НОВОСТИ от СВ

16 апреля 1999 года

Лишь стены
помнят, но молчат

НА МАЛОЙ САДОВОЙ УЛИЦЕ

Наш сегодняшний собеседник – известный петербургский историк и страстный ревнитель старины Сергей Борисович Лебедев. Кстати говоря, именно ему пришла в голову блистательная идея – создать в Центральном районе памятник Фонарю. В результате на тихой Одесской улочке возникла целая «сюита» лампионов – копий фонарей различных эпох. Дело в том, что здесь когда-то была лаборатория знаменитого изобретателя А.Н.Лодыгина. И именно с Одесской улицы, что рядом со Смольным, началось победное шествие по всем земному шару «русского света» – уличного электрического освещения. Здесь, рядом со Смольным, в прошлом веке зажегся первый в мире электрический фонарь.

Год назад С.Б.Лебедев предложил создать на Адмиралтейском проспекте «Памятник Трамваю», который будет торжественно открыт уже в этом году. Новый «монумент» увековечит начало трамвайного движения в Санкт-Петербурге в 1907 году. Осенью прошлого года газета «Час Пик» сообщила: петербургская телефонная сеть приняла предложение историка С.Б.Лебедева, и уже созданы проекты ряда мемориальных досок, увековечивающих развитие городской телефонной сети. Так, на фасадах дома № 26 по Невскому проспекту в честь Первой Центральной телефонной станции будет установлен памятный мемориальный знак.

Не за горами 300-летие Санкт-Петербурга. Уже сегодня архитекторы скульпторы, художники решают вопрос, как лучше всего отметить славный юбилей. Предложение историка С.Б.Лебедева установить на фасадах домов 300 мемориальных досок, отмечающих славные страницы городской истории, деятельность петербуржцев, внесших свой вклад в преображение Санкт-Петербурга, России, получило значительный общественный резонанс. Программа уже начала воплощаться в жизнь – мемориальный мини-ансамбль из двух мраморных досок, отмечающих имена краеведа М.И.Пыляева и мецената В.Ф.Громова, уже открыт на фасаде дома № 22 по набережной реки Фонтанки.

Но на этот раз рассказ Сергея Лебедева о другой улице нашего района – Малой Садовой.

– Итак, сегодня мы поговорим с Вами, Сергей Борисович, о Малой Садовой улице.

– Что именно Вас интересует?

– Чем интересна эта улица, ее старинная история? Пресса ин формирует, что там что-то удивительное будет. Не то пешеходная зона с мощением и деревьями в кадках. Не то музей под открытым небом. Потом там на углу – Елисеевский магазин, куда недавно наведался сам Карден, как рассказывают, якобы обещавший денег дать на обустройство места удивительной красоты, убранства и удобства для горожан.

– Дело в том, что... Вот вы знаете, какая самая большая, длинная улица в городе?

– Какая?

– Это Большая Садовая. А самая маленькая?

– …

– Это Малая Садовая. Она очень маленькая. Но несмотря на размеры история самой маленькой улицы Санкт-Петербурга большая и весьма любопытная. Улица эта – своеобразный створ, через который вливается пространство Манежной площади, перетекающей в другую площадь – Невский проспект. То есть, если вы стоите в центре Малой Садовой улицы, то и не видите, что перед вами Невский проспект, а видите лишь открывающуюся новую площадь, на площади стоит памятник императрице Екатерине II Великой, а за ним знаменитый театр.

– Александринка.

– История этой улицы, ее благоустройство, начинается в Аннинское время, когда погорел Мытный (или Гостиный) двор. Он находится на берегу реки Мойки и Невского проспекта (участок дома № 15). Но когда случился пожар решили...

– Мытный двор это...?

