СКРОМНИЦА В ДОРОГОЙ ОПРАВЕ

Скромная, но знаменитая петербургская Малая Садовая улица, неоднократно менявшая свои имена, известна, пожалуй, в Санкт-Петербурге прежде всего по роскошнейшему магазину, имеющему вот уже более 90 лет имя собственное – »Елисеевский». Одним из своих фасадов он выходит на Малую Садовую улицу, другим – на Невский проспект. Но если о Невском знают все, о Малой Садовой улице известно не так много, публикации о ней скудны… Между тем эта улица – неотъемлемая часть истории нашего города. 

Малая Садовая улица выразительно рассекает пространство каменной застройки, не оставляя сомнений в своей функциональной необходимости. Она делит квартал на два неравномерных участка, примыкающих к центральной улице города Санкт-Петербурга – Невскому проспекту. Рядом с Малой Садовой соседствуют другие артерии – дороги, давно обстроенные громадами зданий из камня: Садовая и Итальянская улицы, Манежная площадь, Караванная улица и Невский проспект. Ее как бы «манит» к себе Екатерининская площадь. Поэтому не случайно Малую Садовую еще именовали Екатерининской – по памятнику, который стоит в сквере через дорогу. Возможно, императрица специально и внимательно смотрит в сторону «своей» улицы или знаменитого продовольственного магазина, отмечая про себя ту медленную эволюцию, которая неизбежна во все времена и эпохи в мире материальном. Правда, по сравнению с другими магистралями центра Малая Садовая за последние семьдесят лет, понеся определенные незначительные утраты, внешне мало изменилась. Кстати, здесь, судя по документам коммунальной службы бывшего Куйбышевского района, которые мне пришлось изучать, находятся строения, время возникновения которых определяется 1756 и 1798 годами, а также постройки прошлого и начала нынешнего столетия.

Высота зданий на Малой Садовой не должна была превышать 23 метров 10 сантиметров над уровнем земли, что было в 1844 году принято Государственным советом за основополагающий принцип при возведении новых зданий в Санкт-Петербурге. В то же время, многие дворовые постройки выше лицевых фасадов зданий, выходящих на Малую Садовую.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Особым царским указом от 10 июля 1737 года была утверждена «Комиссия о Санкт-Петербургском строении», а затем уточнен характер ее работ. Вся городская территория в царствование Императрицы Елизаветы Петровны была разделена на пять административных частей: Адмиралтейскую, Васильевскую, Санкт-Петербургскую, Литейную и Московскую. Территория, прилегающая к нынешней Малой Садовой улице, находилась в Адмиралтейской части, которая располагалась между Невой и Фонтанкой.

Согласно принятому при императрице Екатерине Великой в 1782 году «Полицейскому уставу», вся столица была разделена на десять частей, в которые вошли 42 квартала. Адмиралтейская часть разделилась на три: Первую Адмиралтейскую (между берегом Невы и Мойкой), Вторую Адмиралтейскую (между Мойкой и Екатерининским каналом) и Третью Адмиралтейскую часть (между Екатерининским каналом и Фонтанкой). Территория нынешней Малой Садовой улицы вошла в состав Третьей Адмиралтейской части.

В первой половине прошлого века интересующий нас участок Невского проспекта располагался в Третьей Адмиралтейской части, границы которой шли по Фонтанке, Мойке, Екатерининскому каналу и Крюкову каналу. О Третьей Адмиралтейской части литератор М.Л.Михайлов в 80-х годах писал, что она – «одна из многолюднейших и самых оживленных частей города. По наружности, ее можно разделить на два уголка: первый, от Крюкова канала до Невского проспекта, имеет исключительно торговый характер и оттого грязнее даже многих петербургских предместий; второй, от Невского до Мойки, принадлежит к лучшим частям города. Третья Адмиралтейская часть занимает собою 559,950 кв. саж. В ней 8 церквей, 7 площадей, 15 мостов, 5 набережных, 19 улиц и переулков и преимущественно все каменные дома, за исключением двух-трех деревянных. Здесь проходят проспекты: Вознесенский, Гороховый, Невский и Большая Садовая улица».

К 1850-м годам в непосредственной близости от Малой Садовой улицы в числе замечательных зданий, учреждений и достопримечательностей находились Михайловский замок, Михайловский дворец, Михайловский театр, Публичная библиотека, Александринский театр, Министерство народного просвещения, Театральная школа, Гостиный двор, Аничков дворец, Аничков мост, Михайловский манеж…

Новая реорганизация территориального деления столицы Российской империи произошла в 1858 году: территория между Екатерининским каналом и Фонтанкой стала относиться к Спасской части, в которой нынешняя Малая Садовая улица и располагалась на протяжении более шестидесяти лет. После 1917 года магистраль относилась к Центральному району города, затем – к Куйбышевскому району, а после слияния трех районов – Куйбышевского, Дзержинского и Смольнинского – к вновь образованному Центральному району.

ЗАБОТА О ПЕШЕХОДАХ

Несколько лет дебатировался вопрос о создании на Малой Садовой улице пешеходной зоны. В январе 1994 года еженедельник «Недвижимость Петербурга» с оптимизмом писал:

«Весной этого года полностью изменится облик Малой Садовой. В соответствии с распоряжением главы администрации Куйбышевского района, там будет создана торгово-пешеходная зона.

Организацию уличной торговли на этой улице взял на себя магазин «Елисеевский», хорошо известный в нашем городе высоким уровнем обслуживания покупателей и широким ассортиментом товаров. К марту на Малой Садовой будет установлено 30 торговых павильонов с фирменной надписью «Елисеевский». Каждый из павильонов, изготовлением которых занимается акционерное общество «ПРОК», обойдется магазину в 15 млн. рублей и будет оснащен торговым оборудованием, холодильными установками. Торговля в киосках будет в основном специализированная, то есть в одном киоске покупатели смогут приобрести кондитерские изделия, в другом – фрукты и овощи, в третьем – цветы.

Помимо этого дирекция магазина «Елисеевский» планирует озеленить Малую Садовую, разместить там клумбы с различными декоративными растениями, которые будут меняться в зависимости от сезона.

По словам директора «Елисеевского» Александра Ускова, дирекция магазина, взявшись за это ответственное дело, ставила перед собой две задачи: привести в нормальное состояние Малую Садовую к началу Игр доброй воли и заодно показать бизнесменам, как можно грамотно организовать «уличную» торговлю. Нужно отметить, что действительно те четыре павильона, которые уже установлены, выглядят достаточно цивилизованно».

Но прошло время, а заповедник для пешеходов на Малой Садовой так и не появился. Хотя сама идея оказалась живучей. Так, в декабре 1997 года газета «Метро» писала: «В новом году работа по созданию пешеходных зон в центре Санкт-Петербурга будет продолжена. В списке первоочередных проектов – Шведский и Волынский переулки с выходом на Марсово поле, Конюшенная площадь… В дальнейшем планируется обустройство Малой Садовой улицы с возможным освоением подземного пространства и выходом к Екатерининскому садику».

Предполагалось, что в реконструкции Малой Садовой будет принимать участие известный модельер Пьер Карден. По этому поводу газета «Известия» в начале 1998 года сообщала:

«Знаменитый французский кутюрье приезжал на невские берега не только в качестве партнера Майи Плисецкой, но и как крупнейший бизнесмен. В Петербурге его заинтересовал проект создания пешеходной зоны на Малой Садовой улице. Интерес г-на Кардена к проекту связан с возможностью открытия на Малой Садовой модного бутика, а также собственного ресторана «Максим». Уже есть рабочие эскизы отреставрированной улицы, начальные расчеты. Осмотрев Елисеевский и переговорив с глазу на глаз с губернатором Владимиром Яковлевым (это было их первое личное знакомство), г-н Карден выразил готовность участвовать в реконструкции Малой Садовой. Как дизайнер он сделает общую архитектурную концепцию (эта работа должна быть завершена в течение января), а как бизнесмен – будет вкладывать в проект собственный капитал и привлекать под свое знаменитое имя других инвесторов. Открытие карденовского ресторана обойдется в 5–10 млн. долларов. Пьер Карден готов реставрировать и Елисеевский магазин».

1 июня 1999 года

Увы, Пьер Карден передумал вкладывать деньги в этот проект, но городские власти от идеи сделать Малую Садовую пешеходной не отказались.

«Губернатор Петербурга, – рассказывала в апреле 1998 года «Смена», – документально подтвердил намерение городских властей превратить Малую Садовую улицу в пешеходную зону. Предварительный план таков – в течение 1998-го закончить реконструкцию сетей и отремонтировать фасады зданий, а в 1999-м – вымостить улицу камнем, поставить оградки, павильончики, кафешки, посадить деревца, пустить пешеходов. Елисеевский магазин намерен расширить свою торговую сеть под открытым небом. Это программа-минимум. Максимум – завершить строительство в этом году…

Весь проект, не считая ремонта инженерных сетей, оценивается примерно в 12 миллионов рублей».

А вот что писала газета «Современное строительство» в мартовском номере за 1999 год: «Архитектор Лариса Домрачева по рекомендациям КГА вносит последние поправки в проект пешеходной зоны на Малой Садовой улице.

У перекрестка с Невским проспектом будет создана небольшая аванплощадь, в сумерки подсвеченная вмурованными в мощение светильниками. Проблем с уборкой, омрачающих жизнь Малой Конюшенной, на этот раз не предвидится: мощение задумано с подогревом. За фонтаном – площадка для летнего кафе, чуть дальше – выносные витрины ювелирного магазина и цветочная торговля.

На фоне дома, где в начале века размещалось фотографическое ателье Карла Буллы, его бронзовый коллега склонится над треногой в ожидании клиентов. Неподалеку от своего дворца на углу Итальянской появится в виде изваяния просветитель и меценат Иван Шувалов. Начальник Управления садово-паркового хозяйства Герман Вихарев берется оживить каменные джунгли деревьями в кадках. Победитель тендера фирма БиК» намерен выполнить свою часть работ уже к сентябрю».

ЧЕГО ЗДЕСЬ ТОЛЬКО НЕТ!

Но вернемся на Малую Садовую. Эта улица – самая короткая в Санкт-Петербурге, на ней нет храмов, она не отмечена шедеврами русской архитектуры, на ней нет движения коммунального пассажирского транспорта, да и завернуть на нее автомобилям возможно лишь со стороны Итальянской улицы: магистраль вот уже два десятилетия представляет собой «парковочный карман» – площадку отстоя транспортных средств.

Тем не менее у Малой Садовой есть и несомненные достоинства.

Как ни странно, на этой самой короткой по своим размерам улице города, чья история богата и разнообразна событиями прошлого, случившимися здесь, не установлено ни одного памятного знака, хотя бы в виде мемориальной доски. Таким образом, фасады домов Малой Садовой ничем не напоминают нам сегодня о людях, «делавших» здесь русскую историю и культуру, хотя известно: в позапрошлом веке, прошлом и в начале нашего века здесь жили и работали многие известные в свое время деятели.

На Малой Садовой нет сегодня гостиниц или «меблированных комнат» (а они были!), кинотеатров, иных зрелищных заведений – так называемых «культурных учреждений», если не считать служебного входа в помещения Елисеевского театра, центральный вход которого находится на Невском.

Малая Садовая улица не покоряет красотой своих стен-границ. Фасады ее домов выполнены в разных архитектурных стилях: барокко, классицизм, эклектика и модерн. Самые грандиозные из них – один из красивейших магазинов «Елисеевский» и огромное административное здание императорского министерства юстиции, фасад которого выразителен и строг. В самом начале ее высится дом, построенный для Благородного собрания, где теперь помещаются студии городского радио.

Значение Малой Садовой определяется прежде всего местоположением: она – связующее звено между самой оживленной магистралью города и тихой Итальянской улицей, являющейся частью Манежной площади. Стоит вспомнить некоторые факты из биографии сей небольшой, но выразительной магистрали.

ПЕРВЫЙ АСФАЛЬТ…

Вот, например, асфальт, который в начале нашего века воспринимался как диковинка, стоившая очень и очень дорого. Известно: в 1910 году некоторые улицы центральной части Петербурга уже были покрыты асфальтом. Но если участки набережной реки Фонтанки были асфальтированы лишь частично, то Екатерининская улица (Малая Садовая), Малая Морская улица, Большая Конюшенная улица, улица Жуковского были покрыты асфальтом полностью. Тротуары на Малой Садовой, как и на многих других улицах, примыкавших к Невскому проспекту, были выстланы лещадной плитой, а панели возле некоторых домов были вымощены гранитными блоками.

…И ПЕРВЫЙ НЕОН

Или вот всем привычный и уже обыденный праздник неоновых огней. Напомним, что они впервые появились в нашем городе в 1936 году в одной из витрин дома, стоявшего на углу Невского проспекта и Малой Садовой улицы. Теперь, правда, газосветной рекламой на фасадах домов уже никого не удивишь. Но все-таки…

ПЕРУЗИНА

Биография Малой Садовой не являлась предметом изысканий профессиональных историков и краеведов-любителей. Тем не менее до наших дней дошли многие свидетельства очевидцев.

Литератор и профессор Харьковского университета Василий Маслович в 1818 году, совершая прогулку по Невскому проспекту, отметил:

«Теперь второй час в половине, в это время обыкновенно публика прохаживается на солнышке до самого обеда. Петербургские жители, подобно древним римлянам, любят быть на солнце. Возвратимся и мы к Аничкову мосту и пройдем несколько раз весь бульвар. Шум от экипажей, катящихся по мостовой, так ужасен, что, идя вдвоем и разговаривая, не надобно жалеть глотки и как можно крепче кричать, тогда только можно несколько слышать друг друга. Следовательно, посудите, сколько разъезжает здесь экипажей – и это от утра и до полуночи».

Говоря о местах, прилегавших к нынешнему Невскому проспекту на отрезке между Садовой улицей и берегом реки Фонтанки в елизаветинское время, замечательный краевед Михаил Иванович Пыляев рассказывал:

«Где стоит Публичная Библиотека, был питомник растений, назади шли оранжереи, по Садовой улице жили садовники и дворцовые служители, а на углу, против Гостиного двора, стоял дом управляющего Разумовского, Ксиландера. На другой стороне, на углу Невского и Большой Садовой улиц, находился дом Ив.Ив.Шувалова, в то время только что оконченный и назначенный для жительства саксонского принца Карла. Шувалову принадлежал весь квартал, образуемый теперь двумя улицами – Малой Садовой и Итальянской».

Местность, в которой находилась Шуваловская усадьба, именовалась Перузина.

«Перузина» – не правда ли, название напоминает более жгучую Италию, чем туманную Ингерманландию с апатичными финнами? – писал известный краевед П.Н.Столпянский в своей книге «Петербург. Как возник, основался и рос Санкт-Питербурх». – Но, между тем, так звалась во времена шведского владения часть старого Петербурга, а именно – местность между Мойкою и Фонтанкою, нынешняя Казанская и Спасская части, и слово перузина – слово вполне финское, и на русском языке означает землю, которая имеет твердый грунт».

Далее он уточнял:

«Перузина была тою частью Петербурга, которая сравнительно менее других подвергалась опасности наводнений. Но «Перузиною» звалась не только вся местность, но и шведское поместие, находившееся около тех мест, где теперь высится Инженерный замок. Это поместье Петр Великий подарил своей супруге, и здесь возник первый Летний дворец – маленький домик, постройка которого относится приблизительно к 1713–1715 гг. Около летнего домика был разбит и сад-огород. Он тянулся по Мойке вплоть до нынешнего Конюшенного моста, т.е. должен был быть гораздо больше, чем вышел впоследствии. Кратковременность царствования Екатерины 1, последующий отъезд в Москву Петра II, конечно, не способствовали усилению строительной деятельности в Петербурге».

Есть и еще одно примечательное свидетельство Столпянского:

«Оживился Петербург лишь с переездом Анны Иоанновны, оживление коснулось и описываемой нами местности. Переехав Аничков мост, путешественник попадал на довольно длинную гать, так как тут по берегу Фонтанки было непролазное болото. Такое же болото мы видим приблизительно на месте нынешней Михайловской улицы и Гостиного двора. Все остальное пространство вправо от Невского проспекта вплоть до заборов царских садов по нынешней Итальянской улице представляло собой болотистый лес, уже в достаточной степени вы рубленный им. Недалеко от Аничкова моста возвышалось небольшое здание – гауптвахта, которая была устроена в самые первые дни царствования Екатерины I, когда императрица боялась нашествия из Москвы сторонников сына Алексея Петровича, будущего императора Петра II, и вот была устроена гауптвахта, чтобы осматривать всякого приезжающего – не забудем, что в то время был всего-навсего один въезд в Петербург через Аничков мост, – и подозрительных людей брать под арест. Эта гауптвахта просуществовала до 90-х годов XVIII столетия, когда Екатерина II подарила ее Приказу Общественного Призрения, который и стал продавать земельный участок гауптвахты».

8 июня 1999 года

ГОСТИНЫЙ ДВОР

Попытка преобразовать эту местность была предпринята в конце 1730-х годов.

После грандиозного пожара 1736 года, уничтожившего Мытный двор (старый Гостиный двор), территорию, примыкающую к современным участкам Невского проспекта, 54–66, комиссия Санкт-Петербургском строении решила передать под строительство нового каменного Гостиного двора на месте подле Аничкова моста. Архитектор Петр Михайлович Еропкин составил проект размещения нового торгового комплекса, который не сохранился. Планировалось также создать на берегу Фонтанки небольшую площадь и гавань у нового Гостиного двора. После казни архитектора Еропкина, проходившего по делу Артемия Волынского, многие его бумаги пропали, а начатые в натуре преобразовательные планы по благоустройству трассы вдоль нынешнего Невского проспекта были остановлены.

Здесь надо отметить, что было официально принято и закреплено специальным указом от 20 апреля 1738 года предложение комиссии о новом наименовании трассы «Большой проспективы» – ее назвали Невскою (с 1783 года – Невский проспект).

Таким образом, строительство нового Гостиного двора вполне могло осуществиться в другом месте: на берегу реки Фонтанки, там, где сейчас проходят Караванная и Итальянская улицы, Манежная площадь, Малая Садовая улица, застроенные многоэтажными домами. Осуществлению проекта помешали императорские забавы, устроенные в Третьем Летнем саду…

ТРЕТИЙ ЛЕТНИЙ САД

К концу царствования императрицы Анны Иоанновны (1693-1740) четная сторона Невской перспективы от Глухой речки (Екатерининского канала) и до Фонтанной реки (Фонтанки) не была застроена. В той части сей обширной территории, которая сегодня занята Михайловским садом и Михайловским замком и примыкает к берегам Мойки (то есть на противоположном от Марсова поля берегу), в 1710–1711 годах выстроили для жены царя Петра Екатерины Алексеевн «Золотые хоромы», именовавшиеся также «Золотыми палатами» Вокруг них разбили сад, получивший название Третий Летний сад, или «Сад за меленькой речкой». Он имел регулярную планировку, в нем росли фруктовые деревья, были ягодник и огород. Со временем при императрице Елизавете произошла перепланировка сада (автор – архитектор Растрелли), после чего сад вошел в новый парковый комплекс нового Третьего Летнего дворца.

Вот как описывал в 1718 году эту местность иностранный путешественник:

«Летний дворец, правда, деревянный, но в нем красивые комнаты и прекрасные картины. В саду нет недостатка ни в зелени, ни в чем, что можно было бы сделать за такое короткое время. А так как поблизости находится еще большая свободная площадь, то можно не сомневаться, что со временем здесь будет лучшее место в городе, тем более что здесь надо будет положить дорогу на твердую землю».

Таким образом, за пределами ухоженного «царицыного сада» простиралось вплоть до границ нынешнего Невского проспекта «топкое место», прорезаемое ручьями. 

ШИРИНОЮ В ВОСЕМЬ САЖЕНЬ

При императрице Анне Иоанновне в 1739 году комиссией о Санкт-Петербургском строении выполняется разработка проекта плана детальной планировки и застройки Невского проспекта между нынешним Адмиралтейским проспектом и рекой Фонтанкой. Согласно этим планам, предусматривалось возвести вдоль Невского каменные жилые дома на обширном участке от нынешнего Казанского моста до современной Караванной улицы.

Историк Петр Николаевич Петров (1827-1891), изучавший утвержденные 20 августа 1739 года императрицей Анной Иоанновной предложения комиссии, пишет об этом так: «Что касается всей общей застройки левой стороны Невского проспекта от Казанского моста до теперешней Караванной, то настоящим предположением Комиссия испрашивала разрешение по Невскому всю длину его, между Фонтанкою и Глухим протоком и поперек от проспекта до теперешней Б.Итальянской ул., разделить на участки и отдавать теперь же с обязательством строить обывательские домы по плану, отрезывая землю равной ширины как для домов на проспект, так и к дворцовому саду. На проспект требовалось строить поземное строение не на погребках, но из кирпича, и крыть непременно черепицею, а не досками. А внутри дворов службы, отступя от каменных палат 5 сажень позволялось возводить деревянные. Да и между дворами (домов, выходящих на теперешний Невский проспект) к улице делать ограды, також у ворот вереи каменные же, а ежели кто желает вместо каменной ограды делать железную решетку, и том бы дать позволение.

А позади тех каменных домов и в другой линии… лицом к саду Вашего Императорского Величества (то есть теперь по Большой Итальянской) строить деревянные домы и перед теми домами пустить улицу же, шириною в 8 сажень, которую вымостить камнем, и под те каменные и деревянные дома отвесть места, длиннику по 40, а поперечнику по 15 сажень, и оные раздать под строение всякого числа желающим людям. Заботясь о застройке здесь большого числа домов, комиссия даже сделала предложение в случае разрешения к постройке каменного рынка полевой стороне Невского проспекта отдать под дома место теперешнего Гостиного двора, разделив его на участки и отдан для застройки из кирпича на Невском и из дерева на Садовую, до лавок Морского рынка. Участки под каменные домы здесь комиссия полагала давать при ровной поперечнике в 15 сажень, глубиною в 40 сажень; а под деревянную застройку по Садовой – не глубже 30 сажень».

Однако уже упоминавшееся «дело Волынского» 1740 года, омраченное казнями, и вскоре последовавшая кончина Анны Иоанновны отодвинули решение вопроса о застройке этой части проспекта. Планы были грандиозны, и они частично воплотились в натуре. Тот же П.Н.Петров со ссылкой на документы писал: «Что же касается участка местности между теперешнею Большою Итальянскою и Инженерною улицею, от Караванной, по направлению к Большой Садовой и далее, то резолюциею Императрицы Анны на докладе комиссии о Петербургском строении 12 декабря 1739 г. так определено его назначение: «Позади нашего третьего огорода к Проспективе, которая идет от погребов, подле Слонового двора на порозжем месте сделать ягд-гартен (парк) для гоньбы и стреляния оленей, кабанов и зайцов; и для того оное место изравнять и насадить деревьями, оставя Проспективы, так как на плане изображено и в средине сделать галерею деревянную на каменном фундаменте, а против дорог каменные стенки. А вместо того (так как на этом месте до того был огород придворный, для овощей к столу Е.И.В.) под огородные овощи для поварни нашей учредить гряды в том огороде, который за улицею против Итальянского дома то есть за Литейною на месте Мариинской больницы, Александровской больницы, Родовспомогательного заведения и Павловского института. И сверх того, выбрать и определить еще пристойные довольные места для кореньев и трав, потребных к нашей поварне, дабы впредь оная могла удовольствована быть из наших огородов, всем тем, чем возможно обойтися, без купли и продажи».

МЕЖДУ ФОНТАНКОЙ И НЕВСКИМ

На главной магистрали – Большой перспективе – в первые годы правления Елизаветы Петровны имелось множество незастроенных участков, одним из которых и была территория между Фонтанкой и современно Малой Садовой улицей. Но было решено: между Фонтанкой и Невским проспектом до императорского Летнего дворца Елизаветы Петровны, стоявшего на месте нынешнего Михайловского замка, территорию не застраивать, оставив обширный Большой луг.

Таким образом, разбивка сада подле строившегося Третьего Летнего дворца на берегу Фонтанки и разбивка к югу от него большого сада «Лабиринт» сделали невозможной реализацию плана комиссии о Санкт-Петербургском строении предложившей именно здесь возвести новый каменный Гостиный двор. Торговый каменный двор решили устроить на месте существовавших деревянных торговых рядов, то есть там, где располагается сегодня Большой Гостиный двор.

Раздача мест между Екатерининским каналом и Малой Садовой улицей под застройку началась в 1740-1741 годах еще при императрице Анне и продолжалась при императоре Иване VI Антоновиче (1740-1764). Те, кто был наделен участками, обязался возвести каменные дома в один или два апартамента (этажа) «на погребах». Оговорили и сроки для строительства: работы должны быть произведены в течение пяти лет. Позади розданных участков намечено было проложить новую магистраль, названную впоследствии Итальянской улицей. На ней разрешалось строить из дерева флигеля и службы-конюшни, каретники, сеновалы, сараи.

Шло время. Владельцы участков не спешили со стройкой, и тогда в 1745 году Елизавета Петровна приказала, чтобы те люди, которые под строение каменных домов взяли по Невскому проспекту дорогие места и до сих пор не построились, «чтоб конечно сего лета строили, а ежели кто строить не будет, у них места взять и отдать другим».

А чтобы указ не остался неисполненным, с нерадивых взяли бумагу, в коей те письменно обязались «без всяких отговорок» начатое достроить, а выстроенное привести в порядок в течение 1745 года. Имена тех, кто подписал, любопытны: вдова архитектора М.Г.Земцова, столярный мастер Жак Мишель, который работал вместе с Земцовым на строительстве императорских дворцов, купец Савва Яковлев (за него расписался приказчик).

ЗЕЛЕНЫЙ «ЛАБИРИНТ»

К пятидесятилетию основания Санкт-Петербурга был издан подробный план города, из которого видно, как распределялись участки рядом с нынешней Малой Садовой улицей, и что на них было возведено. Противоположная сторона нынешнего Невского проспекта была от современной Садовой улицы до берега реки Фонтанки целиком занята усадьбой графа Разумовского, где уже стоял Аничков дворец. За ней находилась усадьба Михаила Илларионовича Воронцова (1714-1767), бывшего в 1744-1758 годах вице-канцлером, а затем до 1764 года канцлером Российской империи. То был роскошный дворец, построенный архитектором Растрелли. Далее вниз по течению Фонтанки была усадьба Апраксина.

Квартал, ограниченный нынешними Невским проспектом, Садовой, Итальянской и Малой Садовой улицами, был занят усадьбой выдающегося государственного деятеля, обер-камергера императорского двора, куратора Московского университета и Академии художеств, почетного члена Академии наук, мецената и благотворителя, фаворита императрицы Елизаветы I Ивана Ивановича Шувалова (1727-1797). Между усадьбой Шувалова вдоль Невского проспекта до берега реки Фонтанки был пустырь.

За усадьбой И.И.Шувалова вся территория от нынешней Итальянской улицы до берегов Екатерининского канала, реки Мойки и реки Фонтанки была занята Третьим Летним садом. Здесь был разбит огромный по своим размерам знаменитый зеленый «Лабиринт», за которым располагались строения елизаветинского Третьего Летнего дворца.

15 июня 1999 года

УСАДЬБА ИВАНА ШУВАЛОВА

Одним из важнейших мемориальных мест Невского проспекта, напрямую связанных с национальной историей, местом, во многом примечательным для русского искусства, культуры и науки, является дворец покровителя отечественной науки и культуры, великого мецената Ивана Ивановича Шувалова – генерал-лейтенанта, генерал-адъютанта, обер-камергера, многолетнего фаворита императрицы Елизаветы Петровны, словом, влиятельнейшего человека во всей Российской империи. Барочные стены Шуваловского дворца и сегодня своими фасадами выходят на две петербургские улицы: Итальянскую и Малую Садовую.

Квартал, в котором находилась знаменитая усадьба, был застроен давно и неоднократно менял своих владельцев, но слава его неразрывно связана с именем Шувалова, и потому его упорно продолжают именовать «Шуваловским». На градостроительных планах Шуваловский квартал сегодня маркируется под № 286…

Историк, известный знаток петербургской архитектуры А.Н.Петров в 1983 году в своем биографическом очерке «Савва Чевакинский» (1983 г.) писал:

«В конце XVIII – начале XIX века нынешнюю Малую Садовую улицу называли Шуваловским переулком. Дата постройки дома, приведенная Богдановым, – 1753 год – не может быть принята. Дом был начат постройкой не позже 1749 года».

Параллельно строительству главного здания усадьбы И.И.Шувалова были произведены работы на близлежащей территории: рядом с усадьбой на соседнем участке к 1754 году снесли деревянные строения, принадлежавшие гофинтендантской конторе. Чтобы открыть вид на дворец со стороны Фонтанки, полностью расчистили обширный луг, который простирался между Третьим Летним дворцом Елизаветы Петровны, доходя до Невской перспективы.

ДВОРЕЦ С ЗАТЕЯМИ

Великолепный по своей архитектуре дворец Шувалова украшал обширный земельный участок в центре города, с трех сторон окруженный полукольцом великолепных дворцово-парковых богатых усадебных ансамблей вельмож и царедворцев, да и самой веселой императрицы Елизаветы Петровны, стоявших на берегах Фонтанки и Мойки. Дворцы окружали регулярные сады, в коих воздух чертили затейливые струи воды многочисленных фонтанов, здесь имелось множество разных затей.

Начавший строить свой парадный дворец Иван Шувалов ничем не хотел уступать бывшему фавориту царицы графу Разумовскому, владевшему Аничковым дворцом, Шереметеву, чья усадьба стояла на противоположном берегу Фонтанки, и императорскому Итальянскому дворцу (строился и переделывался в 1721 – 1726 годах), а также Третьему Летнему дворцу, выстроенному в 1740-х годах по проекту Растрелли, фасады которых выходили на Фонтанку.

Проект каменного дворца был заказан И.И.Шуваловым архитектору Савве Ивановичу Чевакинскому (1713 – ок.1780).

Автор проекта понимал: новый дворец столицы должен учитывать блестящее окружение той территории, на которой ему выпала честь строить дом знатного вельможи.

Возникший вскоре в глубине участка дворец Ивана Шувалова хорошо обозревался с трех сторон. Ко дворцу фаворита примыкал обширный сад.

Парадный фасад трехэтажного Шуваловского дворца выходил на нынешнюю Итальянскую улицу, а со стороны Невского проспекта был распланирован большой парадный двор, окаймленный галереями в форме колоннад, шедших по обеим сторонам ко дворцу. На углах колоннады заканчивались павильонами-башенками. В средней части колоннад были устроены флигеля, увенчанные куполами и статуями. Словом, дворец и окружающие его постройки были изысканны и нарядны, а фасад главного здания усадьбы-дворца отличался богатством скульптурной декорации.

Дворец прекрасно обозревался как с Невской перспективы, так и со стороны Фонтанки. Сохранившиеся от того времени изображения чертогов фаворита императрицы дают представление о его внешнем виде.

Облик нового столичного дворца доносят до нас всего лишь две картины, написанные маслом в середине XVIII века: на одной, запечатлевшей убегающий вдаль Невский проспект, виден Большой луг и за ним обширный участок с дворцом Шувалова, а на другой запечатлен Шуваловский дворец со стороны нынешней Итальянской улицы.

Служебные помещения дворца, в которых размещались прислуга и некоторые службы, располагались в нижнем цокольном этаже, служившем основанием для второго, где находились парадные залы: восьмиугольный зал и в боковых крыльях две анфилады роскошно убранных апартаментов. Время сделало свое дело. Первоначальная отделка парадных помещений дворца до наших дней не дошла, но оставшиеся в архивах бумаги сообщают о производившихся во дворце работах. А.Н.Петров пишет:

«Внутренняя отделка дома Шувалова не сохранилась. В 1758 году она возобновлялась мастерами Канцелярии от строений. Документы, относящиеся к этим работам, не позволяют, конечно, воссоздать образ дворцовых интерьеров, но дают представление об их богатстве. Велись позолотные работы, исправлялись лепка, камины, живописные плафоны и падуги».

ДОМ, ПОХОЖИЙ НА МАНЖЕТЫ

Из больших окон второго этажа дворца хорошо просматривалась зелень знаменитых трех императорских Летних садов, прорезанных водоемами и прудами. Непосредственно перед дворцом находился не менее знаменитый зеленый Лабиринт, являвшийся частью Третьего Летнего сада.

Дворец Шувалова хорошо был виден из окон Летнего дворца Елизаветы…

Мемуаристы оставили для нас воспоминания о своих посещениях покоев приветливого Ивана Ивановича. Не любившая барокко императрица Екатерина II вспоминала, что в строительство и отделку своего дворца «домохозяин вложил весь свой вкус, несмотря на что дом был устроен без вкуса и довольно плохо, но, впрочем, очень богато. В нем было много картин, но большей частью – копии; одну комнату отделали чинаровым деревом, но так как чинара не блестит, то ее покрыли лаком, и через это комната стала желтой, но очень неприятного желтого цвета; отсюда вышло то, что ее сочли некрасивой, и, чтобы этому пособить, ее покрыли очень тяжелой и богатой деревянной резьбой, которую посеребрили. Снаружи этот дом, большой сам по себе, походил своими украшениями на манжеты из алансонского кружева, так много было на нем резьбы».

Не успели закончить работы по устройству Шуваловского дворца, как он был отдан для жительства принцу Карлу Саксонскому (сыну польского короля Августа III), приезжавшему в Санкт-Петербург:

«…этот бедный Саксонский принц, – вспоминала императрица Екатерина II, – ничего собой не представлял и не имел никакого образования; кроме охоты и танцев, он ничего не знал, и он сам мне говорил, что за всю его жизнь у него не было в руках книги, кроме молитвенника, которым его снабдила королева, его мать, государыня, отличавшаяся большим ханжеством. Принц Карл Саксонский приехал действительно 5 апреля этого года в Петербург, где его встретили с большим парадом и с большим наружным великолепием и блеском…»

Итак, в начале 1750-х годов в Санкт-Петербурге появилась новая замечательная постройка – главное здание усадьбы И.И.Шувалова, вошедшее в историю русской архитектуры под именем его первого владельца.

