Википедия распространяет антинаучные утверждения?

Анализ псевдонаучной риторики и эпистемологических подмен в статьях о парапсихологии

С точки зрения нашего риторического анализа, используемые «Википедией» приёмы могут быть классифицированы как псевдонаучные. Их главная функция — не поиск истины, а скрытая «эпистемическая инъекция»: внедрение в сознание читателя материалистической картины мира под видом неоспоримого научного консенсуса. 

Анализируемые статьи включают: «Apparitional experience» (Опыт видения призраков), «Astral projection» (Астральная проекция), «Aura» (Аура), «Bilocation» (Билокация), «Clairvoyance» (Ясновидение), «Deathbed phenomena» (Предсмертные явления), «Dermo-optical perception» (Дермо-оптическое восприятие), «Dream telepathy» (Телепатия во сне), «Ectoplasm» (Эктоплазма), «Electronic voice phenomenon» (Феномен электронного голоса), «Extrasensory perception» (Экстрасенсорное восприятие), «Ganzfeld experiment» (Ганцфельд-эксперимент), «Kirlian photography» (Кирлиановская фотография), «Mediumship» (Медиумизм), «Out-of-body experience» (Внетелесный опыт), «Precognition» (Предвидение), «Psychic» (Психик), «Psychic reading» (Психическое чтение), «Psychometry» (Психометрия), «Reincarnation» (Реинкарнация), «Remote viewing» (Удаленное видение), «Retrocognition» (Ретрокогниция), «Telekinesis» (Телекинез), «Telepathy» (Телепатия), «Thoughtography» (Мыслеграфия), «Xenoglossy» (Ксеноглоссия), «Zener cards» (Карты Зенера).

Содержание

Часть 1. Риторико-эпистемологический анализ текстов «Википедии»

• Введение

  • Общая характеристика корпуса текстов

  • Определение доминирующего дискурса

  • Постановка цели анализа

• 1. Анализ риторических и эпистемологических приёмов

  • 1.1. Эпистемологический финализм

  • 1.2. Инверсия научного процесса

  • 1.3. Асимметричный стандарт доказательств

  • 1.4. Презумпция виновности данных

  • 1.5. Социологическая подмена анализа

  • 1.6. Асимметрия декларируемой позиции (скрытая нормативность)

  • 1.7. Игнорирование социологии науки

• 2. Заключение

  • 2.1. Систематизация выявленных приёмов

  • 2.2. Ответы на ключевые вопросы

  • 2.3. Итоговый вывод о функции текста

Часть 2. Энциклопедия закрытого мира: информационный барьер и его последствия

• Введение: информационный барьер и его последствия

  • Справочник эпохи и его скрытая власть

  • Иллюзия нейтральности и её функция

  • От анализа текста к социальному диагнозу

• 1. Наука в осаде: консервация знания и подавление инноваций

  • 1.1. Создание «запретных зон» для исследований и порочный круг маргинализации

  • 1.2. Препятствие смене научных моделей через «иммунизацию» от аномалий

  • 1.3. Снижение интеллектуальной смелости и культивация конформизма

• 2. Личный опыт под запретом: психологические издержки информационного догматизма

  • 2.1. Патологизация и стигматизация аномального личного опыта

  • 2.2. Обесценивание экзистенциального поиска и навязывание обеднённой картины мира

• 3. Культура упрощения: деградация диалога и обеднение языка

  • 3.1. Формирование и распространение «ленивого скептицизма»

  • 3.2. Сужение поля культурного воображения и обеднение символического языка

• 4. Этика отчуждения: мировоззренческие основы экологического кризиса

  • 4.1. Укрепление механистической и утилитарной парадигмы в отношении природы

  • 4.2. Делегитимация альтернативных и коренных мировоззрений

• Заключение: ответственность главного информационного оракула эпохи

  • Синтез последствий

  • Вопрос об ответственности

  • Финальный тезис

Часть 1. Риторико-эпистемологический анализ текстов «Википедии»

Введение

Предоставленный корпус текстов представляет собой подборку статей из англоязычной «Википедии», посвящённых темам, которые принято относить к парапсихологии и паранормальным явлениям. Стиль изложения соответствует энциклопедическим стандартам, претендуя на нейтральность и объективность (NPOV — Neutral Point of View). В статьях последовательно излагается суть феномена, его история и культурный контекст, после чего приводится раздел о «научном приёме» (Scientific reception) или «критике», где доминирует скептическая точка зрения, основанная на текущем научном консенсусе. Данный анализ не ставит под сомнение истинность или ложность утверждений о самих феноменах, но фокусируется на риторических и эпистемологических приёмах, используемых в этих текстах. Цель — выявить, как структура аргументации, подбор формулировок и общая рамка изложения априорно ограничивают возможность непредвзятого исследования обсуждаемых явлений и формируют у читателя ощущение окончательной решённости и закрытости этих тем, маскируя нормативную позицию под нейтральное информирование.