– Мытный двор – там продавали продукты питания. Решили его не возобновлять. Первоначально под купеческие лавки отдали обширный участок на углу Фонтанки и Невского проспекта. То есть там, где находится знаменитая аптека, Лавка писателей и булочная – дом № 66 по Невскому проспекту. Новый Гостиный двор должен был занимать большое пространство. К началу 1740-х годов рядом уже существовал так называемый Третий Летний сад со знаменитым императорским дворцом (на месте нынешнего Михайловского замка). Отведенный под купеческую торговлю участок примыкал к территории, представлявшей собой гигантский и густой императорский сад, окруженный забором. В саду имелся знаменитый Лабиринт – то была царская забава: в этом Лабиринте можно было гулять и «теряться». Когда императрице показали план, она воспротивилась уничтожать часть своего «личного сада». Тогда решили перенести торговые ряды на то самое место, где находится сегодня Большой Гостиный двор.

– А что же сталось с местностью, примыкающей к нынешней Малой Садовой улице?

– Кончается царствование Анны Иоанновны. 1740 год. Через полтора года наступает царствование веселой Елизаветы Петровны. Новая императрица очень любила наряды и услужливых купцов, которые постоянно снабжали ее невиданными тканями для платьев… При Елизавете отстраивается новый деревянный Гостиный двор на месте нынешнего. А многие участки в центре города по нынешнему Невскому проспекту императрица приказывает раздать людям, к ней приближенным. В частности, там, где сейчас стоит Аничков дворец, жил ее фаворит, «тайный муж» граф Разумовский.

Участок же между нынешними Садовой, Итальянской, Малой Садовой улицами и Невским проспектом был отдан под усадьбу другого любимца императрицы – Ивана Ивановича Шувалова. Новый фаворит выстраивает для себя дворец, при нем был разбит сад. Получилась небольшая усадьба, имевшая ряд строений – павильоны, флигеля, каретники. Дворец Шувалова сохранился. Этот сейчас дом санитарного просвещения. У Ивана Ивановича устраивались приемы. Здесь бывали Сумароков, Фонвизин, многие художники, писатели, ученые, не говоря уже о высшей знати и самой императрице. Имя Ивана Ивановича Шувалова вошло в русскую историю прежде всего потому, что именно он стимулировал подписание Елизаветой четырех «высочайших указов». Первый о создании Московского университета – здесь его вдохновлял академик Михайло Ломоносов, второй о создании Академии художеств, третий – о создании гимназии в городе Казани, четвертый – о реформировании Пажеского корпуса. За исключением Пажеского корпуса, эти учреждения, пройдя путь реформирования, действуют и сегодня. Обсуждение идей, положенных в основание «знаменитых четырех елизаветинских указов», написание их – все это происходило в Шуваловском дворце.

Мало того, Иван Иванович Шувалов предоставил свой дворец и некоторые помещения своей усадьбы для первых занятий Императорской Академии художеств.

Рассматривая памятник Екатерине Великой, мы не видим фигуры Шувалова – другое царствование, отмечены лишь деятели «блистательной Екатерининской эпохи». Кстати, памятника великому благотворителю, меценату, просветителю Ивану Ивановичу Шувалову в городе до сих пор нет, а ведь тысячи «историков искусства», скульпторов, живописцев, графиков и других «специалистов-художников» окончили на протяжении 250 лет Академию художеств – это действительно высшее художественное учебное заведение. Ныне живущие Академики, профессора, доценты, преподаватели, выпускники, дипломники, студенты и сегодня работающей Академии художеств могли бы хотя бы провести конкурс на проект памятника своему основателю, который можно установить на Малой Садовой улице.

– Как же впоследствии сложилась судьба Шувалова и его дома?

– Основатель Академии художеств и Московского университета Иван Иванович Шувалов вынужден был после переворота, осуществленного гвардией и возведшего на престол Екатерину II, на полтора десятка лет уехать в заграничное путешествие. Его усадьба перешла к новым владельцам. Через некоторое время Шуваловский дворец оказался у генерал-прокурора князя Александра Алексеевича Вяземского, который фактически был первым министром Екатерины, или, по-нынешнему, исполняющим обязанности председателя правительства России. Он отвечал за организацию работы высшего правительственного аппарата, одновременно являясь генерал- прокурором, то есть лицом, наблюдавшим за соблюдением «государевых указов» и курировал ведомства, ныне именуемые как «силовые министерства». Шуваловский дворец вскоре стал именоваться дворцом Вяземского.

