Орлов не посвящал, конечно, окружавшую его jeunesse doree (золотую молодежь) (фр.) в тайны дипломатических переговоров. По словам Альбединского, это был человек непомерно ленивый и крайний индифферент во всем; всю обузу дел взвалил он на Бруннова, который подготовлял его к каждому заседанию конференций, а сам, если оставался дома, мог по целым часам просиживать на диване с табакеркой в одной руке и с фуляром в другой, насвистывая какой-либо марш или болтая с приближенными о городских сплетнях. Однажды к трем упомянутым спутникам Орлова с испугом прибежал француз, его метр-д'отель. «Mon dieu, messieurs, quel malheur, le comte est devenu fou...» – «Mais vous etes fou vous meme, de quoi s'agitil?» (Боже мой, господа, как жаль, что граф сошел с ума… – Сами вы сошли с ума, что случилось?) (фр.) – Француз начал рассказывать, что, вошедши в комнату графа, он увидел его в какой-то странной позе, с канделябрами в руках и выделывающего необыкновенные движения. Альбединский тотчас же бросился посмотреть, что такое происходит: отворяет тихо дверь и действительно видит с одной стороны графа, а с другой его камердинера, которые, вооружившись канделябрами, наступают друг на друга как будто для смертного боя. Он не мог воздержаться от восклицания. «А, это ты, – спокойно сказал Орлов. – Ты нас застаешь за нашею обыкновенного игрой». – «Какая же это игра?» – «Посмотри, пожалуй, можно начать снова». При этом Орлов садится на диван, камердинер вертится вокруг него, тыкает его пальцем в бок, в спину, – вдруг Орлов вскакивает, оба хватают канделябры и целую четверть часа фехтуют ими с исступлением, затем камердинер бросается на колени и жалобным голосом просит пощады. «Мы вот так с ним часто забавляемся, – говорит Орлов, – для моциона хорошо, к тому же и развлечение». После этого опять насвистывание любимого марша.

Евгений ФЕОКТИСТОВ,
начальник Главного управления по делам печати.
За кулисами политики и литературы. 1848-1896.

Подготовил
Сергей ЛЕБЕДЕВ