“Цитадель”
Книга Арчибальда Кронина “Цитадель” основана на его собственном врачебном опыте и описывает случаи из его медицинской практики.
Уже в 20-е годы 20-го века безлекарственное лечение лишь изменением питания было редкостью. Большая фарма тогда еще только зарождалась, но врачи-коммерсанты уже тогда предпочитали впаривать пациентам лекарства по ценам в 5-10 раз превышающим те, за которые они сами их приобретали, невзирая на то, что зачастую эти лекарства и другие дорогостоящие процедуры людям были не нужны.
Были и честные, но редкие доктора, которые использовали более натуральные и более эффективные методы лечения и не позволяли себе наживаться на чужой беде. Первая цитата как раз об этом.
“Есть хорошие люди, которые стараются делать настоящее дело, работают честно, добросовестно, но остальные попросту шакалы. Так я называю тех, кто проделывает ненужные впрыскивания, вырезает гланды и аппендиксы, которые человеку не мешают, тех, которые перебрасываются между собой пациентами, как мячом, а потом делят барыши, делают аборты, рекомендуют псевдонаучные средства, в вечной погоне за гинеями.”
”Честно и прямо говорить людям то, что думаешь, было для него роскошью, в которой он так долго себе отказывал. “
“... только то, что достается нам тяжело, после борьбы, становится дорого по-настоящему. А то, что просто падает в руки, не дает удовлетворения. ”
Большие, интересные и познавательные отрывки :
“Он посмотрел на ее руки, ладони которых были покрыты красноватой сыпью, похожей на псориаз. Но это был не псориаз, - края были не извилистые, а ровные. Неожиданно заинтересованный, Эндрю взял увеличительное стекло и стал внимательнее рассматривать ее ладонь. А женщина продолжала говорить серьезным, убеждающим тоном:
- И сказать вам не могу, как это мне мешает в моей работе. Я бы Бог знает что дала, чтобы от этого избавиться. Каких только мазей я уже не перепробовала! Но ни одна ничуть мне не помогла.
- Нет, и не могла помочь. - Он отложил лупу, испытывая удовольствие врача, который ставит трудный, но несомненный для него диагноз. - Это несколько необычное состояние кожи, мисс Крэмб. И бесполезно лечить его мазями. Причина тут - в вашей крови, и единственное средство от этого избавиться - соблюдать диету.
- И никаких лекарств не надо? - Ее серьезное лицо выразило сомнение. - Ни один врач мне еще этого не говорил.
- А я вам это говорю. - Он засмеялся и, вырвав листок из блокнота, записал ей подробно, какую диету ей следует соблюдать, какие блюда ей абсолютно запрещены.
Она приняла бумажку как-то нерешительно.
- Что ж... я, конечно, попробую, доктор. Я все, что угодно, готова испробовать.
Она добросовестно расплатилась с ним, постояла, словно все еще мучимая сомнением, потом вышла. И Эндрю немедленно забыл о ней.
Десять дней спустя она пришла снова, на этот раз с парадного хода, и вошла в кабинет с таким выражением плохо скрытого восторга, что Эндрю едва удержался от улыбки.
- Хотите посмотреть мои руки, доктор?
- Да. - Теперь он-таки улыбнулся. - Надеюсь, вы не жалеете, что соблюдали диету?
- Жалею! - Она протянула к нему руки в страстном порыве благодарности. - Взгляните! Я совсем вылечилась. Ни единого пятнышка. Вы не знаете, как это для меня важно... я и выразить вам этого не могу... Какой вы ученый!
- Полноте, полноте, - возразил Эндрю легким тоном. - Человеку моей профессии полагается знать эти вещи. Идите "себе домой и не беспокойтесь больше. Только не ешьте той пищи, которую я вам запретил, и никогда у вас на руках больше не будет сыпи.”
“Имрис Хьюз лежал в постели, а подле него сидели (на случай, если понадобится применить силу) двое его товарищей-шахтеров. В ногах кровати стояла Олуэн, бледное лицо которой, всегда такое живое и задорное, было искажено и заплакано. У нее был такой измученный вид и в комнате царила такая мрачная, напряженная атмосфера, что на мгновение холодный страх закрался в душу Эндрю.