Надо отметить и такой факт: князю А.А.Вяземскому подчинялась так называемая Секретная экспедиция или Тайная экспедиция первого департамента Сената, в коей производились дознания по «политическим делам». Помещения Тайной экспедиции занимали строения соседнего дома – на углу нынешней Итальянской и Садовой улиц. Здесь, на этом месте, стоит дом, декорированный четырьмя портиками из ионических колонн, несущими треугольные фронтоны, в котором сегодня работает кинотеатр «Молодежный» и ресторан «Шанхай» (ранее – «Баку»). Когда в начале прошлого столетия решили перестроить это здание и стали рыть котлованы, то нашли подземные ходы, а в них человеческие скелеты, замурованные в стенах. На костях обнаружили тяжелые кандалы. Об этом пишет историк Михаил Иванович Пыляев.

После смерти князя Вяземского его дом перешел в новые руки. В конце концов дворец оказался в собственности государства, то есть был приобретен в казну, и император Александр I приказал разместить в нем Министерство юстиции.

Мало кто знает, что наш известнейший пиит, один из создателей современного литературного русского языка Гавриил Романович Державин в 1802 году стал первым министром юстиции Российской. империи. Его канцелярия находилась во дворце Шувалова-Вяземского, что своим фасадом выходит на нынешнюю Малую Садовую улицу. Другой поэт и баснописец (кстати, и академик) Иван Иванович Дмитриев несколько позже, с 1810 по 1814 год, также занимал пост министра юстиции. Дворец Шувалова–Вяземского долгие годы – более ста лет – был «местом обитания высших судебных властей» Российской империи. Во дворце помимо канцелярии находилась и обширная служебная квартира министра юстиции, который одновременно возглавлял и прокуратуру Российской империи, следившую за исполнением законов. В обязанности обер-прокурора входило общее руководство Правительствующим Сенатом, в коем он председательствовал. Отметим среди многих министров юстиции имя Дмитрия Николаевича Набокова – деда знаменитого нашего писателя Владимира Набокова…

– Да, в доме Набоковых теперь редакция «Невского времени». Но это уже в другом районе.

– Владимир Набоков пишет о деде в своих воспоминаниях «Другие берега». Надо отметить, что после падения в России в феврале-марте 1917 года монархической самодержавной формы правления, первым легитимным министром юстиции все еще Российской империи, но уже Временного правительства, как известно, был Александр Федорович Керенский, ставший впоследствии главой Временного правительства и удерживавший этот пост до октябрьского переворота 25 октября 1917 года.

После прихода к власти большевиков министерство «за ненадобностью» было ликвидировано. Вместо министерства был организован Народный комиссариат юстиции. О том, что на Малой Садовой было Министерство юстиции, очень быстро забыли.

Но дом не пустовал. Его передали просветительским медицинским организациям. Во дворце Шувалова-Вяземского создали Музей здравоохранения, затем здесь стал действовать дом работников здравоохранения. На протяжении многих лет в ряде помещений дворца действует городская организация Общества Красного Креста, являющаяся одной из старейших организаций России. Надо отметить, если мы пойдем дальше по Малой Садовой улице…

– Давайте пойдем…

– …Мы с вами выйдем к дому, который примыкает к Шуваловскому дворцу – это флигель дворца, принадлежавший Министерству юстиции. Сейчас там находится Комитет по здравоохранению правительства Санкт- Петербурга, а до революции находились департаменты Министерства юстиции. В здании располагались канцелярии чиновников.