22 июня 1999 года

ВОЛЬНЫЕ КАМЕНЩИКИ

Сегодня обострилась мода на все тайное, таинственное, окруженное флером «мифологизма». То есть на то, что ни подтвердить, ни опровергнуть нельзя. Безотрадная проза современной жизни наскучила всем. И отдавая должное «чаяниям времени и любопытству наших современников», отметим: мифический ореол тайны или даже тайн витает и над этим петербургским кварталом, где находится Шуваловский дворец. У нас нет документальных сведений о том, что его хозяин состоял в таинственном масонском братстве, хотя по поводу этого упорно ходили слухи в дворянской среде: молва считала Ивана Ивановича «фармазоном». Тетка поэта Г.Державина называла Шувалова «главным начальником» над петербургскими масонами и строго-настрого запретила своему родственнику, будущему знаменитому поэту, идти к Шувалову с просьбой взять его в поездку за границу.

То, что члены многих петербургских лож бывали в этом доме, не вызывает сомнения. Шуваловский дворец являлся открытым местом встреч столичных вольных каменщиков (так называют себя масоны), к которым принадлежали тогда (и потом) многие представители видных фамилий: Белосельские-Белозерские, Воронцовы, долгорукие, Зиновьевы, Куракины, Нарышкины, Мелиссино, Панины, Салтыковы, Строгановы, Чернышевы…

БАРОН ЧУДИ

Божерянов в своем труде о Невском проспекте рассказывал, что в начале 1755 года в Санкт-Петербурге «выдавалось по одному листу в 12 долю, еженедельное сочинение на французском языке, под титулом «Хамелеон Литерер», сочинитель которых, как сообщали газеты, «выдал недавно книгу под названием: «Le Philosophe au Parnasse François». Подписка принимались «у шевалье де-Лусси, в доме Ив.Ив.Шувалова, по 18 рублей». Настоящая фамилия Лусси была Чуди; он долгое время занимал место советника в Мецком округе. Резкая статья, написанная им против гонений папы на французское масонство, привела к тому, что он был осужден местным духовенством на заключение в Бастилию. Не желая подвергаться этой каре, Чуди бежал в Россию и явился здесь под именем кавалера де Лусси. Сначала он был домашним секретарем у Строганова, в Москве, потом актером во французской комедии, в С.-Петербурге; со сцены он снова попал в домашние секретари к И.ИШувалову и стал издавать вышеназванный французский журнал, а в 1759 г. пожалован гофмейстером пажей, но, не поладив с властями, выехал из России, явился во Франции и, отсидев известный срок в Бастилии, вскоре умер».

Оказавшись в доме И.И.Шувалова в качестве личного секретаря, он жил здесь под именем шевалье де Люси (литературный псевдоним барона Чуди). Именно здесь в 1755 году готовился им к печати печатавшийся на французском языке в Санкт-Петербурге журнал «Литературный хамелеон» («Le Cameleon litteraire»), в коем Чуди печатал свои работы по истории, философии, алхимии, полемические статьи, переводы с русского языка на французский. После помещения в «Литературном хамелеоне» сатиры, которую посчитали за портрет А.Г.Разумовского, Чуди вынужден был отбыть за границу с секретной миссией, получив инструкцию наладить постоянную линию связи с французскими высокопоставленными лицами, чтобы подготовить условия для нормализации взаимоотношений между русским императорским двором и правительством французского короля.

На своем пути к Парижу барон и русский агент встретил в Риге (в 1756 году) французского тайного агента шевалье де ла Мейсонньера де Валькруассана, который попросил передать секретное донесение по указанному им адресу. Чуди отослал депешу в Санкт-Петербург Ивану Шувалову. События развивались быстро. По прибытии на берега Невы ла Мейсоннье де Валькруассан был арестован и допрошен. Чуди благополучно добрался до Парижа, но и его вычислила разведка французского короля. Секретаря Шувалова отправили в Бастилию.

Тем временем события развивались своим ходом. Франция и Россия плыли навстречу друг другу, следствием чего стало освобождение и де Валькруассана, и де Чуди из их темниц. Освобождению Чуди из Бастилии способствовал другой великий европейский авантюрист и агент всех разведок – мужчина-дама шевалье д’Эон (д’Еон), который был лично знаком с Иваном Ивановичем Шуваловым и, по всей видимости, выполнял ряд его «деликатных поручений»…

По возвращении из Франции в русскую императорскую столицу барон Чуди получает высокий пост – он назначается на должность первого гофмейстера Пажеского корпуса, то есть становится первым директором Пажеского Его Императорского Величества корпуса в Санкт-Петербурге, которым состоял в 1759-1760 годах. Одновременно Чуди занимал должность секретаря Московского университета, куратором которого являлся его патрон Иван Шувалов. Не знаем, как было на самом деле, но свои педагогические идеи Чуди предал гласности, и их сегодня нельзя не разделять: необходимость отмены телесных наказаний, между учеником и учителем должны быть дружеские отношения, а между учащимися, невзирая на их происхождение, должен соблюдаться принцип равенства.

В русской столице он продолжал заниматься историческими, философскими изысканиями, а для Вольтера, составлявшего «Историю Петра Великого» по заказу императрицы Екатерины, Чуди переводил материалы с русского языка.

Барон был не чужд мистики, известен как деятель разного рода мистических братств и являлся вольным каменщиком.

Барон считается одной из крупных фигур во французском оккультном масонстве XVIII столетия. Он написал массу масонско-алхимических трудов, в частности, составил классический масонский трактат «Пламенеющая звезда», в котором был приведен катехизис «герметических масонов», содержались алхимические вопросы о золоте и серебре философов, философском камне и т.д., а также ответы на эти вопросы в абстрактном ключе. По мнению одного из масоноведов Ч.У.Гекерторна, эта книга доказывает связь масонов с розенкрейцерами – алхимическим тайным обществом. В другой своей книге («GIGE ou Chevalier Kados», 1781 г.) Чуди воспроизводил подлинный ритуал масонской степени «Рыцарь Кадош» варианта 1769 года. Все эти сочинения барона Чуди неоднократно переиздавались и переводились на разные языки в XVIII – ХIХ веках. Однако на русском языке их перевода, по-видимому, не имеется. По мнению ряда исследователей, барон создал в масонстве собственную систему – так называемый «Герметический Обряд (Ритуал) барона Чуди», или, как его иначе называли, систему «Пламенеющей звезды» (основана в 1766 году). Она работала по трем первым символически степеням масонства (Ученик, Подмастерье, Мастер), но имела еще и высокие степени посвящения: 4) Розенкрейцер, 5) Великий Шотландец Священного Свода Жака VI (Якова VI), а, возможно, и еще выше.

Одним словом, Чуди являлся человеком необычным – и искателем приключений, и авантюристом одновременно. А Шувалову он посвятил свою книгу «Философ на французском Парнасе, или Игривый моралист» (1754 г.). В посвящении говорилось: для философа весь мир – отчизна, вселенная – единая республика, чьи самые отдаленные провинции подчиняются целому и соединены теми же пружинами. Впоследствии И.И.Шувалов помогал вольным каменщикам в период их гонения императрицей Екатериной II. 

29 июня 1999 года

ОТ ПАЖА ДО ОБЕР-КАМЕРГЕРА

В своих мемуарах Екатерина II вспоминала начало быстрого возвышения Ивана Шувалова при императорском дворе: Елизавета «назначила своим камер-юнкером Ивана Ивановича Шувалова. Это было событием при дворе; я радовалась его возвышению, потому что, когда он еще был пажом, я его заметила как человека, много обещавшего по своему прилежанию; его всегда видели с книгой в руке». Так началась (в 1749 г.) многолетняя карьера фаворита императрицы Елизаветы Петровны, выдающегося государственного деятеля Ивана Шувалова, вскоре ставшего влиятельнейшим лицом в Российской империи. Ведь, будучи фактическим мужем самой императрицы, а следовательно, и фактически вторым лицом в государстве, Шувалов обладал огромными возможностями политического влияния на развитие русской жизни.

Среди вельмож-сановников елизаветинского двора И.И.Шувалов выделялся обширными знаниями, полученными самообразованием. Его отличала простота манер, любовь к наукам и искусству.

Имя Ивана Шувалова вошло в русскую национальную историю прежде всего потому, что именно он стимулировал подписание Елизаветой четырех «высочайших указов»: первый (от 12 января 1755 года) – о создании в старой столице Императорского Московского университета, первым куратором которого он являлся – здесь его вдохновлял академик М.В.Ломоносов; второй – об учреждении в Санкт-Петербурге в 1757 году (указ от 17 ноября н.ст. 1757 года) Императорской Академии художеств, первым куратором и президентом которой он также был; третий (от 21 июля 1758 года) о создании гимназии в городе Казани «для размножения наук в Империи»; четвертый (от 25 октября 1759 года) – о реформировании Пажеского корпуса.

За исключением Пажеского корпуса, который в 1802-1917 годах размещался в Воронцовском дворце на Садовой улице и был закрыт при советской власти, эти учреждения, пройдя путь реформирования, действуют и сегодня. Обсуждение идей, положенных в основание знаменитых четырех елизаветинских указов, и написание их – все это происходило в Шуваловском дворце.

Иван Шувалов предоставил свой дворец и некоторые помещения своей усадьбы для первых занятий Императорской Академии художеств. Он являлся одним из крупнейших меценатов Елизаветинской эпохи, покровительствовал многим русским и иностранных ученым, художникам, архитекторам, литераторам и неоднократно прикрывал от бед великого русского ученого академика Михаила Васильевича Ломоносова. Шувалов имел довольно широкий круг обязанностей: он отвечал за императорские приемы, следил за надлежащим исполнением иллюминаций и фейерверков, которые часто устраивались в самой столице и в загородных царских резиденциях, вникал в проекты создания памятных медалей на Санкт-Петербургском монетном дворе…

ШУВАЛОВ И ЕГО БРАТ

Ничего не случается само по себе. Фавор Ивана Ивановича был подготовлен его родственниками – двоюродными братьями Шуваловыми, принимавшими самое деятельное участие в перевороте 25 ноября 1741 года, благодаря которому Елизавета взошла на русский императорский трон. По воцарении дочери императора Петра Шуваловы быстро заняли высокие посты в государственном аппарате императрицы Елизаветы, образовав при императорском дворе особый фамильный клан, или «фракцию», противостоявшую «партии» братьев Разумовских и канцлера Бестужева, который был в конце правления Елизаветы арестован и судим.

Вот что писал о роде графов Шуваловых в 1886 году почетный вольный общник Императорской Академии художеств и действительный член Императорского русского археологического общества П.Н.Петров в своей работе «История родов русского дворянства»: «Происхождение фамилии Шуваловых не славится древностью рода: она выдвинулась из «мелкой дворянской стати» в преобразовательную эпоху Петра Великого, а затем вознесена была наверх почестей, богатств и всевозможных отличий одним из дворцовых переворотов, которыми так богат петербургской период русской истории… Александр и Петр (Шуваловы – С.Л.) состояли в числе молодых дворян при дворе цесаревны Елизаветы Петровны и в решительную для нее ночь на 25 ноября 1741 года явились в числе усерднейших и преданных ее сторонников. Достигнув цели, взойдя на престол, дочь Петра Великого самою щедрою рукою осыпала своих партизанов милостями; между прочими, 5 сентября 1746 года оба Шуваловы были возведены в графское Российской империи достоинство. При этом Александр Иванович в царствование Елизаветы же достигает сана генерал-фельдмаршала и в течение многих лет является главою страшной Тайной канцелярии, а брат его Петр, человек значительно его способнейший и с обширными сведениями, служит генерал-фельдцейхмейстером, президентом Военной коллегии, наконец, фельдмаршалом. Но наиболее громкою и вполне заслуженною известностью в новейшей отечественной истории пользуется двоюродный брат двух первых – Иван Иванович – основатель и куратор Московского университета, умер в 1797 году. Сыновья, внуки и правнуки двух первых Шуваловых (последний не был женат) постоянно являются на высших ступенях служебной иерархии, и многие из них состоят в числе приближеннейших ко двору лиц. Так, граф Андрей Петрович род. в 1744 г., умер в 1789 году в чине действительного тайного советника и кавалера Св. Андрея и Св. Владимира 1-й степени; сыновья его Петр и Павел были генерал-адьютантами: первый императора Павла, второй – Александра I. Затем в минувшее царствование представителями фамилии были: президент придворной конторы обер-гофмаршал и кавалер Св. Андрея Первозванного граф Андрей Петрович, женатый на княгине Фекле Игнатьевне Зубовой, урожденной Валентинович; сын его – главный начальник III отделения собственной Его Величества Канцелярии, генерал-адъютант, генерал-лейтенант граф Петр Андреевич; начальник штаба Петербургского военного округа, свиты Его Величества генерал-майор граф Павел Андреевич, женатый на княжне Белосельской-Белозерской; член совета министра внутренних дел тайн. советн. Петр Григорьевич Шувалов (умер в 1882 г. на 55-м г. от роду), женатый на княжне М.С.Гагариной; графы: Андрей Павлович (р.1816 г., женатый на гр. Софье Мих. Воронцовой) и Петр Павлович Шувалов, р. 1819 г.».

У Ивана Ивановича Шувалова была сестра Прасковья Ивановна Шувалова (1734-1802), вышедшая замуж за князя Николая Федоровича Голицына, от этого брака был сын – впоследствии тайный советник князь Федор Николаевич Голицын, оставивший «Записки», где говорится о дяде его – Иване Ивановиче Шувалове, после которого и он сам был куратором Московского университета.

Двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова – «роскошнейший из русских вельмож», энергичный конференц-министр и генерал-фельдцейхмейстер, вице-президент Военной коллегии, генерал-фельдмаршал граф Петр Иванович Шувалов (1711-1760) являлся фактически первым министром правительства Елизаветы Петровны, он провел ряд крупных реформ русской армии, усовершенствовал отечественную артиллерию, способствовал развитию внутренней торговли и промышленности.

6 июля 1999 года

ЕЩЕ ОДИН БРАТ

Другой кузен фаворита императрицы, генерал-фельдмаршал граф Александр Иванович Шувалов (ум.1769), начальствовал с 1746 года над всей Тайною канцелярией, занимавшейся политическим следствием и судом. Императрица Екатерина II Великая, вспоминая свое житье при дворе императрицы Елизаветы Петровны в качестве супруги наследника престола, писала, что «этот Александр Шувалов, не сам по себе, а по должности, которую он занимал, был грозой всего двора, города и всей империи: он был начальником государственного инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятия, как говорили, вызвали у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица, от глаза до подбородка, каждый раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».

В руководимой генерал-аншефом Александром Шуваловым Тайной канцелярии при допросах подследственных били, применяя к ним пытки, ломали кости. Некоторые попавшие туда бесследно пропадали…

Имя графа А.И.Шувалова проходит дважды в связи с допросами в Тайной канцелярии вольных каменщиков, появление которых беспокоило императрицу Елизавету: в 1747 году имело место дело графа Николая Головина, в 1756 году – допрос Михаила Олсуфьева о масонах.

Начальник елизаветинского политического сыска граф Александр Шувалов «был не из тех людей, чтобы действовать, не посоветовавшись со своим братом Петром и со своим двоюродным братом Иваном», – сообщает никогда не любившая клан Шуваловых Екатерина II.

Двоюродные братья Ивана Ивановича Шувалова, графы Петр и Александр (родные между собой), входили в высший имперский совет – «Конференцию при высочайшем дворе», в состав которой включались сановники, пользовавшиеся особым доверием императрицы Елизаветы. А граф Петр Шувалов во время Семилетней войны был главнокомандующим русской армией. Оба они проживали в Санкт-Петербурге в своих дворцах, и каждый имел загородные резиденции.

Дворец графа Петра Шувалова, в котором давались славившиеся своим великолепием приемы, балы и маскарады, стоял на Мойке на месте нынешнего дворца Юсуповых (набережная Мойки, 94). По обилию роскоши и разных диковинных вещей с ним могли соперничать лишь императорские резиденции да Аничков дворец графа Разумовского. Петр Шувалов скончался в 1762 году в Санкт-Петербурге. Его роскошный дворец перешел к сыну Андрею Шувалову – известному коллекционеру произведений искусства, а после его смерти – к его жене Е.П.Шуваловой, которая продала дворец императрице Екатерине II; последняя подарила его статс-даме графине Браницкой. Со временем дворец стал собственностью князей Юсуповых. Вещи из шуваловской коллекции дошли до нашего века. Среди них полотна выдающихся мастеров Западной Европы и предметы прикладного искусства.

Граф Александр Шувалов после отстранения от престола Петра III уехал в Москву, покинув свой дом, стоявший за Синим мостом, который вместе с его загородными поместьями был продан в 1760-х годах.

ЦЕНТР КУЛЬТУРЫ И ВЕСЕЛЬЯ

И.И.Шувалов превратил свой петербургский дом не только в место великолепных празднеств и приемов августейших особ, но также и в один из очагов культурной жизни Петербурга середины XVIII века, в своеобразный блестящий литературный, научный и художественный центр, действовавший много лет в царствование императрицы Елизаветы Петровны.

Достаточно назвать лишь несколько имен лиц, здесь бывавших, чтобы мало-мальски образованному человеку стало ясно, с кем поддерживал свои отношения этот блестящий фаворит императрицы Елизаветы: художник Алексей Антропов, Ипполит Богданович – ставший потом писателем, Гавриил Державин – впоследствии великий русский поэт, Александр Кокоринов, Ермил Костров – известный поэт, академик Михаил Ломоносов, художник Федор Рокотов, Александр Сумароков – известный литератор, но прежде всего драматург, Якоб (Яков Яковлевич) Штелин – библиотекарь Императорского двора, профессор элоквенции и поэзии, ординарный профессор Академии наук, курировавший «Ведомости» и другие издания, и многие другие выдающиеся деятели культуры, науки, литературы и искусства.

Шуваловский дворец не был тихим местом, в коем «мирно жили музы». Темпераментный драматург Александр Сумароков здесь ссорился с собратьями по перу, нередко раздавая им «оплеухи». Добродушный, не помнящий зла Иван Иванович Шувалов, весьма ценивший Михаила Васильевича Ломоносова, не всегда мог сдерживаться и время от времени охлаждал пылкий нрав первого русского академика: «Шувалов, заспорив однажды с Ломоносовым, сказал ему сердито:

– Мы отставим тебя от Академии!

– Нет, – возразил великий человек, – разве Академию отставите от меня!»

Всесторонне образованный, Шувалов лично знал крупнейших представителей современной ему науки и литературы Западной Европы и не ленился вести с ними переписку. Так, он непосредственно участвовал в создании труда французского просветителя Вольтера, работавшего в 1750-х годах над «Историей Российской империи в царствование Петра Великого». Из Санкт-Петербурга И.И.Шувалов посылал Вольтеру выписки из документов и разного рода материалы, служившие источниковедческой базой монографического труда.

С именем И.И.Шувалова связано становление национального театра, развитие русского театрального искусства в Санкт-Петербурге. Известно, что 30 августа (10 сентября) 1756 года императрица Елизавета Петровна подписала указ, в коем говорилось: «Повелели мы ныне учредить русский для представления трагедий и комедий театр, для которого отдать головкинский каменный дом… А для оного повелено набрать актеров и актрис: актеров из обучающихся певчих и ярославцев в Кадетском корпусе, которые к тому будут надобны, а в дополнение еще к ним актеров из других неслужащих людей, также и актрис приличное число…»

Подписанная Елизаветой бумага положила начало созданию первого профессионального государственного русского театра в Российской империи.

Елизавета постоянно теребила Шувалова, отвечавшего за исполнение указа. Театр создавался на основе ярославской труппы актера Федора Григорьевича Волкова. Уже 5 мая 1757 года состоялось первое представление труппы для народа («за деньги») в зале при временном Зимнем дворце, давали вольную трагедию «Русский». И это начинание также связано с именем И.И.Шувалова, поддержавшего назначение энергичного бригадира Александра Сумарокова на должность директора театра, поощрявшего Михаила Ломоносова написать несколько трагедий. Театральные представления русской труппы сразу заняли значительное место в жизни Санкт-Петербурга – на сцене шли русские и все известнейшие европейские пьесы.

13 июля 1999 года

ПАСТУХ И ПАСТУШИХА

В доме Шувалова нередко происходили музыкальные концерты и невиданные до того в северной столице представления. Известный краевед Павел Николаевич Столпянский в своей книге «Музыка и музицирование в старом Петербурге» (1925 г.), цитируя «Санкт-Петербургские ведомости» за 1755 год, сообщает о состоявшемся во дворце в 1755 году представлении механической игральной машины, которая была невиданной диковиной на невских берегах: «И русский человек XVIII века, с большим любопытством рассматривавший все эти изобретения, дал им самое подходящее название (немецкое слово он не перевел, а применил в своем языке): «куншт», «кунстик» – вот определение всем тем выдумкам, которые привозились из-за моря».

 Первый такой «кунстик» появился в Петербурге в 1755 году: «В зале его превосходительства господина действительного камергера и кавалера И.И.Шувалова, на Невской перспективе, приехавший сюда из Парижа Франсуа будет показывать по понедельникам, вторникам, четвергам и воскресеньям пополудни с 4 часов до вечера свою художественную машину, которая представляет в натуральную величину пастуха и пастушиху (то есть пастушку), которые играют тринадцать арий на флейтоверсе. Пастух при этом ударяет такту и сии обе фигуры стоят под тению дуба, на котором движутся разного рода птицы и голос свой с тоном флейты соединяют; с смотрителей будет брано по рублю, а по вторникам отворяться имеет машина, и механическое движение показываемо будет, за что тогда два рубля заплатить должно».

Машину посетила сама императрица Елизавета Петровна, и «приехавший из Парижа Франсуа» был щедро награжден за свою диковинку».

Понятно, в другие годы и в другие дни здесь не раз выступали музыканты, певцы и артисты, которым внимали высшая российская знать и приглашенные.

БЫТ И НРАВЫ ДВОРЦА

Никто лучше Михаила Ивановича Пыляева не смог описать столичный быт и нравы «давно ушедшего». Поэтому процитируем отрывок из его знаменитой книги «Старый Петербург»: «Одним из красивейших домов Елисаветинского времени был дом знаменитого «предстателя муз», первого русского мецената Ивана Ивановича Шувалова; стоял он на углу Невского и Большой Садовой, где так долго на нашей памяти помещался трактир Палкина, а теперь фортепьянный магазин Шредера. Дом был выстроен в два этажа по плану архитектора Кокоринова.

Шувалов праздновал в нем новоселье 24-го октября 1754 года великолепным маскарадом, про который М.В.Ломоносов сказал следующие стихи:

Европа что родит, что протчи части света,

Что осень, что зима, весна и кротость лета,

Что воздух и земля, что море и леса:

Все было у тебя, довольства и краса…

Богатая анфилада комнат дома Шувалова была вся увешана портретами и картинами. В главной зале, выходящей окнами на Невский, сидели у дверей за столиком два старика, вечно играя в пикет; один из них был огромного роста, другой – низенький старичок в черном кафтане; первый был гайдук-силач, спасший Шувалову жизнь в Швейцарии, другой – камердинер француз Бернар. Оба старика жили на пенсии и ежедневно безотлучно дежурили в картинной зале. Как раз над их головами висела большая картина с изображением печального эпизода из жизни Шувалова, чуть-чуть не стоившего ему жизни. На картине был представлен швейцарский пейзаж, где на высоте большой горы виднелась повисшая над пропастью карета, которую поддерживает своими плечами огромный гайдук. В светлой угловой комнате о семи окнах в большом кресле у столика окруженный книгам и друзьями сидел маститый седой старик, сухощавый, среднего росту, в светло-сером кафтане и белом камзоле. Видевший Шувалова уже семидесятилетним старцем Тимковский говорил о нем так: «Речью и видом он был бодр, но слаб ногами, лицо у него было всегда спокойное, поднятое; обращение со всеми упредительное, весело-видное, добродушное. В разговорах он имел речь светлую, быструю, без всяких приголосков. Русский язык его был с красивою обделкою в тонкостях и тонах, французский он употреблял, где его вводили и когда, по предмету, хотел что сильнее выразить.

ШЛЯПА ИМПЕРАТОРА

В этой угловой гостиной у него собирались образованнейшие люди того времени: Ломоносов, Сумароков, Костров, Богданович, Державин, Шишков, княгиня Дашкова, Оленин, Перепечин (известный тоже меценат, директор банка), Кирилло Каменецкий (его домашний врач), автор знаменитого в свое время травника. Из гостиной боковой выход вел в кабинет, оттуда шли его жилые комнаты окнами на двор, прямо же вдоль Садовой улицы шла длинная галерея с библиотекою, а за нею – и домовая церковь, в которой сановитого вида дьячок читал малороссийскою речью. Шувалов в церкви по большей части сидел в креслах с подостланным ковром; вельможа имел привычку во время разговоров задумываться и креститься у груди небольшим крестом. Это была его давнишняя привычка, которую он приобрел, живя в век вольнодумства. Дом Шувалова видел многих монархов. Императрица Елизавета в течение года очень часто у него обедала и ужинала; сюда же, в дом Шувалова, привозили в 1756 году бывшего императора Ивана Антоновича для свидания с императрицею. Здесь же почти ежедневным гостем был император Петр III, и позднее очень часто приезжала Екатерина Великая. Перед этим же домом на другой день кончины Шувалова, проезжая мимо верхом, император Павел остановился, снял шляпу, поглядел на окна и низко поклонился.

У Шувалова собирались все литераторы того времени. В юной возникавшей тогда журналистике происходили такие же споры, что и теперь, каждый превозносил себя, и каждое издание хотело превзойти остальные и стать во главе всех. Полемика, зависть, даже личные, не совсем церемонные намеки так и сыпались перекрестным журнальным огнем и при встрече пишущих. Ловля подписчиков в то время происходила самым комическим образом: особенно рьяные журналисты раздавали даром нерасходившиеся номера своего издания с тем, чтобы получивший даровой номер не подписывался на другие журналы.

При встречах литераторы того времени редко церемонились, и, как рассказывал сам Шувалов Тимковскому (по его запискам в «Москвитянине» 1852 г.), особенно были такими непримиримыми врагами Ломоносов с Сумароковым. «В спорах Сумароков чем более злился, тем более Ломоносов язвил его; и если оба не совсем были трезвы, то оканчивали ссору запальчивою бранью, так что я был принужден высылать их обоих, или чаще Сумарокова…»

Существует письмо Ломоносова к Шувалову от 19-го января 1761 года (см. альманах Урания): «Никто в жизни меня больше не изобидел, как ваше превосходительство: призвали меня сегодня к себе; я думал, может быть, какое-нибудь обрадование будет по моим справедливым прошениям… Вдруг слышу: помирись с Сумароковым! то есть сделай смех и позор! Не хотя вас оскорбить отказом при многих кавалерах, показал вам послушание; только вас уверяю, что в последний раз, ваше превосходительство, имея ныне случай служить отечеству вспомоществованием в науках, можете лучшие дела производить, нежели меня мирить с Сумароковым. Не только у стола знатных господ, или каких земных владетелей, дураком быть не хочу…» и т.д.

Если Ломоносов и Сумароков всегда шумели на вечерах Шувалова, то встречались из литераторов того времени и такие, которых в обществе считали образцами светскости. К таким принадлежал всегдашний гость Шувалова, автор «Душеньки» Ипполит Федорович Богданович. По выходе в свет «Душеньки» (в 1778 году) носилась молва, что Богданович не был ее автором. Злые языки говорили, что у Богдановича жил молодой талантливый человек в качестве переписчика, который тайком от Богдановича читал в своем кругу отрывки из своей «Душеньки». Этот молодой человек вскоре умер, оставив все свои произведения Богдановичу. Вскоре после этого времени и вышла «Душенька». Может быть, тут и говорила зависть, но современники твердили: в «Душеньки» не Богдановича перо и не его воображение».

27 июля 1999 года

АХ, МАСКАРАД!

Знаток старого Санкт-Петербурга П.Н.Петров в работе «История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703–1782» рассказывал: «Октября 24-го (1754 года) дал маскарад для знати Иван Иванович Шувалов в своем доме на углу Невского проспекта и Малой Садовой ул. (против существующего здания Имп. Публ. библиотеки). Роздано было для входа на маскарад до 600 билетов, и на 150 кувертов накрывались три раза для ужина, когда в двух галереях продолжались танцы. Перед полуночью зажжен был фейерверк, представлявший отверстый храм славы с вензелем имени Ее Императорского Величества, обливаемым сверху лучами света. На фризе храма ярче всего прочего освещения горела надпись «благослови, умножи и утверди». На правом боковом щите представлен был знак зодиака, соответствовавший сентябрю, и пред ним в виде царственной жены – молящаяся Россия. На левом же щите – благодарность, получа свыше рог изобилия, держала горящее сердце, выражавшее искреннюю любовь». По желанию своего мецената Ломоносов описал объяснение аллегории в стихах, начинавшихся словами:

Мы радость от небес, щедроты благодать

Приемлем чрез тебя, россиян верных мать.

И у Шувалова маскарад кончился утром следующего дня; но даже после разъезда в 9-м часу маски продолжали плясать до полудня».

Прошло четыре месяца. 22 февраля 1755 года здесь был дан новый невиданный праздник. И.Н.Божерянов писал: «Читая описание данного Шуваловым маскарада… на который по билетам были приглашены кавалеры и дамы первых трех классов, узнаем, что внутри двора была изо льда сделана, наподобие амфитеатра, галерея Ионического ордена, вышиною в десять футов, которая при наступлении ночи представляла столь приятную иллюминацию, что казалось, будто бы вся она составлена была из прозрачных камней или хрусталей. На сводах оной галереи стояли большие цветные горшки, а под сводами видны были сделанные из крашеного льда оранжерейные деревья, и на оных листья и плоды, как из натуральных». В продолжение до полуночи в круглой зале бала и в других, по новому и отменному вкусу богато украшенных покоях картошной игры, и во время постановления столов для вечернего кушанья, зажжен был внутри двора фейерверк, сделанный итальянским фейерверкером Сартием к Высочайшему и всеобщему удовольствию, которому тем наипаче удивлялись, что оной учрежден был совсем по новому манеру, и что в действии оказал совершенный успех».

О том же пишет историк П.Н.Петров: «Январь и февраль месяцы (1755 года – С.Л.) служили как бы продолжением октябрьских и ноябрьских праздников. Вельможи двора Елизаветы один перед другим старались устраивать маскарады; узнав, что государыня предпочитает их всяким другим увеселениям. Начал эту потеху Шепелев, а закончили И.И.Шувалов и граф П.Б.Шереметев. Последний давал 26-го февраля маскарад, где Великий Князь пробыл до 7-ми часов утра. А Иван Иванович Шувалов, воротясь из Москвы по открытии первого русского Университета, 22-го февраля и 2-го марта давал праздники с маскарадами, удостоенные Высочайшего присутствия и заставившие говорить о его вкусе и уменье всем угождать.

На первом празднике роскошный Амфитрион во всю внутренность дворовых фасадов устроил ледяную колоннаду с балюстрадами. Освещение ее производило из комнат истинно волшебный эффект. Неудивительно поэтому, что, слыша чуть не о чудесах, бывших на празднике у Шувалова, публика ломилась на повторение потехи».

ЛЮБИТЕЛЬ ЖИВОПИСИ И РАЗНЫХ НАУК

Как известно, Иван Иванович Шувалов был «большой любитель живописи и разных художеств и наук». Он собрал в своем доме огромную по тем временам библиотеку и обладал значительным собранием живописи и гравюр, висевших во многих помещениях дворца, которым любовался сам; любовались и его многочисленные гости.

Историки национальной культуры фиксируют: камергер Иван Шувалов коллекционировал произведения искусства, прежде всего картины. В его дворце находилась большая лично им созданная и прекрасно подобранная картинная галерея, в коей имелось множество первоклассных произведений изобразительного искусства русских и зарубежных мастеров. Представление о том, как выглядело собрание Шувалова, дает копия А.Зяблова картины известного живописца XVIII века Ф.С.Рокотова «Кабинет И.И.Шувалова», выполненная во второй половине 1750-х годов: живописные полотна в дорогих рамах сплошь закрывают стены галереи – это так называемая шпалерная развеска картин, характерная для парадных интерьеров многих петербургских дворцов и картинных галерей эпохи барокко. Картинный зал дворца выходил окнами во двор, в сторону нынешнего Невского проспекта.

В его собрании находились полотна кисти известнейших западноевропейских мастеров, чьи имена фиксирует сохранившаяся опись картин шуваловского собрания. Здесь были представлены работы таких художников, как Абб, Бамбини, Бассано, Беккафуми, Берхем, Блумарт, Боргау, Бургиньон, Пьетро Бьянки, Валериани, Ван Дейк, Ван дер Вельде, Паоло Веронезе, Я. де Вит, Гверчино, Граци, Ж.Б. Грез, де Вит, Лука Джордано, Диамантини, К.В.Э.Дитрих, Зандрарт, Иорданс (фламандец), Ян Иорданс, Кастелли, Кастильоне, Кверфурт, Колон, Колониа, Ла Грене, Ла Фосс, Лангиари, Л.Ж.Ф.Лангре, Локателли, Лоррен, И.К.Лот, Карл Лотти, А.Маньяско, Андрей Матвеев, Маушерт, Миревелт, Мушерон, Ногари, Остаде, Пармиджанино, Пьетро Перуджино, Питтони, Патер Поццо, Пуленбах, Пуссен, Райсбах, Рейсбранд, Л.Рейсбрук, Рембрандт, Рубенс, Ругендас, М.Свертс, Сесол, Снейдерс, Тинторетто, Б.П.Фабрициус, Фандбрехт, Финкебоом, Кавалер Челести, Конст. Чиньяни, Чиньярол Шалль, Шварц… Картинная галерея Шувалова вызывала восхищение многих иностранцев, побывавших на берегах Невы.

Восторженный отзыв о галерее И.И.Шувалова оставил в своих «Записках» знаменитый математик И.Бернулли, путешествовавший по России в 1777-1778 годах.