1. Анализ риторических и эпистемологических приёмов

Этот приём заключается в представлении существующих научных теорий и законов не как работающих моделей, а как окончательных и незыблемых истин, которые накладывают априорный запрет на возможность существования определённых явлений. Феномен отвергается не потому, что данные о нём неубедительны, а потому, что он «в принципе невозможен» с точки зрения текущей парадигмы.

• Фрагмент текста (статья «Precognition»):
  «Precognition violates the principle of causality, that an effect cannot occur before its cause».
  («Предвидение нарушает принцип причинности, согласно которому следствие не может предшествовать причине»).

• Фрагмент текста (статья «Telekinesis»):
  «The ideas of telekinesis violates several well-established laws of physics, including the inverse-square law, the second law of thermodynamics, and the conservation of momentum».
  («Идеи телекинеза нарушают несколько хорошо установленных законов физики, включая закон обратных квадратов, второе начало термодинамики и закон сохранения импульса»).

Объяснение:
В этих фрагментах фундаментальные научные принципы (причинность, законы сохранения) используются не как инструменты для анализа или построения моделей, а как окончательные вердикты. Это не исследовательский анализ, а риторический ход, который выводит обсуждаемое явление за рамки возможного. Научный процесс исторически включал в себя пересмотр фундаментальных принципов перед лицом убедительных аномальных данных (например, квантовая механика поставила под сомнение классические представления о причинности и локальности). Здесь же процесс инвертирован: теория используется как запрет на рассмотрение данных. Читателю имплицитно сообщается, что обсуждать нечего, так как сама возможность феномена противоречит «базовым правилам» реальности. Это создаёт эпистемологическую закрытость: вместо вопроса «Что, если эти данные указывают на границы наших текущих моделей?» навязывается вывод «Эти данные неверны, потому что они не вписываются в наши модели».

Этот приём требует наличия полностью разработанного и общепринятого механизма явления как предварительного условия для признания самого факта его наблюдения. В то время как стандартный научный процесс движется от наблюдения к гипотезе и теории (от «что» к «как»), здесь наличие ответа на вопрос «как?» становится фильтром для признания «что».

• Фрагмент текста (статья «Psychic»):
  «Although many people believe in psychic abilities, the scientific consensus is that there is no proof of the existence of such powers, and describes the practice as pseudoscience».
  («Хотя многие люди верят в экстрасенсорные способности, научный консенсус заключается в том, что доказательств существования таких сил нет, и эта практика описывается как псевдонаука»).

• Фрагмент текста (статья «Telepathy»):
  «There is no known mechanism for telepathy. Philosopher and physicist Mario Bunge has written that telepathy would contradict laws of science...»
  («Не существует известного механизма телепатии. Философ и физик Марио Бунге писал, что телепатия противоречила бы законам науки...»).

Объяснение:
Утверждение об отсутствии «доказательств» в контексте «научного консенсуса» часто тесно связано с отсутствием приемлемого механизма. Текст создаёт впечатление, что доказательства могут быть признаны только тогда, когда они сопровождаются объяснением, вписывающимся в существующую картину мира. Отсутствие «известного механизма» используется как аргумент против реальности самого феномена. Это риторический ход, поскольку история науки полна примеров, когда феномены (например, гравитация, континентальный дрейф, метеориты) были зафиксированы и приняты задолго до того, как для них был найден удовлетворительный механизм. Требование немедленного объяснения инвертирует исследовательскую логику и служит эффективным барьером для легитимации любого аномального явления: если мы не знаем, как это работает, значит, этого нет.

К обсуждаемым феноменам применяется стандарт доказательности, который качественно (а не только количественно) строже, чем к «нормальным» явлениям или к альтернативным, «прозаическим» объяснениям этих же феноменов.

• Фрагмент текста (статья «Ganzfeld experiment»):
  «As Carl Sagan articulated, extraordinary claims like psi require extraordinary evidence to overturn conventional understanding, yet Ganzfeld studies lack the rigorous, reproducible proof needed to meet this threshold».
  («Как сформулировал Карл Саган, экстраординарные заявления, подобные пси, требуют экстраординарных доказательств, чтобы опровергнуть общепринятое понимание, однако исследования Ганцфельда не имеют строгих, воспроизводимых доказательств, необходимых для достижения этого порога»).