Правда, как-то непривычно звучат слова «чиновник Петр Ильич Чайковский», но именно здесь находилось «первое рабочее место» нашего великого русского композитора Петра Ильича Чайковского, который, закончив Императорское Училище правоведения, именно в этом доме «начинал свою трудовую деятельность». А тем не менее Петр Чайковский почти ежедневно в течение трех лет приходил сюда и «столоначальствовал», писал бумаги, получал от начальства премии за свою успешную деятельность.

«В тылах» этого здания находились служебные квартиры, в коих жили многие министры юстиции, заместители министра, высшие служащие министерства и высшие чиновники российской прокуратуры.

– Кто, например?

– Здесь, к примеру, квартировал три года известный юрист, прокурор Анатолий Федорович Кони. Кони не оставил, к сожалению, воспоминаний о своей жизни в этом доме, хотя в своей переписке он сообщал пару раз, что его служебная квартира «весьма просторна»…

– Давайте пойдем дальше.

– Далее – дом более известный своим молочным магазином, что расположен на первом этаже. С другой стороны, минуя разрезающую фасад арку, почти двадцать лет находился знаменитый «Стол заказов», где имелась особая «золотая кладовая». Здесь «партийная номенклатура», а также депутаты Верховного Совета РСФСР и СССР могли заказать себе продукты из так называемой «деликатесной группы».

– Далее…

– …Угловой дом, стенами выходящий на Малую Садовую и Невский. Он был известен нам всем, к сожалению, уже закрытым магазинам «Подарки». Дом также имеет свою старинную историю. Последняя перестройка его велась известнейшим петербургским архитектором графом Павлом Юльевичем Сюзором для домовладельца Ушакова. Если мы посмотрим на угол дома, то увидим кариатид, что держат овал – своеобразный нетрадиционный «гербовый щит», на котором написано «А.У.». То есть: «Александр Ушаков». Это тот самый Ушаков, для которого несколькими годами ранее граф Сюзор переделал дом на углу Невского и Владимирского проспектов, где долгое время находилась гостиница «Москва», потом – ресторан «Москва». И знаменитейший «Сайгон», к сожалению, закрытый…

– Где мы все по юности университетской «тусовались», но это другая тема, с «Сайгоном»; но кафе было отменным.

– То есть граф П.Ю.Сюзор – и один и тот же «домовладелец А.Ушаков». Отмечу, что в этом доме ранее находились «меблированные комнаты». Однажды в одну из дверей такой меблированной квартиры постучали. Молодому человеку открыла горничная и спросила: «Что вам угодно?» Прозвучал ответ: «Хочу видеть мадам». Вышла мадам. И понеслись десятилетия… то был Иван Сергеевич Тургенев. Стоял далекий 1843 год.

– А мадам звали… Полиной Виардо.

– Да. Вышла Тургеневу навстречу великая французская певица Полина Виардо Гарсиа. В результате – первое знакомство, сложные отношения, мелькающие за окнами купе и карет ландшафты России, Франции, других стран Европы, салоны, ложи… Многие десятки лет. Тургенев умер в Бужевале, рядом с домом четы Виардо.

После революционных потрясений в этом же доме находилось издательство Зиновия Исаевича Гржебина, который выпускал массу книг; там бывал и Максим Горький.

– Как не вспомнить…

– Немца Карла Буллу и его сыновей – династию знаменитых петербургских фотографов. Историки-краеведы, искусствоведы, архитекторы, изучающие Петербург-Петроград, многие горожане с большим любопытством рассматривают воспроизведения старинных фотографий в книгах, газетах, журналах. «Аромат навсегда утраченного прошлого», контуры «императорского столичного города Санкт-Петербурга» и «революционных буден давно отшумевшей эпохи». Мы можем сегодня увидеть, благодаря приветливому мастеру – художнику Карлу Булле, «запечатленными в фото» и быт столичных улиц, и его праздничное оформление, и жизнь великосветских салонов, знаменитых артистов, «первых лиц империи» – одним словом, «весь Петербург» начала ХХ века. Работу отца продолжили его сыновья. Сегодня в первом подвальном этаже углового дома (Невский, 52), а также наверху, под самой крышей, находятся павильоны, куда каждый может прийти, сняться на память. Но не каждый знает, что, приходя на съемку, он попадает в одно из самых старых фотографических ателье Санкт-Петербурга.