В формировании коллекции И.И.Шувалова принимали участие его брат граф Петр Шувалов и даже… французский король. По примеру И.И.Шувалова многие его родственники собирали картины, например, его двоюродный племянник – камергер, сенатор граф Андрей Петрович Шувалов (1744-1789), сын П.И.Шувалова, устроивший в своем доме на Мойке картинную галерею.

Произведения искусства из коллекции Шувалова после его кончины попали в различные собрания и сегодня находятся в фондах Эрмитажа, Русского музея, Музея имени Пушкина, в Третьяковской галерее…

Не чужды были Шувалову и естественные науки: в краеведческой литературе мы фиксируем сведения о том, что Ломоносов установил в его дворце какие-то оптические приборы, а некоторые знатоки указывают, здесь даже была сооружена астрономическая обсерватория.

3 августа 1999 года

ДАР МУЗЕЮ

С именем Ивана Шувалова связано начало музейного и библиотечного собрания Императорской Академии художеств. Вскоре после образования Академии он в качестве дара преподнес ей сто одну картину из своего собрания, множество гравюр и рисунков, авторами которых в большинстве являлись иностранные художники. Тем самым было положено начало ее музею.

Впоследствии некоторые раритеты из собрания Шувалова были проданы им Екатерине II. Уже находясь в вынужденной длительной отлучке за границей в 1763–1777 годах, другими словами, будучи при Екатерине II в опале, он по указанию императрицы приобретал для Эрмитажа полотна европейских мастеров, присылал в Санкт-Петербург многочисленные слепки с античных подлинников и произведения искусства.

За границей И.И.Шувалов оказывал помощь русским художникам-пенсионерам Академии художеств, ставшей с 1764 года Императорской. После реформы, произведенной императрицей Екатериной II, Академия превратилась из учебного заведения, готовившего художников, скульпторов и архитекторов, в правительственное учреждение, определявшее на протяжении многих десятилетий почти все стороны художественной жизни Империи, формировавшее вкусы и художественные стилевые формы.

«Инаугурация» Академии художеств, происходившая 7 июля 1765 года, то есть при императрице Екатерине II, прошла без Ивана Ивановича Шувалова, имя которого «забыли». Новым президентом Академии императрица назначила Ивана Ивановича Бецкого.

В годы правления императрицы Екатерины Великой при Академии художеств открылось Воспитательное училище, набиравшее детей пяти и шести лет, которым предписывалось «во все время их пребывания в Академии никогда не давать им видеть и слышать ничего дурного, могущего их чувства ядом развивать», – так писал И.И.Бецкой.

Д.И.Фонвизин оставил нам свои воспоминания, в которых он, ученик гимназии при Московском университете, сообщает, что был в 1760 году привезен вместе с другими студентами из старой столицы в Санкт-Петербург для представления куратору Московского университета Ивану Ивановичу Шувалову, который вместе с М.В.Ломоносовым считается основателем старейшего из ныне действующих русских университетов. Писатель вспоминал: «Шувалов принял нас весьма милостиво и, взяв меня за руку, подвел к человеку, которого вид обратил на себя почтительное мое внимание. То был бессмертный Ломоносов. Он спросил: меня, чему я учился? «По латыни», – ответил я. Тут начал он говорить о пользе латинского языка с великим, правду сказать, красноречием».

ИСТОКИ «ПОЛТАВСКОЙ БАТАЛИИ»

Дворец И.И.Шувалова в конце 1750-х годов нужно рассматривать в качестве центра, в котором был разработан план по созданию в Петропавловском соборе грандиозного пантеона императору Петру Великому. Вот что писал об этом Якоб Штелин: «В Шуваловском кружке господствовали сплошь речи и предложения об увековечении Петра Великого…

Для (создания) проекта этого произведения опять были созваны все, кто был в состоянии инвентировать, рисовать, компоновать, проектировать и строить или, собственно, кого считали сведущим в проектировании такого произведения… Наконец, собрались при дворе у камергера Шувалова, изучили все разнообразные проекты, выбрали из нескольких лучшие части и составили из них один, который нарисован наново, описан Штелином, а академическим скульптором Дункером исполнена модель в дереве.

Этот памятник и монумент, посвященный Петру Великому, был бы одним из самых великолепных, может быть, более пышный и дорогой, чем какой-либо в Европе. Для этого была выбрана церковная стена шириной от 4 до 5 саженей с заделкой одного окна церкви, ближайшего к месту, где лежит похоронен этот монарх, которая имеет высоту, соответствующую или пропорциональную этой ширине, до падуги. Большая ниша, в которую был поставлен главный памятник, должна была быть облицована исключительно сибирским лазуритом; пол и ступени вместе с цоколем белым и черным мрамором: колонны и пилястры, как и tomba, или саркофаг, – сибирской яшмой; капители и базы колонн – из сибирского металла, позолоченные сибирским золотом; аллегорические изображения и картины – частью барельефы из сибирского мрамора и зеленой яшмы, частью мозаичной работы и т.д. и т.п.; все части и их материал изготовлены из продуктов русского или сибирского происхождения.

На этом порешили, и сколь горячо свидетельствовалось усердие о сооружении этого монумента при жизни достойной императрицы Елизаветы, столь незаметно наступило полное забвение этого произведения после ее смерти. Наступила даже такая тишина, что об этом давно не слышно ни слова».

Задуманный в Шуваловском кружке памятник преобразователю России, основателю Санкт-Петербурга, в Петропавловском соборе создан не был, но до наших дней сохранился его фрагмент – знаменитая мозаика «Полтавская баталия», созданная в мастерской М.В.Ломоносова. Мозаика в настоящее время находится на парадной лестнице в здании Императорской Академии наук на Университетской набережной, 5.

После прихода к власти императрицы Екатерины II идея создания памятника основателю города не была оставлена, но должно было пройти два десятилетия, прежде чем на Петровской площади столицы был открыт знаменитый Медный всадник.

КОЛКОСТИ КНЯГИНИ ДАШКОВОЙ

В своем дворце Шувалов собрал уникальную библиотеку. В общем-то колкие воспоминания княгини Екатерины Романовны Дашковой становятся благодушными, когда она рассказывает: «Фаворит императрицы Елизаветы Шувалов, считая себя меценатом, выписывал из Франции все издаваемые там книги. Ради создания себе репутации он привечал иностранцев; от них-то ему стало известно о моем страстном увлечении чтением. Передали ему также некоторые мои высказывания и рассуждения, после чего он предложил быть моим библиотекарем и снабжать всеми литературными новинками. Эту любезность я особенно оценила позже, когда вышла замуж и мы переехали в Москву, где в то время книгопродавцы предлагали только уже известные мне книги, к тому же большинство из них имелось и в моей библиотеке, которая насчитывала 900 томов».

ВСЯ ЖИЗНЬ – ПРАЗДНИК

Подобно другим вельможам, Шувалов любил устраивать пышные праздники, продолжавшиеся не один день. О происходивших здесь приемах хорошо известно из многих источников. Они рассказывают об окружавшей роскоши, приемах, на которые собирались «все без исключения первые лица» блестящего елизаветинского двора. Грандиозные праздники под крышей Шуваловского дворца объединяли сотни гостей, они соперничали по своей роскоши и изысканности лишь с приемами самой императрицы. Вот как описывал праздник, устроенный Шуваловым в 1754 году по случаю рождения великого князя Павла Петровича – будущего императора Павла I Якоб Штелин: «В особняке камергера Ивана Ивановича Шувалова три дня и три ночи напролет были постоянные маскарады и дорогое угощение с изобилием всех мыслимых прохладительных напитков, а напротив во дворе – вновь придуманная блестящая и достойная удивления иллюминация из прозрачного и окрашенного всеми необходимыми красками льда в виде открытого театрального здания длиной пятьдесят сажен и высотой двенадцать футов, сооруженного из прозрачных камней или зеленоватых осколков горного хрусталя, с колоннами, арками, нишами, статуями, цветущими апельсиновыми деревьями и цветами, вазами, пьедесталами и ступенями, а в последний вечер был сожжен прекрасный фейерверк, подготовленный Мелиссино по проекту Штелина и рисунку Перезинотти, изображение которого, гравированное на меди, раздавалось гостям с описанием и объяснением».

10 августа 1999 года

ИМПЕРАТОРСКАЯ АКАДЕМИЯ ХУДОЖЕСТВ

Шувалов – ценитель искусства и патриот своей Родины – отдал много сил делу развития русской культуры и прежде всего развитию отечественного изобразительного искусства. Его имя навсегда останется в летописях российской культуры в качестве крупнейшего мецената Елизаветинской эпохи. Именно здесь, во флигелях Шуваловской усадьбы, стоявших подле самого дворца, начиналось первое высшее художественное учебное заведение России – знаменитая Императорская Академия художеств. Известно, что летом 1757 года И.И.Шувалов направил в Сенат проект об учреждении художественной Академии, который и был 6 ноября того же года утвержден.

Уже не раз упомянутый выше историк П.Н.Петров писал: «…6-го Ноября 1757 г. по представлению первого лица по влиянию на дела в это время – любимца Государыни И.И.Шувалова – последовало разрешение учредить Академию Художеств в России. Этим прочно установилось художественное обучение русских людей, до того не имевших возможности правильно развивать природные таланты свои. Академия Наук со своим ограниченным взглядом на искусство готовила только техников, остававшихся больше ремесленниками, чем художниками. Смотря шире на дело развития и руководясь иными побуждениями, соперник Разумовского (Гетмана и президента Академии Наук) И.И.Шувалов успел при самом открытии своей Академии поставить ее в иные условия, назначая для нее цель: образования исключительно художников. Первые образованные при управлении Шувалова пенсионеры Академии Художеств за границею оказались талантами несомненными и, подготовившись в Париже и Риме к роли наставников в искусстве, сообщили своим ученикам правильное понимание его целей и стремлений к высшему совершенствованию. Для основания в Петербурге Академии Художеств – сперва предполагавшейся к открытию в Москве при университете и считавшейся потому сперва приписанною к нему – вызваны вначале профессора искусств из Парижской Академии Художеств, ее питомцы: скульптор Жиле, живописец Луи Жозеф Ле Лоррен (здесь умерший 21-го марта 1759 г.) и знаменитый гравер Фредерик Шмидт, с архитектором Валленем де-ля-Мот. Наезд этих господ последовал, положим, не так скоро, но к 1759 г. учение пошло правильно, и 1760 г. посланы за границу для дальнейшего развития образованные здесь русские таланты: живописец Лосенко и архитектор Баженов, при Павле I сделанный первым вице- президентом нашей Академии Художеств, строитель Инженерного Замка. Академия Художеств в первое время по учреждении помещена была в доме назначенного первым распорядителем порядка в ней князя И.В.Хованского на Вознесенском проспекте. С 1759 г. она переведена на Васильевский остров, на угол первой линии от Б.Невы (теперь дом г-жи Ярославцевой, бывший Соловьева, а  тогда Макаровой), против Кадетского корпуса».

Кто сегодня вспоминает скромный фасад шуваловского дворца, кто сегодня связывает с ним истоки подготовки художественных кадров нашей страны – разве что скучные историки и искусствоведы, да дотошные краеведы? Императорская Академия художеств воспринимается, согласно давно утвердившемуся логотипу сознания, в образе монументального здания-дворца, стоящего на Васильевском острове на набережной Невы, отмеченной сфинксами. Адрес Академии художеств известен: 3-я линия Васильевского острова, 2-а, – Университетская наб., 17.

…В «Юрнале», фиксировавшем самые главные поденные события в жизни Петра Великого, в записи от 3 ноября 1715 года читаем: «Его Величество были в Академии, срисовали человека». Запись относится к посещению царем Санкт-Петербургской типографии, при которой действовала Рисовальная школа, неоднократно именовавшаяся Академией. Понятно, что то было лишь прозвание небольшого учреждения, готовившего «практических рисовальщиков», а сама Академия возникла много десятилетий спустя по инициативе И.И.Шувалова.

Занятия в Академии художеств начались в июне 1757 года, то есть еще до официального указа о ее создании. В «Санкт-Петербургских ведомостях» публиковались объявления: «на первой неделе сего июня месяца в Академии Художеств с 5-го до исходу 6-го, с натуры рисовать будут по вторникам, средам и четвергам, чего ради желающие в сем рисовании упражняться могут в оные дни в рисовальную палату при Академии приходить и без платы обучаться».

Официально же датой основания императрицей Елизаветой Петровной по предложению И.И.Шувалова Академии художеств как «особой трех знатнейших художеств Академии» «под ведомством Обер-камергера Шувалова» (первого директора Академии) принято считать 17 ноября 1757 года (н.ст.) – по указу, появившемуся в этот день.

И.Н.Божерянов писал: «Открывая Академию Художеств, надеялись на получение «великой пользы казенным партикулярным работам, за которые иностранного посредственного знания, получая великие деньги, обогатясь, возвращаются, не оставя по сие время ни одного русского ни в каком художестве, который бы умел что делать…» Сперва Шувалов предполагал поместить вновь учреждаемую Академию художеств при Московском университете в качестве художественного его отделения. Но когда приехали профессора, назначенные самой парижской Академией художеств, то французами был выражен единодушный отказ жить в Москве, где не имел резиденции двор, от которого, так же, как и от аристократов, художники надеялись получать заказы, им в условиях обещанные. Требование это уважили, и Академию художеств открыли в Петербурге.

Иван Иванович Шувалов был назначен ее первым куратором и президентом. Он содействовал открытию библиотеки и музея при Академии, для которых первым передал книги, картины, литографии, заложив основания для систематического пополнения книжного фонда и коллекции художественных произведений.

ОТМЕЧЕННЫЕ ПЕЧАТЬЮ ТАЛАНТА

Президент Академии художеств, настойчиво добиваясь увеличения ассигнований на содержание Академии, создал условия для занятий учеников, для работы преподавателей, часть из них были «выписаны» из Европы, главным образом из Франции – например, скульптор Николя Жилле, живописец Ле Лоррень…

Среди первых студентов Академии – тех, что учились ранее в гимназии при Московском университете, – выбрали «имевших расположение к искусству». Другие двадцать были отобраны в самом Санкт-Петербурге. Происходили они преимущественно из солдатских детей, и среди них нам известны имена Василия Баженова, Ивана Ерменева, Антона Лосенко, Федора Рокотова, Ивана Старова, Федота Шубина. Зачисление производилось при личном участии самого Шувалова, для которого происхождение ученика не имело значения, в обучение отбирались лишь те, кто был отмечен «печатью таланта». И результаты не заставили себя долго ждать.

В 1758 году занятия из Шуваловской усадьбы перенесены в другой его собственный дом позади церкви Вознесения – на Адмиралтейской стороне в Коломне. (Этот участок не найден до сих пор.) К тому времени в Академии было уже около сорока учеников. После 1759 года Академия перемещается на набережную Большой Невы, на Васильевский остров, где она находится и сегодня.

По инициативе Шувалова в Академии впервые стали проводить творческие конкурсы среди учеников. В «Записках Якоба Штелина об изящных искусствах в России» читаем: «1761 год. 14 мая г-н камергер Шувалов устроил в своей Академии художеств так называемый конкурс или, собственно, проверку работы своих учеников. При этом по приглашению господина камергера собралось значительное число известных любителей художеств и других знатоков. Я должен признать, что как в рисунке, так и в живописи и в гравюре были представлены такие образцы, которые показали большой и успешный рост мастерства обучающихся там».

Усадьба И.И.Шувалова связана с именами многих выдающихся деятелей русского изобразительного искусства и архитектуры. Многие начинающие художники ощутили на себе поддержку и постоянную большую помощь со стороны основателя Академии художеств. Достаточно назвать имя зодчего Василия Баженова, который в самом начале своего творческого пути получил по приезде в северную столицу по приказанию И.И.Шувалова помещение для жилья в одном из домов шуваловской усадьбы.

17 августа 1999 года

НАЧАЛО КОНЦА

Императрица Елизавета Петровна скончалась во временном деревянном Зимнем дворце – он стоял на Невском проспекте на месте нынешних домов № 11–15. Здесь протекли последние часы пятидесятидвухлетней императрицы. Смерть наступила 25 декабря 1761 года по старому стилю. «25 числа во вторник в день Рождества Христова Их императорское величество изволили слушать обедню в малой церкви, а пополудни в четвертом часу Ее Императорское Величество по воле всемилостивейшего Бога переселилась в вечное блаженство», – сообщает от 25 декабря 1761 года камер-фурьерский журнал.

Власть над огромной страной перешла наследнику русского престола, племяннику скончавшейся императрицы, сыну великой княгини Анны Петровны – дочери Петра Великого и герцога Карла Фридриха Голштейн-Готторпского (зятя Петра Великого) – внуку императора Петра Великого императору Петру III. Немедленно произошла присяга новому императору. Для торжественной церемонии находившиеся в этот день в Санкт-Петербурге высшие должностные лица империи, генералитет, представители аристократии и известных дворянских родов, «дамы первых четырех классов» устремились во дворец на Мойку. В свою очередь гвардейские полки принесли вечером этого же дня на плацу против дворца присягу в строю. После этого новый император Петр III «ездил по всему городу с факелами».

В Зимнем дворце была устроена «Печальная зала», в которой был выставлен гроб с телом императрицы Елизаветы Петровны. Петербуржцы потянулись прощаться… 5 февраля 1762 года состоялись пышные похороны императрицы Елизаветы Петровны. Из «Печальной залы» гроб был вынесен высшими сановниками государства, поставлен на траурный катафалк, который проследовал в Петропавловский собор крепости, где и состоялось после торжественного богослужения погребение.

Смерть Елизаветы Петровны означила начало конца «фавору» Ивана Шувалова. Император Петр III «имел привязанность» к Ивану Ивановичу, ибо их сближала любовь к искусствам – музыке, живописи, литературе. Именно в доме И.И.Шувалова в 1762 году поселился во время своего пребывания принц Георгий Голштинский, и император Петр III здесь бывал почти ежедневно…

Пройдет несколько месяцев, произойдет новый дворцовый переворот – Петр III будет низвергнут с русского трона собственной супругой, которую гвардия провозгласит самодержавной императрицей, и будет вскорости убит (6 июля 1762 года) в столичном пригороде Ропше. Согласно культивировавшимся среди иностранных дипломатов слухам, его кончина наступила с молчаливого согласия самой Екатерины…

«Зная, как небогат Иван Иванович, она (Елизавета) оставила ему сундук с драгоценностями и золотыми слитками, но он отказался и передал врученный ему ключ «заступившему» императору Петру III, – писал Александр Кургатников. – Не принимал он и роскошных поместий, подарков, не принял предлагавшийся ему титул графа, медаль, которую Елизавета желала выбить в его честь… Лицемерие? Надо полагать, немало людей – в соответствии с нынешней главенствующей догматикой – именно так и обозначают его поведение. Вопрос только, зачем ему надо было лицемерить – по той же догматике – в ущерб себе? Не проще ли мотивировать его поступки желанием сохранить достоинство, не чувствовать в чужих взглядах насмешки?»

ЖИЗНЬ В ПАРИЖЕ

Екатерина, не любившая всех Шуваловых, сразу же отстраняет их от власти. Иван Шувалов был отправлен за границу без срока. Искусствовед И.И.Лисаевич писал: «Это было не просто отставкой человека, но и концом его начинаний. Екатерина приписала себе образование Академии художеств не только закладкой нового здания, но и инаугурацией, своеобразным театральным представлением в честь открытия».

Живя в Париже – центре художественной жизни тогдашней Европы, – а затем в Риме, Шувалов взял на себя роль руководителя пенсионеров Академии художеств и по поручению императрицы Екатерины II в столице папского государства вел все работы по изготовлению слепков с произведений античных скульпторов, которые затем отправлял в Санкт-Петербург.

Но прошли годы – и Иван Иванович все же вернулся в Россию, был приближен к императорскому двору, став постоянным спутником самой Екатерины II.

КРЫЛОВ ПИСАЛ НЕ ТОЛЬКО БАСНИ

Баснописец Иван Андреевич Крылов любил писать басни и рассказывать истории. Однажды в салоне князя Владимира Федоровича Одоевского он упомянул Ивана Шувалова. Вот как это событие описывал Е.Львов в 1884 году в «Русском архиве»: «В один из субботних вечеров, зимою 1842 года, собрались у князя В.Ф.Одоевского его обычные посетители. В этот вечер приехал и И.А.Крылов. Крылов рассказал в этот вечер два следующие анекдота.

В поездку Екатерины II в Крым семинаристы Киевской духовной семинарии испросили разрешение пригласить ее на зрелище, нарочно на этот случай ими изготовленное. Государыня милостиво приняла приглашение и отправилась в устроенный театр. Представление длилось очень долго и наконец утомило государыню. Она поручила Шувалову, который сопровождал ее, изъявить семинаристам от ее имени полное удовольствие; но, однако, узнать осторожно, скоро ли кончится представление? Шувалов отправился за кулисы и исполнил приказание. Обрадованные и ободренные семинаристы отвечали, что продлить и прервать представление совершенно в воле ее величества, а что у них заготовлено его на трое суток! Такой определенный срок выводил государыню из затруднения: не опасаясь никого оскорбить, она немедленно встала и удалилась с «позорища».

В ту же поездку Екатерины какой-то небогатый помещик получил разрешение пригласить государыню отдохнуть в палатке, которую разбил он на пути ее величества. Государыня вошла в шатер. Счастливый помещик кланялся, суетился, неопрятная прислуга спешила расставлять на столе заготовленную закуску. Государыня сказала несколько милостивых слов и присела у стола, а Шувалов, обращаясь к помещику, спросил, служил ли он?

– По милостыни вашей, – отвечал растерянный от счастья помещик.

– Давно в отставке?

– Десять лет, по милости вашей.

– В каком чине?

– Полковником, по милости вашей.

– Женат?

– По милости вашей, – повторял помещик.

Екатерина молча улыбалась, слушая ответы помещика.

– И есть у вас дети? – продолжал Шувалов.

– Семеро, по милости вашей, – махнул еще раз помещик.

– Вы, однако, страх как милостивы! – прервала Екатерина вполголоса, обращаясь к Шувалову».

БЛАГОДЕТЕЛЬ ДАВНЫЙ

В мае 1795 года Иван Шувалов получил от Гавриила Романовича Державина, с молодости и на всю жизнь запомнившего благожелательное к себе расположение с его стороны, предопределившее начало его петербургской карьеры, стихотворение «Приглашение к обеду». В нем строчки:

Приди, мой благодетель давный,

Творец чрез двадцать лет добра!

Приди, и дом, хоть не нарядный,

Без резьбы, злата и сребра,

Мой посети; его богатство –

Приятный только вкус, опрятство

И твердый мой, нельстивый нрав;

Приди от дел попрохладиться,

Поесть, попить, повеселиться

Без вредных здравию приправ.

Не чин, не случай и не знатность –

На русский мой простой обед

Я звал одну благоприятность;

А тот, кто делает мне вред,

Пирушки сей не будет зритель.

Ты, ангел мой, благотворитель!

Приди – и насладися благ;

И вражий дух да отженется,

Моих порогов не коснется

Ничей недоброхотный шаг!

…И.И.Шувалов похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. Здесь сохраняется «пристенный памятник» в форме пирамиды с портретом Шувалова. Рядом надгробия И.И.Бецкому, А.А.Вяземскому, А.А.Нарышкину…

ВОЗВРАЩАЯСЬ К НАПЕЧАТАННОМУ

Недавно из публикаций газет и передач радио горожанам стало известно, что на Малой Садовой улице будет установлен памятник Ивану Шувалову, а также фонтан (!?), который ранее никогда не украшал самую маленькую улицу Северной Пальмиры.

Самоцитирование на газетных полосах случается редко, но, пользуясь предоставленной «Вечерним Петербургом возможностью, мне хотелось бы процитировать слова из интервью, которое нами было дано известной петербургской журналистке Людмиле Александровне Щукиной в 1998 году: «Рассматривая памятник Екатерине Великой, мы не видим фигуры Шувалова – другое царствование, отмечены лишь деятели блистательной екатерининской эпохи. Кстати, памятника великому благотворителю, меценату, просветителю Ивану Ивановичу Шувалову в городе до сих пор нет, а ведь тысячи «историков искусства», скульпторов, живописцев, графиков, «прикладников» и других «специалистов-художников» окончили на протяжении 250 лет Академию художеств – это действительно высшее Художественное учебное заведение. Ныне живущие академики, профессора, доценты, преподаватели, выпускники, дипломники, студенты и сегодня работающей Академии художеств могли бы хотя бы провести конкурс на проект памятника своему основателю, который можно установить на Малой Садовой улице…

Почему бы не установить доску факту основания здесь Императорской Академии художеств России, которая начала свою работу на этой улице? И, наконец, я думаю, может быть, стоит деятелям из Академии художеств поставить вопрос об установке памятника великому меценату и благотворителю, покровителю наук и искусств Ивану Ивановичу Шувалову. Будучи самым близким к императрице человеком, Шувалов известен своей скромностью: он, в частности, отказался от графского титула! Шувалов не прятал деньги в чулок, а помогал талантливой молодежи, у начинающих русских художников покупал картины, скульптуры, издавал книги. Когда он странствовал за границей, то закупал ежегодно десятки и сотни картин и гравюр, которые отправлял затем в Петербург, императрице Екатерине II, которая формировала коллекцию своего Эрмитажа.

Почему не поставить памятник Ивану Ивановичу Шувалову – Благотворителю, Меценату, Просвещенному человеку? (Лишь стены помнят, но молчат. На Малой Садовой улице». «Новости от СВ», 1998, № 7, 16 апреля; № 10, 28 мая).

Петербуржцам, пристально наблюдающим сегодня за происходящим ремонтом на Малой Садовой улице, в этой связи интересно было бы знать: когда будет объявлен конкурс на новый монумент, который украсит обновленную улицу, какова программа конкурса на памятник основателю Академии Художеств Ивану Ивановичу Шувалову, какое участие принимают в создании памятника триста скульпторов и сотни талантливых архитекторов Санкт-Петербурга, члены самой Академии художеств, ее выпускники?

Возглавить же конкурсную комиссию мог бы сам нынешний президент Академии художеств скульптор Зураб Церетели.

Что же касается нового фонтана на Малой Садовой улице, то представляется, что появление его на пешеходной магистрали не оправдано ни с исторической точки зрения (здесь, в центре города, рядом с Невским проспектом, никогда не устраивали водометов), ни с практической. Журчать струи воды будут от силы всего четыре месяца – в теплое время года. Чаша фонтана превратится в лохань, где будут собираться грязь, окурки, фантики от конфет и обертка от мороженого, а осенью – желтые листья деревьев Екатерининского сада. Самая большая урна города Санкт-Петербурга станет очередной «головной болью» для городского начальства.

В то же время необходимо обратить внимание на старинный фонтан во дворе знаменитого Шуваловского дворца, заросший крапивой, лопухами и превратившийся в помойку. Адрес Шуваловского дворца из наших публикаций известен: Малая Садовая улица, дом № 1/25.

31 августа 1999 года

ГОСТИНЫЙ ДВОР ШУВАЛОВА

Иван Шувалов отказался стать графом, но его имя навсегда запечатлено на скрижалях национальной истории как крупнейшего мецената, инициатора основания трех учебных заведений: Московского университета, Академии художеств, Казанской гимназии.

В нашем городе его также помнят стены старинного Большого Гостиного двора, ведь благодаря Шувалову создан тот внешний вид Большого Гостиного двора, который и сегодня мы созерцаем. Будучи поклонником классицизма, он поддержал гостинодворских купцов, которые выступили против проекта обер-архитектора Ф.Б.Растрелли и добился после обращения торговых людей подписания 25 мая 1761 года указа строить Гостиный двор «таким манером, как на сочиненном архитектором Деламотом плане назначено», то есть по проекту архитектора-француза Ж.Б.М.Валлен-Деламота, являвшегося профессором, преподавателем архитектуры в Академии художеств.

ДОМ КНЯЗЯ БАРЯТИНСКОГО

Находясь за границей, И.И.Шувалов в письмах высказывал желание избавиться от части имущества в Санкт-Петербурге и переехать на постоянное жительство в Москву, куда с берегов Невы переехал его двоюродный брат граф Александр Шувалов. Во время пребывания Ивана Шувалова за границей его петербургская усадьба (в 1765 году) была разделена на две части. Ту часть, которая сегодня примыкает к Малой Садовой и Итальянской улице, приобретает князь И.С.Барятинский.

В своих «Русских портретах ХVIII и ХIХ столетий» историк великий князь Николай Михайлович пишет: «Иван Сергеевич Барятинский, 1740–1811, сын князя Сергея Ивановича (ум. в 1746 г.) от брака с Маврой Афанасьевной Степановой, рожденной Савеловой; в третьем браке Бутурлиной (1698–1771.), в 1758 г. произведен в капралы Лейб-компании и армии поручики. Приняв участие в Семилетней войне, он при Цорндорфе был взят в плен пруссаками; Петр III произвел Барятинского в подполковники и пожаловал во флигель-адъютанты. По свидетельству самой Екатерины II, ее супруг, задумав ее арестовать, поручил исполнение этого Барятинскому. Последний, испуганный полученным приказанием, сообщил о нем принцу Голштинскому, который уговорил племянника отменить приказ. В то время как младший Барятинский, Федор Сергеевич, был одним из ревностнейших сторонников Екатерины II, Иван Сергеевич, очень любивший своего брата, но ничего не знавший о замышляемом перевороте, остался верен Петру III, что не помешало ему с успехом продолжать службу и при его преемнице. Барятинский был назначен кавалером к цесаревичу Павлу Петровичу и состоял при нем до его вступления в брак. Он не принимал участия в воспитании цесаревича, но проводил с ним часть дня, являясь веселым собеседником и часто досаждая ему своими советами. Павел I навсегда сохранил милостивое расположение к своему бывшему кавалеру. В 1763 г. Барятинский ездил в Стокгольм с особым поручением и в том же году произведен в полковники, в 1769 г. – в бригадиры и в 1771 г. – в генерал-майоры. В 1773 г. он был назначен посланником в Париж, где оставался в течение 12 лет, стараясь поддерживать дружеские отношения между Россией и Францией. Когда в Париж приехали цесаревич и его вторая супруга, путешествовавшие по Европе под именем графа и графини Северных, он принимал их в своем доме и затем сопровождал по Франции. В 1783 г. он подписал вместе с австрийским послом, в качестве посредников, Версальский мирный договор и получил в благодарность портреты королей Франции, Англии и Испании, украшенные бриллиантами. Генерал-поручик с 1779 г. и Александровский кавалер с 1784 г., Барятинский в 1786 г. вышел в отставку. Людовик ХVI подарил ему на прощальной аудиенции свой портрет с бриллиантами и написал о нем лестный отзыв Екатерине II. Скончался он в Москве 23 декабря 1811 г. внезапно, находясь у своего брата, и погребен в Покровском монастыре. Барятинский славился своей необыкновенной красотой, которую сохранил до преклонных лет. Говорят, что в Париже были даже вывески с его портретами в торговых заведениях под названием «Au beau russe» («У русского красавца» (фр.)».

Младший Барятинский, князь Федор Сергеевич (1742–1811), в момент дворцового переворота являлся поручиком Преображенского полка и камер-юнкером императорского двора, за участие в перевороте получил из казны огромную по тем временам сумму – 24 000 рублей. Старший же брат не получил ничего…

КОМИССИЯ ПО УЛОЖЕНИЮ

В другой части усадьбы в постройках, выходивших на Садовую улицу, некоторое время работала созданная по инициативе императрицы Екатериной II знаменитая Комиссия о сочинении Нового уложения (Уложенная Комиссия). Задачей деятельности Комиссии являлось составление Нового уложения – свода государственных законов с целью упорядочения русского законодательства.

Во главе Комиссии стоял маршал Александр Ильич Бибиков, а постоянное наблюдение за работой Комиссии поручалось генерал-прокурору Александру Алексеевичу Вяземскому. После возвращения в Санкт-Петербург Екатерины II и императорского двора из Москвы сюда перевели и Комиссию, возобновившую свои работы в феврале 1768 года.

В комиссии работали многие видные деятели того времени, но работа Комиссии не оправдала ожиданий императрицы Екатерины. Поставленные на повестку дня вопросы преобразования российского законодательства не были решены Комиссией, и императрица поспешила закрыть ее работу 18 декабря 1768 года.

ОВОЩНЫЕ ЛАВКИ

К 1768 году относится предложение устроить вблизи Шуваловского дворца ряд «овощных лавок». Историк П.Н.Петров сообщает: «В том же июле (1768 года) (указом Сената 15-го июня № 13149) велено перенести овощной ряд в Петербурге из Гостиного двора к Летнему дворцу.

Это постановление в выяснениях мотивов, вызвавших его, дает несколько новых данных для топографии столицы. В указе объяснено, что повелено было именным повелением 21-го мая 1758 года купцам, торгующим овощными товарами на Адмиралтейской стороне, вместо деревянного Гостиного двора построить каменный. Старый деревянный Гостиный двор осматривали члены Магистратской Конторы при члене ее и полковнике Дьякове и нашли часть, занятую овощными лавками, пришедшую в совершенную гнилость. Это обстоятельство вызвало предположение о сооружении новых овощных лавок, для которых выбрать место подле двора генерал-поручика Шувалова, простирающееся от Невской проспективой до улицы к воротам Летнего Его Императорского Величества дворца, которое со всех сторон от огня безопасно и на коем по дозволению главной полиции построены 12 лавок. Это место приходилось в Малой Садовой улице на месте дома Министерства юстиции, от Большой Итальянской до крайнего дома на Невский проспект. К выстроенным 12 лавкам по расчету свободного места оказывалось вдвое больше; так что могли тут построиться все 36 лавок, составлявшие овощной ряд, и Комиссия находила место удобным и купцов готовых принять издержку на сооружение. И представлялось, таким образом, возможным совершенно сосредоточить здесь продажу овощей, освободив от нее Морской рынок и Гостиный двор»…

Правда, при императрице Екатерине Великой овощами здесь так и не начали торговать.