• Фрагмент текста (статья «Mediumship»):
  «From its earliest beginnings to contemporary times, mediumship practices have had many instances of fraud and trickery». Далее следует длинный перечень случаев мошенничества.

Объяснение:
Апелляция к принципу «экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств» является ключевым риторическим инструментом для установления асимметрии. При этом критерии «экстраординарности» заявления и «экстраординарности» доказательства остаются нераскрытыми и субъективными. На практике это означает требование 100% повторяемости в любых условиях и любым экспериментатором, что является недостижимым идеалом даже для многих устоявшихся областей науки (особенно в психологии и медицине, где эффекты часто вероятностные).
В то же время альтернативные объяснения — мошенничество, ошибка, самообман, холодное чтение — принимаются как окончательные и доказанные на основании гораздо менее строгих свидетельств. Например, демонстрация того, что некоторые медиумы являются мошенниками, используется для вывода, что весь феномен медиумизма является мошенничеством. Возможность того, что наряду с мошенниками могут существовать и подлинные случаи, просто не рассматривается. Таким образом, гипотеза «мошенничество» не проходит сопоставимую по строгости проверку: для её принятия достаточно одного разоблачённого случая, тогда как для гипотезы «феномен реален» недостаточно и сотен статистически значимых лабораторных экспериментов.

Гипотетическая возможность ошибки, артефакта или альтернативного объяснения приравнивается к доказанному опровержению результатов. Вместо количественной оценки вероятности и влияния возможной ошибки на наблюдаемый эффект, сама её возможность используется как риторический инструмент для полного обесценивания данных.

• Фрагмент текста (статья «Zener cards»):
  «The methods the Rhines used... were far from adequate... For instance, the subject may be able sometimes to see the design on the face-up card reflected in the agent’s glasses. Even if the agent isn’t wearing glasses, it is possible to see the reflection in his cornea».
  («Методы, которые использовали Райны... были далеки от адекватных... Например, испытуемый иногда может увидеть изображение на карте, отражённое в очках экспериментатора. Даже если экспериментатор не носит очков, возможно увидеть отражение в его роговице»).

• Фрагмент текста (статья «Remote viewing»):
  «Marks and Kammann discovered that the notes given to the judges in Targ and Puthoff's experiments contained clues as to which order they were carried out... They concluded that these clues were the reason for the experiment's high hit rates».
  («Маркс и Камманн обнаружили, что заметки, предоставленные судьям в экспериментах Тарга и Путхоффа, содержали подсказки о порядке их проведения... Они пришли к выводу, что эти подсказки и были причиной высоких показателей успешности эксперимента»).

Объяснение:
В этих примерах демонстрируется классический приём: вместо анализа, могла ли предполагаемая ошибка (отражение в роговице, подсказки в протоколах) полностью объяснить величину наблюдаемого эффекта, сам факт наличия потенциального недостатка подаётся как полное и окончательное объяснение. Это не научный анализ, а риторический ход, основанный на «презумпции виновности». Научный подход потребовал бы оценить, какова вероятность увидеть отражение в роговице, как часто это могло происходить и могло ли это поднять результаты с 20% до, например, 35%. Текст этого не делает. Он просто заявляет: «была возможность ошибки, следовательно, весь результат — ошибка». Это закрывает дискуссию, создавая у читателя ложное впечатление, что результаты были полностью и исчерпывающе опровергнуты.

Разбор эмпирических данных и содержания исследований подменяется ссылками на мнение научного сообщества, консенсус или принятую классификацию темы (например, как «псевдонауки»). Аргумент перестаёт зависеть от данных и апеллирует к авторитету социальной группы.

• Фрагмент текста (статья «Astral projection»):
  «As a result, astral projection has been characterized as pseudoscience».
  («В результате астральная проекция была охарактеризована как псевдонаука»).

• Фрагмент текста (статья «Clairvoyance»):
  «The scientific community widely considers parapsychology, including the study of clairvoyance, a pseudoscience».
  («Научное сообщество в широких кругах считает парапсихологию, включая изучение ясновидения, псевдонаукой»).

• Фрагмент текста (статья «Extrasensory perception»):
  «The scientific community rejects ESP due to the absence of an evidence base... it considers ESP to be pseudoscience».
  («Научное сообщество отвергает ESP из-за отсутствия доказательной базы... оно считает ESP псевдонаукой»).

Объяснение:
Маркировка темы ярлыком «псевдонаука» или апелляция к «научному консенсусу» — это мощнейший риторический приём, который освобождает автора от необходимости детально и беспристрастно анализировать сами данные. Читателю сообщается, что вопрос уже решён авторитетными инстанциями, и дальнейшее самостоятельное изучение данных не требуется. Это не исследовательский анализ, а социальный вердикт. Он направляет мышление читателя по пути наименьшего сопротивления: согласиться с мнением большинства экспертов безопаснее и проще, чем вникать в сложные и противоречивые данные. Таким образом, вместо пространства для критического мышления создаётся пространство социального конформизма.