– Может быть, нам перейти на другую сторону улицы?

– Переходим. Вот высится на углу Невского и Малой Садовой знаменитейший и самый красивый, «самый роскошный продовольственный магазин Российской империи», имеющий имя собственное. И улицу-то знают благодаря главным образом этому магазину.

– Это Елисеевский магазин…

– Правильно. Магазин, отреставрированный сравнительно недавно.

– А вот журналист газеты «Смена» Алексей Орешкин, да и многие другие журналисты, горожане постоянно-таки интересуются легендарной судьбой знаменитой люстры...

– Что касается вопроса, была ли «на потолке огромная сверкающая люстра» или ее не было в Елисеевском магазине, – то надо в очередной раз сказать, как это ни печально, – люстры все-таки не было. Когда я сюда прихожу, то я ее «вижу люстру»…

– Но ее нет…

– Я проверял: каждый приходящий в торговый зал Елисеевского отмечает: «А чего-то не хватает. Люстры не хватает».

– А был ли все-таки «мальчик»?

– Вот и вы. Люстры, к сожалению, не было. Но ее «все видят» на потолке. Вот такой всеобщий «петербургский иллюзион», «общественный мираж». Я бы изобразил эту люстру на рекламной марке магазина, вместе с портретами бородачей Елисеевых и ломящимися от товаров прилавками. Объявил бы конкурс на проект люстры, а потом сделал бы сувениры — «Елисеевская люстра».

– Я думаю, что каждый из горожан хотя бы раз, но совершил покупку в «Елисеевском».

– Магазин был построен в начале века. Его фасад отмечен символическими фигурами и знаками, олицетворяющими Мореплавание, Торговлю, Коммерцию и так далее. Надо отметить, что примыкающие к нему со стороны Малой Садовой и Невского два корпуса – тоже часть Елисеевского магазина, служащие своеобразными архитектурными кулисами, фоном. В помещениях этих корпусов до революционных потрясений 1917 года также находились «торговые точки». Так, в корпусе, идущем вдоль по Невскому, торговали табачными изделиями, а сейчас рыбой, крупами…

– И мясом торгуют. Коту нравится.

– В обширных подвалах Елисеевского размещались морозилки, а также камеры, которые поддерживали определенную плюсовую температуру – 5-6 градусов – для сохранения фруктов. На верхнем этаже находился зрительный зал небольшого, изящного камерного театра. Сейчас зрительный зал в два раза больше по площади, по посадочным местам. А еще выше находился зал, где Елисеевы предполагали устраивать выставки. Выставки там проводились несколько раз.

– А где был ресторан?

– Вместо выставочного зала вскоре устроили ресторан. Сейчас это помещение используется под офисы. В этом Елисеевском доме также находился ломбард, а еще «дорогие квартиры», которые сдавались внаем…

– И вот, очевидно, предстоящее восстановление комплекса «Елисеевский магазин» придаст…

– …придаст «историческим объемам» как бы их «истинное, первоначальное историческое содержание», приведет к восстановлению «первоначального убранства», – есть такие идеи.

– Сегодня в доме работает Театр комедии — Академический, надо отметить, Театр комедии имени Николая Акимова.

– До этого неоднократно эта «театральная территория» использовалась различными труппами. Здесь работал Театр сатиры, потом – Театр комедии. Затем Театры сатиры и комедии объединились, и возник Театр комедии «без сатиры», ибо сатира была у властей не в чести. То произошло в 30-е годы – слово «сатира» отбросили, и театр стал называться просто: Театр комедии. Надо отметить, что служебный вход в театр располагался несколько дальше.