7 сентября 1999 года

СЛЕД В ИСТОРИИ

Невский проспект. Центр столицы России. Неимоверно дорогая земля. Каждое новое время нацеливалось на Шуваловскую усадьбу и его дворец, ставя перед этой территорией Санкт-Петербурга свои конкретные и важные общественные задачи. И Шуваловский дворец отвечал на эти запросы эпох, при этом теряя свой первоначальный облик. Уплотнялась застройка участка, на которой располагалась Шуваловская усадьба, росла этажность возводимых рядом зданий, исчезали детали барочного декора.

Уже к концу XVIII века не осталось и следа от некогда красивой колоннады и дворцовых флигелей, отмеченных куполами. До нас дошел только перестроенный главный корпус здания да немногочисленные рисунки и чертежи в архивах, свидетельствующие о масштабе всей Шуваловской усадьбы.

От огромной усадьбы к нашим дням осталась лишь одна постройка. Искусствоведы долгое время не могли прийти к единому мнению об авторе проекта дворца: одни склонны были считать его автором архитектора А.Ф.Кокоринова, другие – архитектора П.А.Трезини. Но теперь окончательно установлено, что проект принадлежит знаменитому петербургскому зодчему Савве Ивановичу Чевакинскому (1713 – ок.1780). Барочный Шуваловский дворец не дошел до нас в своем первоначальном виде. Перестройки начались в нем в 1770-х годах, затем с обустройством в нем аппарата Министерства юстиции в начале ХIХ столетия здание перестраивается в 1816–1819 годах архитектором И.Минчаки и в 1846–1852 годах архитектором Д.Е.Ефимовым.

Внутри дворца в наше время сохраняются лишь детали первоначальной отделки здания, основательно переделанного в начале ХIХ века: вестибюль главного входа, украшенный небольшими колоннами, и красивый, чудом сохранившийся двусветный зал второго этажа.

Подойдя к Шуваловскому дворцу со стороны двора, мы можем выделить на фасаде лишь остатки скульптурного декора середины XVIII века – сочные, хорошо прорисованные и вылепленные барочные детали. И все же нельзя не согласиться с И.Г.Котельниковой: «Несмотря на перестройки, дворец до настоящего времени представляет собой интересный памятник русской архитектуры переходного периода, сочетающий в своем облике и планировке черты барокко и классицизма».

В XVIII веке после отъезда Шувалова за границу здесь трудились чиновники из Тайной канцелярии, действовавшей при генерал-прокурорском доме (нынешний адрес: Садовая ул., 12), шумели страсти в Уложенной комиссии (адрес тот же), позже действовало Министерство юстиции Российской империи (Итальянская ул., 25, с 1800-х – Садовая, 12; с 1903 г. исторический адрес: Екатерининская ул., 1 – Малая Садовая ул., 1). Сегодня для большинства горожан здание Шуваловского дворца ассоциируется с Домом санитарного просвещения, в коем размещались долгое время головные организации всевозможных официальных «милосердных» и «благотворительных» советских обществ…

В отдалении от сих мест продолжала работать Императорская Академия художеств, в которой совсем нечасто вспоминали об Иване Ивановиче Шувалове – отце-основателе первого высшего художественного учреждения России, а все больше об императрице Екатерине Великой, которая, придя к власти, действительно коренным образом преобразовала работу академии и приказала на берегу Невы на Васильевском острове возвести специальное здание – дом для «трех знатнейших муз».

…Старинное название Малой Садовой – Шувалов, или Шуваловский, переулок – давно и прочно забыто, что неудивительно, ведь сменилось десять поколений.

ДОМ НА УГЛУ

Этот пятиэтажный угловой дом на Невском проспекте хорошо известен многим петербуржцам старшего поколения магазином «Подарки», к сожалению, уже закрытым. Своим боковым фасадом он выходит на Малую Садовую и главным – на Невский проспект. Нынешний свой облик он приобрел в 1882 году, когда по проекту известного петербургского архитектора графа Павла Юльевича Сюзора (1844–1919) стоявший на этом месте дом был коренным образом перестроен. Остатки предыдущего строения, и сегодня находящегося на этом участке, датируются 1756 годом. Вот уже пару десятилетий дом почему-то красят в розовые тона.

Сегодня весь первый и подвальный этажи этого дома занимают торговые заведения и фотоателье. В верхних этажах находятся жилые квартиры, а также ряд организаций и учреждений, которые теснят жильцов.

Застройка участка имеет богатую историю.

НАЧАЛО ОСВОЕНИЯ УЧАСТКА

А.Н.Петров пишет: «Еще в начале 1740-х годов четная сторона Невской перспективы от Глухой речки (позднее Екатерининский канал, ныне канал Грибоедова) и до Фонтанки не была застроена. Разработка проекта планировки и застройки этой части проспекта была выполнена в 1739 году Комиссией о Санкт-Петербургском строении. Возведение жилых домов предусматривалось на территории от Глухой речки до нынешней Малой Садовой улицы. Далее до Фонтанки и от Невского проспекта до Летнего дворца Елизаветы Петровны был оставлен обширный Большой луг.

Лиц, получивших участки, обязывали в течение пяти лет возвести каменные дома на погребах в один или два апартамента (этажа). Позади участков намечалась прокладка новой улицы, где разрешалось строить деревянные флигеля и службы. Эта улица получила название Итальянской.

Раздача мест под каменные дома началась в 1740–1741 годах. Участки осваивались медленно, и в 1745 году последовал указ Елизаветы Петровны о том, чтобы «те люди, которые под строение каменных домов взяли по Невскому проспекту дорогие места, а поныне не строили, чтоб конечно сего лета строили, а ежели кто строить не будет, у них места взять и отдать другим». Сохранились письменные обязательств ряда лиц достроить свои дворы в течение 1745 года…

Сейчас участок занят домом № 52 по Невскому проспекту, в нем помещается Кукольный театр имени Деммени. Этот дом дает представление о единой ширине участков, отводившихся под дома на Невском проспекте в середине XVIII века. В глубину они доходили до Итальянской улицы.

Владения Шувалова только с западной стороны смыкались с городской застройкой. С трех других сторон его дом был обращен к обширным усадьбам с великолепными дворцами и регулярными садами на берегах Фонтанки и Мойки. Аничков дворец, Итальянский дворец и Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны составляли блестящее окружение той территории, на которой Чевакинскому предстояло построить дом знатного вельможи».

Во времена Елизаветы здесь уже был дом Саввы Яковлевича Вараблина, которому принадлежал и соседний участок № 52/14. В XVIII столетии участки, на которых стояли вараблинские два дома по Невскому проспекту № 52/14 и 54, принадлежали Ивану Ивановичу Шувалову. Вместо одного из них (на месте дома № 54) был возведен пышный флигель Шуваловского дворца.

К началу девятнадцатого века здание изменило свой внешний облик. Здесь высился великолепный по своей архитектуре двухэтажный особняк графини Головиной.

К 1840-м годам дворец графини стал принадлежать ее наследникам – Демидовым. Сохранилось описание дома, сделанное в письме А.Я.Булгакова к брату.

В 1841 году произошли значительные изменения внешнего облика здания. Демидовы, унаследовавшие его после графини Головиной, надстроили третий этаж дома, внутренние помещения тоже претерпели значительные переделки. Дворец аристократки превратился в доходный дом, в первом и подвальном этажах которого разместились магазины и торговые лавки. Вверху были жилые помещения.

Владельцем здания в середине ХIХ столетия являлся один из представителей знаменитого рода Демидовых.

В доме находился очень известный магазин музыкальной фирмы «Бессель В. и К°».

С середины 1820-х годов в доме размещалась гостиница, которую содержал П.Н.Демидов. Здесь любили останавливаться приезжавшие в Санкт-Петербург известные европейские гастролеры – о меблированных комнатах было хорошо известно за рубежами России.

14 сентября 1999 года

РОКОВАЯ ВСТРЕЧА

В демидовской гостинице в 1843 году остановились супруги Полина и Лун Виардо. Выдающаяся европейская знаменитость – певица Полина Виардо-Гарсиа, сопровождаемая мужем, впервые приехала на гастроли в Санкт-Петербург, чтобы выступать на петербургской сцене в сезоне 1843–1844 годов. О вокальных данных европейской знаменитости были наслышаны петербургские любители музыки, долго ждавшие ее выступлений в русской столице.

Голос Полины Виардо, как писали критики, сразу же стал сводить с ума всю петербургскую публику.

В.А.Панаев вспоминал: «Сомнамбула» была также исключительным коньком для m-me Viardot. Ее сцена с матерью, дуэт с женихом в первом действии, отчаяние в дуэте второго действия, грусть и ее молитва – все это услаждало или разрывало душу слушателя. Но когда Алина увидала кольцо на своем пальце и увидела жениха, m-me Viardot достигала тут такого поглощающего восторга, что вырывающиеся у нее в этой арии звуки не могут быть забыты вовеки. Ни одна из последующих знаменитостей и великих певиц не могли дать и подобия того восторга, который охватывал в эти минуты m-me Viardot.

Виардо обладала неслыханным диапазоном: она пела и в ролях для сопрано, и в ролях для контральто… M-me Viardot исполняла с равным успехом партии драматические и фиоритурные. Например, она восхитительно пела Розину в «Севильском цирульнике». В этой опере она пустила в ход романс «Соловей», который через двадцать пять лет пела Патти. Трудно сказать, которая из этих исполнительниц придавала более фиоритурного блеска этому романсу».

Однажды дверь меблированной квартиры, в которой жила Полина Виардо, открылась: на пороге стоял молодой человек – очередной восторженный поклонник, желавший «видеть мадам». Вышла мадам навстречу коллежскому секретарю Министерства внутренних дел кандидату философии Ивану Сергеевичу Тургеневу. Молодой чиновник Тургенев, успешно осваивавший литературное поприще, услышав пение Виардо, влюбился, стал искать возможность познакомиться с французской певицей, и, наконец, роковая для него встреча состоялась в гостинице на Невском проспекте. То было 1 ноября 1843 года. Никто тогда в Санкт-Петербурге не мог предположить, что отношения продлятся целых сорок лет до последних дней жизни русского писателя.

Тургенев постоянно вспоминал тот день первой встречи. «Я ходил сегодня взглянуть на дом, где я впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с вами. Дом этот находится на Невском пр., против Александринского театра; ваша квартира была на самом углу – помните ли вы? Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к вам… Мне приятно ощущать в себе после семи лет все то же глубокое, истинное, неизменное чувство, посвященное вам», – писал Полине Виардо 1 ноября 1850 года Тургенев. «Снова годовщина, и знаете, какая? Сегодня ровно девять лет, как я вас встретил в первый раз в Петербурге, в доме Демидова. Я помню этот визит, как будто это произошло вчера. Это было утром». «День, когда мне не светили ваши глаза, для меня потерянный день», – сообщал писатель 1 ноября 1852 года в письме Полине Виардо.

Вот как описывал то время В.А.Панаев в своих «Воспоминаниях»: «В ту же зиму в Петербурге после перерыва чуть ли не в двадцать лет впервые открылась вновь итальянская опера с тремя величайшими артистами: Рубини, Виардо и Тамбурини. Тургенев сильно заинтересовался m-me Виардо и с тех пор остался ее поклонником и во всю жизнь следовал за нею…» А в другом месте тех же воспоминаний читаем: «Тургенев не мог бы играть преобладающей роли в литературном кружке; он наездом только бывал в России и никогда бы не решился оставить Париж и семейство г-жи Виардо. Он и его брат оправдывали предсказание матери, говорившей им обоим: «Жаль мне вас; вы не будете счастливы, вы оба однолюбцы, то есть будете всю жизнь привязаны к одной женщине». 

Чиновник и начинающий литератор Тургенев потерял голову, к тому же он был очень в ту пору беден. Евгений Михайлович Феоктистов вспоминал: «Когде m-me Виардо появилась на петербургской сцене и сводила с ума публику, то Кетчер, живший тогда в Петербурга, и его друзья абонировали ложу где-то чуть ли не под райком; конечно, это было чересчур высоко, но Тургеневу приходилось завидовать даже им; он сблизился с знаменитою певицей, был одним из habitues (завсегдатаев (фр.)) ее салона, а между тем, как нарочно, в это время находился в крайней нужде, потому что его мать, поссорившись с ним, не высылала ему ни копейки; очень часто не хватало у него денег даже для того, чтобы купить себе билет, и тогда он отправлялся в ложу Кетчера, но в антрактах непременно спешил вниз, чтобы показаться лицам, с которыми привык встречаться у m-me Виардо. Один из этих господ обратился к нему с вопросом: «С кем это вы, Тургенев, сидите в верхнем ярусе?» «Сказать вам по правде, – отвечал сконфуженный Иван Сергеевич, – это нанятые мною клакеры; нельзя без этого, нашу публику надо непременно подогревать…» На беду случился при этом разговоре кто-то из знакомых Кетчера, который и поспешил сообщить ему, какая ему навязана приятная роль. Кетчер пришел в неописуемую ярость».

Из «Воспоминаний» Авдотьи Яковлевны Панаевой-Головачевой: «Такого крикливого влюбленного, как Тургенев, я думаю, трудно было найти другого. Он громогласно всюду и всем оповещал о своей любви к Виардо, а в кружке своих приятелей ни о чем другом не говорил, как о Виардо, с которой он познакомился. Но в первый год знакомства Тургенева с Виардо из рассказов его и других лиц, которые бывали у Виардо, видно было, что она не особенно была внимательна к Тургеневу. В те дни, когда Виардо знала, что у нее будут с визитом аристократические посетители, Тургенев должен был сидеть у ее мужа в кабинете, беседовать с ним об охоте и посвящать его в русскую литературу. На званые вечера к Виардо его тоже не приглашали. После получения наследства (в 1851 году) Тургенев приобрел право равенства с другими гостями в салоне у Виардо. Зато сначала как дорожил Тургенев малейшим вниманием Виардо! Я помню, раз вечером Тургенев явился к нам в каком-то экстазе.

– Господа, я так счастлив сегодня, что не может быть на свете другого человека счастливее меня! – говорил он.

Приход Тургенева остановил игру в преферанс, за которым сидели Белинский, Боткин и другие. Боткин стал приставать к Тургеневу, чтобы он поскорее рассказал о своем счастье, да и другие очень заинтересовались. Оказалось, что у Тургенева очень болела голова, и сама Виардо потерла ему виски одеколоном. Тургенев описывал свои ощущения, когда почувствовал прикосновение ее пальчиков к своим вискам…

Тургенев, расхаживая по комнате, продолжал еще говорить о своем счастье. Белинский поставил ремиз и с сердцем сказал Тургеневу:

– Ну можно ли верить в такую трескучую любовь, как ваша?

Любовь Тургенева к Виардо мне тоже надоела, потому что он, не имея денег абонироваться в кресла, без приглашения являлся в ложу, на которую я абонировалась в складчину со своими знакомыми. Наша ложа в третьем ярусе и так была набита битком, а колоссальной фигуре Тургенева требовалось много места. Он бесцеремонно садился в ложе, тогда как те, кто заплатил деньги, стояли за его широкой спиной и не видали ничего происходившего на сцене. Но этого мало; Тургенев так неистово аплодировал и вслух восторгался пением Виардо, что возбуждал ропот в соседях нашей ложи».

Дом, о котором идет речь, действительно сыграл очень важную роль в жизни певца дворянских усадеб Ивана Сергеевича Тургенева и французской примы Полины Виардо-Гарсиа. В результате – первое знакомство, сложные отношения, мелькающие за окнами купе и карет ландшафты России, Франции, других стран Европы, салоны, ложи, кресла в театральных залах. Полина Виардо долго и много гастролировала, выступая на всех главнейших сценах Европы.

Неслись десятилетия. Тургенев, живший постоянно в пригороде Парижа, в Буживале, скончался далеко от Санкт-Петербурга. Его последнее жилище находилось рядом с любимым домом четы Виардо. Так завершилась роковая любовь Тургенева, начало которой было положено на Невском проспекте в далеком 1843 году.

Полина Виардо пережила Тургенева.

21 сентября 1999 года

ПЕВИЦА БОЗИО

Жительница этого дома певица Анджелина Бозио выступала в Санкт-Петербурге недолго, всего четыре сезона. Нежнейшее сопрано и прекрасные внешние данные неизменно привлекали на ее выступления столичную публику. Ей не было равных в постановке оперы Верди «Травиата», в роли Виолетты, которая запомнилась слушателям на многие годы.

В своих литературных воспоминаниях Авдотья Панаева, сравнивая Виардо и Бозио, отмечала: «Другая итальянская певица, Бозио, даже поплатилась жизнью за свою скупость. Она также производила большой фурор в итальянской опере; ей также подносили ценные подарки. Кроме того, она получила множество бриллиантов и всяких драгоценностей от одного важного старика, графа О(рлова), который влюбился в нее и вел себя, как мальчишка. Если Бозио сидела в театре в ложе, то старик не смотрел на сцену и не сводил глаз с своего кумира, делал ей мимические знаки, прикладывал руку к губам, посылая ей поцелуи, и т.п. Бозио кокетливо ему улыбалась. Впрочем, как ей было не улыбаться такому важному и щедрому старичку, который почти каждое утро, посещая ее, преподносил ей большую коробку конфект, где только сверху были конфекты, а внизу лежало много русского золота, или нитка жемчуга, или нитка бриллиантов. Для Бозио ничего не значило потерять 5 или 6 тысяч, но она ни за что не хотела лишиться их и, больная, постом поехала в Москву в сильный мороз, чтобы дать там два или три концерта. Доктор предупреждал ее, что она рискует заболеть, но она не послушалась и поплатилась жизнью, получив во время поездки воспаление легких. После смерти Бозио ее супруг сделал выгодную аферу, распродав все ее вещи по дорогой цене».

Певица скончалась в 29-летнем возрасте в своей квартире в доме № 54 по Невскому проспекту. Случилось это 31 марта 1859 года. Болезнь наступила вследствие простуды – по всей видимости, из-за сквозняка в поезде, на котором она возвратилась в столицу из Москвы, где выступала.

Похороны Бозио превратились в общественную демонстрацию. Гроб с телом певицы был установлен в костеле Святой Екатерины на Невском, дом № 30–32. На пути до Выборгского католического кладбища траурный кортеж сопровождала огромная толпа.

Считается, что кончина итальянской примы самым плачевным образом сказалась на здоровье председателя Государственного совета князя Алексея Федоровича Орлова (1786–1861), ибо, как утверждали злые языки, бывший шеф жандармов и начальник III Собственной Его Императорского Величества Канцелярии был по уши влюблен в Бозио. Орлов сошел с ума.

…Выборгского кладбища давно уже нет, нет и могилы знаменитой певицы Анджелины Бозио. Надгробие с ее могилы перенесено на кладбище Александро-Невской лавры.

Остались памятником и строчки из неоднократно переиздававшегося в советское время очерка юриста Анатолия Кони «Петербург»: «На католическом кладбище Выборгской стороны лежит скончавшаяся в начале шестидесятых годов Бозио – итальянская певица и артистка с удивительным голосом. К ней обращены горестные слова Некрасова: «Дочь Италии! С русским морозом трудно ладить полуденным розам. Перед силой его роковой ты поникла челом идеальным, и лежишь ты в отчизне чужой на кладбище пустом и печальном. Позабыл тебя чуждый народ в тот же день, как земле тебя сдали, и давно там другая поет, где цветами тебя осыпали».

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

В этом же доме находился книжный магазин. Его содержал известный своими самыми крайними, либеральными настроениями находящийся под наблюдением III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии много лет русский издатель, типограф, участник освободительного движения 60-х годов, член тайной политической организации «Земля и воля» Александр Александрович Черкесов (1838–1911). Книжный магазин был с читальней и библиотекой, в которой можно было пользоваться книгами для чтения за небольшую плату.

В 1865 году после возвращения Черкесова в Россию из-за границы его задержало III Отделение. Но улик против него не было, и политическая полиция его выпустила. Получив разрешение на открытие книжной торговли, Черкесов обосновывается в доме, ныне стоящем по Невскому проспекту под № 54, организован в нем магазин.

Свои способности, свой организационный талант, немалое состояние Черкесов отдал открытой 7 января 1868 года при магазине библиотеке, сыгравшей заметную роль в культурной и общественной жизни Санкт-Петербурга, несмотря на близость с крупнейшей библиотекой в тогдашней России – Императорской Публичной библиотекой, находившейся в доме напротив. Библиотека Черкесова пользовалась большой популярностью среди столичной интеллигенции и учащейся молодежи.

Книжный магазин А.А.Черкесова первым в России стал продавать сочинения немецкого философа и экономиста Карла Маркса. Так, в 1872 году открылась продажа его только что переведенного на русский язык «Капитала».

Женой Черкесова была дочь сосланного в Сибирь декабриста В.П.Ивашева. Вера Васильевна Черкесова поддерживала связь с народниками, а подпольщиков снабжала литературой, пронизанной идеями социализма. Понятно, что такие работы не могли быть изданы в существовавших в то время цензурных условиях – литература по социализму поступала из-за границы. В магазине Черкесова должность главного приказчика получил Василий Евдокимов, связанный с революционными кругами и характеризовавшийся III Отделением как «нигилист». За магазином велось постоянное наблюдение филеров, а его руководители подвергались арестам, помещения магазина неоднократно обыскивались. Так, в ноябре 1871 года магазин и читальня опечатываются жандармами из-за обнаружения запрещенной книги «Азбука социальных наук» В.В.Берви-Флеровского.

Наличие средств позволяло Черкесову публиковать художественные произведения и труды по естественным наукам: Б.Ауэрбаха «Повести и деревенские рассказы», Г.А.Бокля «Истории цивилизации в Англии», Брема «Иллюстрированная история животных», Ч.Дарвина «Происхождение человека», Д.Л.Мордовцена «Русские женщины нового времени», роман Ф.Шпильгагена «Молот и наковальня», Ф.Шлоссера «История XVIII столетия и ХIХ…». Именно здесь, в доме № 54 по Невскому проспекту, планировалось издание книги Э.Бехера «Рабочий вопрос в его современном значении и средства его разрешения» (1868), в которой в качестве приложения был помещен перевод «Устава международной ассоциации рабочих», созданного К.Марксом в 1864 году. Книжники уверенно утверждают: это первое произведение Карла Маркса, появившееся из печати на территории России в русском переводе.

У Черкесова сотрудничали известные публицисты, литераторы и ученые того времени…

Власти запретили «Сочинения А.Н.Радищева», опубликованные в 1872 году в двух томах под редакцией известного библиографа П.А.Ефремова, признав «распространение означенного издания вредным», так как издание «заключает в себе… ожесточенные нападки на такие начала и учреждения, которые и доныне составляют основы нашего государственного быта и управления». Отпечатанные тома уничтожили в июне 1873 года «посредством обращения в массу», то есть просто сожгли в печах.

Преследования властей подорвали финансовое положение магазина, который к тому времени еле-еле сводил концы с концами. В начале 1873 года начинается полоса реорганизации: хозяином магазина становится дворянин Тяпкин, через три года он переходит в руки коллективной администрации, включавшей в себя В.О.Ковалевского, В.Я.Евдокимова и книготорговца Д.Е.Кожанчикова. Казалось бы, дела начали выправляться, но 1877 году Д.Е.Кожанчиков скончался. Прошло еще три года – и магазин Черкесова вынужден был прекратить свою работу. Библиотека, работавшая при магазине, была приобретена О.Н.Поповой, но ее еще долго продолжали именовать Черкесовской…

25 сентября 1999 года

БИБЛИОТЕКА ПОПОВОЙ

С 1895 года библиотекой-читальней А.А.Черкесова владела издательница-демократка Ольга Николаевна Попова, 1848 года рождения, дворянка по происхождению. Она была одновременно и писательницей и переводчицей.

В этом доме Попова организовала контору собственного «Издательства О.Н.Поповой», которую вскоре стали посещать революционеры и «прогрессисты» всех мастей, начиная с дремучих либеральных народников и кончая самыми левыми, связанными напрямую с терроризмом и настойчиво навязывавшими массам трудящихся через печатное слово идею необходимости революции в России.

Здесь бывали и лидер большевиков В.И.Ульянов (Ленин), сотрудничавший с Поповой, и его родная сестра А.И.Ульянова, которая у Пововой получала деньги за переводы публикаций иностранных авторов.

В 1895 году из типографии вышли первые книжки нового столичного издательства. Попова специализировалась на выпуске книг, популяризировавших естественно-научные направления в науке, а также по истории, литературоведению, педагогике, праву, философии, публицистике.

Попова организовала выпуск знаменитых журналов «Русское богатство», «Новое слово» и других периодических изданий. Особое внимание издательство Поповой уделяло книгам, предназначенным для юношества. Заметный след оставила так называемая «дешевая серия» – «Рассказы о разных странах и народах» (народные или популярные книжки), пользовавшиеся большой популярностью у невзыскательного читателя. Научно-просветительская деятельность издательства проявилась и в издании книг, предназначенных для сельской школы: «Естественноисторическая хрестоматия» и «Родной мир».

С издательством Поповой сотрудничали многие известные ученые и писатели, в том числе выдающийся историк русской культуры академик А.Н.Пыпин и естествоиспытатель К.А.Тимирязев.

Самой же Поповой издавались книги В.Г.Белинского, Н.А.Добролюбова, графа Льва Толстого, Глеба Успенского, научные работы английских супругов Сиднея и Беатрисы Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма» (1900 г.; перевод выполнил Владимир Ильин – он же В.Ульянов, он же В.Ленин), англичан Дж.Гобсона, Чарльза Дарвина, естествоиспытателя, анархиста и вольного каменщика Элизе Реклю, русского физиолога И.М.Сеченова, английского позитивиста Г.Спенсера…

О.Н.Попова вкладывала деньги в журнал «Новое слово», на его страницах публиковались И.Бунин, Максим Горький, А.Серафимович. С наступлением «политической весны», с 1906 года Поповой каждую неделю выпускается общественно-политическое издание «Темы жизни», на страницах которого можно и сегодня встретить имена представителей всех левых сил.

Хорошо зная потребности книжного рынка, Попова, сама будучи писательницей и автором ряда переводов, взяла на себя формирование издательского портфеля, книг, которые она выставляла на продажу и в читальном зале своей библиотеки. Вот почему в ее книжном магазине и библиотеке всегда было много разного народа.

Скончалась Ольга Николаевна Попона в конце лета 1907 года. А созданное ею книжное издательство в следующем году преобразовалось в «Товарищество издательского дела и книжной торговли О.Н.Поповой», просуществовав в этом качестве еще одиннадцать лет. При большевиках в 1919 году оно прекратило свою деятельность, его книжный фонд передан в Наркомпрос… В этом же году она была преобразована в Центральную коммунальную библиотеку Петрограда – ныне это Центральная городская библиотека имени В.В.Маяковского. Заказывая сегодня книги в доме напротив – в здании Императорской Публичной библиотеки, я порой на книгах вижу позывные: «Книжный магазин и контора изданий О.Н.Поповой. СП6., Невский, 54».

КАРИАТИДЫ НА ФАСАДЕ

Дом, о котором идет речь, сохранился, но был основательно перестроен.

Свой современный облик здание приобрело в начале 1880-х годов благодаря известнейшему петербургскому зодчему, графу Павлу Юльевичу Сюзору (1844–1919). Перестройка велась в 1882–1883 годах. Архитектор произвел внутреннюю реконструкцию здания, полностью изменил его внешний облик.

«Нагроможденные кариатиды, вазы и балкончики не могут, однако, искупить полного убожества архитектурного замысла. Подобный стиль, видимо, отвечал вкусам промышленного капитала, застраивавшего центральную часть города», – так счел нужным оценить происшедшие изменения краевед Андрей Яцевич.

Возможно, он и прав, но кто знает?

Если мы посмотрим на угол дома, то увидим вознесенных на фасад кариатид, что держат овал – своеобразный нетрадиционный «гербовой щит», на котором написано «А.У.». То есть А.Ушаков, тогдашний владелец дома.

Это тот самый Ушаков, для которого несколькими годами ранее, в 1880 году, граф Павел Юльевич Сюзор переделал в гостиницу дом на углу Невского (дом № 49) и Владимирского проспектов (дом № 2) – здесь долгое время находилась гостиница «Москва», или «Ушаковская гостиница». И этот дом – совместное творение А.М.Ушакова и графа П.Ю.Сюзора – вошел в историю петербургской культуры: в нем в застойные времена на верхних этажах находился ресторан «Москва», а на первом – знаменитейший «Сайгон»…

Из «Адресной книги города Санкт-Петербурга» П.О.Яблонского за 1900 год известно, что в доме находились магазины золотых и бриллиантовых вещей, шляпный, оптический, табачный, посудный, игрушек, резиновый магазин «Макинтош», кондитерская «Балле» и другие. В здании также работали типографская скоропечатная машина при мастерской каучуковых штемпелей, парикмахерская, фотография «Борель», библиотека уже упомянутой выше О.Поповой.

В доме также находились золотошвейная мастерская, молочная ферма, кухмистерская, портняжная, золотошвейная и граверная мастерская, мастерская оптических предметов, золотых изделий и железно-москательная лавка ремесленника Матвея Леонова, корсетная мастерская и магазин «Вирт», эполетная мастерская и магазин офицерских вещей, мелочная лавка, лечебница Общества Практических Врачей.

В доме также располагалось 4-е Спасское Начальное Городское мужское училище в память 25-летия царствования Императора Александра II.

Сам дом принадлежал санкт-петербургскому 1-й гильдии купцу гласному Городской думы Абраму Ушакову, который проживал по адресу: Большая Конюшенная ул., 1-1-8 (ист. адрес) и занимался также садоводством. Домом Ушаковы владели до 1917 года.

А если рассматривать дошедшую до нас фотокарточку начала нашего века, то видны и вывески: в этом доме находилась гостиница «Рим» и производилась «Музыкальная торговля В.Бессель».

ВЫСТАВОЧНЫЙ ЦЕНТР

Вот объявление из городской официальной газеты «Ведомости СПб. Градоначальства и Столичной Полиции» – от 21 ноября (3 декабря) 1897 года (№ 251):

«Невский проспект, д.54

Выставка всемирно известной труппы лилипутов и мальчика с львиной головой.

Самый интересный из всех феноменов.

Открыта ежедневно с 11 час. утра до 10 час. вечера».

Значит, в доме имелось выставочное помещение, сдававшееся для разнообразной «экспозиционной работы». Интересно, в каком месте дома проходила выставка, был ли это единичный показ или выставки в этом доме устраивались постоянно, а само помещение являлось одним из центров выставочной деятельности на Невском?

28 сентября 1999 года

ФОТОГРАФ-ИЛЛЮСТРАТОР КАРЛ БУЛЛА

В этом здании работала знаменитейшая «Фотография Карла Буллы» и его сыновей – династии знаменитых петербургских фотографов. Аромат навсегда утраченного прошлого, контуры императорского столичного города и революционных будней давно отшумевшей эпохи – все это мы можем сегодня увидеть благодаря мастеру-фотохудожнику Карлу Булле, запечатлевшему в фото и быт столичных улиц, и его праздничное оформление, и жизнь великосветских салонов, знаменитых артистов, первых лиц империи, словом, «весь Петербург» начала ХХ века. Работу отца продолжили его сыновья. Многие старинные фотоснимки Невского проспекта, сопровождающих наш рассказ, созданы Карлом Буллой, о котором мы ведем речь. Благодаря историку И.Н.Божерянову, чью знаменитую монографию «Невский проспект» в 1902-1903 годах проиллюстрировал К.Булла, мы можем более подробно рассказать и об этом доме, и о многих других домах главной магистрали столицы Российской империи. Изданный в начале нашего века «Невский проспект» никогда не устареет, к нему постоянно будут обращаться историки Санкт-Петербурга.

Карла Карловича Буллу, мастера павильонных съемок, как его называли, постоянно приглашали запечатлеть многих знаменитостей своего времени. И мы имеем возможность благодаря Булле видеть императорскую семью, ее ближайшее окружение, политических деятелей, «акул» финансового мира, промышленников, деятелей культуры, гласных городской столичной думы, светил науки, корифеев петербургской сцены, классиков изобразительного искусства, мастеров пера – писателей, поэтов, журналистов. Снимки запечатлели маститого мэтра графа Льва Николаевича Толстого и молодых писателей, начинавших осваивать литературное поприще – Л.Андреева, И.Бунина, М.Горького, А.Куприна, певца Федора Шаляпина. Булла оставил фотопортреты И.Репина, В.Стасова и многих других деятелей отечественной культуры, о которых по прошествии двух десятков лет уже говорили: известный, знаменитый, выдающийся, великий…

Уже при жизни работы фоторепортера пользовались популярностью, снимки вставляли в красивые рамы, ими украшали рабочие кабинеты, комнаты, спальни, их в начале нашего века постоянно публиковали в роскошных и дорогих журналах.

Старое поколение горожан еще хорошо помнит субботние выпуски газеты «Смена», отмеченные статьями Эдуарда Мироновича Когонера, писавшего под псевдонимом «Эдуард Аренин». За этими номерами выстраивалась очередь: их не только читали, но и вырезали, вырезки складывали и хранили. У меня чудом сохранилась одна из аренинских статей, из которой и привожу обширные выписки.

Итак, «Снимок, обошедший весь мир»: «…на самом верхнем этаже дома № 54 по Невскому проспекту, еще до революции многие годы находилось ателье известнейшего петербургского фотографа Карла Буллы. Это был замечательный мастер павильонных съемок, запечатлевший многих своих знаменитых современников – артистов, писателей, художников, ученых… Было у Карла Буллы двое сыновей, которых отец также пристрастил к фотографии. Однако младший сын, Виктор, хотя на всю жизнь и сроднился с фотообъективом, но павильонная съемка была ему не по душе.

«Видя, что из меня получится плохой мастер павильонной работы, – вспоминает Виктор Булла, – отец решил отправить меня, девятнадцатилетнего юношу, фотокорреспондентом на дальний Восток, где в то время разразилась Русско-японская война (1904 г.). Передо мной прошли все ужасы этой чудовищной Войны, вся страшная эпопея разгрома царской армии, ее боевых поражений и кошмарных отступлений…» 

Если полистать журналы и другие периодические издания той поры, перед нами предстанут многочисленные батальные и другие снимки за подписью «В.Булла». И эти снимки расскажут нам, что, несмотря на громоздкость аппаратуры, Виктор Булла показал себя не только замечательным фотографом, но, что не менее важно для репортера, высокооперативным мастером. Сцены, запечатленные им, свидетельствуют также о том, что юный фоторепортер был несомненно человеком смелым.

