Клод Моне

Моне

Не кто иной как сам Жорж Клемансо(1) пригласил меня посетить Клода Моне в Живерни (Giverny).

Бесспорно я был счастлив воспользоваться случаем, чтобы с таким замечательным покровителем увидеть самого знаменитого из первой группы импрессионистов, обратившей внимание, что тень не равномерно черная, а предметы меняют цвета в соответствии с временем суток и переменами в атмосфере. Главным образом это были Моне, Сислей, Писсарро, какое-то время Ренуар и Берта Моризо, которая следуя методу Мане, начинала на своих полотнах со светлых тонов на светлом фоне, а закончила «сливовым соком» и «сгустками тени». Моне воплотил эти две идеи в своих лондонских картинах, серии «Стога», в «Ледоходе» и знаменитых этюдах руанского собора. Давно прошли те времена, когда Моне говорил Дюран-Рюэлю (2), что будет счастлив, если тот приобретет у него 3 холста всего лишь по сотне франков за каждый. В 1883 году он купил в Нормандии прекрасное поместье с садом и «японским» прудом, которое стало предметом зависти многих художников.

Машина Клеменсо остановилась у подножия холма, и я был поражен, когда великий политический деятель, опираясь на свою трость, энергично вскарабкался по склону к дому художника. Его яркая шляпа, столь типичная для художников этого периода, сползла с мощного лба на затылок, а усы встали дыбом. Он позвонил в колольчик у ворот, вышел слуга и сказал что Моне работает у «нового пруда».

«Хорошо, хорошо» - сказал Клемансо, как только слуга открыл для нас маленькие ворота на другой стороне дороги. Мы пересекли железнодорожные пути, обошли группу деревьев и увидели Моне, стоявшего к нам спиною и писавшего на большом полотне свои водяные лилии. Он не обернулся, очевидно предполагая, что подошел кто-нибудь из домочадцев. Мы остановились на небольшом расстоянии, и Клеменсо сделал мне знак не шевелиться. Затем, когда премьер-министр увидел, что Моне сделал паузу в работе, тихо подошел и положил руку на плечо художника.

Удивленный Моне поднялся на ноги. Он оказался ниже Клемансо и тяжело сложен. На нем была вельветовая куртка, поверх которой расплывалась широкая, блестящая борода. После того как я был представлен, Клемансо воскликнул с энтузиазмом:

«Какой великолепный у вас здесь вид!»

«Да - согласился художник - здесь скоро все будет розовым и оранжевым. Эти цветы расцветают медленно, но когда они полностью распустятся... Приходите и посмотрите.»

Мы последовали за ним обратно к воротам. По обеим сторонам длинной садовой дорожки располагались квадратные клумбы, обильно заросшие цветами, за которыми ухаживало несколько садовников. В конце дорожки находился низенький розовый домик с зелеными жалюзи на окнах. Однако, чтобы в него попасть, необходимо было пройти через большую пристройку, в которой мы увидели две недавно законченные художником громадные панели с водяными лилиями, прибитые к стене деревянными досками.

«Я собираюсь продолжить работу, чтобы расположить панели вокруг всей комнаты таким образом, чтобы у каждого, кто сюда попадет, создалось впечатление, что он находится в центре пруда с лилиями» - сказал Моне.

Клемансо рассматривал росписи из-под густых бровей, слегка откинувшись назад и опираясь на трость. Наконец он сказал:

«Ну, хорошо, Моне, а что вы думаете об Академии?» Однако увидев, появившееся на лице художника выражение, быстро добавил «О, нет, я пришел сюда не как делегат...»

Моне ответил тихим, но мрачным голосом, в котором чувствовалась некоторая грубость, хотя и без малейшей горечи.

«Академия... - начал он, замолчал, но после небольшой паузы, сказал – Смотрите» и указал пальцем в сторону сада. Последовала еще одна короткая пауза, после которой Моне продолжил: «Я уже отказался от наград. И вот теперь Академия... Что я там буду делать? Выполнять социальные заказы и заниматься пустой болтовней с людьми, которые постоянно нам противостояли? Они до сих пор нас не поняли, даже если и начали принимать нашу живопись. Какую позицию я должен занять по отношению к этим людям и их мастерским? Я, в мастерской? Зачем? Я – художник, работающий на природе. Был ли Буден (3) членом Академии? Или Сезанн? Нет и нет. Это не для меня».

«Что вы собираетесь с этим делать?» - спросил Клемансо, показывая на две панели.

«Дайте мне сначала закончить дюжину работ. Я думаю построить 8-угольную студию на другой стороне дома и расположить всю серию в соответствии со своим планом.»