– И мы переходим к дому, который…

– …нынче известен кулинарией и своим кафетерием. Сегодня там можно выпить кофе. И, кстати, в годы «правления» Леонида Ильича Брежнева тут была устроена первая продажа кофе «через венгерскую машину». Открыли кафетерий – сразу же «публика стала собираться». Из публики со временем выделилась «пишущая и печатающаяся братия», то есть писатели, журналисты, поэты и художники. Когда открыли «Сайгон», «кучковавшиеся» здесь года полтора-два перешли в «Сайгон».

– То есть на угол Невского и Владимирского?

– Да. А кафетерий продолжал работать, и он пользовался очень большим успехом.

– «Все мы там всякий день бывали во время оно».

– Но уже пили кофе не литераторы, философы, художники и музыканты, а журналисты, работавшие на радио, и публика, которая специально приезжала в Елисеевский магазин, чтобы купить «самые свежие продукты». В конце фасада этого дома на Малой Садовой – дверь, ведущая в служебные помещения Театра комедии.

– Пойдемте, Сергей Борисович, к следующему дому.

– Дом № 6 интересен тем, что он был построен в начале века архитектором Александром Васильевичем Кащенко для Международного коммерческого банка. Это финансовое учреждение возглавлял сын академика, великого математика Ивана Алексеевича Вышнеградского – статский советник, камергер Высочайшего двора Александр Иванович Вышнеградский. Вышнеградский-сын был весьма крупным банкиром, который привел банк к такому состоянию, что он вошел в пятерку крупнейших кредитно-финансовых учреждений Российской империи. Надо отметить, что участок, который занимал этот банк, как бы окаймлял здание магазина Елисеевых, выходя на Невский проспект. Развившись и накопив достаточно средств, банк решил построить для себя «престижное здание». Заказали проект архитектору А.В.Кащенко и построили здание сначала на главной городской магистрали – Невском проспекте – сейчас здесь дом технической пропаганды. Затем очередь дошла и до дома № 6 на Малой Садовой улице, фасад которого отмечен вывесками банка и находящегося на первом этаже ювелирного магазина.

– Далее – дом № 4…

– Это доходный дом «неброской архитектуры». Надо помнить, что он связан с именем нашего выдающегося поэта Ивана Ивановича Козлова. В литературе встречается указание, что поэт именно в этом доме написал стихи знаменитой «народной песни» «Вечерний звон». Если быть более точным, это вольный перевод стихотворения англичанина Томаса Мура, но перевод «получился лучше, чем подлинник». Это действительно народная песня, которая постоянно звучит в эфире, на концертных подмостках.

– Далее мы подходим к дому № 2.

– Это Дом радио. Интересно, что на участке этого дома в старину находилось несколько построек, так или иначе связанных с именами известнейших наших сограждан. Это и Петр Францевич Лесгафт, родившийся в доме на этой территории, который уже снесен. Здесь также был дом, где жил студент Николай Гаврилович Чернышевский, который очень подробно в письме родным рассказал о своем петербургском жилище. Но за неимением места цитировать не будем…

Нынешний дом радио построен в начале века, при императоре Николае II, одной из старейших общественных организаций, именовавшейся Благородным собранием. Но Благородное собрание не смогло здесь развернуть свою деятельность, ибо началась Первая Мировая война (или, как тогда называли, Великая война), и многие члены Благородного собрания ушли на фронт и погибли. А в доме развернул свои работы японский госпиталь.

Вот мы говорим: русско-японская война, памятники о том напоминают. Да, Россия и Япония воевали, дело было неправое с обеих сторон, к тому подталкивали и нас, и особенно их «враги России». Кто? – известно уже давно. Мы потерпели «из-за неподготовленности» поражение. Был заключен мир. Но вот во время Первой мировой войны – об этом не все помнят – мы с японцами были союзниками. Японцы союзникам стали помогать, собрали деньги и здесь, в здании Благородного собрания, развернули миссию Японского Красного Креста. В огромных залах и парадных комнатах были расставлены кровати, где лечились раненые. Газеты Петрограда писали об этом, особенно «Новое время». Есть фотографии. Кто помнит об этом эпизоде русско-японских отношений?