«С войны я вернулся через два года уже опытным фотокорреспондентом и деятельно принялся за фоторепортаж в условиях жизни большого столичного города…», – рассказывает Виктор Булла.

…Виктора Карловича уже давно нет в живых. На днях я встретился с его родными, живущими в нашем городе, – женой Виктора Карловича, Верой Константиновной, и дочерью его, Валентиной Викторовной.

– Не знаете ли вы, как исторический снимок попал во Францию?

– Точно сказать трудно. Быть может, передал его лично Виктор Карлович, чтобы показать истинное лицо Временного правительства. Быть может, одна из петербургских редакций передала его в «Иллюстрасьон», чтобы после опубликования фото во Франции перепечатать его в русских газетах… Ведь за это цензура уже не могла привлечь к ответственности…

В архиве отца и сыновей Буллы хранилось огромное количество негативов – неоценимая фотографическая сокровищница, запечатлевшая многие годы русской жизни, революционное движение, Великий Октябрь, строительство социализма в нашей стране. Виктор Карлович передал государству 132 683 негатива. Передача производилась в течение нескольких лет, так как негативы надо было хронологически и тематически систематизировать.

…Творческую деятельность фотодинастии Буллы должен был продолжить юный Юрий, сын Виктора Карловича. Сам Виктор Карлович уже старел, но, как он писал: «Когда я вооружаюсь фотоаппаратом и выезжаю на съемку в дни революционных пролетарских торжеств, я опять становлюсь юношей. Я соревнуюсь в резвости со своим восемнадцатилетним сыном Юрием, фотокором пионерской газеты Ленинские искры, когда вперед него проскальзываю между быстро идущих колонн демонстрантов и физкультурников, когда первый карабкаюсь на постамент Александровской колонны или взбираюсь на крышу арки Главного штаба…»

Юрию не довелось продолжить труды деда и отца: он рано погиб…»

И сегодня любое издание, посвященное истории Санкт-Петербурга начала двадцатого века, трудно представить без снимков фотохудожника К.К.Буллы. Так, в книге «Санкт-Петербург – столица Российской империи», подготовленной московским издательством «Русская книга» совместно с петербургским издательством «Лики России», приведены десятки работ этого мастера.

К бесценной фотосокровищнице, своеобразной многолетней летописи русской жизни, прежде всего летописи нашего города, постоянно обращаются специалисты – историки, архитекторы, реставраторы, литературоведы, журналисты, искусствоведы. Нет двух мнений: фототворчество одного из лучших фотографов Санкт-Петербурга Карла Карловича Буллы должно не только бережно сохраняться, но и всячески пропагандироваться. Необходимо издать к 300-летию города специальный многотомный труд, в котором воспроизвести его работы, запечатлевшие городские магистрали, исторических деятелей начала нашего века, жанровые сцены.

Итак, целая династия известнейших фотомастеров Буллы имела долгие годы на самом верхнем этаже, под самой крышей углового дома № 54 по Невскому проспекту, фотографическое ателье. И сегодня в помещении, где раньше находилось фотоателье династии Буллы, также работает фотография. Адрес тот же, как и в начале ХХ века: Невский проспект, 54. Несколько лет назад это было фотоателье, принадлежавшее комбинату кинофоторабот (фотография № 1). В первом подвальном этаже также находится действующая фотография, в павильон которой может каждый прийти и сняться на память. Но не каждый попадающий сюда знает, что он приходит на съемку в одно из самых старых фотографических ателье Санкт-Петербурга – дом этот никаким мемориальным знаком не отмечен.

29 сентября 1999 года

«НОВАЯ ДЕРЕВНЯ»

В 1920-х годах в доме работало отделение московского издательства Наркомзема «Новая деревня» (образовалось 1 января 1922 года), выпускавшее книги по всем отраслям сельского хозяйства. В том же здании находился и магазин издательства, где продавалась литература по всем отраслям сельского хозяйства. За семь лет своего существования с 1922 по 1929 год издательство «Новая деревня» выпустило свыше двух тысяч различных книг, брошюр, плакатов. С ним сотрудничали крупнейшие ученые, связанные с земледельческой наукой: В.Вавилов, В.Винер, К.Гедройц, М.Иванов, К.Тимирязев, Н.Тулайков, В.Харченко и многие другие. Издательство перепечатывало лучшие отечественные работы по сельскому хозяйству, появившиеся до 1917 года. В 1929 году на базе этого издательства возникло государственное издательство «Сельколхозгиз», с 1963 года переименованное в издательство «Колос».

И ПОСТРИЧЬСЯ, И ПОЧИТАТЬ

Справочник «Весь Ленинград и Ленинградская область на 1930 год» сообщает, что в доме находились кооператив «Парикмахер», гастрономический магазин ТПО Северо-Западной железной дороги; магазины дамских и детских вещей, а также книжный, канцелярских и писчебумажных принадлежностей кооператива «Пролетарий»; кооператив ТПО Октябрьской железной дороги и другие.

НЕОБЫЧНЫЙ СВЕТ

Именно в этом доме в витрине магазина электротехнических принадлежностей Госэлектротреста в 1930 году впервые в нашем городе демонстрировалась необычная лампа, светившая холодным голубоватым светом. Многочисленные прохожие у этой витрины замедляли свой шаг и останавливались, собираясь в толпу, чтобы полюбоваться необычным светом. За стеклом витрины магазина электротехнических принадлежностей светилась необычным холодно-голубоватым светом лампа диковинного вида – перед горожанами демонстрировались возможности газосветной трубки, наполненной инертным газом: необычная лампочка не имела светящегося «волоска», который загорался бы ярким светом.

Сегодня проспект украшен сотнями таких вывесок, которые зажигаются по вечерам…

АНТИКВАРНЫЙ МАГАЗИН

В 1963-1965 годах дворовые строения этого дома, относящиеся к 1756 году, прошли комплексный капитальный ремонт.

В 1970-х годах закрылся находившийся в этом доме магазин «Ленодежда», и его залы были переданы комиссионному магазину, торговавшему антиквариатом: старинной мебелью, фарфором, бронзой, стеклом, ювелирными изделиями, страусовыми перьями. В этом магазине можно было встретить удивительные вещи, которые большинство из нас могло созерцать лишь за стеклом музейных витрин: небольшие статуи и бюсты из мрамора, статуэтки из фарфора, старинные часы, керосиновые лампы, хрустальные кубки с затейливыми вензелями и императорскими коронами, чернильные приборы на любой вкус…

Сегодня в этом помещении антикварная торговля продолжается, правда, она уже не принадлежит организации со сложным и непонятным названием «Ленкомиссионторг». И если раньше, при советской власти, здесь не продавались предметы из золота, платины, драгоценные камни, то теперь всего этого много: перстни, бриллианты, изумруды, жемчуг. Торгуют и старинными живописными полотнами, рисунками и графикой, мебелью, нумизматикой, посудой, статуэтками. Антикварный магазин теперь называется «Петербург».

Первый и подвальный этажи дома сегодня по-прежнему заняты торговыми заведениями, фотоателье, мороженицей.

В угловых помещениях на протяжении нескольких десятков лет размещался магазин «Подарки», который сегодня закрыт, а в торговых залах торгуют главным образом импортной одеждой.

Сейчас в старинном доме обосновались предприятия с весьма странными для русского уха названиями «Риал Мюзик»  (магазин одежды) и «Пьеро Гуиди», а также косметический салон «Вела» (где, кстати, модно и со вкусом стригут – мужчинам замечательно делают бородки и приводят в порядок усы, а о дамах говорить не будем – здесь всегда очередь к мастерам), а в 1996-1997 годах здесь действовало агентство недвижимости «Санкт-Петербург». Жесточайший финансовый кризис, поразивший банковскую систему России в августе 1998 года, привел к разорению тысяч мелких компаний, предприятий и учреждений.

В петербургских газетах постоянно идет информация об этом доме. Вот и на страницах одной из газет осенью 1995 года корреспондент, рассказывая, как она заглянула «во все кафе и рестораны Большой Першпективной дороги Санкт-Петербурга», то есть Невского проспекта, упомянула о мороженице: «А аккурат напротив той самой библиотеки, где так самоотверженно трудился, судя по мемориальной доске, Ильич, в полуподвальном помещении ждет сладкоежек мороженица».

Кафе-мороженое именуется «Пингвин» («Пингвинчик»), а изображение арктической птицы украшает витрины и интерьеры мороженицы. Здесь можно поесть мороженого с 10 утра до 10 вечера и одновременно выпить шампанского, ликера и кофе. В 1960–1990-х годах здесь размещался магазин «Подарки» (филиал универмага «Юбилей»), которого сегодня уже нет.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

Недавно комитет по Градостроительству и архитектуре решил: «Чердачные помещения дома № 3/54 по Малой Садовой будут реконструированы под офис общей площадью 422 кв.м. Здание на углу Невского и Малой Садовой, включенное в список вновь выявленных объектов охраны, построено в 1756–1882 годах и капитально отремонтировано в 1962 году. Индивидуальный проект реконструкции выполнен по заказу ЗАО «Тапостройконцерн» архитектором Юрием Шаменко из МП АПСЦ «СО-ПИР» и согласован в КГИОП и КГА. Проектом предполагается изменение конфигурации кровли лицевых и дворовых фасадов с сохранением отметок конька и карнизов. Видовая терраса рядом с угловой башенкой будет укрыта со стороны улицы высоким аттиком. Освещение офисов решено с помощью зенитных фонарей и вертикальных окон мансардного типа».

Ну а пока дом стоит, его старинные стены сохраняют память о давно ушедших событиях, богатых именами и фактами. Но, к сожалению, ни одной мемориальной доски здесь нет. Никто из прохожих не скользит взором по тексту, в котором перечисляются имена членов знаменитой династии фотографов Булла. Лишь литературоведы и любители петербургской старины вспомнят о состоявшейся в этом доме первой встрече Полины Виардо и Ивана Тургенева…

Да и сегодня в доме кипит жизнь. В 1996–1997 годах здесь работала аудиторская фирма «Deloitte & Toche», магазин-салон косметических товаров «Дебют-Wella» фирмы «Wella». Здесь находились, а некоторые действуют и по сей день, антикварный салон-магазин «Петербург», осуществлявший бесплатное хранение и вызов экспертов на дом, «Девиз-Группа», предоставляющая финансовые услуги, а также обувной магазин «ECCO», фотография, кафе, салон «Дебют», штаб-квартира Петербургского лесопромышленного банка, магазин под вывеской «Adidas», ООО «Т.А.К.Т.» (на территории магазина «Подарки»), ЗАО «Росзернопродукт», Телекоминвест, итальянский магазин. Со стороны Малой Садовой улицы примостился киоск-ларек, на котором выведено «Срочный ремонт обуви» (сегодня передвинут из-за ремонта на Невский), пункты обмена валюты Внешторгбанка и Петроагропромбанка, галантерейный магазин кожаных изделий «Piero Guidi in Russia», инвестиционная компания «Девиз-консалтинг», продовольственный магазин гастрономических товаров фирмы «Елисеевский».

Рядом с фасадом дома на тротуаре уже много десятилетий находится троллейбусная остановка. Сегодня потенциальные пассажиры, ожидающие «безрельсовый трамвай», укрываются от непогоды в стеклянных остановках, используемых в качестве рекламных щитов. Напомним, что регулярное движение троллейбусов началось по Невскому проспекту 20 октября 1936 года.

САМАЯ КОРОТКАЯ УЛИЦА

Малая Садовая улица, как мы уже писали, – небольшая магистраль. Начинается она от Итальянской улицы и идет до Невского проспекта. О размерах Малой Садовой улицы можно сказать следующее: ее длина – 179 метров, а ширина – 20 метров. Для сравнения: самой протяженной среди улиц Санкт-Петербурга является Садовая. Ее размеры – более 4376 метров, средняя ширина – 18 метров.

Малая Садовая служит одним из створов, который позволяет пройти на Манежную площадь, именовавшуюся ранее площадью Михайловского манежа. Она упирается в площадь, которая ограничена огромным театральным зданием Александринского театра. В нем на протяжении более ста пятидесяти лет выступали разнообразные труппы и знаменитые корифеи русской сцены. Площадь отмечена монументом, прославляющим царствование великой императрицы Екатерины II. Между площадью и границей улицы лежит широкий Невский проспект, не воспринимающийся как магистраль, если смотреть вдаль улицы, находясь в ее центре.

30 сентября 1999 года

ЧТО В ИМЕНИ ТВОЕМ?

В справочнике «Почему так названы» за 1975 год, посвященном городской топонимике, читаем: «Эта улица проложена в конце ХVIII века. Она проходит параллельно Садовой улице (отсюда ее название) между улицей Ракова и Невским проспектом (Куйбышевский район). Первоначально она именовалась Новым переулком. Малой Садовой названа в первой половине ХIХ века. На планах города конца прошлого столетия она обозначена как Екатерининская улица. Такое название ей дали по Екатерининскому скверу (ныне сквер имени Островского). Этот сквер находится по другую сторону Невского проспекта. В центре его возвышается памятник Екатерине II (установлен в 1873 году). После Октябрьской революции Екатерининскую улицу переименовали в улицу Пролеткульта. В июне 1949 года было восстановлено старинное название улицы – Малая Садовая».

Но это далеко не все названия.

Некоторое время Малой Садовой улицей на планах Санкт-Петербурга 1828 и 1835 годов именовалась часть нынешней Садовой улицы на отрезке от набережной реки Мойки до Невского проспекта.

Из ниже приводимого хронологического перечня видно, как изменялось название улицы.

1781 год – 1798 год – Шувалов переулок – по владельцу дворца И.И.Шувалову.

1793 год – 1799 год – Шуваловский переулок – по владельцу дворца И.И.Шувалову.

1784 год – 1829 год – Новый переулок.

1835 год – Театральная улица – по Александринскому театру.

1836 год – 1887 год – Малая Садовая улица.

1887 год – 1918 год – Екатерининская улица – по памятнику императрице Екатерине Великой, установленному в 1873 году.

1918 год – 1948 год – улица Пролеткульта – по дому «Пролеткульта».

С 1948 года – Малая Садовая улица – возвращено старое название.

НЕТ ДОМОВ – НЕТ УЛИЦЫ

История любой магистрали – прежде всего история ее домов. Нет домов, образующих изгородь, каменные стены – кулисы пространства под открытым небом, – нет улицы, переулка, проспекта, нет набережной. Есть дома, даже если они не тесно прижались своими плечами друг к другу, – есть ограниченное пространство, по которому можно ходить и ездить. Итак, история городской улицы – прежде всего (а некоторые считают – главным образом) биография стоящих на ней зданий. Но мы не разделяем таких мнений искусствоведов, специализирующихся на архитектуре, хотя и учитываем их изыскания и наработки.

В течение первых пятидесяти лет существования Санкт-Петербурга нынешняя Малая Садовая улица оставалась застроенной лишь с нечетной стороны. Первая граница четной стороны улицы была определена красной линией застройки усадьбы И.И.Шувалова, о которой мы говорили выше. Долгое время от усадьбы до берега реки Фонтанки простиралось обширное незастроенное пространство, которое стало активно осваиваться в начале 1770-х годов. Уже через тридцать лет на Невский проспект выходили фасады двух новых кварталов – от нынешней Малой Садовой до Караванной улицы и от Караванной улицы до набережной реки Фонтанки. Таким образом, другая граница Малой Садовой улицы – ее четная сторона – возникла во второй половине царствования императрицы Екатерины Великой.

Половина зданий, находящихся на Малой Садовой улице, были построены сто и более лет назад. Лишь одна постройка – дворец фаворита императрицы Елизаветы Петровны Ивана Ивановича Шувалова (дом № 1/23) – подходит к двухсотпятидесятилетнему возрастному рубежу.

В расположенных на улице доходных домах до революционных потрясений 1917 года имелись не только жилые квартиры, нанимаемые теми, кто имел доход значительно выше среднего достатка (ведь стоимость жилья в самом центре города всегда была высокой), но и торговые заведения, а также небольшие производства.

Среди авторов, архитекторов и строителей мы встречаем имена видных петербургских зодчих, работы которых хорошо известны в Санкт-Петербурге, и, конечно же, они отмечены статьями в специализированных искусствоведческих изданиях и монографических работах, посвященных отечественной архитектуре. С.И.Чевакинский – автор дворца Ивана Ивановича Шувалова, Г.В.Барановский – строитель знаменитого Елисеевского магазина, неутомимый труженик, созидатель, много построивший архитектор А.Х.Пель. Конечно же, граф П.Ю.Сюзор, известный многими своими домами, тоже оставил свой след в убранстве Малой Садовой улицы. От архитектора А.В.Кащенко в нашем городе остались три-четыре постройки, и, пожалуй, лучшая из них – дом № 6 на Малой Садовой – здание Международного коммерческого банка, исполненное в лучших традициях модерна.

ИСТОКИ БИБЛИОТЕКИ

Наша прогулка по Невскому проспекту и Малой Садовой улице не могла бы состояться, если бы не книжный, журнальный и газетный фонд Центральной городской публичной библиотеки им. В.В.Маяковского, расположенной в двух зданиях на Фонтанке в домах № 44–46. В библиотеке имеется уникальный указатель по истории города, который несколько десятилетий составляется сотрудниками библиотеки. Узнав, что «Вечёрка» публикует рассказ о Малой Садовой улице, директор библиотеки Зоя Васильевна Чалова отвела меня в отдел редкой книги и показала книжные полки, где стояли старинные издания из бывшей библиотеки А.А.Черкесова, И.О.Поповой, находившейся в доме № 3/54 по Малой Садовой улице. Она пояснила, что с этих книг начиналась библиотека.

– Нам приятно, – сказала Зоя Васильевна, – что редакция публикует рассказ о Малой Садовой улице. Приходите, мы обязательно поможем нашей любимой газете.

Сотрудники библиотеки действительно оказали всестороннюю помощь в подготовке этих очерков.

УЛИЦА БЮРОКРАТИИ

Малая Садовая – «улица бюрократии», каковой она стала после прихода к власти императрицы Екатерины II, ибо во дворце добродушного просветителя, мецената, благотворителя Ивана Ивановича Шувалова поселился во второй половине 1770-х годов сам генерал-прокурор князь А.А.Вяземский, который одновременно исполнял сразу несколько поручений великой царицы. В обязанности Вяземского входили политический сыск, надзор за исполнением указов самой императрицы (высочайших законов) и распоряжений Сената. Вяземский также следил за правильным расходованием средств, отпускаемых из государевой казны. Вяземский был «государевым оком», ибо являлся генерал-прокурором.

При учреждении в 1802 году Министерства юстиции чиновничий аппарат канцелярии генерал-прокурора стал базой, на основе которой и было создано это высшее государственное учреждение. Любопытно, что первым министром юстиции был поэт Гавриил Державин, а затем Иван Дмитриев, который известен и как баснописец, и как мемуарист. Первым легитимным министром юстиции Российской империи после отрешения от престола императора Николая II был Александр Керенский (1881–1970), затем эту должность занимали Павел Николаевич Переверзев (1871–1944) и Александр Сергеевич Зарудный, плодотворно трудившиеся в составе Временного правительства. После октября 1917 года министерство юстиции существовать перестало…

ОТЧИЙ ДОМ

Два угловых здания, стоящие по четной стороне, украсили улицу в начале нашего века. Дом № 2 строился как место общественных сборов Благородного собрания. Но началась война – и здесь развернул свои работы Красный Крест Японии, которая являлась союзницей России в Первой мировой войне. После революции в здании Благородного собрания действует кинотеатр «Колосс» (впрочем, у него были и другие имена), а в 1930-х годах из этого здания стала вестись регулярная трансляция передач городского радио, продолжающаяся и сегодня.

Другой дом на углу четной стороны – знаменитый Елисеевский магазин.

В угловом доме, выходящем на другой угол Невского проспекта, произошла роковая встреча русского писателя Ивана Тургенева с французской певицей Полиной Виардо…

Сохранился, правда в перестроенном виде, дом, в котором жил автор перевода бессмертных стихов, ставших песней:

Вечерний звон, вечерний звон!

Как много дум наводит он

О юных днях в краю родном,

Где я любил, где отчий дом,

И как я, с ним навек простясь,

Там слушал звон в последний раз!..

Строки принадлежат перу поэта Ивана Ивановича Козлова, который жил в конце 1820-х годов на этой улице – современный адрес: Малая Садовая улица, дом № 4.

Дом № 6 отмечен невыразительной вывеской рядом с дверью, за которой находится служебный вход в Театр комедии. В конце прошлого века в здании находился ресторан Федорова, где «можно было выпить, не раздеваясь». Сегодня здесь кулинария.

К 1910 году Екатерининская улица имела асфальтовое покрытие, которое было также на Большой Конюшенной улице, части улицы Жуковского и на некоторых участках набережной Фонтанки.

ПО НЕЧЕТНОЙ СТОРОНЕ

Дом № 1/25. Об этом доме мы говорили в одной из предыдущих глав, где речь шла об усадьбе Ивана Шувалова. После отъезда И.И.Шувалова за границу усадьба его по частям стала переходить в «новые руки».

После дипломата, русского посла при французском короле князя И.С.Барятинского, бывшей Шуваловской усадьбой с дворцом (точнее, частью усадьбы, выходившей на Большую Итальянскую улицу) стал в 1776 году владеть князь Александр Алексеевич Вяземский – доверенное лицо императрицы Екатерины II, генерал-прокурор Сената с 1764 года, председатель Комиссии по составлению нового Уложения, почетный член Академии наук.

Дворец перешел в собственность князя А.А.Вяземского 6 сентября 1773 года, после чего в течение трех лет (до 1776 года) велась перестройка и переделка как в самом здании (прежде всего парадных помещений), так и на территории всей усадьбы. Частично произошли изменения в декоре фасада дворца.

Кто из архитекторов руководил всеми работами по приспособлению дворца для генерал-прокурора Вяземского – вопрос и сегодня открытый для историков Санкт-Петербурга.

Со стороны Малой Садовой улицы произошла перестройка башенок, стоявших на углах, была сломана колоннада, ограничившая застроенный участок. Пышный барочный фасад дворца именно тогда утратил многие детали лепного декора, который был заменен новым, более простым, в соответствии со вкусами начавшейся эпохи классицизма. При перестройке усадьбы в одном из дворовых флигелей Вяземский приказал устроить помещения для Секретной канцелярии. Таким образом, до наших дней от первоначального Шуваловского дворца сохранился лишь один корпус со стороны Итальянской улицы. В княжеском дворце имелась домовая церковь Антония и Феодосия Печерских.

10 декабря 1776 года состоялся большой прием с участием императрицы Екатерины и наследника престола великого князя Павла Петровича во дворце, что является показателем окончания работ по обновлению дворца. Екатерина впоследствии неоднократно бывала во дворце в гостях у своего генерал-прокурора.

1 октября 1999 года

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ

Сегодня состоится генеральная репетиция открытия обновленной Малой Садовой улицы, где утром этого дня закончились последние работы по созданию пешеходной зоны. Специальная комиссия должна оценить работу, которую в течение пяти месяцев вели многие учреждения, организации и предприятия города, в которых трудятся тысячи петербуржцев – архитекторы, проектировщики, строители, дорожники, мостовики, электрики, фасадчики, кузнецы, фонтанных дел мастера, гранитчики и другие специалисты.

В марте этого года на Малой Садовой улице появились первые механизмы, а в апреле фасады зданий оделись в леса. Параллельно начались работы в подземном хозяйстве, на инженерных коммуникациях, которыми так богата Малая Садовая. Приводились в порядок трубопроводы, по которым в дома подается холодная и горячая вода, стоки дождевой и талой воды, электрические и телефонные кабели. Доступ к ним осуществляется через специальные люки, которые в большинстве своем не замечаются пешеходами…

С улицы, естественно, были убраны машины, которые имели здесь на протяжении многих лет свою постоянную парковку.

Параллельно с проводившимися работами руководство ресторана, молочного магазина, кулинарии-кафе затеяли ремонт внутренних помещений, который продолжается и сегодня.

Горожане тоже ощутили на себе неудобства, ибо ремонтные работы мешали движению пешеходов, затрудняя доступ в расположенные здесь многочисленные магазины, салоны, кафетерии и другие организации. Несладко пришлось и артистам Театра Комедии, служебный вход которого находится на Малой Садовой, а также работникам комитета по здравоохранению, Дома радио, Музея здравоохранения, расположенных на этой улице. Но основными страдальцами все же были жильцы окрестных домов…

ОТ ФОНАРЯ ДО КАСКАДА

Было произведено восстановление фасадов домов – старинных построек, большинству которых более ста лет: восстановили лепнину, произвели окраску, установили металлодекор (ворота, балконные ограждения, решетки на окнах), на каждом доме вывешены оригинальные номерные знаки. Новыми стеклами в новых рамах засияли витрины расположившихся здесь магазинов.

Улица стала освещаться изящными фонарями.

Поставили кашпо, огражденные невысокими коваными металлическими загородками.

Если вы устанете от прогулки, то сможете отдохнуть на красивых скамьях, которые у архитекторов проходят под прозаическим названием «уличная мебель».

В начале улицы устроен водный каскад, конструкция которого необычна для Санкт-Петербурга: это не фонтан с типичной лоханью-чашей, а затея, корректно вписанная в небольшое пространство. Каскад не громоздкий по высоте и очень красив по цвету камня – полированный гранит в виде трапеции, из которого вздымаются на небольшую высоту струи. Здесь будет крутиться шар. Одно жалко – он будет работать лишь до наступления первых заморозков.

В конце улицы, между Шуваловским дворцом и зданием Благородного собрания, где сегодня Дом радио, заложен фундамент под будущий памятник основателю Академии художеств и Московского университета, благотворителю, меценату, просветителю Ивану Ивановичу Шувалову, который уже создается Академией художеств – высшим художественным учреждением России.

Так как улица пешеходная, то тротуаров нет. Мощение сделано плиткой разных цветов, которую окаймляют гранитные блоки. Уборка снега в зимнее время будет осуществляться посредством подогрева тротуара, для чего под мощением устроена специальная система подогрева.

В доме № 3 по Малой Садовой тоже произошли разительные изменения: двор вымощен, его стены окрашены, красивый металлодекор удачно оттеняет входы на лестничные клетки, подъезды освещаются фонарями. Здесь высажены цветы, кусты, деревья, вьющийся виноград, и говорят, что со временем здесь будет жить «Добрая собака», о которой мы еще расскажем более подробно.

ДАЛЬШЕ, НА МАНЕЖНУЮ

Строители идут дальше: полным ходом продолжаются работы на Итальянской улице, Манежной площади. Здесь также устраивается новое мощение, полностью приведен в порядок двор дома № 29, где по вечерам будут загораться «Солнечное дерево» и журчать фонтан, напоминающий нам тот, что увидел поэт Пушкин в Бахчисарае.

Рядом с Зимним стадионом, в рекреации, которую десятки лет «украшала» безрукая цементная статуя, будет установлен памятник писателю, певцу дворянских усадеб Ивану Тургеневу.

АВТОРОВ!

Автор проекта благоустройства Малой Садовой улицы и близлежащих территорий – доцент Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета кандидат архитектуры Лариса Викторовна Домрачева.

Работы осуществлялись под непосредственным патронатом администрации Центрального района Санкт-Петербурга, которым руководит Владимир Степанович Антонов, а также жилищного управления Центрального района, возглавляемого Александром Викторовичем Демидовым.

Главным подрядчиком работ стала промышленно-строительная группа «БиК», (президент Николай Петрович Ботка), а исполнителем «БиК – Санкт-Петербург», генеральным директором которой является Илья Николаевич Ботка, его заместителем по производству – Александр Юрьевич Смазнов, начальником участка – Алексей Владимирович Пятковский.

Всю инженерию вел прораб Николай Николаевич Токмаков.

Надо отметить, что «БиК» второй раз выступает в качестве генерального подрядчика, которому поручается создание новой пешеходной зоны в Санкт-Петербурге. Первая, как известно, была создана на Малой Конюшенной улице.

Хочется особо отметить появление на Малой Садовой улице новых красивых фонарей фирмы «Апекс», которая также принимала участие в работе по реконструкции Малой Конюшенной улицы.

РАБОТА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Сегодня, как уже говорилось выше, пройдет генеральная репетиция открытия обновленной Малой Садовой улицы. Специальная комиссия проверит то, что сделано, отметит недостатки, которые предстоит устранить, внесет свои замечания, укажет скрытые резервы, подскажет, как их использовать, что должно быть устранено в течение недели. За это время будут полностью отлажены все технические элементы, являющиеся основой декоративной красоты: водный каскад, система подогрева, расставлены по местам скамейки, опробована система освещения улицы, закончены работы по мощению подходов к Малой Садовой…

Торжественное открытие магистрали должно состояться 8 октября.

ОТ РЕДАКЦИИ

Мы продолжим публикацию краеведческих очерков известного петербургского историка Сергея Борисовича Лебедева «Малая Садовая улица», в которых в качестве заключительной главы будет рассказано о том, как была обновлена старинная петербургская магистраль, связанная с выдающимися именами – Ивана Шувалова, князя А.Вяземского, поэтов Гавриила Державина и Ивана Дмитриева, композитора Петра Чайковского, юристов Анатолия Кони и Александра Керенского, писателя Ивана Тургенева, певицы Полины Виардо, поэтов Ивана Козлова, Ольги Берггольц, Анны Ахматовой, представителей семьи известных предпринимателей Елисеевых, министров юстиции Российской империи, а также со многими памятными событиями в истории северной столицы России. При непосредственном участии редакции газеты «Вечерний Петербург» завершается работа над книгой «Малая Садовая улица», которая будет выпущена в свет в этом году (по крайней мере мы на это надеемся) при содействии промышленно-строительной группы «БиК» и прежде всего благодаря ее президенту, депутату Законодательного собрания Ленинградской области Николаю Петровичу Ботке, ставшему спонсором рубрики «История за фасадом».

5 октября 1999 года

ОКО ГОСУДАРЕВО

Князь Вяземский являлся одним из самых влиятельных сановников императрицы Екатерины Великой, которая умела подбирать себе сотрудников и редко ошибалась в своих назначениях на ответственные государственные посты. Должность генерал-прокурора в царствование Екатерины II имела обширную сферу деятельности, соединяя в себе обязанности, которые при Александре I были распределены между тремя министрами: внутренних дел, юстиции и финансов. Генерал-прокурору Сената также были подведомственны дела политического, государственного характера и касавшиеся сугубо высочайшей особы, то есть самой императрицы, впоследствии ими занималась секретная политическая полиция (III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, Департамент полиции МВД). Одним словом, Вяземский был главой (начальником) тайной полиции государыни Екатерины II. Вяземского боялись, ибо он имел разрешение в любое время суток лично докладывать императрице о «важнейших открывшихся делах». Приводимая ниже выписка – скорее всего исторический анекдот, весьма точно характеризующий отношение к Вяземскому со стороны высших сановников императрицы Екатерины II, которым «позволялась фронда»: «В царствование Екатерины II генерал-прокурор князь Вяземский и сенатор Панин заспорили в сенате.

Вяземский сказал:

– Вы забыли, что я, по изречению Петра Великого, око государево!

– Нет, – ответил Панин, – не око, а бельмо государево!»

Нелишне отметить, что князь Вяземский женился на княжне Елене Трубецкой – дочери бывшего денщика императора Петра Великого князя Никиты Трубецкого (1699 – 1767). В царствование императрицы Елизаветы Петровны он исправлял должность генерал-прокурора двадцать лет, имел звание генерал-фельдмаршала, чин действительного тайного советника, был полковником Преображенского полка (почетный чин этот имела лишь сама императрица Елизавета), президентом Военной коллегии.

В холодное время года – осенью и зимой – князь Вяземский (со второй половины 1770-х годов) жил в этом доме, а летом – в своих загородных имениях.

В 1770-х годах новый владелец Шуваловского дворца в одном из дворовых флигелей приказал устроить помещения для Секретной экспедиции Первого департамета Сената (наследницы Тайной канцелярии, которой до этого руководил граф А.Шувалов).

Вскоре бывший дворец графа И.Шувалова стал именоваться горожанами «генерал-прокурорским домом». 

КНЯЗЬ А.А.ВЯЗЕМСКИЙ

Надо отметить, что в Сенате в канцелярии князя Вяземского служили многие интересные люди, и в их числе поэт и писатель Александр Радищев, поэт, автор высокопарных од и лирических стихов Гавриил Державин. Известно, что, подобно Радищеву, Державин принимался в генерал-прокурорском доме как «свой человек». Он здесь обедал, проводил вечера, играл с хозяином в карты. Впоследствии дружба Вяземского со своим бывшим подчиненным, ставшим знаменитым поэтом, как нередко бывает, превратилась во вражду. Тому виной была излишняя подозрительность Вяземского, которую испытывали на себе многие его современники, соприкасавшиеся с генерал-прокурором. Да и сам Гавриил Державин был хорош. Вот что пишут в своей книге «Тайные советники империи. Российские прокуроры. ХIХ век» (1995 г.) А.Звягинцев и Ю.Орлов: «В июне 1782 года Державин получил чин статского советника. Тогда же он написал свою знаменитую оду «Фелица», которую, по совету его друзей Н.А.Львова и В.В.Капниста, не стал отдавать в печать, опасаясь гнева осмеянных им вельмож. Однако О.П.Козодавлев, без разрешения автора, снял с нее копию. Ода стала известна в Петербурге, а 19 мая 1783 г. княгиня Е.Р.Дашкова, президент Российской Академии, опубликовала ее в части первой «Собеседника любителей российского слова».

Ода настолько понравилась Екатерине II, что она направила поэту золотую табакерку с 500 червонных с надписью: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину».