Он подошел к Имрису и в первую минуту едва узнал его. Перемена была не такая уж резкая, это был тот же Имрис, но черты его лица как-то неуловимо погрубели и исказились.
Лицо имело отечный вид, ноздри распухли, кожа приняла восковой оттенок, и только на носу выделялось красноватое пятно. Весь он был какой-то вялый, точно сонный.
Эндрю заговорил с ним.
Имрис пробурчал в ответ что-то невнятное. Потом, сжав кулаки, разразился какой-то бессмысленно враждебной тирадой,
которая, вдобавок к сообщению Брэмвелла, давала слишком убедительные основания для отправки его в сумасшедший дом.
Последовала пауза. Эндрю сознавал, что доказательства налицо. Но они его почему-то не удовлетворяли.
Он спрашивал себя: что вызывает такие речи Хьюза? Если этот человек помешался, что послужило причиной? Имрис всегда был счастлив и доволен, не знал забот и нужды и к людям относился дружелюбно. Почему же он без всякой видимой причины вдруг пришел в такое состояние? "Должна же быть какая-нибудь причина,- упрямо твердил себе Мэнсон. - Симптомы не появляются ни с того ни с сего, сами по себе".
Глядя на опухшее лицо на подушке и ломая голову над решением этой загадки, он инстинктивно протянул руку и дотронулся до лица Имриса, подсознательно отметив при этом, что нажатие пальца не оставило вмятины на отечной щеке.
И вдруг, с быстротой электрической искры, пробегающей по проводу, в мозгу его возникла догадка. Почему отек не давал углубления под давлением пальца? Да потому - (сердце у него так и подпрыгнуло! ) - потому что это вовсе не отек, а микседема!
Найдено, ей-богу, найдено! ( Но нет, не следует торопиться. Он решительно одернул себя. Нельзя мчаться карьером к выводам. Надо подходить к ним не спеша, осторожно, чтобы быть уверенным в них.)
Наклонясь, он взял руку Имриса. Да, кожа сухая, шершавая, пальцы немного утолщены к концам. Температура ниже нормальной. Он методически проделал осмотр, подавляя в себе каждый новый порыв восторга. Все признаки, все симптомы сходились так же точно, как элементы сложной загадки-головоломки. Бессвязная речь, сухость кожи, лопатообразные пальцы опухшее лицо, потеря памяти, замедленность соображения, припадки раздражительности, которая довела его до покушения на убийство. Да, картина была настолько полная, что можно было торжествовать.
Эндрю встал и пошел в гостиную, где доктор Брэмвелл, стоявший на коврике у камина спиной к огню, встретил его восклицанием:
- Ну, что? Удовлетворены? Перо на столе, подписывайте.
- Слушайте, Брэмвелл. Я не думаю, чтобы нам надо было отправлять Хьюза в Понтиньюд. (Эндрю не смотрел на Бремвелла, делая усилия не выдать голосом свое бурное торжество.)
- Что?! - Лицо Брэмвелл постепенно теряло свое безразличное выражение. Задетый и удивленный, он воскликнул:
- Но ведь этот человек сошел с ума !
- Я другого мнения - возразил ровным голосом Эндрю, все подавляя свое возбуждение. Недостаточно было поставить диагноз. Нужно было еще убедить Брэмвелл, говорить с ним осторожно, чтобы не вооружить его против себя.
- По-моему, умственное расстройство Хьюза только следствие болезни. Я нахожу, что у него щитовидная железа не в порядке - явно выраженный случай микседемы .
Может быть, сначала попробуем ввести ему препарат щитовидной железы .
- Но, доктор...я не понимаю...- пролепетал Брэмвелл дрожащим голосом
- Подумайте, как поднимется ваш престиж, если вы его вылечите . Разве не стоит попробовать? Давайте я позову сюда миссис Хьюз. Вы ей скажете, что мы хотим испытать новый способ лечения.
