумав Джимми предложил мне отпустить все гайки на подшипниках и винте и прокрутить машину в холостую «вперед-назад», а сам ушел в офис писать отчет о командировке. Я отпустил все гайки, включил Start, и задняя стенка, трясясь и виляя задом как старая проститутка, поползла к конечной цели, до которой нехотя, но доползла. Тогда я стал понемногу закручивать гайки, продолжая удерживать заднюю стенку в постоянном движении «вперед-назад». Как только «клинило», отпускал гайку и подкручивал другую. Примерно через час стенка уже была способна пробежать ¾ пути. Это хоть и было достижением, но еще недостаточным для завершения работы. Из офиса вышел Джимми, взял инструмент, и уже в 4 руки мы продолжили крутить гайки. Примерно через час мы добились своего, стенка со всеми затянутыми гайками ползала без проблем по всей ширине BSV. Я подогнал автоподъемник, подцепил машину на вилы и закинул ее в трак. Я не имел прав на управление вилочным подъемником, но просить было некого. Трак уехал, и мы с Джимми радостно выдохнули и пожали друг другу руки.

       Однако на этом история еще не закончилась. Прошло года три. Майк Клаймс – наш инженер по связям с заказчиками (customer support) - отправлялся на завод, на котором работала та самая линия со злополучной машиной. Я попросил его проверить в каком она состоянии, хотя был уверен, что BSV наверняка уже давно не работает и его выкинули. Вернувшись дня через три Майк сообщил, что поскольку линия была остановлена на обед, то он имел возможность протестировать все машины. Мой злополучный уродец беспроблемно бегал взад-вперед и никаких упреков у заказчика не вызывал. Вот на этом история заканчивается. Happy End!

      Ну, кто еще сомневается в китайском качестве товара? 

       Фред и Майа

      Через некоторое время после меня приняли на работу инженера-электрика Майю – бывшую киевлянку и инженера-механика Фреда – бывшего одессита. Они быстро возненавидели друг друга. Фред говорил мне: «Из-за таких как она я и уехал». В свою очередь Майя мне говорила: «Фреда из-за болтливости со всех работ выгоняют». Ну а я оказался меж двух огней.

       Впрочем, Фред и впрямь поговорить любил. Когда он приходил на работу, то первым дело говорил мне: «Игорь, идемте покурим». Мы шли в кафетерий и долго неспеша беседовали, запивая фиговым кофе из автомата.
        Фред приехал в Чикаго в 1978 году и был влюблен в Америку. Он мне дал много полезных советов для жизни в стране, но для меня важнее было то, что он блестящий эрудит, знаток поэзии и живописи, и, видимо, в прошлом неплохой инженер. Но, увы, в прошлом. Фреду было уже 57 лет. Он проработал в нескольких компаниях, но, как на беду, за несколько месяцев до нашей встречи его сократили с предыдущей работы. Другая беда была в том, что он никогда не работал на компе, и полагал, что на его жизнь кульмана и рейсшины хватит. Увы, не хватило, и теперь он в срочном темпе учил AutoCAD10. Получалось плохо, Фред порою бывал почти в паническом состоянии, и наш главспец Миша А. говорил мне: «Помоги Фреду, сделай устройство, над которым он работает». Я делал, благо, что работа была несложная. Все это продолжалось до тех пор, пока хозяин компании Джерри не взял Фреда с собой в командировку, после которой бедолагу вытурил и, видимо, за дело. Впрочем, на наши отношения это не повлияло, и мы с Фредом общались еще много лет. К сожалению, несколько лет назад он умер в возрасте 83 лет.

       Майя любила подчеркивать, что уехала из Союза еще в 1980 и ненавидит ту страну. Я с ней не спорил, поскольку и сам особой любви не питал. Но однажды она неожиданно оторвалась от компа, повернулась ко мне и сказала: «Игорь, а какие там были замечательные фильмы...»

Февраль 2024