Публикация оды сразу же сделала Державина знаменитым. Он, по общему признанию, выдвинулся в число первых поэтов России. Вскоре он стал членом Российской Академии.

Однако ода вызвала гнев непосредственного начальника Державина генерал-прокурора Вяземского, который то ли усмотрел в ней сатиру на себя, то ли не мог смотреть равнодушно на славу своего подчиненного. Отношения стали натянутыми. Окончательный же разрыв произошел после следующего случая. От губернаторов в конце года поступали ведомости об ожидаемых доходах. На их основании Экспедиция о государственных доходах составляла так называемый «доходный табель» на следующий год. Ведомости, поступившие в 1783 г., свидетельствовали о том, что намечалось заметное повышение доходов. Однако генерал-прокурор Вяземский, ссылаясь на неполноту сведений, приказал составить табель по старым отчетам губернаторов. Таким образом, доходы государства были бы показаны ниже тех, которые поступили бы в действительности. Державин стал категорически возражать против такой фальсификации, к которой частенько прибегал Вяземский, а до него еще генерал-прокурор Глебов. И он решил во всем разобраться сам.

Державин взял ведомости домой, сказался больным и через две недели представил собранию Экспедиции о государственных доходах составленный им табель, где доходы оказались на восемь миллионов рублей больше, чем в предшествовавшем году. После этого служить с Вяземским стало невозможно – придирка следовала за придиркой. Державин вынужден был подать прошение об отставке. 15 февраля 1784 г. он был уволен, получив в награду чин действительного статского советника».

Директор Российской академии наук княгиня Екатерина Дашкова вспоминала: «Из-за действий генерал-прокурора Сената князя Вяземского я вскоре начала испытывать отвращение к моей директорской должности. То он оставлял без внимания представления о повышении людей, находившихся в моем подчинении и заслуживших это; то не присылал мне необходимых сведений о границах губерний, по которым я собиралась издать уточненные карты. Наконец, он имел дерзость спросить у моего казначея, почему тот не представляет ежемесячные отчеты по хозяйственной кассе вместе с отчетами по казенной кассе Академии.

Я немедленно написала императрице и попросила ее дать мне отставку, потому что князь Вяземский желает установить отчетность, которой никогда не было с тех пор, как существует Академия, и даже при моем предшественнике, подозревавшемся в злоупотреблениях…

Князь Вяземский получил выговор, а меня императрица просила забыть его глупую выходку. Следует знать, что этот министр отличался усердием в делах и порядком в своем ведомстве, но был необразован и мстителен. Князь имел зуб против меня, потому что я взяла к себе на службу людей, которых он преследовал и лишал должности, а следовательно, и куска хлеба.

И еще одно обстоятельство навлекло на меня его недоброжелательство. В Академии издавался новый журнал, где некоторые страницы принадлежали ее величеству, а некоторые мне. Там же советник Козодавлев и другие лица из моих подчиненных помещали произведения в прозе и стихах. Вяземский принимал на свой счет или на счет своей супруги все, что было в них сатирического, особенно когда узнал, что в этом журнале участвовал господин Державин. Так как князь преследовал поэта, по его милости и лишившегося места вице-губернатора, он думал, что Державин мстит ему в своих стихах, которые всеми читались с жадностью и всех восхищали.

Мне пришлось испытать множество неприятностей. Князь Вяземский продолжал сколько мог чинить препятствия моим добрым делам…».

Согласно некоторым данным, именно при этом доме находилось отделение Секретной, или Тайной, экспедиции Первого департамента Сената. Надо отметить, что учреждения Тайной экспедиции находились в разных местах Санкт-Петербурга: архив и библиотека размещались непосредственно в здании Сената на Петровской площади. Большая часть наиболее опасных преступников содержалась сотрудниками Тайной экспедиции под арестом в «секретной тюрьме» Петропавловской крепости. Во дворце же генерал-прокурора Вяземского находилось основное помещение Тайной экспедиции. Сюда прежде всего отправляли на допросы тех, кто подозревался в заговорах против членов императорской фамилии и высших властей, то есть по делам политическим.

Например, здесь разбирался состав преступлений масона Николая Новикова, бунтовщика Емельки Пугачева, руководителя столичной таможни Александра Радищева… Через Тайную экспедицию во все время правления императрицы Екатерины II прошло множество дел, которые непосредственно вел Степан Шешковский (1720–1794) – начальник розыскной тайной полиции, обер-секретарь Тайной экспедиции.

И сегодня в некоторых книгах можно прочитать о пытках, которые велись в подземельях стоявшего некогда рядом с дворцом дома. Мемуаристы повествуют: Степан Иванович, человек очень набожный, долго молился, прежде чем приступить к допросам. Он считал, что с подследственным необходимо прежде всего неторопливо поговорить, расспросить, не угрожая. Сидевший в углу безмолвный канцелярист тем временем гусиным пером быстро записывал показания арестованного. Сначала спрашивалось имя, звание, возраст, вероисповедание. Запирательство приводило к «особым увещеваниям» – жестоким пыткам на дыбе, истязанием огнем и плетьми. Узников заковывали в кандалы, приковывали к холодным стенам подвальных казематов. Затем следовали очные ставки с другими подозреваемыми… Все как всегда в тяжелом деле дознания.

Стоит вспомнить, что имя «кнутобойцы» Степана Шешковского (прослужившего Отечеству 56 лет и умершего в 1794 году) связано с печально знаменитым делом об издании Радищевым его ставшей сразу же знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Радищева приговорили к смертной казни, но он был помилован императрицей, распорядившейся сослать писателя в Илим и содержать в остроге. Напомним: Александр Радищев некоторое время находился на службе в аппарате генерал-прокурора Вяземского и был хорошо знаком князю: возвратившись в Санкт-Петербург из-за границы, где он обучался юриспруденции четыре года, Радищев стал искать службу и устроился протоколистом в Сенат, в канцелярию генерал-прокурора.

И сегодня во всех биографиях драматурга, поэта и переводчика Я.Б.Княжнина (1742–1791) – автора трех комедий, восьми трагедий, познакомившего русского читателя с вольтеровской «Генриядой», корнелевским «Сидом», говорится: современниками внезапная кончина в 1791 году Княжнина напрямую связывалась с допросами в Тайной экспедиции, которые вел Шешковский. А поэт Александр Пушкин прямо пишет, что Княжнин умер под розгами, что, кстати, не соответствует фактическим данным.

М.И.Пыляев рассказывает: «При переделке… здания в сороковых годах нынешнего столетия здесь были открыты неизвестно куда ведущий подземный ход, остовы людей, заложенных в стене, застенок с орудиями пыток, большой кузнечный горн и другие инквизиторские ужасы, будто целиком выхваченные из таинств Удольфских г-жи Ратклиф».

7 октября 1999 года

ДЕПАРТАМЕНТ УДЕЛОВ

После кончины генерал-прокурора Вяземского его дом, являвшийся собственностью его вдовы, княгини Е.Н.Вяземской, приобретается 13 июля 1797 года за 120 000 рублей в казну. Император Павел I приказывает разместить в нем департамент уделов, в ведении которого находилось управление удельными землями и жившими на них удельными крестьянами – то есть имуществом, принадлежавшим лично царской фамилии. Полученные департаментом уделов доходы ежегодно распределялись между членами императорской фамилии.

В самом начале 1800 года у бывшего Шуваловского дворца появляется новый хозяин – генерал-прокурор, но дом – уже не его личная собственность, а государственная, казенная.

В КАЗЕННОМ ЗДАНИИ

В статье «Богом данный генерал-прокурор», посвященной генерал-прокурору Петру Хрисанфовичу Обольянинову, историк С.Шубинский (1834–1913) рассказывал: «Император Павел стремился олицетворить в своей особе высшее правосудие в государстве и потому придавал особенное значение должности генерал-прокурора и предъявлял к ней такие требования, которые никто не мог удовлетворить. Со дня его воцарения в течение трех лет переменилось четыре генерал-прокурора: граф Самойлов, князь Куракин, князь Лопухин и Беклешов.

Несмотря на то, что Беклешов был умен, знал дело и отличался правдивостью и бескорыстием, он не угодил государю и через полгода был уволен. Придумывая кого назначить на его место, Павел прибегнул к своему любимому средству – метанию жребия. Написав на бумажках имена своих фаворитов, он свернул бумажки, положил их перед образом, помолился и потом, перемешав, вынул одну из них. На ней было имя Обольянинова. Веруя в жребий как в указание свыше, государь 2 февраля 1800 года назначил Обольянинова генерал-прокурором и назвал его «богом данным».

Первое появление нового начальника в Сенате произвело удручающее впечатление на его подчиненных. Высокого роста, сутуловатый, с большим носом луковицей, редкими волосами, остриженными под гребенку, со строгим взглядом впалых глаз, он говорил резко и объявил, что за всякие малейшие упущения по службе будет сажать виновных в крепость, отдавать в солдаты и т.п. В сущности, Обольянинов был человек неглупый, добрый, прямодушный и честный, но крайне вспыльчивый, грубый в обращении. Отсутствие образования сказывалось в нем на каждом шагу. Писал он малограмотно, коверкал многие названия и слова самым непонятным образом, ругался, не стесняясь в выражениях. Но в нем было одно важное достоинство в служебном отношении: он умел выбирать сотрудников…

Приводя подчиненных в отчаяние своей требовательностью и грубостью, Обольянинов вместе с тем не забывал и награждать их».

В 1802 году при реформировании императором Александром 1 высших органов государственного управления Российской империи были учреждены министерства, заменившие коллегии. Чиновничий аппарат канцелярии генерал-прокурора стал базой, на основе которой и было создано высшее государственное юридическое учреждение исполнительной власти – Министерство юстиции.

Министерство юстиции в бывшем генерал-прокурорском доме находилось до октябрьского переворота 1917 года.

Во главе министерства стоял министр, которого заменял в случае его отсутствия товарищ министра (заместитель). Руководителю Министерства юстиции подчинялся совет министерства, имевший функцию консультативного органа. Министерские бумаги проходили через канцелярию министра и учрежденные министерские департаменты. Поначалу управленческий аппарат министерства был невелик.

МИНИСТР Г.Р.ДЕРЖАВИН

Первым министром юстиции Российской империи, как говорилось выше, Александр I назначил Гавриила Романовича Державина, пробывшего в должности ровно тринадцать месяцев – с 1802 года по 1803 год. Сам Державин в этом доме не жил, так как имел собственный особняк на набережной реки Фонтанки, известный сегодня под № 118, отмеченный мемориальными досками и недавно установленным бронзовым бюстом.

Не всегда принимаемые Державиным решения были справедливы. Андрей Болотов в письме к сыну сообщал о своем посещении 8 февраля 1803 года Г.Р.Державина в его доме: «Против всякого чаяния нашел я уже замки отпертые, заслоны отставленные и двери растворенные. И не было уже нужды подкупать ни швейцаров, ни камердинеров и терять на то деньги! Словом, отверсто все. Никто не останавливал меня в первом, другом, третьем и четвертом прямо княжеском чертоге. Какая пышность и какое великолепие блистало повсюду! Наконец нахожу нескольких почтальонов, греющихся против камина, и камердинера, стоящего при дверях в другом чертоге. Говорю ему, что есть у меня письмо от г<рафа> Р<остопчина>, и не возьмет ли он на себя труд доложить его высокопревосходительству. Малый учтивый и приветливый чрез минуту пошел и пробыл в кабинете минуту, другую, машет и зовет меня в оный. Вхожу, вижу министра, сидящего на богатой софе пред столиком, накладенным бумагами, в шлафроке, в колпаке и в сапогах теплых дорожных и совсем лицом не таким, каким воображали мы его себе по рисунку. Уж тот прямо сам на него не походит. Но что о том говорить, а лучше продолжать дело. Я, не говоря ни слова, подаю ему письмо графское. Он распечатывает, читает, перечитывает, переворачивает, поправляется и время провождает в чтении сем втрое более, нежели сколько б надобно было…

В сии минуты смотрел я наипристальнейшим образом на черты лица его. Но к крайнему изумлению и сожалению моему не примечал ни малейшей в нем перемены, ни той приятной улыбки, какой я ожидал, и ничего тому подобного, а единую только видел совершенную хладнокровность… Чудно и удивительно. Словом, все его поведение против меня было таково, что я оное тебе никак не в состоянии изобразить на словах и на бумаге…»

МИНИСТР П.В. ЛОПУХИН

Следующим министром юстиции был Петр Васильевич Лопухин (1744–1827), занимавший до этого крупные государственные посты в Российской империи. Он являлся Санкт-Петербургским обер-полицмейстером, генерал-поручиком, действительным тайным советником, сенатором.

При Екатерине Великой Лопухин был генерал-губернатором в Ярославле, Вологде и Москве. В Павловское время, в 1798–1799 годах, Лопухин являлся сенатором и генерал-прокурором Сената. Вместе с Ю.АНелединским-Мелецким провел знаменитую ревизию Слободско-Украинской губернии, выявив множество грубых нарушений закона и растрату государственных средств. Приближен был Павлом благодаря своей дочери Анне – фаворитке императора, что и сыграло главную роль в 1799 году, когда Петр Васильевич получил императорский указ о возведении его (и его потомства) в княжеское достоинство с титулом – светлейший князь.

Отметим, что в 1808 – 1810 годах товарищем министра юстиции князя Лопухина являлся действительный статский советник Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839), впоследствии граф, – выдающийся государственный деятель, при императоре Николае 1 возглавивший комиссию кодификации законов. В сей должности Сперанский некоторое время состоял и при следующем министре И.И.Дмитриеве.

МИНИСТР И.И.ДМИТРИЕВ

С 1 января 1810 года министром юстиции был назначен Иван Иванович Дмитриев (1760–1837), известный баснописец и автор интересных мемуаров, друг поэта и бывшего первого министра юстиции Г.Р.Державина, официального императорского историографа Н.М.Карамзина, участник известного литературного общества «Беседа любителей русского слова», руководимого адмиралом А.С.Шишковым.

Государева служба в ранге министра была трудна, и решения по важнейшим вопросам приходилось «пробивать» у Александра I с трудом. Известный в свое время «поэт карамзинского направления, типичный представитель русского сентиментализма, сатирик, автор преимущественно басен и сказок на светско-нравоучительные темы» И.И.Дмитриев должен был приноравливаться к «высочайшему взгляду» на юриспруденцию, исполнение законов и указаниям монарха.

Сохранился анекдот: «Однажды министр юстиции Дмитриев, явясь с докладом к Александру, представил ему дело об оскорблении его величества. Государь, отстранив рукою бумаги, сказал:

– Ведь ты знаешь, Иван Иванович, что я такого рода дела никогда не слушаю. Простить – и кончено! Что же над ними терять время!

– Государь, – ответил Дмитриев, – в этом деле есть обстоятельства довольно важные, дозвольте хоть их доложить отдельно.

– Нет, Иван Иванович, чем важнее такого рода дела, тем меньше хочу их знать. Тебя это, может быть, удивляет, но я тебе объясню: может случиться, что я как император все-таки прощу, но как человек буду сохранять злобу, а я этого не хочу. Даже при таких делах впредь не говори мне никогда и имени оскорбителя, а говори «дело об оскорблении величества», потому что я хотя и прощу, хотя и не буду сохранять злобы, но буду помнить его имя, а это нехорошо».

Готовившаяся Дмитриевым реформа министерства не встретила высочайшего одобрения, и он вынужден был выйти в отставку, чему был несказанно рад, так как мог вернуться к любимому занятию – сочинительству.

12 октября 1999 года

МИНИСТР Д.П.ТРОЩИНСКИЙ

Следующим министром был Дмитрий Прокопьевич Трощинский (1754–1829), являвшийся некоторое время секретарем императрицы Екатерины Великой. Прежде чем занять пост министра юстиции, Трощинский побывал директором почт, а затем – министром уделов.

Биография Дмитрия Прокопьевича связана с судьбой Н.В.Гоголя-Яновского, с которым они были в родстве. Именно Трощинский устроил Гоголя в Нежинскую гимназию, а затем протежировал будущему писателю, когда он приехал в Санкт-Петербург.

Министр Трощинский, обозрев министерское здание, где ему предоставлялась казенная квартира, не пожелал переехать на Итальянскую улицу для постоянного проживания из-за ветхости помещений всего дома, предложив гоф-интендантской конторе составить проект ремонтных работ и необходимых переделок внутренних помещений всего дворца. Началось проектирование, затянувшееся, как обычно бывает, на годы… В августе 1817 года он ушел в отставку с поста министра.

МИНИСТР Д.И.ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ

С 1817 года в министерском кресле появился генерал, участник Отечественной войны 1812 года князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский, который исполнял должность до 1827 года.

Еще при министре юстиции Трощинском в связи с расширением деятельности Министерства юстиции в генерал-прокурорском доме (с 1816 года) стали осуществляться по проекту архитектора гоф-интендантской конторы И.Минчаки значительные перестройки внутренних помещений. Рассмотрев проект Минчаки (в проектировании участвовал П.В.Шретер), князь Лобанов-Ростовский предложил все переделать. Поручили сначала это сделать архитектору Адамини, а затем Л.Руска. Работы продолжались до 1819 года.

Тогда же архитектором И.Минчаки был создан храм Министерства юстиции – церковь Происхождения Честных древ (Спаса Всемилостивого), конечно же, храм уничтожили в годы советской власти.

МИНИСТР А.А.ДОЛГОРУКОВ

В 1827–1829 годах пост министра юстиции занимал князь Алексей Алексеевич Долгоруков (Долгорукий) (1767–1834).

Недавно были изданы «объективки», составлявшиеся для III Отделения редактором «Северной пчелы» Фаддеем Булгариным. В одной из них под заглавием «Взгляд на общее мнение во время отсутствия Государя Императора из столицы», датированной осенью 1828 года, читаем: «По Министерству юстиции водворилась прежняя медленность в делах, и взятки удвоились, потому что ныне взяточники берут, как говорят, страховые взятки. Все, что было самого негодного в министерстве юстиции, награждено чинами, орденами, местами. Самых отъявленных взяточников стали определять на важнейшие места. Министр юстиции (А.А.Долгоруков) вовсе не действует сам собою и часто даже преступает порядок в делах. Эта часть, говорят, самая худшая в государстве».

МИНИСТР Д.В.ДАШКОВ

20 сентября 1829 года вступил в управление Министерством юстиции Дмитрий Васильевич Дашков (1788–1839), исполнявший с марта должность товарища министра. Одновременно Дашков занял пост генерал-прокурора. Официально утвержден в должности министра юстиции и генерал-прокурора 2 января 1832 года.

Заняв кресло руководителя министерства, Дашков поселился в казенной квартире министра, располагавшейся в корпусе, выходившем на Малую Садовую улицу.

Как хорошо известно, Д.В.Дашков являлся в свое время членом литературного кружка «Арзамас», в котором имел прозвище Чу. Будущего министра хорошо знали многие литераторы, находившиеся с ним в дружеских отношениях, – поэт князь А.П.Вяземский, братья Александр, Николай и Сергей Тургеневы. Дашков переписывался с А.С.Пушкиным…

Надо сказать, что Пушкин весьма уважал Дашкова, высоко ценил его моральные качества, а также оказанную помощь в облегчении сношений с администрацией императора Николая I, когда хлопотал о допуске к архивным материалам Министерства иностранных дел. Дашков помог Пушкину ознакомиться с архивными документами, необходимыми для написания истории Пугачева.

При Д.В.Дашкове комиссией М.М.Сперанского была завершена работа по составлению монументального Свода законов Российской империи.

Во время министерства Д.В.Дашкова начала проводиться в жизнь планомерная подготовка сотрудников аппарата Министерства юстиции, которую взяло на себя Императорское училище правоведения.

Дашков скончался 26 ноября 1839 года.

МИНИСТР Д.Н.БЛУДОВ

Д.В.Дашкова на посту министра юстиции в 1839 году сменил Дмитрий Николаевич Блудов, впоследствии председатель Кабинета министров, возведенный императором Николаем I в графское достоинство.

Как и Дашков, Д.Н.Блудов, не чуждавшийся занятий литературой, оказывал многим литераторам и журналистам всевозможную помощь…

14 октября 1999 года

МИНИСТР В.Н.ПАНИН

С 1841 года наступило «многолетнее министерство» графа Виктора Никитича Панина (1801–1874).

О министре юстиции графе Панине краевед А.А.Иванов в своей недавно вышедшей замечательной книге «Дома и люди. Из истории петербургских особняков» (1997 г.) пишет так: «Граф Виктор Никитич (1801–1874), внук генерал-аншефа П.И.Панина и сын дипломата Никиты Петровича, почти постоянно находившегося в опале у кого-нибудь из царствующих особ, родился в Москве, куда был выслан его отец в последние месяцы правления Павла I. Юноша получил домашнее воспитание под наблюдением родителей, после чего продолжил образование в Московском университете. Пройдя все ступени дипломатической карьеры, он неожиданно для себя назначен был в 1832 году исправляющим должность товарища министра юстиции, а затем и министра, пробыв на этом посту двадцать лет.

Россию Виктор Никитич любил такой, какую застал при рождении, – с крепостными мужиками, которых, по его мнению, следовало почаще драть на конюшне, и с благородными господами, которых те же мужики обязаны были всячески холить и лелеять. На том он и стоял всю жизнь. Такие взгляды прекрасно уживались в нем с наружной цивилизованностью».

Дворец Шувалова – Вяземского при министре Панине дал своего рода побеги, которые выразились в строительстве новых корпусов, примыкающих к этому старинному зданию.

При графе Панине рядом с главным министерским зданием стали активно перестраиваться. Были сломаны отдельные части бывшей Шуваловской усадьбы, прежде всего служебные дворовые корпуса дворца. Работы коснулись и лицевых частей дома по Малой Садовой, 1, и во дворах.

В 1844 году архитектором Сената Фридрихом (Федором) Ивановичем Брауном (1799–1862) разрабатывается первоначальный проект переустройства корпусов, относящихся к зданию министерства. Однако осуществление этого проекта поручают академику архитектуры Дмитрию Егоровичу Ефимову (1811–1864). Работы по устройству новых помещений для чиновников министерства юстиции активно проводились в 1845–1849 годах.

5 ноября 1845 года пошел на слом старый дом, примыкающий ко дворцу, а на дворовых территориях были разобраны каменные сараи. На освободившемся месте спроектировали возведение трехэтажного флигеля «на подвалах». 7 июля 1846 года произошла закладка флигеля.

МИНИСТР Д.Н.ЗАМЯТИН

Преемником графа В.П.Панина на посту министра юстиции стал его заместитель Дмитрий Николаевич Замятин (1805–1881), пробывший в министерском кресле всего три года – с 1864-го по 1867-й год. При этом министре произошло завершение разработки и введение в русскую жизнь знаменитой Судебной реформы, выразившейся в создании нового суда и новой системы правоохранительных органов.

При министре юстиции Замятине архитектор К.С.Афанасьев составил проект и смету по ремонту и капитальным переделкам в здании министерства юстиции. В итоге была создана специальная отдельная лестница для входа в помещение домовой министерской церкви.

МИНИСТР Д.Н.УРУСОВ

Полгода в 1867 году министерское кресло занимал Дмитрий Николаевич Урусов (1816–1883) – временный управляющий министерством юстиции, служивший до этого в императорской канцелярии. Князь С.Н.Урусов не горел желанием управлять огромной судебной машиной империи и был вскоре заменен.

МИНИСТР К.И.ПАЛЕН

Затем наступила эпоха пребывания в кресле министра юстиции графа Константина Ивановича фон дер Палена (1833–1912), являвшегося до этого псковским губернатором. Пален не скрывал, что он является противником судебной реформы.

На время пребывания графа Палена министром юстиции приходятся начало и развитие целой серии громких террористических актов и следовавших за ними политических процессов.

При министре юстиции графе Палене в 1874 году архитектор Серебряков провел строительно-ремонтные работы в здании министерства и дворовых флигелях.

МИНИСТР Д.Н.НАБОКОВ

В 1878 году графа Палена в министерском кресле сменил Дмитрий Николаевич Набоков (1827–1904) – дед известного писателя Владимира Владимировича Набокова.

Владимир Набоков вспоминал: «Среди моих предков… есть министр юстиции Дмитрий Николаевич Набоков (мой дед); и есть, наконец, известный общественный деятель Владимир Дмитриевич (мой отец)…

Одной из заслуг его (министра Д.Н.Набокова) считается закон 12 июня 1884 года, который на время прекратил натиск на суд присяжных со стороны реакционеров. Когда в 1885 году он вышел в отставку, Александр Третий предложил ему на выбор графский титул либо денежное вознаграждение; благоразумный Набоков выбрал второе».

Д.Н.Набоков стимулировал перестройку дома министерства юстиции, которая производилась в 1884 году, – в результате были получены дополнительные помещения для размещения чиновников и вспомогательных технических служб. 

МИНИСТР Н.А.МАНАСЕИН

С 1885 года министром юстиции был (до 1894 года) сенатор Николай Авксентьевич Манасеин.

При Манасеине произошло развитие министерских служб. В 1892 году аппарат был разделен на два департамента.

В годы руководства министерством Манасеина в высших правительственных сферах звучали требования о проведении новой судебной реформы, по которой предлагалось ликвидировать суд присяжных, несменяемость судей…

МИНИСТР Н.В.МУРАВЬЕВ

В 1894–1905 годах пост министра юстиции занимал Николай Валерианович Муравьев (1850–1908). Он окончил Московский университет, был оставлен на кафедре и читал лекции по уголовному процессу, пользовавшиеся огромным успехом. Когда он выступал с университетской кафедры, слушать Муравьева приходили студенты с других факультетов.

Затем началась карьера чиновника.

По своим взглядам, которых он никогда не скрывал, Н.В.Муравьев был сторонником сильной самодержавной власти – убежденным монархистом, считавшим оправданным и необходимым к подчинению русской судебной машины воле монарха, тем самым к превращению суда в один из органов правительства, что сказывалось в его настойчивом желании ограничить роль суда присяжных и отменить принцип несменяемости судей. Несмотря на тенденциозность общественных устремлений, его блестящие судебные речи издавались и в годы советской власти.

В 1905 году следует отставка, и по 1908 год включительно Муравьев являлся послом России в Итальянском королевстве.

МИНИСТРЫ МАНУХИН И АКИМОВ

В 1905 году министром юстиции был Сергей Сергеевич Манухин. В этом же году министром юстиции стал Михаил Григорьевич Акимов.

Быть царским министром юстиции было почетно, но неудобства, которые возникали для тех, кто сидел в этой должности, и та огромная ответственность, которая возлагалась на министерские плечи, требовали от занимавшего министерское кресло определенного политического искусства в выборе союзников. Такими талантами оба министра не обладали. На одного из них, М.Г.Акимова, партия эсеров чуть было не совершила покушение…

МИНИСТР И.Г.ЩЕГЛОВИТОВ

После Акимова с 1906 года министерское кресло занял решительный Иван Григорьевич Щегловитов (1861–1918), до этого (в начале 1990-х годов) бывший обер-прокурором уголовного кассационного департамента Сената. Правление министра Н.Г.Щегловитова «приходилось на неудобья», являвшиеся следствием знаменитого «Манифеста 17-го октября 1905 года», даровавшего демократические свободы слова, печати и собраний, легализовавшего в России политические партии, созыв представительного собрания в форме Государственной Думы. Депутаты стеной стояли против курса правительства. Дума не устраивала ни самого царя, ни премьера. И тогда Петр Аркадьевич Столыпин неизменно прибегал к услугам министра юстиции Н.Г.Щегловитова – высшего толкователя законов.

На Щегловитова также готовилось покушение боевой организации партии эсеров, но тайная полиция, благодаря полученной оперативной информации об этом, смогла нанести серию упреждающих ударов по боевикам.

Личный секретарь Григория Распутина Арон Симанович в своих «Воспоминаниях» указывает следующую причину отставки министра юстиции: «Распутин ненавидел Щегловитого и нападал на него, где только мог. Щегловитому, знавшему влияние Распутина на царя, приходилось нападки и обиды со стороны Распутина молча проглатывать. Распутин упрекал Щегловитого в бессердечности и язвил над тем, что он теперь состоял членом «Союза Архангела Михаила», между тем, как он раньше был социалистом…

После своего увольнения Щегловитов обратился к Распутину помочь ему снова стать министром. Распутин ответил ему довольно грубо, что только после его смерти он может рассчитывать на министерский пост».

19 октября 1999 года

МИНИСТРЫ ХВОСТОВ И МАКАРОВ

С 1914 года министром юстиции был Александр Алексеевич Хвостов, ставший в 1916 году министром внутренних дел. В 1915 года этот пост занял Александр Александрович Макаров. Он стал жертвой Григория Распутина, ибо «относился очень отрицательно к деятельности Распутина и все время ставил вопрос о том, как можно было бы прекратить эту деятельность, – вспоминал жандармский генерал А.В.Герасимов. – Я ему рассказал о плане высылки Распутина, который был года за три-четыре перед тем предложен мною Столыпину, и Макаров думал о том, чтобы этим планом воспользоваться теперь. К сожалению, опять замыслы министра не стали секретом для Распутина. Но так как влияние Распутина было значительно больше, чем в 1908-1909 году, то и результаты для Макарова были значительно более плачевны. Распутин сообщил о «кознях» против него со стороны министра, и Государь немедленно подписал указ об увольнении Макарова в отставку».

Любопытно, что после убийства Распутина следственное дело поручили вести бывшему министру внутренних дел А.А.Макарову. Но вскоре его сняли с должности за «неэнергичное» расследование (декабрь 1916 года) убийства царского любимца – министра юстиции подозревали «в сношениях с заговорщиками», а также в том, что Макарову был «известен план убийства».

МИНИСТР Н.А.ДОБРОВОЛЬСКИЙ

С января 1917 года министром юстиции был Николай Александрович Добровольский, которого на министерский пост предлагал год назад Григорий Распутин. Личный секретарь последнего Арон Симанович вспоминал: «Еще при жизни Распутина я наметил моего юридического советника Добровольского, состоящего в то время обер-прокурором сената, в министры юстиции. Он был плотный, но по внешним признакам весьма ограниченный мужчина. Но при его помощи в сенате можно было многое сделать. Он очень любил деньги и за подарки услуживал. Поэтому для меня он был очень ценным. Вообще такими людьми Петербург был переполнен.

Я хотел провести Добровольского в министры юстиции, так как предполагал, что он в благодарность будет исполнять все мои желания. Но он был запутан в какую-то грязную историю и пользовался в высших кругах весьма неважной репутацией. Поэтому проведение его в министры стоило мне большого труда, и это назначение вызвало очень много толков в обществе и в газетах».

МИНИСТР А.Ф.КЕРЕНСКИЙ

При формировании первого состава Временного правительства 2 марта 1917 года портфель министра юстиции был вручен представителю социалистических сил – члену Трудовой группы, адвокату Александру Федоровичу Керенскому, широко известному своими выступлениями на судебных процессах.

Краевед П.Канн пишет: «Вступление в должность Керенский режиссерски подготовил так: в назначенный день и час извещенные Керенским редакции газет прислали к дому Министерства юстиции своих фотографов, и новый министр на автомобиле подкатил к своей служебной резиденции. Старик-швейцар услужливо подбежал и с поклоном открыл дверцу автомобиля. Министр Керенский не поторопился выйти. Он демонстративно протянул руку швейцару для рукопожатия. Оторопевший швейцар боязливо пожал руку высокому начальнику. А фотографы, заблаговременно расставившие треножники своих штативов, торопливо запечатлевали на стеклянные пластинки сцену вступления в должность нового министра – такого демократа, что за руку со швейцаром здоровается…»

Министром юстиции Керенский являлся до 2 мая 1917 года.

ДРУГИЕ МИНИСТРЫ И КОМИССАРЫ

С 5 мая по 2 июля 1917 года министром юстиции был Павел Николаевич Переверзев, член Трудовой группы.

С 24 июля по 26 августа 1917 года министерство возглавлял Александр Сергеевич Зарудный, член партии народных социалистов. Его сменил Петр Николаевич Малянтович от партии меньшевиков, который пробыл на этом посту с 25 сентября до 25 октября 1917 года.

В период так называемой директории (1–24 сентября 1917 г.) – временного органа для формирования нового состава правительства – пост министра юстиции оставался незанятым.

По специальному декрету о суде № 1, принятому Совнаркомом 22 ноября 1917 года, все судебные органы были ликвидированы – министерство юстиции перестало существовать, не стало и должности министра юстиции. С октября 1917 года народным комиссаром юстиции (наркомюстом) был Георгий Ипполитович Ломов (Оппоков). В 1917 году народным комиссаром юстиции (наркомюстом) стал Исаак Захарович Штейнберг, которого в 1918 году сменил Петерс Янович Стучка…

Екатерининскую улицу нередко в дореволюционных газетах именовали улицей Юстиции. И не только из-за самого министерского здания, но и по жильцам – высшим судейским чиновникам императорской России, имевшим в министерском доме казенные квартиры. После 1917 года это название быстро исчезло как со страниц газет, так и из памяти народной.

ЮРИСТОВ СМЕНИЛИ МЕДИКИ

По данным справочника «Весь Ленинград», в 1930 году в доме располагались Ленинградский областной отдел здравоохранения (Облздравотдел), Ленинградское государственное акционерное общество торговли и производства медицинского имущества и аптечных товаров (Медснабторгпром), «Скорая помощь» и санитарный транспорт Облздравотдела, Служба связи и зарядная станция, Областной комитет Общества Красного Креста РСФСР.

В 1930 году здесь также находились: медицинская библиотека или библиотека Центра медицины Облздравотдела, подсобное предприятие Ленинградского Здравотдела помощи материнству и младенчеству «Помощь Матмладу», Ленинградское областное отделение издательства «Госмедиздат», редакции журналов «Врачебная газета» и «Здравоохранение», Общество по борьбе с алкоголизмом, Общество медицинской экспертизы.

В доме находился Музей здравоохранения или Музей Ленинградоблздравотдела. В 1931 году состоялось официальное открытие дома санитарного просвещения, который стал одним из крупнейших научно-просветительских учреждений города.

