«Обычай устраивать елку введен у нас русскими императрицами во времена Императора Павла», – читаем в записках фрейлины А.О.Россет.

26 декабря 1854 года Анна Федоровна Тютчева, фрейлина высочайшего двора, в своем дневнике записала: «Петербург. Вот уже два дня, как мы в городе. Как всегда, елка была устроена в Золотом зале. Только великий князь Алексей и великая княжна не могли присутствовать. Они оба нездоровы: даже опасались кори. У них была своя ёлка».

В тех же «Воспоминаниях» А.Ф.Тютчевой, в основе которых лежат ее дневниковые записи, рассказывается о событиях, происходивших при императорском Зимнем дворце через год, 24 декабря 1855 года: «Сегодня, в сочельник, у императрицы была ёлка. Это происходило так же, как и в предыдущие годы, когда государь был еще великим князем, – в малых покоях. Не было никого приглашенных; по обыкновению, присутствовали Александра Долгорукая и я; мы получили очень красивые подарки. Была особая ёлка для императрицы, ёлка для императора, ёлка для каждого из детей императора и ёлка для каждого из детей великого князя Константина. Словом, целый лес ёлок. Весь большой Золотой зал был превращен в выставку игрушек и всевозможных прелестных вещиц. Императрица получила бесконечное количество браслетов, старый Saxe, образа, платья и т.д. Император получил от императрицы несколько дюжин рубашек и платков, мундир, картины и рисунки».

Таким образом, в императорской России в праздник Рождества было принято не только ставить дома пушистую зеленую елку и ее украшать, но и делать подарки членам своей семьи, родственникам, близким и знакомым.

В 1880-х годах у Гостиного двора на Невском проспекте и ряде «торговых улиц» Санкт-Петербурга перед праздником Рождества было особенно многолюдно: «Как известно, рождественский праздник называют детским праздником: хоть раз в году дети становятся героями дня; около них сосредоточиваются все заботы, – писал один петербуржец в 1880-х годах. –Производятся деятельные приготовления «на елку». Лесники потирают руки… Книгопродавцы и издатели выпускают «на елку» тысячи разных книг с затейливыми переплетами. Игрушечные магазины с утра до вечера переполнены прекрасными покупательницами, выбирающими замысловатые детские игрушки на елку. Чухны вырубают последние сосновые рощи на финских болотах и везут в Петербург. Елки свозятся к Гостиному двору и на Сенной рынок. Прибыв в Гостиный двор, по большей частью ночью, елки тотчас же устанавливаются правильными рядами, так что за ночь, точно по мановению волшебного жезла, возникает перед Гостиным двором целый сосновый лес. Между маленькими елками, разукрашенными искусственными цветами, гордо возвышаются и елки-великаны во всей своей естественной красе. Тут же стоит и «елка-крошка», никогда не видавшая леса и вышедшая на свет из рук мастера. Яркая зелень, подобно румянам, сразу изобличает ее искусственную красоту.

Возле каждой зеленной лавки устанавливаются еловые рощи. В окнах магазинов выставлен пресловутый «старик с елкою» – эмблема зимы: из гипса отлита согбенная фигура деда с седою бородою, с красным от мороза лицом, одетого в шубе и в лаптях.

Во время предпраздничной сутолоки пульс столичной жизни бьет сильнее. Обездоленные судьбою сильнее чувствуют свое бедственное положение, и потому никогда в Петербурге не высыпает на улицу столько разных бродячих темных элементов, как накануне Рождества и Пасхи».

Традиционными были ёлки, устраивавшиеся с 1867 года в Аничковом дворце, где жил наследник престола великий князь Александр Александрович – будущий император Александр III.

Князь Владимир Петрович Мещерский (1839-1914) вспоминал: «На Рождественских праздниках я сказал Цесаревичу: «Ваш дом – жилище счастья, сделайте его жилищем счастья для несчастных, устройте елку для бедных детей». Цесаревич с радостью откликнулся на эту мысль, молодая Цесаревна приветствовала ее горячо своим молодым добрым сердцем, и оба счастливые супруга решили позвать к себе 100 бедных детей на елку в зал дворца. Мне было поручено позаботиться доставлением детей и приобретением подарков. Подарки заключались в обуви и в теплой одежде, в белье и платье; каждому мальчику предназначался полушубок, сверх того на каждую семью отпускалось в виде подарка по 1 сажени дров. Накануне все дети были отправлены в баню и вымыты, и затем на другой день потянулась эта вереница нищих детей с криком и шумом по великолепной лестнице Аничкова дворца…

Трудно описать то впечатление, которое пришлось испытать, глядя, как эти молодые Счастливцы радушно приняли в свои палаты детей нищеты и скорби… Их молодые лица сияли ласкою и добротою, более того, нежностью; дети были, как в волшебном сне, в этой ярко освещенной зале, перед громадною елкою и, наэлектризованные этим сном, этими подарками, бегали между Цесаревичем и Цесаревною с возгласами: дядя, мама, с сиявшими от радости глазами, как к родным, то целуя руку, то прижимаясь с нежностью, как к матери, и радостям не было конца. После угощения праздник нищих детей окончился тем, что Цесаревич велел повалить елку, и дети бросились обирать ее; минуты через три все дерево было очищено… Затем они бросились благодарить Добрых Хозяев за свои радости и, прибывши во дворец в лохмотьях или в чужом одеянии, вышли из него одетые в полушубки и в теплое и в теплой обуви… После этого дня Их Величества пожелали, чтобы ежегодно устраивалась такая елка для бедных детей».