Раньше чем Брэмвелл успел что-нибудь возразить, Эндрю вышел из комнаты.Через несколько минут, когда он вернулся с женой Имриса, Серебряный король уже оправился от смущения. Встав в позу на коврике перед камином, он самым торжественным образом объявил Олуэн, что " есть еще, быть может, проблеск надежды", а в это время Эндрю за его спиной сжал в тугой комок акт о болезни и швырнул его в огонь. Затем он пошел звонить по телефону в Кардифф, чтобы прислали препарат щитовидной железы .
Наступил период трепетного волнения, несколько дней мучительной неизвестности - и, наконец, лечение начало оказывать на Хьюза свое действие. А начав, продолжало действовать просто магически.
Через две недели Имрис встал с постели, а через два месяца уже снова работал в руднике.
Как-то вечером он явился в амбулаторию в "Брингоуэр", бодрый, хотя и похудевший, в сопровождении сияющей Олуэн, чтобы сообщить Эндрю, что никогда в жизни не чувствовал себя здоровее, чем сейчас. Олуэи сказала:
- Мы всем обязаны вам одному, доктор. Мы хотим перейти от Брэмвелла к вам. Имрис был в списке его пациентов еще до того, как мы поженились. А этот Брэмвелл - просто старая глупая баба. Он бы упек моего Имриса в... ну, вы знаете, куда - если бы не вы и все то, что вы для нас сделали. (в... * сумасшедший дом )”
Бремвелл, встретив Эндрю на улице, весело крикнул:
- ... Мэнсон! Вы, верно, видели Хьюза? Ха-ха! Оба они так мне благодарны! Смею сказать, такой удачи у меня еще никогда не бывало."
В течение карьеры я часто встречался с пациентами, с которыми я исчерпал весь арсенал врача при лечении серьезных неврологических расстройств, которые вскоре приводили к разрушению жизни пациента. Я был вынужден смириться, потому что не существовало никаких лекарств или процедур, болезнь прогрессировала быстро и приводила к смерти пациента. Эта очень тяжелая роль, с которой я так и не смог смириться. Тем не менее, существуют свежие исследования, которые дают возможность избавить от страданий и дают надежду.
Моя книга, «Кишечник спешит на помощь мозгу» описывает эти исследования, которые вы можете использовать для пользы здоровью. СПИД, аутизм, нарушение концентрации, гиперактивность, мигрени, депрессия, рассеянный склероз, болезнь Паркинсона, болезнь Альцгеймера. Это тяжелые неврологические болезни, которые делают людей инвалидами. Их лечение и предупреждение не продвинулось достаточно далеко вперед.
Есть хорошая новость, состоящая в том, что все эти заболевания связаны с кишечником. И имеются отличные результаты в лечении этих заболеваний, через восстановление здоровой микробиоты. Пищеварительная система подключена к мозгу, состояние кишечника это определяющий фактор здоровой и радостной жизни, и в особенности, микробы и в первую очередь бактерии, которые живут в кишечнике.
На коже, слизистых и в кишечнике человека живет огромное количество микробов.
Эти микробы содержат свой генетический материал, который может оказывать влияние на человека. На настоящий момент развития науки статистика такова, на 1 ген человека в его теле содержится 360 генов микробов.
Большая часть проживает в кишечнике и состоит из грибков, вирусов и бактерий. Самое важное значение имеют бактерии. Эта сложная экосистема, живущая в нашем теле и ее генетический отпечаток называются микробиотой.
И если гены различных людей отличаются очень мало, то микробиоты отличаются часто полностью. Продвинутые медицинские исследования говорят о том, что микробиота центральный элемент человеческого здоровья. Она должна восприниматься как отдельный орган, претерпевший радикальные изменения, за последние 2 миллиона лет совместной эволюции человека и его микрофлоры.
Микробиота оказала огромное влияние на эволюцию человека. И наша внутренняя среда оказала влияние на эволюцию этих микроорганизмов. Теперь самое важное. Экспрессия наших генов, каждой клетки нашего тела в определенной степени формируется бактериями и другими организмами, живущими с нами.