Кончилась Первая мировая. Благородное собрание перестало существовать. В огромном помещении развернули кинотеатр. Назывался он вначале «Колос», затем прибавили одну букву «с» и получился «Колосс». Кинотеатр, надо заметить, закрыли только после войны, а весь дом с 30-х годов стал постепенно передаваться Ленинградскому радио.

Именно оттуда велись передачи во время блокады. Выступала Ольга Федоровна Берггольц, Анна Андреевна Ахматова читала свои знаменитые стихи.

Многие, очевидно, вспоминают, как слушали «детские радиопередачи», которые вела великая Мария Григорьевна Петрова, обладавшая уникальным, неповторимым даром. То был «Волшебный Голос». Помню, в детстве, четыре десятилетия назад, как я ждал времени ее выступления, слушал часами – Мария Григорьевна читала. Ее голос никогда не был громким, но всегда проникновенным, объемным. Голос… он «живописал», он делал слово «видимым»!

Нет Марии Петровой, нет Анны Ахматовой, нет Ольги Берггольц. Остался фасад дома, из которого и сегодня ведутся радиопередачи. Мне хотелось бы, чтобы имена этих трех великих горожанок были запечатлены на мемориальных досках, установленных на фасаде.

Сегодня мы заканчиваем публикацию материала известного петербургского историка Сергея Борисовича ЛЕБЕДЕВА. О чем бы вы хотели узнать еще? Пишите. Редакция ждет ваших откликов, уважаемые читатели.

– Сергей Борисович, вот вы предлагали установить к 300-летию города 300 мемориальных досок.

– Никто против этой идеи не выступает. Вот почему бы памятной доской на Малой Садовой улице не увековечить имя Ивана Ивановича Козлова — автора «Вечернего звона», десятков прекрасных стихов? Поэт Козлов был слеп! Но его талант собрал вокруг него кружок русской поэзии, музыкантов, артистов, писателей. Здесь работал литературный салон, отмеченный громкими именами (Грибоедов, Пушкин). Дом Козлова – Малая Садовая улица, 4.

На Малой Садовой улице нужно запечатлеть на мраморной доске имя Петра Ильича Чайковского. Может быть, стоит поставить доску и Тюремного комитету, который давал рекомендации Министерству юстиции по части улучшения содержания заключенных. И чиновники министерства прислушивались к общественной организации.

Необходимо поставить в нашем городе первый памятный знак «видео-певцу» Санкт-Петербурга – фотографу Карлу Булле. Это будет первая доска фотографу в России.

Почему бы не установить доску по факту основания здесь Императорской Академии художеств России, которая начала свою работу на этой улице? И, наконец, я думаю, может быть, стоит деятелям из Академии художеств поставить вопрос об установке памятника великому меценату и благотворителю, покровителю наук и искусств, Ивану Ивановичу Шувалову. Будучи самым близким к императрице человеком, Шувалов известен своей скромностью: он, в частности, отказался от графского титула! Шувалов не прятал деньги в чулок, а помогал талантливой молодежи, издавал книги. Когда он странствовал за границей, то закупал ежегодно десятки и сотни картин и гравюр, которые отправлял затем в Петербург, императрице Екатерине II, которая формировала коллекцию «своего Эрмитажа».

Почему не поставить памятник Ивану Ивановичу Шувалову – благотворителю, меценату, просвещенному человеку?

Думаю, стоит поставить доски Министерству юстиции Российской империи, а также министру юстиции Ивану Ивановичу Дмитриеву – известному баснописцу и поэту. И, наконец, надо привести в порядок дворец Шувалова, который является выдающимся памятником истории, архитектуры и культуры.