В конце XIX – начале XX столетия в дни Рождества каждый год Общество любителей бега на коньках организовывало ёлку, гулянья и фейерверк в Юсуповском саду.

После октябрьского переворота 1917 года в течение почти двадцати лет коммунистические власти города запрещали празднование Рождества, которое в царское время неизменно отмечалось украшением елки, стоявшей в каждом доме до новогоднего праздника. В совдепии праздники вокруг ёлки запрещались коммунистами. Санкт-Петербург – тогда город Ленинград – долгие годы оставался без замечательного зимнего праздника.Елка рассматривалась коммунистами-атеистами в качестве символа религиозной пропаганды:

Только тот, кто друг попов,
Елку праздновать готов,

– такие лозунги висели в учреждениях и организациях.

При дуче Муссолини, с 1922 года правившем Италией, как известно, процветали искусства – театр, кинематограф, изобразительные искусства. Многие русские художники (Александр Бенуа), писатели (Максим Горький, Дмитрий Мережковский) и историки искусства (Вячеслав Иванов) плодотворно работали в фашистской Италии, причем режим Муссолини оказывал им поддержку…

Приводим эскиз декорации к балету русского композитора П.И.Чайковского «Щелкунчик», исполненный 1938 году художником Александром Николаевичем Бенуа для постановки знаменитого балета в миланском театре «Ла Скала».

Но прошло время, и здравомыслящий товарищ Иосиф Виссарионович Сталин (впоследствии генералиссимус), победив в 1930-х годах на внутреннем фронте коммунистических атеистов, бюрократов-фанатиков, расстреляв военных заговорщиков, которым руководил рвавшийся к власти кровавый маршал Тухачевский, праздник ёлки возобновил. Но ёлку стали украшать не перед Рождеством Христовым, к 7 января, а к празднику Нового Года – к 31 декабря, то есть на семь дней раньше.

Елки вновь стали доставлять из леса в централизованном порядке и со второй декады декабря их начинали продавать на специально выделенных площадках. Вся эта акция именовалась «елочной торговлей». Так было и до войны, и сразу же после Победы.

В людных местах города из леса привозили вековых красавиц, которые подсвечивались мигающими гирляндами, украшались блестящими звездами и шарами.

Мы помним то чудесное время, когда перед Гостиным двором и Домом Ленинградской торговли (ДЛТ) устанавливали не только ели, но и огромных Дедов Морозов. И если перед Гостиным двором высился огромный, достававший до второго этажа, ватный дед, окруженный двумя елками, то перед ДЛТ и Елка, и Дед Мороз зависали над улицей в виде силуэтов, мерцающих по вечерам сотнями огней, собранных в гирлянды.

Все чаще вместо пушистых лесных красавиц петербуржцам подсовывают елки, произведенные из железяк, на которых висит раскрашенные зеленкой полиэтиленовые лохмотьев, и электрических гирлянд. Но вокруг таких ёлок что-то не видно играющих детей, а взрослые, проходя мимо, думают, сколько же денег потрачено впустую – значит, вновь вырастут в новом году цены и налоги?

Правда, кое-где остались островки-реликты, где можно созерцать живых новогодних красавиц.

Теперь всё не так, как было раньше: исчез Дед Мороз подле Гостиного двора, вместо двух настоящих рядом с Дедом елей уже который год монтируют искусственный конус, который должен напоминать елку.

Нет и мигающих разноцветьем Деда Мороза и Елки у ДЛТ на Большой Конюшенной улице…

В этом году на Дворцовой площади якобы по просьбе горожан установили искусственную, «под ёлку», башню-пирамиду, которая обошлась налогоплательщикам значительно дороже, чем ель настоящая. Но эта мода такая уже в городе завелась: чем дороже – тем лучше для устроителей! И понятно, почему и для чего это делается.

Вот почему по новой смольнинской традиции и ставят теперь повсюду перед Новогодними праздниками дорогие зеленые искусственные пирамидки.

И кажется, что такая катавасия с искусственными дорогущими петербургскими елками вызвала вполне оправданный гнев Дедушки Мороза: в декабре 2013 года он приказал снег на Санкт-Петербург не отпускать!

Дед Мороз носа и по другим причинам в Санкт-Петербург не кажет, уступая место «бредовой Весне»…

В конце 1970-х годов меня одолело любопытство, и я решил узнать, из каких компонентов складывается в городе так называемая «новогодняя торговля». Позвонив в Главное управление торговли, я выяснил такие любопытные факты: «Сколько ёлок и новогодних игрушек будет продано в этом году ленинградцам? Вот цифры: в предновогодние дни торговая сеть получит 477 тысяч ёлок и 50 тысяч комплектов «ёлочных лапок». Торговля ими уже началась в 150 пунктах города, в цветочных магазинах. Около двухсот видов разнообразных ёлочных украшений уже продается в магазинах «Ленкультторга» и универмагах Ленинграда. Их будет продано на два с половиной миллиона рублей».