«Не хотели бы вы подарить их правительству в обмен на место в Академии?» спросил Клемансо со смехом.

«Правительству? Это другое дело. Я бы предпочел отдать их так называемому коллекционеру искусства. Но поначалу, я бы подержал их у себя, а уж затем отдал кому-либо, предварительно убедившись, что он не спрячет их в какой-нибудь официальный склад...»

«Ох, оставьте - запротестовал Клемансо - неужели вы думаете, что я позволю это сделать?»

«Ну, если вы возьмете на себя ответственность...» - ответил Моне человеку, который заставил Лувр принять «Олимпию» Мане, и меняя тему разговора сказал: «Давайте выпьем что-нибудь.»

***

Мы вошли в небольшой дом, и Моне провел нас по лестнице в столовую через комнату завещенную японскими гравюрами, включая работы Хирошиге (4) «Кедры» и «Tokaido», которые бесспорно вдохновляли его на создания собственных «серий».

Столовая была оформлена в деревенском стиле и раскрашена в свето-зеленом и желтом тонах. Служанка принесла бутылку местного белого вина, который разлила в красивые стаканы.

Я улучил момент, чтобы рассмотреть Хирошиге, но тут услышал Моне:

«Если вы так уж любите живопись, то должны посмотреть работы в моей спальне. Вам также следовало бы заглянуть в соседнюю комнату, потому что там вы найдете мои лучшие работы.»

«Такую благосклонность он не каждому оказывает» - сказал Клемансо.

«Не каждому... Но ведь и не каждый ко мне приходит с Клемансо» - последовал ответ.

Мы поднялись в спальню на втором этаже. Комната была залита светом из выходящего в сад окна. В первую очередь мои глаза выхватили знаменитую картину Сезанна «Черный замок» (Chateau Noir”), висевшую слева от камина, которую Моне сам приобрел у художника. На другой стороне были еще две работы Сезанна: «Вид Эстака» (“Vue de l’Estaque”), а под ним «Купальщицы» (“Baigneurs”). На задней стене висела картина Дега «Женщина в ванной» (“Woman in the Bath”), две работы Писарро и Берта Моризо. Над столом располагались портрет Коро и захватывающий дух Ренуар «Арабский фестиваль в Алжире» (“The Casbah at Algiers”)(5), наполненный буйством красок и движущейся толпой.

Над изголовьем кровати были еще два Ренуара: Один из них – «Портрет Мадам Моне» в синем платье и облокотившейся на диван, другой – «Мадам Камилла Моне с сыном Жаном в саду». Стоит рассказать об этом холсте, который Эдуард Мане назвал «брошенным камнем». Как-то Мане, будучи в гостях у Моне, работал над портретом его жены и сына. Неожиданно зашел совсем еще молодой в то время Ренуар. Его так увлек этот сюжет, что он немедленно изъявил желание приложить к нему и свою руку. Ренуар попросил у Моне холст и краски, и тотчас поставил свой мольберт неподалеку от Мане. Мане, начиная нервничать от такого вторжения, отложил работу и подошел к Ренуару. После минутного изучения картины Ренуара, он отозвал Моне в сторону и сказал:

«Моне, Ренуар – ваш друг, не так ли? На вашем месте я бы посоветовал ему оставить живопись.»

Я вышел в соседнюю комнату и нашел там только одну картину, да и ту без рамы: Сезанн «Мальчик в красном жилете» (“Boy in a Red Waiscoat”). Я долго стоял, не в силах оторвать от нее взгляд, пока наконец не заметил, что Клеменсо и Моне также вошли, и художник сказал глубоким, красивым голосом «Да, Сезанн – величайший из нас всех...»

Упомянутые в тексте картины из коллекции Клода Моне

Комментарии переводчика:

1. Жорж Бенжаме́н Клемансо́ (Georges Benjamin Clemenceau) (28 сентября 1841 года— 24 ноября 1929 года) — французский политический и государственный деятель, журналист, премьер-министр Франции. Член Французской академии (1918; отказался от церемонии принятия).

2. Поль Дюран Рюэль (Paul Durand-Ruel) (1831 – 1922) – французский владелец картинной галереи и торговец произведениями искусства, покровитель импрессионистов и художников школы Барбизон. Оставил воспоминания о художниках.

3. Эжен Буден (Eugène Louis Boudin) (1824 - 1898) – французский художник, один из первых пленерных пейзажистов, член школы Барбизон, один из наиболее яркких предшественников импрессионизма.

4. Утагава Хирошиге (Хиросиге) (1797 – 1858) – японский художник, считается последним великим мастером традиционной школы ukiyo-e.

5. Casbah (араб.) – в арабских городах Северной Африки расположенная вокруг крепости старая часть города.