Сегодня из уст некоторых чиновников приходится слышать: «А зачем, мол, заниматься мемориализацией этой мертвой истории?» В особенности Комитет по культуре известен в качестве активнейшего терминатора, некоей торпеды, нацеленной против памяти об истории столицы Российской империи, городе, откуда фактически и была создана мировая держава – Россия, где русскими писателями, архитекторами, художниками, музыкантами создавалась слава России.

Но идея Памяти – великая идея. Пройдет время – и все забудут о том, что происходит сейчас, о людях, которые это делают, и лишь историческая память и служители ее своеобразного культа Клио (богини истории) будут помнить об этих людях. Идеи мемориализации пока с большим трудом пробивают себе дорогу на страницах пишущих о «чем-то своем, заинтересованном» городских средств массовой информации. Предложения активно блокируются, «гасятся» редакторским руководством и цензурой; информация по краеведению дается в крайне дозированных нормах; предпочитают писать о далеких странах и заморских шоу-дивах, нежели о насущных городских проблемах, о сохранении истории, города. Мы уверены, что память одержит победу – пусть постепенно, теорией «малых дел», маскируясь, она пробьет себе правый путь «в мире горя и зла». Память бессмертна.

Одним словом, Малая Садовая улица – это своеобразная «История за фасадом». Проект ее благоустройства, разработанный недавно, находится в КГА, он ждет своей реализации.

– А что предполагается?

– Сделать новое покрытие. Сейчас же здесь ужасное состояние и тротуаров, и магистралей.

– А мощение?

– Замостить нужно «по-государственному», на века. Предполагается поставить, как раньше было, старинные фонари, но они должны быть «петербургскими». Есть план поставить красивые киоски, павильоны, с тем, чтобы их внешний вид был не «разномастным», а «стильным» и опять-таки оригинально и «сугубо» петербургским. Сделать не ретро-кич надо, а чтобы внешний вид магистрали отвечал «высокому стилю», заданному в Петербурге еще императорскими временами.

Проектное предложение выполнено в мастерской нашего известного петербургского архитектора Вадима Леонардовича Спиридонова, который вместе со своим коллективом разработал эту интересную концепцию благоустройства. Естественно, будут изменены рекламные вывески и другие «малые архитектурные формы», которые как бы приведены в «тональность» этой улицы. Они не должны диссонировать. Улица-то с 60-х годов фактически превратилась в пешеходную зону. Если убрать сегодня скопище фурчащих машин, если поставить там столики, то, естественно, улица будет другой – «интересной». Может быть, стоит поставить памятник. А почему нет?

Давайте подумаем, поразмышляем. Какая вообще богатая история у этой улицы! Мы потому-то и небогаты, ибо очень и очень часто покупаем дешевые вещи.

– Ну хорошо. Вот вы историю улицы написали. Может быть, всю эту «уличную историю» издать отдельной книгой?

– Я взял лишь одну улицу, пересекающую Невский проспект – «пошла история», нанизанные факты. Факты вбиты в компьютер, «причесаны», сделана верстка – получилась рукопись. Это где-то 250 страниц. Мне самому стало интересно: я ведь ходил сорок лет по этой улице и улицы не знал; смотрел, но не видел. Если бы были мемориальные доски, я бы читал их. Книги, которые стоят на полке, за делами смотреть часто некогда. Мне, кстати, самому нравится эта рукопись, содержание которой не должно быть только в компьютере. Все это нужно пропустить через вашу газету, чтобы люди знали «историю, скрывающуюся за фасадом».

Сейчас, к тому же, имеется проект создания комплекса краеведческих работ и градостроительных предложений по магистралям исторического центра города, в особенности Невского и пересекающих его улиц, к 300-летию Санкт-Петербурга, чтобы люди знали, как преобразится наш город, как краше он будет.

Историка

Сергея ЛЕБЕДЕВА

расспрашивала

Людмила ЩУКИНА