Рауль Дюфи

Рауль Дюфи (1), так же как и Фриез, был норманном, однако живопись Дюфи была другой – французской, в стиле великих декоративных художников, но полной новаторства.«Нет, ни я, ни мое полотно не делим море на два цвета. Я пытаюсь высветить такие места, в которых обычно свет не используется. Если одна часть English Channel в индиго, а другая – в старом бургундском красном, это просто потому, что таков контраст света, иэто то, на что море в самом деле похоже. Я усиливаю контрасты, важно чтобы их соотношения были правильными, и находилось в гармонии. Эта норманская местность, которую Моне так любил, более колоритна, чем гогеновские острова.»Мы беседовали на вилле, которую Дюфи в это время снимал. Она была расположена на высоком берегу моря между Довилем и Онфлером. Видимое свысока море и в самом деле представляло удивительное зрелище. Волны выглядели так, будто их окаймляли белые кружева женщин, сидевших в шезлонгах вдоль берега.Дюфи поселился здесь для того, чтобы закончить серию картин с видами Онфлера и Довиля, которую он в то время писал: белые паруса регат на фоне голубого неба Франции; море, оставляющее белые ажурные сплетения вдоль речной дельты; и парусные гонки на яхтах, эстетический вид которых он снова ввел в моду – рискованное дело после Дега и Лотрека. Но Дюфи опроверг старую концепцию, восстановил благородство линий, перевоссоздав их, и вместо того, чтобы накладывать свет на цвет, он окрасил свет. «Я только что открыл новую краску – The Maroger, которая позволяет писать так, как это делали старые мастера, настоящие старые мастера, такие как Ван Эйк (2). Я использую ее, когда начну работу над самым большим панно, которое когда-либо былонаписано – «История Науки» (3). Я получил правительственный заказ. На панно будет изображено 400 человек.»Я видел его работающим над композицией этой удивительной фрески, которая была много больше 150 футов в длину. Опираясь на исторические документы, Дюфи сначала расположил «головы» персонажей и сделал отметки об их одежде, затем спланировал расположение различных групп ученых с присущими инструментами и разместил их вокруг центрального мотива в позах, соответствующих характерам. Когда он наконец начал действительно писать, то разделил панель на квадратные секции, которые выполнял по отдельности, после чего переносил готовую секцию на панель. Так он работал с апреля 1936 по май 1937 года, полностью держа план в голове. Эта картинастала одним из чудес Парижской выставки 1937 года (3).К этому времени работы Дюфи уже был представлены во многих галереях мира, но теперь он заслужил всемирное признание. Немногие художники вознеслись к славе столь же быстро.

Рауль Дюфи «Фея Электричества», 1937. Сейчас эту картину можно увидеть в Париже в Palais de Tokyo

Рауль Дюфи «Фея Электричества». Фрагмент

В 1940 году в Нью Йорке акварели и маленькие узкие полотна Дюфи стоили сотни долларов. Когда я туда вернулся в 1945, они уже взлетели от $1200 до $1500, а к сегодняшнему дню многие из них уже выросли в два раза. (4) Дюфи имел возможность увидеть рост цен на свои картины, когда приехал в Америку для лечения ревматизма. Все основные ньюйоркские галереи – Rosenberg, Knoedler, Duran-Ruel на 57-й улице и Wildenstein на 61-й – казалось были счастливы демонстрировать полотна Дюфи, его красные и охряные лошади буквально гарцевали во всех окнах этих галерей.Я снова увидел Дюфи во время последней выставки в Карре (Carre) (5). Он уже был в инвалидной коляске, его лицо несколько заплыло, но глаза оставались ясными и лучезарными. Его жесты, так же как и кажущаяся легкость его живописи, были жестами великого сеньора. Его кудрявые светлые волосы все еще покрывали лоб, а улыбка была искренней и открытой. На выставке было много его ранних работ, и Дюфи это было приятно. «Подтолкни меня ближе к картинам – сказал он – я хочу снова посмотреть свое Лето». (6)

Мы подошли к веселой картине с эстрадой посреди сада, со светом, воздушными деревьями и фигурами, расставленными как актеры на сцене, и столь же реалистичными и очаровательными. Вся сцена казалось, была охвачена большим цветным мазком.«В действительности это лучше, чем я думал» – заметил Дюфи с улыбкой. «Но я должен еще взглянуть на свой «Концерт», это была моя первая работа в масле». «Методом Мароже?» спросил я. «Да. Но мои новые картины написаны со смесью скипидара. Я к этом вернулся. Мароже отрыл новые возможности, которые бы я никогда не открыл другим путем. Но теперь я хочу получить то, к чему стремлюсь, без этогометода. Художник не можешь быть удовлетворен просто красивыми пигментами и яркими эффектами, если это так, то он просто склонен к искусственному. В настоящее время я больше склоняюсь к тонам. Я могу обойтись без контрастов дополнительных цветов. Я хочу, чтобы мои цвета, расположенные рядом, смешивались без смешения красок. Это моя работа на будущее.»Комната была полна друзей Дюфи, они следовали за художником, который со смелостью, редко встречавшейся прежде, нашел новый способ заставить свет служить цвету и, таким образом, избежать того, что он называл «потеря света».Рассматривая свою замечательную версию Ренуара «Бал в Мулен да ла Галетт» (Moulin de la Gallete), Дюфи восскликнул сл смехом:«Это, действительно, очень смешно. Я это говорю потому, что не видел эту картину длительное время. Я теперь могу смотреть на нее так, будто она была сделана кем-нибудь другим». «Вам, действительно, так сильно нравится картина Ренуара?»«Да. Возможно это совпадение. Я имею в виду, должна быть какая-то близость между двумя людьми, страдающих ревматизмом...»

Затем, указывая на Orchestra Оркестр, он продолжил: «Эта картина на самом деле не закончена. Но это не имеет значения. Желая закончить картину, художник часто портит ее - он пытается в нее вложить слишком много.»Как-то в полдень я поехал с Дюфи в парижский пригород Montfort-l’Amaury. Он хотел еще раз увидеть восхитительные витражи в старой местной церкви. Его глаза были широко раскрыты, будто хотели вобрать весь свет и цвет стекла. Он пробормотал: «Никто никогда не создаст ничего прекраснее этого».

Оркестр

Красная скрипка

Комментарии переводчика1. Raoul Dufy (1977-1953) – выдающийся французский художник, начинавший с фовистами2. Ван Эйк (Jan van Eyck) (1390-1441) – ранненидерландский художник-новатор Северного Возрождения, дипломат, мастер портрета3. Первоначальное название панно «История Науки», современное название - «Фея электричества» (Electricity Fairy). Самое большое живописное произведение в мире, размером 10 м х 62,4 м (624 m2). Состоит из 250 панелей, размером 200 см х 120 см каждая. Выполнено Раулем Дюфи в содружестве с химиком Jacques Marage для Международной выставки в Париже, 1937 год.4. Очевидно речь идет о начале 50-х годов 5. Карре (Carre) – картинная галерея в Париже6. «Лето» - не вполне понятно о каком полотне идет речь. У Дюфи было несколько картин, в названиях которых фигурирует слово «лето», но нет просто «лето».