Дом медицинского работника как учреждение был открыт в Петрограде 25 февраля 1923 года. Перед этой организацией стояли вполне определенные задачи: она должна была стать школой передового медицинского опыта. Во время блокады дом санитарного просвещения продолжал работать, хотя экспозиция была свернута. Здесь, на третьем этаже, разместилась воинская часть.

Старинный дворец, как и многие здания города, в годы войны пострадал во время артиллерийских обстрелов. В 1943 году ремонтники заделали изуродованную кровлю, и лишь в 1949 году начался ремонт здания, растянувшийся до 1955 года.

К началу 1970-х годов во дворце работали Музей гигиены, два народных университета (культуры и физического воспитания и спорта), Общество судебных медиков и Общество детских ревматологов, в зале действовал постоянный лекторий, в котором читались лекции по различным вопросам науки, искусства, воспитания детей. В доме также располагались пятнадцать детских кружков художественного и технического творчества, в которых занималось несколько сот ребят, работал клуб «Юный медик».

Сегодня в бывшем Шуваловском дворце действует Центр медицинской профилактики, объединивший в своих стенах бывший Дом санитарного просвещения и Музей гигиены.

В Шуваловском дворце находится и уникальное книжное собрание – «Медицинская библиотека», сегодня принадлежащая Центру здоровья. Свою историю библиотека ведет от 1919 года, а ее основой послужила не менее знаменитая Библиотека земских врачей, переданная Центральной медицинской выставке, преобразованной сначала в Медицинский музей, а затем – в Дом санитарного просвещения.

Ряд помещений дворца до начала нынешнего года занимали руководящие органы Ленинградского Комитета Общества Красного Креста.

ПОД ОХРАНОЙ ГОСУДАРСТВА

К концу 1970-х годов у Шуваловского дворца, как мы писали выше, было несколько хозяев. Однако не зря говорят, что у семи нянек дитя без глазу: уникальный памятник был доведен до аварийного состояния. Между тем он находился под охраной государства. Общественность и Государственная инспекция по охране памятников приняли решение о проведении ремонтно-реставрационных работ. Предстояло вернуть старинному дворцу былое великолепие; работу просветительских учреждений, находившихся в здании, свернули.

Начавшаяся в 1978 году реставрация предусматривала становление по оставшимся фрагментам ажурной лепки потолков и карнизов стен в ряде помещений, обновление старинных наборных паркетов, скрывавшихся под временным настилом.

Были отреставрированы фасады, славившийся своей акустикой большой концертный зал, некоторые помещения первого этажа, разобраны временные перегородки. Однако воссоздать первоначальное убранство уникального дворца полностью не удалось…

В конце 1980-х годов здесь каждую первую пятницу месяца с 10 до 14 часов стал работать филиал известного магазина медицинской книги «Гиппократ», в котором можно было приобрести книжные новинки по медицине, организации здравоохранения, популярные издания, пропагандирующие здоровый образ жизни.

На первом этаже дворца по сей день работает книжный магазин «Фолиант», торгующий медицинской литературой.

Вот так вкратце выглядит история этого здания – дворца, главный фасад которого почти четверть тысячелетия глядит на Итальянскую улицу, а его три этажа в три окна по фасаду – на Малую Садовую улицу, дом № 1/25.

26 октября 1999 года

ЧИНОВНИК ЧАЙКОВСКИЙ

В 1846–1852 годах по составленному архитектором Ф.(Федором) Брауном (1799–1862) проекту, с позднейшими переделками архитектора Д.Ефимова (1811–1864), произошла перестройка флигеля, примыкающего ко дворцу со стороны нынешней Малой Садовой улицы, который впоследствии также был надстроен, став четырехэтажным. Здесь, в доме 1-а, размещались канцелярии департаментов Министерства юстиции.

Трудно представить, но это факт: великий русский композитор Петр Ильич Чайковский в этом доме начинал после окончания Императорского училища правоведения свою трудовую деятельность в качестве чиновника Министерства юстиции. Как-то непривычно звучат слова «чиновник Петр Ильич Чайковский», но именно здесь находилось первое рабочее место нашего великого русского композитора, куда он приходил почти ежедневно в течение трех лет и «столоначальствовал», то есть писал бумаги и даже получал от начальства премии за свое усердие.

Л.М.Конисская в своей книге «Чайковский в Петербурге» так описывает этот период жизни будущего композитора: «Сюда, в первое распорядительное отделение, был назначен Петр Чайковский сразу после окончания училища.

Наверное, он вошел туда с Малой Садовой улицы. Полутемный вестибюль с неуклюжими квадратными колоннами, тяжелые своды, широкая лестница – вот что увидел Петр Ильич, переступив впервые порог этого дома. И, надо думать, не очень легко было у него на душе в тот день. Приходилось начинать службу, которая, в сущности, никак не могла привлекать его и, наверное, очень мало времени оставляла для занятий музыкой. Но его готовили для этого – что оставалось делать?

А один из его сослуживцев, впоследствии художник-передвижник Ефим Волков, рассказывал: «Я и сам плохо работал, а тут еще… Чайковский! Со мною сидел… знай – насвистывает». Впрочем, Волков вспоминал не только это. Он, не имевший настоящего образования, был в департаменте чем-то вроде писаря, и, конечно, такой мелкой сошке приходилось очень туго. Как-то Чайковский проходил через комнату, где занимался Волков, и обратил внимание на его огорченное лицо. Что с вами? – «Меня лишили гуся», а на эти деньги я рассчитывал уплатить долги» (на чиновничьем жаргоне «гусем» называлась наградная выдача к Рождеству). – «А сколько?» Сумма была небольшая, однако не только Волкову, но и Чайковскому она казалась крупной. У Петра Ильича сейчас же явилась мысль помочь бедняге. «Подождите, – сказал он, – тут, верно, ошибка, я пойду справлюсь. Через полчаса он возвратился. «Это действительно вышло недоразумение, вот ваши деньги, мне их выдали».

Несомненно, это были деньги самого Чайковского. Уже и тогда он не мог равнодушно видеть товарища в нужде…

По природе и воспитанию дисциплинированный, Петр Ильич старался относиться добросовестно ко всему, что ему поручали. Он подчеркивал в одном из писем: «Из меня делали чиновника, да и то плохого, – и вот я стараюсь, по возможности, исправиться и заниматься службой посерьезнее».

1 мая 1863 года его отчислили от штатного места, и он стал считаться причисленным к министерству, то есть находился как бы в резерве без получения жалованья. Время для этого шага было выбрано не очень удачно».

НА КАЗЕННОЙ КВАРТИРЕ

В этом здании, как мы уже писали, находились просторные апартаменты казенной квартиры, в которой в разные годы жили многие министры юстиций, товарищи (заместители) министра, высшие служащие министерства и высшие чиновники российской прокуратуры.

Здесь, к примеру, с середины 1875 года почти три года жил известный юрист и общественный деятель мемуарист А.Ф.Кони (1844–1927) – вице-директор департамента при министре юстиции графе К.И.Палене. Несмотря на молодость, способный юрист имел поддержку в самых высших сферах, читал лекции по законоведению великому князю Николаю Николаевичу-младшему, участвовал во всех важнейших совещаниях, которые проводились у министра юстиции; его мнение учитывалось при «формировании курса в безбрежном море законов».

Кони не оставил, к сожалению, воспоминаний о своей жизни в этом доме, хотя в своей переписке он сообщал пару раз, что его служебная квартира «весьма просторна…»

Сегодня в бывшем здании Министерства юстиции разместился комитет по здравоохранению правительства Санкт-Петербурга.

Фасад этого огромного дома сегодня пестрит множеством указательных досок различных учреждений, расположенных здесь. Это Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора, подчиняющийся Министерству здравоохранения, Санкт-Петербургская театральная библиотека, Городская станция медицинской «Скорой помощи», ЭПУ АТС и другие. В бывших каретниках разместились автомобильные гаражи.

ДОМ № 3

В начале 1840-х годов проект перестройки имевшихся здесь строений для возведения доходного дома составил известный петербургский зодчий, многолетний помощник создателя Исаакиевского собора Огюста Монферрана архитектор Александр Христофорович Пель (1809–1902).

На первом этаже этого доходного дома сегодня работают молочный магазин, магазин-салон «Цветы» и ресторан, принадлежащий Елисеевскому магазину.

А в застойные времена в течение более двадцати лет, с 23 апреля 1968 года, здесь, в доме № 3 по Малой Садовой улице, располагалась знаменитейшая на весь город «золотая кладовая», а попросту – отдел предварительных заказов «Елисеевского», в котором граждане, имеющие льготы высшей категории, могли заказать продукты так называемой деликатесной группы.

Понятно, что заказами пользовались советские чиновники и партноменклатура. «Низы» к деликатесам не допускались.

В июле 1997 года в помещении, которое ранее занимал отдел заказов, открылся пивной ресторан под вывеской «Елисеевский».

Войдя во двор дома № 3 по Малой Садовой улице, мы обнаруживаем необычное по архитектуре здание – высокий скругленный фасад дворовой постройки. Это так называемый полуциркульный флигель, относящийся к дому № 1 – зданию бывшего Министерства юстиции.

Во дворе дома сегодня располагаются ремонтно-эксплуатационный участок № 3 Государственного унитарного предприятия № 2 Центрального района, небольшая мастерская «Ремонт часов» и котельная.

Недавно здесь было проведено комплексное благоустройство дворовой территории: отремонтированы фасады, дверные проемы, вывешены осветительные приборы, установлены решетки на окнах, высажены в специально созданных «зеленых уголках» цветы…

ЧЕТНАЯ СТОРОНА. ДОМ № 2/27

Своим главным фасадом здание выходит и на Малую Садовую, и на Итальянскую улицы. В прошлом веке на участке, занимаемом нынешним зданием, был дом купца Занфтлебена, в котором родился известный физиолог, естествоиспытатель и общественный деятель Петр Францевич Лесгафт (1837–1909).

Другой дом, бывший на этом месте и принадлежавший до революции Сутугину, связан с именем известного публициста, журналиста, писателя, тогда студента Николая Гавриловича Чернышевского (1828–1889).

Читаем в известных краеведческих очерках: «В декабре 1846 года Чернышевский переехал в дом Сутугина по Малой Садовой улице, 1, квартира 11. дом этот не сохранился. На его месте теперь дом радио (Малая Садовая улица, 2). «Две комнаты, порядочная мебель, ничего. Ход довольно хорош… Главное хорошо то, что нет шуму…» Большое достоинство квартиры Чернышевский видит в том, что она «чрезвычайно близко от Публичной библиотеки».

Согласно данным «Адресной книги города Санкт-Петербурга» П.О.Яблонского на 1892 год, этот дом принадлежал Якову Гавриловичу Васильеву. В 1900 году, согласно тому же источнику, домом владел купец 1-й гильдии Сергей Яковлевич Васильев. Тот же владелец – в 1902, 1906 и 1910 годах.

К началу нашего века в доме находились меховой магазин, несколько книжных магазинов, «клеенчатый» магазин, слесарная мастерская, рукодельный магазин, магазин фарфора, фаянса и хрусталя «Дюбюр», лаборатория ваксы, мази, лака и чернил «Каликс», магазин офицерских вещей, красильный магазин (и производство), шляпный магазин. Здесь же размещалось полицейское управление 1-го участка Спасской части, а также казармы городовых этого участка.

2 ноября 1999 года

СЕДЬМОЙ ЭТАЖ

Ни на день не умолкало радио в блокированном Ленинграде в годы войны. Радио в жизни осажденного врагом города заняло особое место. Из радиостудий велись прямые трансляции, звучала музыка, перед микрофоном выступали деятели науки, культуры, писатели, поэты – О.Берггольц, М.Дудин, А.Прокофьев, Н.Тихонов…

Дом радио являлся важным объектом, по которому велся вражеской артиллерией прицельный артиллерийский огонь. На крышу сыпались бомбы. «Хорош блиндаж, да жаль, что седьмой этаж», – шутили сотрудники радио. И, чтобы стало ясно, о чем речь, поясним: на седьмом этаже в дни блокады работала радиостудия, из которой осуществлялся выход в прямой эфир.

Дом радио связывал жителей блокадного города со страной. Благодаря передачам, отсюда транслировавшимся, население было в курсе событий, происходивших на Большой Земле.

В жизни и творчестве поэта Анны Андреевны Ахматовой ее выступления по городскому радио занимают особое место. «…За годы Великой Отечественной войны я, – писала в своем творческом отчете А.А.Ахматова 16 марта 1945 года, – написала несколько циклов стихотворений, которые были напечатаны в газетах, журналах и сборниках стихов, а затем неоднократно перепечатывались в оборонных альманахах и передавались по радио в Москве, Ленинграде и Ташкенте… В порядке шефской работы выступала с чтением своих стихов в Ленинграде 13 раз, в Ташкенте 17 раз… В сентябре 1941 года выступала по радио в Ленинграде, в октябре – в Москве…»

9 марта 1942 года в городском эфире прозвучало новое стихотворение поэтессы:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем

И внукам дадим, и от плена спасем,

Навеки!

После войны в период восстановления народного хозяйства в доме радио по проекту архитектора А.И.Кубасова (в 1948–1953 годах) проводится капитальная реконструкция. Благодаря ей открылись новые звуковые студии, которые были оборудованы по последнему слову техники, созданы условия для развития уникальной фонотеки, в которой собирались записанные на пленку музыка, выступления артистов, деятелей культуры и политиков. Кинотеатр «Колосс» закрыли, а его зрительный зал переоборудовали под главную студию радио.

ПРЯМОЙ ЭФИР ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В доме радио постоянно звучит музыка, исполняются эстрадные сочинения, вокальная и оркестровая симфоническая и народная музыка. Здесь работают несколько больших музыкальных коллективов: хоры – смешанный и детский, два оркестра – эстрадно-симфонический имени Соловьева-Седова и народных инструментов имени Василия Васильевича Андреева.

Почти три десятилетия (начиная с 1952 года) эстрадным оркестром Ленинградского радио руководил дирижер Александр Александрович Владимирцов, сумевший преобразовать оркестр, расширив его состав. Коллектив, ранее исполнявший лишь «легкую» музыку, со временем начал играть симфонические произведения. В 1996–1997 годах оркестр работал под управлением С.К.Гарковенко.

С начала 1980-х годов многие музыкальные программы велись в стереофонической трансляции, которая стала широко осуществляться ежедневно в течение пяти часов. Популярными среди радиослушателей стали традиционные музыкальные программы по заявкам (дважды в день), передачи по истории Петербурга.

В передачах городского радио большое место отводится «драматическому вещанию», которое знакомит слушателей с русской и зарубежной классической литературой и драматургией.

БИБЛИОТЕКИ И ФОНОТЕКА

В доме радио располагаются два интересных книжных собрания, принадлежащих сегодня комитету по телевидению и радиовещанию.

Музыкальная библиотека телерадиокомпании «Санкт-Петербург» основана в 1924 году. Собрание включает прежде всего литературу по музыке и музыковедению, а фонд превышает 147 тысяч экземпляров изданий на русском и иностранных языках – это книги, журналы, нотные издания. Уникальным является фонд рукописных материалов. В состав музыкальной библиотеки вошли личные книжные собрания Н.Тимофеева, известнейшего музыковеда и издателя знаменитой «Музыкальной газеты» Н.Ф.Финдейзена и Русского народного оркестра имени Василия Васильевича Андреева.

Литературная библиотека телерадиокомпании «Санкт-Петербург» основана в 1950 году и обслуживает журналистов и редакторов, ведущих передачи по городскому радио. С 1962 года начался систематический сбор изданий, касающихся телевещания. Библиотека как бы распадается на две части: одна находится на Итальянской улице, 27, откуда ведутся радиопередачи, другая – в помещении телестудии в доме на улице Чапыгина, 6. Общий фонд этой универсальной библиотеки насчитывает 350 тысяч единиц хранения, в их числе и редкие издания.

Поистине уникален архивный фонд записей дома радио – фонотека, фиксирующая на тысячах километров магнитной пленки голоса политических деятелей, уникальные репортажи с места событий, выступления писателей и чтецов, музыкантов, вокалистов, знаменитых оркестров и ансамблей, театральных коллективов, записи хранят тысячи песен… Ежегодно собрание записей пополняется.

Именно отсюда, из студий дома радио, сегодня ведутся радиопередачи для города и области. Отсюда осуществляется связь города с другими радиостанциями России и всего мира.

Сегодня на фасаде здания есть вывеска «Телекорпорация «Петербург». Здесь работают корреспондентские пункты ряда радиостанций и телекомпаний, вещающих на Санкт-Петербург, Ленинградскую область и на всю Россию. 

ДОМ № 4

Участок № 4 на Малой Садовой улице занимает доходный дом купца Армянинова, выстроенный, согласно данным ПРЭО бывшего Куйбышевского района, в 1798 году. Он был перестроен в первой половине прошлого века.

Дом связан с именем автора бессмертных стихов, ставших народной песней:

Вечерний звон, вечерний звон!

Как много дум наводит он

О юных днях в краю родном,

Где я любил, где отчий дом,

И как я, с ним навек простясь,

Там слушал звон в последний раз!..

Строки принадлежат перу слепого поэта Ивана Ивановича Козлова, который жил в этом доме в 1828 году.

Жизнь этого русского поэта и переводчика трагична: в 1818 году у Козлова парализовало ноги, через три года он ослеп. В 1821 году в печати появилось первое стихотворение Козлова, затем другие. Талант Ивана Ивановича привлекал, с ним искали знакомства, его навещали, он стал популярен. В круг его друзей и знакомых входили Н.Гнедич, А.Грибоедов, А.Дельвиг, В.Жуковский, Лев Пушкин, П.Плетнев и другие.

Со временем в гостиной Козлова стали регулярно проводиться литературно-музыкальные вечера, на которых пели и играли свои произведения Глинка, Даргомыжский, Шимановская.

В.Ф.Шубин пишет: «Различные обстоятельства (главным образом, вероятно, материальные затруднения) заставляли Козлова не раз менять квартиры. В начале 20-х годов он жил на Исаакиевской площади в доме Бреммера (теперь дом № 3), а в конце того же десятилетия – на Малой Садовой в доме купца Армянинова (дом № 4)…»

СУТУГИНСКИЙ ДОМ

По данным «Адресной книги города Санкт-Петербурга» на 1892 год, этот доходный дом принадлежал Петру Павловичу Сутугину. В 1900 году, согласно тому же справочнику, домом владел его сын – надворный советник, преподаватель, дворянин Александр Петрович Сутугин, при котором здесь находились мелочная лавка, магазин мужского платья, перчаточный магазин, редакция журнала «Север», книжный и канцелярский магазины.

В 1917 году, по данным справочника «Весь Петроград» на 1917 год, дом перешел Петроградскому Международному коммерческому банку, который располагался в соседнем доме – № 6 по Екатерининской улице.

В 1978 году дом прошел комплексный капитальный ремонт. И в 1980-х годах во дворе дома расположились контора «Вторсырье», а также склад Елисеевского магазина и гаражи.

Совсем еще недавно, пару лет назад, на первом этаже дома находилось кафе, принадлежавшее Елисеевскому магазину. Теперь от него остались лишь воспоминания да несколько газетных строчек. «Дальше, слева за углом, на Малой Садовой, примостилась небольшая кафешка – любимица завсегдатаев из Дома радио», – так писала «Смена» в 1995 году. Кафе просу ществовало в этом здании почти десять лет. Оно как бы продолжало историю знаменитого кафе «На Малой Садовой», находившегося в доме № 8. Теперь здесь расположилась контора, торгующая недвижимостью.

11 ноября 1999 года

ДРУГАЯ СТОРОНА

На углу Невского и Малой Садовой высится дом, знаменитый самым роскошным продовольственным магазином Российской империи, имеющий имя собственное – «Елисеевский». Угловое здание, отмеченное огромными зеркальными окнами-витринами, считается памятником архитектуры и находится под охраной государства.

Благодаря магазину квартал городской застройки, ограниченный Малой Садовой, Невским проспектом, Караванной и Итальянской улицами, еще именуют Елисеевским кварталом, а на градостроительных планах он обозначен под № 285.

КНИГОИЗДАТЕЛЬ БОГДАНОВИЧ

На участке № 56 по Невскому проспекту в 1780-х годах находился дом, принадлежавший купчихе Прасковье Ермолаевне Апайщиковой, у которой одно из помещений в 1787 году снимал Петр Иванович Богданович, бывший библиотекарь Академии наук. Пользуясь указом, разрешавшем открытие «вольных типографий», Богданович решил стать книгоиздателем. Наняв место, Богданович решил в этом доме завести собственную типографию. Здесь же он и жил.

Но предприимчивому Богдановичу развернуться в этом доме помешала хозяйка-купчиха, подозрительно отнесшаяся к затее с издательством, и Богданович покинул купеческие помещения негостеприимного дома, свернув работу типографии, и открыл ее в другом месте.

СМЕНА ХОЗЯЕВ И… ТЕРРОРИСТЫ

В 1830-х годах дом принадлежал Бутримовой. В это же время здесь работал Итальянский магазин. В 1863 году произошла перестройка части здания, осуществлявшаяся по проекту академика архитектуры А.И.Тихобразова (1824–1897).

На фасаде дома Елисеевых по Малой Садовой улице № 8 висит невыразительная вывеска, извещающая, что здесь находится служебный вход в Театр комедии. Однако было бы уместнее вывесить здесь информационную доску, рассказывающую о том, что именно здесь было логово террористов, мечтавших в конце 1870-х годов убить императора Александра II и ряд первых лиц государства.

Осенью 1880 года террористы создали под руководством С.Л.Перовской группу из шести человек (И.Гриневицкий, Е.Оловенникова, Е.Сидоренко, Н.Рысаков, А.Тырков, П.Тычинин), в задачу которой входила слежка за передвижениями Александра II по столице – определялись время и маршруты его поездок. Когда стали известны царские маршруты, решили произвести взрыв адской машины, для чего надеялись подложить ее под полотно дороги, по которой проследует императорская карета.

Необходимо было подыскать удобное для устройства минного подкопа помещение. Террористы

остановили свой выбор на четырежэтажном доме на Малой Садовой улице (ныне участок дома № 8), являвшемся вторым по счету от угла Невского проспекта. В этом доме в конце 1880 года небольшое подвальное помещение по подложным паспортам на имя Евдокима Кобозева и его супруги Елены Кобозевой сняли за 120 рублей в год члены террористической партии «Народная воля» Ю.Н.Богданович (1849–1888) и А.В.Якимова (род.1856). Под вывеской «Склад русских сыров Е.Кобозева» 7 января 1881 года открылось новое торговое заведение. Полиция на всякий случай навела справки о мещанине Кобозеве, для чего был послан запрос в Воронеж. Воронежская полиция подтвердила выдачу паспорта на имя Кобозева – ответ не вызвал подозрений в отношении владельца сырной лавки.  

План террористов был прост: из помещения «сырной лавки» под мостовой проезжей части улицы подготовить подкоп с тем, чтобы во время проезда по Малой Садовой улице императора Александра II взорвать заложенную туда адскую машину. В подвале имелось три помещения: лавка, соседняя с нею жилая комната и склад. Подкоп велся ночью, для чего снимали со стены декоративную панель, находившуюся под окном подвала. Террористы решили рыть подземную галерею диаметром 80–90 сантиметров. Одновременно готовили и мощный взрывной снаряд. Работы вели попеременно два человека, при свете свечи. Подкопщик рыхлил землю ручным буравом и складывал землю в мешок, который его напарник за веревку вытаскивал в комнату. Землю ссыпали в пустые бочки из-под сыра. Подкоп вели Баранников, Богданович, Желябов, Исаев, Колодкевич, Ланганс, Саблин, Суханов, Тригони, Фроленко.

В случае неудачи со взрывом одновременно предполагалось выставить отряд «бомбистов-метальщиков», которые должны были находиться на другом возможном маршруте следования императорской кареты по Екатерининскому каналу. Этот вариант руководитель террористов Андрей Желябов предусмотрел на тот случай, если царь после взрыва бомбы окажется невредимым, то тогда в дело вступят метальщики, расставленные по концам Малой Садовой улицы. Руководство ими Желябов брал на себя. Если и в этом случае Александр II остался бы невредим, тогда Желябов должен был заколоть императора кинжалом.

К двадцатым числам февраля подкоп был закончен. В середине февраля в Парголове состоялись испытания адской машины, конструкцию которой разработали Грачевский, Исаев, Кибальчич. На испытаниях присутствовали Желябов, Кибальчич и группа метальщиков, состоявшая из четырех человек: И.И.Гриневицкого, И.П.Емельянова, Т.М.Михайлова и Н.И.Рысакова. Подготовкой метальщиков и их инструктажем занимался Кибальчич.

Накануне покушения 27 февраля 1881 года в меблированных комнатах на Невском (ныне дом № 66) полиция арестовала вождя террористов А.Желябова, который пришел к народовольцу М.Тригони (за последним несколько дней велась круглосуточная слежка).

И тогда руководство всей акцией взяла на себя энергичная Софья Перовская, назначившая на 1 марта день покушения на царя. Согласно принятому плану, при повороте царской кареты с Невского на Малую Садовую должен был прогреметь мощный взрыв, если же при этом Александр II уцелеет, то метальщики, стоящие в конце улицы, должны были подойти к нему и бросить бомбы. 28 февраля Исаев заложил мину в подкоп. Утром решающего дня, 1 марта 1881 года, получив последние инструкции, участники покушения были на местах.

Движение царской кареты, охраняемой шестью казаками, из Зимнего дворца началось около часа дня. Якимова следила за движением на Малой Садовой. Находившийся в лавке М.Фроленко должен был по получении сигнала от Якимовой сомкнуть провода.

Как известно, покушение на Малой Садовой улице не удалось осуществить, так как карета Александра II проследовала не обычным маршрутом по Невскому проспекту, а иным путем – вдоль Екатерининского канала, свернув на Инженерную улицу.

И тогда террористы перенесли место убийства царя на Екатерининский канал…

После проведенного в Михайловском манеже смотра войск царская карета направилась в Михайловский дворец, откуда около трех часов царь выехал на Екатерининский канал. Метальщики, руководимые Перовской, были уже там. И тогда по сигналу Перовской покушавшиеся заняли другие намеченные места – на набережной канала. Здесь император и был смертельно ранен бомбой, брошенной И.Гриневицким…

После полуночи арестованного Желябова разбудил надзиратель, препроводивший его на допрос следователя, от которого он узнал, что «на его императорское величество Александра II злоумышленниками было совершено покушение, и через несколько часов после этого царь скончался от полученных ран».

Софья Перовская оставалась на свободе. Для поисков Перовской была поставлена на ноги вся полиция: приметы террористки были известны. Сопровождаемая околоточным, владелица лавки, где Перовская обычно делала покупки, колесила несколько дней по городу и наконец 10 марта, около 5 часов вечера, она увидела «государственную преступницу» на Невском проспекте, у Екатерининского сквера. Перовскую сразу же арестовали. Дальнейшее известно…

Убийц императора нашли, их судили и по приговору суда при огромном стечении народа повесили 3 апреля 1881 года на Семеновском плацу в Санкт-Петербурге.

…Прошло 116 лет. В Санкт-Петербурге наступило 19 августа 1997 года. В православный праздник Преображения Господня 19 августа 1997 года на Екатерининском канале состоялось долгожданное торжественное открытие после почти тридцати лет реставрации храма Воскресения Христова (Спаса-на-Крови).

13 ноября 1999 года

РЕСТОРАН ФЕДОРОВА

Дом Менгдена сохранился в перестроенном виде: в 1900-х годах его новый владелец Г.Г.Елисеев произвел надстройку шестого этажа. Изменился и декор фасада, расширились окна первого этажа, а гранитный цоколь закрыл окна подвальных помещений (в одном из них и орудовали ранее террористы).

В конце прошлого века после длительных переговоров участок на углу Невского проспекта (дом № 56) и Екатеринской улицы (дом № 8) со всеми строениями приобрел представитель известнейшего Торгового дома братьев Елисеевых Григорий Григорьевич Елисеев с тем, чтобы выстроить специальное торговое здание, невиданное до сих пор в императорской столице.

Городские справочные издания начала века фиксируют наличие в доме фруктового магазина и погреба вин, принадлежавшего 1-й гильдии купцу, домовладельцу Василию Максимовичу Федорову, владевшему также магазином колониальной торговли на Невском проспекте в доме № 9/1. По всей видимости, именно ему в конце прошлого века принадлежал находившийся в здании ресторан Федорова. Старожили вспоминали: «Знаменит был ресторан Федорова на Малой Садовой (дом № 8), он славился «стойкой». Не раздеваясь, там можно было получить рюмку водки и бутерброд с бужениной, и все это за 10 копеек. Посетители сами набирали бутерброды, а затем расплачивались. По вечерам здесь была толпа. В этой толкучке находились и такие, кто платил за один бутерброд, а съедал больше. Один буфетчик не мог за всеми уследить несмотря на всю расторопность. И так он в обеих руках держал по бутылке водки, наливая одновременно две рюмки. Он же получал деньги, сколько называл посетитель. Говорят, что кое-кто из недоплативших за бутерброды по стесненным обстоятельствам, когда выходил из критического положения, посылал на имя Федорова деньги с благодарственным письмом».

ПЕРЕСТРОЙКА ЕЛИСЕЕВА

В самом конце прошлого века владелец дома, купец Григорий Елисеев решил перестроить свою собственность, что и произошло в 1900–1903 годах. Здание внешне было полностью изменено, а на угловом участке, по проекту архитектора Г.В.Барановского (1860–1920), воздвигли новый монументальный необычной архитектуры корпус. В итоге преобразований появился самый «престижный продовольственный магазин Российской империи», принадлежавший Торговому дому Елисеевых. Екатерининская улица, как писали в то время очевидцы, «навсегда получила свою доминанту, новую яркую визитную карточку».

История Торгового дома Товарищества братьев Елисеевых восходит к 1813 году. Через девяносто лет, в 1903 году, один из потомков знаменитого купеческого рода выстроил здание – роскошный образец раннего модерна. В семье Елисеевых культивировалось предание о получении вольной крепостным крестьянином Петром Елисеевым-Касаткиным из рук своего барина графа Шереметева, о чем рассказывал на страницах «Вечернего Ленинграда» в январе 1991 года один из потомков основателя фирмы Ярослав Елисеев: «А дело было так. В доме у графа собрались гости, коих он потчевал свежайшей и сочнейшей земляникой, это среди петербургской стылой зимы. Гости ели и нахваливали, позвал тогда барин своего садовника Елисеева-Касаткина и говорит ему: «За хорошую службу проси, что хочешь». А тот говорит: «Ничего мне не надо, кроме вольной». Не хотелось Шереметеву расставаться с таким справным мужиком, но слово дворянина – отпустил своего крепостного, да еще деньгами помог ему собственное маленькое торговое дельце завести. С той винной лавки и начал свое рождение торговый дом братьев Елисеевых».

Но рассказ Ярослава Елисеева, по мнению современных историков, не более чем легенда…

Елисеевы занимались торговлей не только в столице, но и во многих городах России. С их именем связано развитие различных производств, широкая благотворительная деятельность, строительство и судоходство. Елисеевы активно участвовали в работе Санкт-Петербургской Городской думы…

В магазине Торгового товарищества братьев Елисеевых покупателям предлагались десятки сортов вин и шампанского, ликеры и всевозможные настойки, невиданные «колониальные» товары, десятки наименований фруктов, русских и иностранного производства сигар и папирос, широчайший выбор продовольствия. Аналогичных по богатству ассортимента магазинов в Санкт-Петербурге не имелось. Качество обслуживания покупателей никогда не вызывало нареканий – «у Елисеевых» покупать было престижно. 

НЕ ТОЛЬКО ЗА ПОКУПКАМИ

Два фасада высокого броского здания, облицованные «естественным камнем», прорезались огромными арками, остекленными огромными поверхностями окон-витрин-витражей, имевших характерный для стиля модерн орнаментальный рисунок – текучие, прихотливо извивающиеся линии. Сочетание тяжелого «сумрачного камня» и блестящей поверхности стекла, позолота оконных переплетов было необычным и смелым приемом. Высоко над землей на здании поместили крупные, «натуралистически исполненные» скульптурные группы, символизирующие Искусство, Науку, Промышленность и Торговлю. Автор моделей – скульптор А.Г.Адамсон.

Двусветный огромный торговый зал блистал от электрического освещения. Яркий свет лился из огромных бра, торшеров и люстр, сверкавших золотом и хрусталем. Обилие лепнины, колоссальных размеров зеркальные окна-витрины, яркие витражи, позолота вызывали праздничные чувства и большой интерес горожан, которые специально ходили смотреть торговый зал, любуясь его прекрасным интерьером.

Облик Торгового дома Елисеевых достиг своей цели: его рекламный характер навсегда запечатлелся в сознании покупателей, раз сюда попавших. Новый дом на Невском получил общественное признание, вызвав споры среди теоретиков искусства…

В литературе имеются данные о сумме, которую выложил Торговый дом Елисеевых за строительство своего «рекламного дома» – пять миллионов рублей. Сумма по тем времена огромная! Но исключительно выгодное расположение здания в центре Санкт-Петербурга на главной магистрали города вскоре начало приносить Г.Г.Елисееву доходы.

МАГАЗИН + ОФИСЫ

Новый Елисеевский магазин по сути представлял собой многофункциональный комплекс, включавший в себя прежде всего торговый зал гастрономического магазина на первом этаже; на втором этаже за колоссальными по размерам витражами находился театрально-концертный зал; выше, на третьем этаже, был ресторан. Первоначально предполагалось большие залы второго и третьего этажей сдавать внаем для устройства в них концертов, выставок и спектаклей. Со временем в доме стал работать ломбард. В здании также находилось множество помещений, использовавшихся для служебных нужд, имелись хорошо оборудованные офисы и шикарные квартиры. На первом этаже была столовая, в которой питались служащие, рядом – контора Елисеевского магазина.

Первым из открытых в начале 1904 года помещений был торговый зал, но дорогостоящая отделка в других помещениях продолжалась и была полностью завершена к концу 1906 года.

Техническая оснащенность служебных помещений магазина была на высоте. Петербуржцы не догадывались, что в подвальных помещениях есть специальные огромные кладовые, в которых при определенной заданной температуре хранились запасы гастрономических товаров, имелся фруктовый и винный склады, камеры охлаждения скоропортящихся продуктов. Специальные устройства могли понизить температуру до минус 8 градусов. В случае необходимости температура поднималась до плюс 8 градусов.

25 ноября 1999 года

ДОРОГОЕ ИМЯ ФИРМЫ

Завоевав среди петербуржцев определенную репутацию, купцы Елисеевы все равно дорожили добрым именем своей фирмы. Их товары всегда отличались высочайшим качеством, изобилием и разнообразием. В любое время года в этом, как и в других магазинах Елисеевых, имелся широкий выбор свежих фруктов: яблоки, груши, сливы, апельсины, мандарины, виноград многих сортов, свежая земляника, ананасы. Для Торгового дома братьев Елисеевых такой набор продуктовых товаров являлся нормой, а не торговым чудом. Очень богатым был выбор кондитерских изделий. Живая рыба, парное мясо, икра различных сортов и посолов, специи и многое другое…

Понятно, что очередей в магазине не было. Качество обслуживания привлекало «к Елисееву» людей богатых и именитых, не стоявших за ценой. Елисеевы являлись поставщиком Высочайшего двора, их дело было вне конкуренции. По всей стране фирма рассылала печатные прейскуранты.

ЦЕНТР ТОРГОВЛИ И РАЗВЛЕЧЕНИЙ

Архитектор Г.В.Барановский полностью справился с поставленной перед ним Г.Г.Елисеевым задачей создания полифункционального здания.

Над торговым помещением, находившемся в первом этаже, был устроен один из наиболее известных театральных залов Санкт-Петербурга. Он начал работать с весны 1904 года. Здесь давались театральные представления, концерты, проводились собрания. И это не случайно: Григорий Григорьевич Елисеев являлся страстным театралом, и поэтому при обсуждении проекта нового здания перед архитектором Г.В.Барановским была поставлена задача создать в здании большое театральное помещение.

В «Зале Елисеева» зрители располагались в партере, имевшем 480 кресел (белая мебель с зеленой плюшевой обивкой, а сам зал окрашен в светло-желтые тона), и на двух балконах с четырьмя ложами. Роскошная отделка интерьеров фойе и зрительного зала вызвали восхищение у современников.

Театральный зал второго этажа сдавался внаем разным арендаторам: частным антрепренерам и разным театральным труппам, содержавшим театральные труппы. Здесь 16 октября 1904 года открыл свои представления новый столичный театр, получивший название «Невский фарс» – театрик кабаретного толка. Его сменил «Современный театр», затем другие труппы.

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ

Перед революционным 1917 годом, по данным справочников «Весь Петроград» за 1916 и 1917 годы, дом все так же принадлежал Г.Г.Елисееву.

Естественно, с приходом большевиков к власти Елисеевский магазин был национализирован, став «собственностью народа». Вековое дело купцов Елисеевых прекратилось, роскошное здание стало медленно угасать. В течение нескольких месяцев торговля здесь была свернута, навсегда были потеряны «елисеевские традиции».

Здание магазина стало быстро разрушаться. В тридцатых годах многие знаменитые витражи, украшавшие дом Торгового товарищества Елисеевых, были сначала «зашиты», затем сняты, после – утрачены. Прежде всего демонтаж витражей произошел в окнах Елисеевского театра.

Коммунисты, однако, не могли вычеркнуть из городской лексики название «Елисеевский магазин» – в памяти горожан прочно засела фамилия Елисеевых, создавших на углу Невского проспекта и Малой Садовой улицы удивительный по своему архитектурному убранству дом торговли.

МАТЕРИ И ДЕТИ

Справочник Весь «Ленинград и Ленинградская область на 1930 год» сообщает, что в доме находились: подсобное предприятие Ленингр. Здравотдела помощи материнству младенчеству. В его функции входило: содействие охране материнства и младенчества, помощь бесприютной матери и ребенку.

В ведении подсобного предприятия находились швейный комбинат, трикотажная, фасовочная, бандажная, фасовочная и гладильная мастерские, завод минеральных вод «Гигиена», отдел аттракционов. В состав подсобного предприятия также входили общежития беспризорных матери и ребенка.

В доме № 5б в 1930 году работали гастрономический, нотный и книжный магазины музыкального сектора Госиздата, кооператив «Пролетарий», магазин оптических приборов и принадлежностей Б.В.Лемана, магазин фотопринадлежностей акционерного общества «Совкино», экскурсионное государственное акционерное общество «Советский турист», магазин по продаже цветов и растений управления городскими садоводствами Гороткомхоза, государственные промышленно-экономические курсы Ленинградпрофобра, Ленинградское отделение издательства «Музсектор «Госиздата», группком № 4 «Центрального района Союза работников просвещения СССР. В доме действовали буфет и пивная ЛСПО, а также переговорный телефонный пункт и «Театр сатиры». 

ТЕАТР КОМЕДИИ

В период НЭПа в Елисеевском театре возобновились постановки театральных коллективов. Театры работали по принципу самоокупаемости и не получали дотаций от государства, действуя в качестве частных антреприз. Многие идеологические шоры были временно сняты. Один театральный коллектив сменял другой…

В первые годы советской власти на сцене Елисеевского театра выступали артисты театра «Гротеск», затем работал Малый драматический театр.

В начале 1920-х годов это помещение занял театр Музыкальной комедии – репертуар был напичкан пьесами незамысловатыми и «легкими», в них был задействован Леонид Утесов. С 1929 года здесь выступала труппа государственного Театра сатиры, объединенная затем с труппой театра Комедии (выступал в помещении театра Пассажа); в итоге возник Театр сатиры и комедии, который после нескольких реорганизаций стал называться с 1935 года Театром комедии.

Первоначальная отделка театра не сохранилась: зрительный зал до нас дошел в перестроенном виде. В тридцатых годах за счет уменьшения помещения фойе расширили театральный зал, значительно увеличив число посадочных мест с 380 до почти 900 кресел.

С 1935 по 1968 год труппу возглавлял талантливый режиссер и театральный художник советской поры, ставший со временем народным артистом СССР Николай Павлович Акимов.

В годы Великой Отечественной войны труппу театра эвакуировали в Таджикистан.

В помещении Театра комедии с весны 1942 года шли оперные спектакли, труппу которого составили оставшиеся в блокированном городе артисты. Коллектив возглавляли дирижер К.И.Элиасбер и художественный руководитель И.А.Нечаев. Музыкальные спектакли оперы чередовались с драматическими представлениями Городского театра, которым руководил С.А.Морщихин. Оперная труппа с 3 октября 1943 года переехала в Малый оперный театр на площади Искусств.

В период борьбы с космополитизмом в конце сороковых годов Николая Акимова «за формализм» отстранили от руководства труппой. После смерти Сталина и через шесть лет после отстранения от «руководящего театрального поста» (в 1955 году) Акимова вернули в театр на прежнюю должность, и он до 1968 года являлся его художественным руководителем, получил за свою деятельность звание народного артиста СССР.

И ныне на втором этаже этого дома продолжает работать елисеевский театральный зал, в котором сегодня выступает труппа Академического театра комедии имени Н.П.Акимова. Уже давно петербуржцы окрестили сценическую площадку «театром в гастрономе». Академическим театр стал именоваться с 1967 года.

Но многие еще помнят, как выступали на этой сцене известнейшие артисты А.Д.Бениаминов, К.Я.Гурецкая, И.П.Зарубина, Е.В.Уварова, В.В.Усков, Е.В.Юнгер и многие другие.

Николай Акимов вынашивал идею постройки специального театрального здания для театра Комедии, но идея так и осталась нереализованной. В 1989 году газеты писали о реконструкции помещений театра, но и этот вопрос завис в воздухе.

В январе 1991 года труппе был представлен новый главный режиссер Дмитрий Астрахан, которого осенью на этом посту сменила Татьяна Казакова. Такова очень конспективно история использования помещения бывшего Елисеевского театра.

30 ноября 1999 года

ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ И ПОСЛЕ

Уже через день после начала Великой Отечественной войны в огромной витрине бывшего магазина Елисеева были установлены самые первые в городе «Окна ТАСС, в которых вывешивались агитационные плакаты, бичевавшие фашистов и звавшие к борьбе с захватчиками.

После окончания войны Елисеевский магазин был возрожден руками реставраторов: он попал в число важнейших объектов, пострадавших во время блокады, наряду с памятниками архитектуры, учреждениями культуры и общественными зданиями, которые были восстановлены в первую очередь.

Находящийся на третьем этаже Елисеевский ресторан, основательно перестроенный, превратился в служебные помещения советского продовольственного магазина.

В торговом зале продукты размещались, как и сегодня, за стеклянными витринами, за которыми находились прилавки продавцов. В начале 1950-х годов прилавки ломились от товаров: колбасы на любой вкус, рыба разных сортов и способов приготовления, черная и красная икра, телятина, мясо разных сортов, живые карпы и вареные раки, различные пирожные и замысловатые по выделке торты, конфеты в цветных фантиках, напитки, вино, ликеры, коньяки. Но затем прилавки потихоньку скудели, появились очереди…

При первом секретаре Ленинградского Обкома КПСС Г.В.Романове жизнь в городе текла безмятежно. О тех временах в народе говорили:

Мариинка танцует,

Елисеев торгует,

Романов – правит.

ПРЕДТЕЧА «САЙГОНА»

В конце 60-х – начале 70-х годов здесь открыли кафетерий, вскоре получивший среди невской «кофейной публики» неофициальное наименование «Малой Садовой». За чашкой маленького двойного, стоившего 14 копеек, можно было обсудить разные вопросы и темы, в том числе отвлеченные.

Один из ярких представителей самиздатовской литературы Виктор Кривулин так вспоминал о «Малой Садовой»: «Еще одним местом, ставшим действительно культурным центром, было кафе на Малой Садовой. Там даже выпускали книги – рукописные, естественно – поэтов, писателей, мистиков, религиозных деятелей – завсегдатаев кафе. Частенько на Малой Садовой я сталкивался с Бродским…»

Кафетерий на «Малой Садовой» являлся своеобразной предтечей другого окололитературного места – знаменитого «Сайгона, находившегося на первом этаже здания ресторана «Москва» (угол Невского и Владимирского проспектов). Литератор Виктор Топоров хорошо запомнил его открытие: «Сайгон» открылся в тот самый день, когда я поступил в университет – 1 сентября 1964 года. Это как-то совпало, до «Сайгона была Малая Садовая. Там мы все крутились и перешли в «Сайгон» с Малой Садовой. А потом я в «Сайгоне» бывал практически ежедневно лет 12».

Кафе на Малой Садовой, принадлежавшее Елисеевскому магазину, в этом доме закрыли в 80-х годах, переведя «торговлю кофием в разлив» в помещение соседнего дома № 4 на той же улице. Новое помещение, более нарядное и уютное, однако, не 1 привело к созданию литературной атмосферы, а может быть, «жанр был исчерпан» и наступали другие времена.

До недавнего времени в первом этаже дома работал кафетерий. Он находился рядом со служебным входом в Театр комедии.

Елиссевский магазин к тому времени стали официально именовать «Центральным». Знаменитый торговый зал тогда уже находился в аварийном состоянии. Сыпалась штукатурка, отваливалась со стен керамическая плитка, витрины имели треснувшие стекла, были утрачены стеклянные плафоны на многих осветительных приборах, грязные витражи не пропускали свет…

Лишь в 1987 году магазин закрыли и стали вести реставрационные работы, продолжавшиеся два года. Прежде всего укрепили несущие конструкции самого помещения, проверили их с помощью специальной техники, заделали трещины на потолке и в стенах, в торговом зале Елисеевского магазина реставраторы промыли стекла знаменитых цветных гвитражей, укрепили, восстановили утраченные фрагменты и заново вызолотили лепнину на потолке и на стенах, воссоздали утраченные изразцовые цветные плитки отделки, восстановили по оставшимся немногочисленным образцам ажурные решетки, часть которых прошла золочение, были воссозданы мраморные прилавки, декорированные красным деревом с бронзовыми деталями, обновлены мраморные крышки прилавков.

Была заменена и осветительная арматура: плафоны, бра, подвесы хрустальных люстр, укрепленных на стенах торгового зала. 

ЛЕГЕНДА О ЛЮСТРЕ

Магазин Елисеевых во время так называемой горбачевской перестройки вновь нашумел историей о своей исчезнувшей люстре. Кем-то назойливо раскручивалась очередная легенда: якобы, торговый зал знаменитого магазина украшала огромная, чуть ли не позолоченная, из серебра люстра (писали и говорили также и о золотой люстре), на которой блистали горные хрустали чистейшей воды.

Так вот. Все эти разговоры не более чем слухи. Сохранившиеся фотографии торгового зала, сделанные к столетнему юбилею фирмы в 1913 году, и архивные материалы позволили развеять этот миф, доказан: никакой люстры на потолке никогда не было. Кстати, когда я сюда прихожу, то я ее «вижу» – вижу люстру, которой не было здесь никогда…

И СНОВА ЕЛИССЕВСКИЙ

29 октября 1993 года на фасаде здания снова появилась вывеска «Елисеевский». Для замены рекламы потребовалось вмешательство высшей городской законодательной власти – тогдашнего Малого Совета. Шрифт новой вывески был разработан на основании старинных фотографий художниками ТОО «Ваятель». В августе 1995 года у парадного входа в торговые залы на фасаде магазина, со стороны Невского проспекта была установлена мемориальная доска русским купцам и предпринимателям Елисеевым. Дирекции магазина потребовался целый год, чтобы «пробить» в мэрии разрешение на установку памятного знака. На бронзовой доске два барельефа братьев Григория и Степана Елисеевых и надпись: «Здание построено торговым товариществом «Братья Елисеевы» в 1902 – 1903 годах». Доска также изготовлена в мастерской ТОО «Ваятель».

Дом Елисеева стоит и сегодня, и мы вновь вспомним об этой династии деловых людей, начавших свое дело в доме № 18 по Невскому проспекту. Мы знаем ее конец: «…все семейство Елисеевых пострадало от революции в большей или меньшей степени. Одни погибли от «руки народа» в 1917-м, другие эмигрировали и были впоследствии захоронены на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, третьи остались в советской России и пострадали в 1937 году», – писал в 1998 году журнал «Нева».

Инициатор строительства замечательного петербургского торгового помещения Г.Г.Елисеев умер в Париже и похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. У владельца знаменитого магазина было пять сыновей, но они не захотели продолжить дело своего отца. Прямые потомки владельцев экспроприированного Елисеевского магазина живут за границей. Об этом рассказал на страницах «Вечернего Ленинграда» читателям в начале 1991 года Г.Зеленин, взявший интервью у бывшего жителя нашего города, а ныне американского гражданина, Ярослава Елисеева. Я.Елисеев рассказывал: «В Советском Союзе из всех Елисеевых проживают только двое – мама Анастасия Григорьевна, помнящая себя еще ребенком в антураже того роскошного магазина на Невском, где каждый приказчик норовил ее чем-нибудь вкусненьким угостить, еще ее двоюродная сестра Ия Александровна Елисеева… Единственное, пожалуй, что меня задевает сейчас, – когда слышу, что городские власти якобы собираются присвоить ему название «Елисеевский». Будь это в Америке, я мог бы выразить протест через суд. А здесь понимаю, что могу лишь высказать пожелание, не больше. Никого не хочу обидеть, но когда просто в людской памяти магазин неразрывно связан с фамилией его создателей, это больше даже чем приятно. Но Елисеевы были слишком щепетильны и слишком дорожили своим добрым именем, чтобы выставлять его рядом с пустыми прилавками и унижающими человеческое достоинство очередями…».

Это интервью, напомню, было взято в 1991 году. Сейчас Ярослав Елисеев, может быть, не был бы столь категоричен, ведь магазин снова полон товаров и популярен среди покупателей.

Сегодня знаменитый Елисеевский магазин взят под охрану государства как памятник архитектуры начала ХХ века – произведение «раннего петербургского модерна».

Его верхний этаж по-прежнему занимает Санкт-Петербургский академический театр комедии им.Н.П.Акимова, который многие петербуржцы так и называют – «театр в гастрономе».

1 декабря 1999 года

А У НАС ВО ДВОРЕ

В мае 1998 года на Малой Садовой улице начался, а в октябре закончился ремонт дворовых территорий дома № 4. Стены украсились ажурной ковкой над входами, появились козырьки, новые двери, низкорослые фонари, детская площадка…

Думается, что в том, что Центральный район в 1998 году занял первое место в соревновании по благоустройству между районами города, немалую роль сыграло наведение порядка во дворах дома № 4 по Малой Садовой улице. Кстати, автором проекта благоустройства новых пешеходных троп по Малой Садовой улице является мастерская архитектора Ларисы Викторовны Домрачевой.

ДОМ № 6

По данным 1892 года, зафиксированным в «Адресной книге города Санкт-Петербурга» П.О.Яблонского, дом № 6 по Екатерининской улице принадлежал Абраму Михайловичу Ушакову, проживавшему по адресу: Большая Конюшенная улица, дом № 1 (ист. адрес).

Через восемь лет, согласно тому же справочнику, в 1900 и 1902 годах дом принадлежал отставному коллежскому регистратору Александру Владимировичу Шенку.

В доме находились меховой магазин «Зоммер и Броувер», модный магазин и мастерская шляп, золотошвейная мастерская «А.Гофман», магазин прикладных принадлежностей для портных, переплетная, эполетная, портняжная мастерская мужского платья, мастерская дамского верхнего платья.

В справочнике «Весь Петербург на 1912 год» сообщается, что дом принадлежал Санкт-Петербургскому Международному коммерческому банку, главная контора которого располагалась в доме № 58 по Невскому проспекту.

Международный коммерческий банк владел на Невском проспекте домом № 58.

После возведения на Невском главного корпуса руководство банка решило строить второе здание, которое фасадом должно было выходить на Екатерининскую улицу. Новый банковский корпус должным образом оформлял обрамление всего вида участка, который в форме буквы «Г» выходил и на Невский проспект, и на Екатерининскую улицу.

Автором проекта второго корпуса банка, выстроенного в 1912 году, был архитектор Александр Васильевич Кащенко.

«РУССКОЕ СИТИ»

К концу прошлого века Невский проспект и прилегающие к нему магистрали стали средоточием главнейших финансовых учреждений Российской империи. Здесь в специально выстроенных зданиях размещались почти все крупнейшие банки самой России, филиалы многих ведущих банков мира, работали правления акционерных обществ, торговых домов, многих страховых обществ. Вот как писал о том времени в поэме «Возмездие» Александр Блок:

Век расшибанья лбов о стену

Экономических доктрин,

Конгрессов, банков, федераций,

Застольных спичей, красных слов,

Век акций, рент и облигаций.

Появление нового банковского здания в Санкт-Петербурге – «в самой сердцевине делового Сити» огромной Российской империи являлось показателем процветания самого банка.

Международный коммерческий банк был учрежден 28 мая 1869 года. Его первоначальный капитал составил пять миллионов рублей, внесенных учредителями, объявившими подписку на выпущенные двадцать тысяч акций банка. Вскоре поступило заявок на 350 миллионов рублей! Затем последовали выпуски новых акций банка – число вкладчиков значительно увеличилось… К началу Первой мировой войны Международный коммерческий банк входил в пятерку крупнейших частных банковских учреждений империи, владевших почти 50% вкладов всех акционерных коммерческих банков страны.

В начале нашего века банк возглавлял статский советник, камергер Высочайшего двора Александр Вышнеградский – сын известного банковского и биржевого дельца, влиятельного члена Санкт-Петербургской Городской думы, бывшего в 1886–1892 годах министром финансов (при императоре Александре III), выдающегося математика, профессора, директора Технологического института с 1875 года, академика Ивана Вышнеградского (1831–1892).

Сын бывшего министра в описании историка русского банковского дела В.И.Таранова выглядит так: «Используя колоссальные семейные связи в правительстве, финансовом мире, молодой Вышнеградский способствовал коммерческим успехам банка, росту его популярности. Он играл роль, аналогичную Путилову, в среде финансовых магнатов и в Министерстве финансов, что определило привилегированное положение банка».

…Ранним утром 27 декабря 1917 года в «красном Петрограде» вооруженные отряды большевиков внезапно заняли здания всех банков, а вечером того же дня газеты опубликовали декрет ВЦИК «О национализации банков», объявлявший все коммерческие частные банки собственностью государства. Так началась и в конце концов была разрушена создававшаяся веками кредитная система огромной страны. 

ОТСЮДА УПРАВЛЯЛИ ДОРОГАМИ

В 1930 году здесь находились Окружное дорожное управление Ленинградского окружного Исполкома, а также Ленинградское окружное дорожное управление (Окрдор), Ленинградское областное управление шоссейных и грунтовых дорог и автомобильного транспорта «Облдортранс», управление начальника сплава Северо-Западного района (Начсплав), а также Трудовая кооперативная артель инвалидов «Красный курьер», объединявшая в своих рядах швейцаров и гардеробщиков, правление Ленинградского отделения Государственного универсального магазина «ГУМ» («Все для всех»), управление «Ленгосторга» (Всесоюзного объединения торфяной промышленности), Ленинградское областное отделение Общества содействия развитию автомобилизма и улучшению дорог в РСФСР «Автодор», канцелярия курсов шоферов «Автодора» (мастерские и гараж располагались по ул. Желябова, 5), швейный кооператив инвалидов «Инкооптруд», магазин платья артели «Инкооптруд», Областное объединение торфяной промышленности «Ленгосторф»…

За последнее десятилетие во многие дома, занятые до революционных потрясений 1917 года финансовыми учреждениями и банками, вернулись и банки, и финансовые учреждения. К началу 1997 года в городе действовало около 200 банковских структур, и среди них 56 самостоятельных коммерческих банков, имевших в разных местах города свои филиалы, а также 64 филиала иногородних банков, 19 представительств банков, из которых было 7 иностранных. Многие из этих финансовых структур имели свои офисы на Невском проспекте и на близлежащих улицах.

«ЗВЕЗДНЫЙ» БАНК

В 1993 году в доме № 6 обосновался Астробанк. Его возглавил Кирилл Владимирович Смирнов – один из пионеров банковской деятельности периода перестройки – перехода от плановой экономики к рыночной. Первое время дела банка шли хорошо. Владельцы Астробанка переоборудовали ряд помещений старого банковского дома, придав новое звучание некоторым интерьерам, прежде всего операционному залу, где осуществлялась выдача наличных денег по кредитным карточкам и дорожным чекам и шли другие денежные расчеты. Работы проводились членами Союза дизайнеров Санкт-Петербурга В.Н.Галкиным, Н.А.Грачевым, А.К. Потаповым и другими.

Банк, руководимый Кириллом Смирновым, много занимался благотворительностью и меценатством, показывая пример и приучая к этому делу «новых русских». Банкир Смирнов скончался от сердечного приступа в расцвете сил, он многое не успел сделать…

После кончины К.В.Смирнова в конце 1995 года началась деградация банка, а в ноябре 1996 года у него отобрали лицензию. Арбитражный суд признал банк несостоятельным, то есть попросту банкротом.

Одновременно с Астробанком в доме № 6 располагались Международный банковский институт, Салон банковских систем, Международный центр экономики, науки и техники, издательско-полиграфический комбинат.

В настоящее время в доме М б на Малой Садовой на первом этаже работает ювелирный магазин «На Малой Садовой, 6», принадлежащий фирме «Русские самоцветы», открытый в 1995 году. Здесь расположен «Межбанковский институт». В 1996 – 1997 годах в доме работала фирма «Астрон-13», собиравшая оперативную информацию о состоянии валютного рынка.

МАЛАЯ САДОВАЯ УЛИЦА:

ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

25 мая нынешнего года мы напечатали первую статью исторического очерка известного петербургского историка Сергея Лебедева о Малой Садовой улице. Вчера, 1 декабря, была опубликована последняя, заключительная, часть. Напомним, наши публикации шли одновременно с реконструкцией Малой Садовой улицы. И это не случайное совпадение, а продуманная и целенаправленная акция, которая дала возможность нашим читателям больше узнать о самой короткой по протяженности, но богатой историческими событиями городской улице. Кроме того, наши публикации стали основой для информационно-исторических стендов, установленных в витринах дома № 3 по Малой Садовой. Ну а сегодня предоставляем слово историку С.Б.ЛЕБЕДЕВУ, который расскажет о том, что сделано и что предстоит сделать на Малой Садовой улице.

ВСЕ НАЧАЛОСЬ С ИДЕИ

Напомню основные этапы создания пешеходной зоны на Малой Садовой. В середине 1990-х годов петербургский архитектор Елена Шаповалова предложила перекрыть улицу аркой, создав воздушный переход по второму этажу с одной стороны улицы на другую. В целом проект Е.Ф.Шаповаловой касался реконструкции всего так называемого «Елисеевского квартала», ограниченного Невским проспектом, Караванной улицей, Итальянской улицей и Малой Садовой. По проекту предполагалось перекрыть внутридворовые помещения огромными стеклянными крышами, создав систему пассажей… По всей видимости, оригинальная идея Е.Ф.Шаповаловой будет осуществлена, когда у Санкт-Петербурга найдутся для этого необходимые средства.

В 1997–1998 годах на деньги, отпущенные правительством Санкт-Петербурга, к работе над эскизным проектом концепции пешеходной зоны «Малая Садовая улица» было привлечено Бюро Генплана комитета по градостроительству и архитектуре. В 3-й мастерской (под руководством архитекторов В.Л.Спиридонова и Е.В.Васильковской) была осуществлена разработка концепции, ставшей основой для окончательного проекта, который мы сегодня видим, что называется, «в материале». Он принадлежит архитекторам Ларисе Домрачевой и Олегу Харченко. Надо отметить, что публикация очерков «Малая Садовая улица» содействовала работе строителей, проектировщиков, организаторов производства, которые сделали весной, летом и осенью 1999 года всё, чтобы обновленная улица открылась 8 октября 1999 года, как и было намечено планами. Кстати, к торжественному открытию второй пешеходной зоны Санкт-Петербурга, на Малой Садовой улице, были изготовлены специальные памятные медали, значки и памятные вымпелы, которые сразу же стали коллекционной редкостью.

ЧТО БЫЛО, ЧТО ЕСТЬ

Еще год назад Малая Садовая улица представляла собой постоянный парковочный отстойник машин; ее тротуары были разбиты, проезжая часть требовала ремонта, не лучшим образом выглядели фасады домов и дворы. Поэтому благоустроительные работы в марте 1999 года начались с покраски фасадов, установки металлодекора в воротах и на балконах, новых номерных знаков на домах. Естественно, большое внимание было уделено замене инженерных коммуникаций и обновлению дорожного покрытия.

Сегодня вместо всем привычного асфальта все пространство улицы замощено специальной плиткой и гранитными блоками.

На улице установлены фонари, изготовленные фирмой «Апекс». В центре улицы устроена небольшая площадь, подсвечиваемая необычным образом: свет льется как бы из-под земли.

Полностью обновлен двор дома № 29 по Итальянской улице. Здесь устроены клумбы, фонтан, а по вечерам зажигается «Светящееся дерево».

Огромная работа проведена по благоустройству дома № 3: здесь высажены деревья, вьющиеся растения, устроена специальная горка для ребят, на окнах первого этажа установлены изящные кованные решетки, все подъезды и дворы освещают специально изготовленные фонари.

ФОНТАН, ЧАСЫ, МУЗЫКА

После открытия пешеходной зоны и до первых холодов действовал каскадный фонтан «Часы», который весной вновь заработает в полную силу. И мы по нему сможем уточнять время. Вода будет струиться под музыку, для чего устроена специальная акустическая система музыкального воспроизведения. Кстати. Почему бы красивую конструкцию фонтана не укрыть в холодное время года специальным стеклянным колпаком, под сенью которого создать небольшую оранжерею живых цветов? При желании вполне можно сохранить трансляцию замечательных классических музыкальных произведений через громкоговорители, установленные на Малой Садовой улице. Эти концерты могли бы привлекать сюда многих петербуржцев и гостей города, а программу этих «музыкальных часов» на Малой Садовой можно публиковать в городских газетах, как это делается, например, с программой радио- и телевизионных передач.

За день до открытия на улице был установлен архитектурный макет часов, которые стали отсчитывать время, оставшееся до наступления третьего тысячелетия. Через несколько недель их сменит постоянный монументальный павильон, где можно будет узнать не только время, но и сколько дней, часов, минут и секунд осталось до встречи нового тысячелетия… Такой новогодний подарок горожанам предполагается преподнести уже в этом году в один из декабрьских дней.

ШУВАЛОВ ВОЗВРАЩАЕТСЯ

8 октября, в торжественный день открытия Малой Садовой улицы здесь был заложен памятник основателю Московского университета и Академии художеств Ивану Ивановичу Шувалову. Выбор места не случаен, ибо угловой дом-дворец № 1/25 принадлежал знаменитому меценату и благотворителю, который предоставил свою усадьбу для первых занятий Академии художеств. Именно здесь, в Шуваловском дворце, как считают историки искусства, прошел первый художественный конкурс…

«ДОБРАЯ СОБАКА»…

Во дворе дома № 3 по Малой Садовой улице уютно примостилась знаменитая «добрая собака». На стенах рядом с ней – многочисленные автографы. Их оставили те, кто поддерживает новый «Петербургский монумент» в его трудной службе на благо людей. Придите во двор и почитайте. Оставьте на стене свой автограф – это не возбраняется! Предполагается, что весной все автографы сфотографируют, а стены вновь покрасят для новых «объяснений в любви». Есть даже задумка издать специальный альбом.

…И ДИРЕКТОРСКИЙ КОТ

По всей видимости, в скором времени (не исключено, что еще в этом году) на фасаде Елисеевского магазина появится и металлический кот, который будет ласково глазеть на проходящую публику. Рядом с ним, возможно, установят и миску с молоком – его должен будет наливать ежедневно хозяин окна, подле которого кот примостится. Предлагаю поместить кота Васю (могут быть и другие имена – предлагайте!) у окна кабинета директора Елисеевского магазина. Представляете, как было бы здорово, если каждый день в одно и то же урочное время (например, ровно в полдень) окно бы открывалось, кота Васю вытирали бы от пыли специальной пушистой тряпочкой, а в миску наливали молоко…

Кот уже отлит в металле, и даже известно, где он в настоящее время находится (адрес и имя его «временного хозяина»). Пользуясь случаем, прошу со страниц газеты вернуть и установить кота Васю на Малой Садовой улице.

ТО ЛИ ЕЩЕ БУДЕТ

В 2000 году на Малой Садовой улице мы увидим памятник фотографу, который увековечит династию прославленных петербургских фотографов Булла – мастеров павильонной съемки, хроникеров событий, случившихся на берегах Невы в конце ХIХ – начале ХХ века.

Стены каждого дома помнят о своих жильцах. Ну а здесь в разные годы (и эпохи) жили знаменитые личности, ставшие неотъемлемой частицей истории государства Российского. Поэтому на фасадах надо установить памятные знаки. Например, на доме № 1/25, Шуваловском дворце, знак в память об основании Академии художеств, истории и владельцах дворца, о Министерстве юстиции России и его руководителях, о П.И.Чайковском, служившем в министерстве три года. На доме № 3/54 – знак о встрече писателя Ивана Тургенева с певицей Полиной Виардо, о фотографе Карле Карловиче Булле и его сыновьях; на доме № 2/27 – о поэтессе Анне Андреевне Ахматовой, артистке радио Марине Григорьевне Петровой; на доме № 4 – о поэте и переводчике Иване Ивановиче Козлове; на доме № 8 – о ленинградской интеллигенции, любившей пить кофе «На Малой Садовой».

ПОД ЗАЛПЫ ПУШКИ

Думается, что стоит возобновить после окончания ремонта фасадов Елисеевского магазина ежедневный ритуал пушечного выстрела-сигнала, который раньше звучал ровно в 6 часов пополудни. Можно разместить «пушку» и перед фонтаном – главное, было бы желание…

КОВЧЕГ МИЛОСЕРДИЯ

Почему бы уже сегодня, сейчас не установить рядом с фонтаном специальный ковчег милосердия, в котором собирать средства на помощь тем, кто в ней нуждается? Такой ковчег был установлен несколько лет назад на углу Невского проспекта и Михайловской улицы. Так что опыт его эксплуатации имеется. Любопытно, что в новом фонтане, который в начале осени открылся на Малой Садовой, чуть ли не ежедневно оказывалось несколько сотен рублей – их оставляли те, кто хотел бы непременно еще раз побывать здесь. Эти деньги да пожертвования из ковчега милосердия могли бы стать основой специального благотворительного счета, который использовали бы для организации бесплатных столовых в Центральном районе.

РЕСТАВРАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Благоустроительные работы на Малой Садовой улице в конце лета 1999 года плавно перешли на Манежную площадь, которая также была благоустроена, а в Мало-Конюшенном сквере был заложен камень в основание будущего памятника писателю Ивану Сергеевичу Тургеневу, который жил и постоянно бывал в домах, находящихся рядом с площадью.

Впереди – комплексная реставрация Шуваловского дворца и благоустройство его внутридворовых территорий. Надеюсь, будет наконец отреставрирован фонтан, который находится во дворе дома № 1/25 по Малой Садовой улице. Необходимо также как можно быстрее вывести из этого уникального петербургского места ведомственные гаражи и различные конторы. Освободившиеся помещения можно использовать с выгодой для города, организовав в первых этажах – бывших каретниках – выставочные помещения, магазины по продаже произведений народных промыслов (ведь в городе столько умельцев-кустарей!), антиквариата.

НА ТАТЬЯНИН ДЕНЬ

На Малой Садовой улице можно (и нужно!) ежегодно 25 января, в день святой Татьяны, проводить праздник всех студентов России. Напомню, что именно в этот день Иван Иванович Шувалов подписал у императрицы Елизаветы Петровны указ об основании Московского университета. Кстати, спонсором праздника студентов может выступить фирма, производящая пиво «Студенческое», которое пришлось и по вкусу, и по карману нашей молодежи.