Тексты не декларируют открыто свою скептическую мировоззренческую позицию как один из возможных взглядов, а маскируют её под нейтральное, объективное и энциклопедическое изложение фактов. Нормативные суждения («это псевдонаука», «этому нет доказательств») подаются как дескриптивные («наука установила, что...»).

• Фрагмент текста (статья «Telekinesis»):
  «There is no reliable evidence that telekinesis is a real phenomenon, and the topic is generally regarded as pseudoscience».
  («Нет надёжных доказательств того, что телекинез является реальным явлением, и эта тема в целом рассматривается как псевдонаука»).

• Структура большинства статей:
  Каждая статья строится по схеме: 1) Описание феномена и его история (нейтрально-описательный тон). 2) Раздел «Научная критика» или «Научный приём», который содержит опровергающие аргументы и классификацию в качестве псевдонауки.

Объяснение:
Декларируемая цель «Википедии» — нейтральное изложение. Однако фактически текст функционирует как механизм утверждения одной конкретной — материалистической и скептической — онтологии. Это достигается за счёт безличных формулировок и тона объективного репортажа. Фраза «Нет надёжных доказательств» подаётся не как позиция скептического лагеря в продолжающихся дебатах, а как окончательный, установленный факт, подобный утверждению «Земля вращается вокруг Солнца». В тексте отсутствует явный субъект утверждения («скептики считают, что...»), вместо этого используется пассивный залог или безличные конструкции («считается», «было охарактеризовано»), что придаёт нормативному суждению статус объективной истины. Читатель не осознаёт, что ему представляют одну из сторон спора; он думает, что ему просто «сообщают факты». Это тонкая технология влияния, внедряющая готовую картину мира под видом нейтрального знания.

Тексты полностью игнорируют реальные институциональные, социальные и психологические барьеры, которые препятствуют исследованию стигматизированных тем в рамках мейнстримной науки. Отсутствие большого количества исследований или их слабая представленность в ведущих журналах подаётся как эмпирическое доказательство отсутствия феномена, а не как артефакт работы научной системы.

• Общий анализ корпуса текстов:
  Ни в одной из статей не упоминаются:

  • Сложности с получением финансирования для исследований в области парапсихологии.

  • Карьерные риски для учёных, которые решают заняться такими «нереспектабельными» темами.

  • Проблемы с публикацией положительных результатов в рецензируемых мейнстримных журналах (эффект «предвзятости публикации» против аномальных результатов).

  • Социальное и академическое давление на исследователей, приводящее к самоцензуре.

Объяснение:
Тексты представляют науку как идеализированный, полностью объективный и нейтральный процесс поиска истины, где любая достойная гипотеза получает равные шансы на проверку. В этой идеальной модели малое количество исследований по теме X означает, что тема X просто неинтересна или бесперспективна с эмпирической точки зрения. Однако реальная социология науки показывает, что это не так. Стигматизация темы приводит к тому, что её просто не исследуют, потому что это опасно для карьеры и бессмысленно с точки зрения получения грантов.
Игнорируя этот социологический контекст, тексты совершают ключевой эпистемологический сдвиг: институциональные ограничения на производство знания маскируются под эмпирическое отсутствие данных. Читатель приходит к ложному выводу: «Раз исследований мало, значит, и доказывать нечего». Правильный вывод с учётом социологии науки мог бы быть: «Исследований мало, потому что система научного производства активно препятствует их проведению, и поэтому у нас недостаточно данных, чтобы сделать окончательный вывод». Текст систематически подменяет второй вывод первым, тем самым искажая реальную структуру производства знания и закрывая поле для дальнейших вопросов.

2. Заключение

Перечень риторических приёмов, используемых в текстах:

• Эпистемологический финализм

• Инверсия научного процесса

• Асимметричный стандарт доказательств

• Презумпция виновности данных

• Социологическая подмена анализа

• Асимметрия декларируемой позиции (скрытая нормативность)

• Игнорирование социологии науки

• Закрывает ли текст пространство для дальнейшего исследования или оставляет его открытым?
  Текст систематически и эффективно закрывает пространство для дальнейшего исследования. Он делает это, представляя обсуждаемые вопросы как окончательно решённые научным сообществом, а любые аномальные данные — как уже объяснённые ошибками, мошенничеством или психологическими факторами.

• Какое состояние мышления формируется у читателя?
  У читателя формируется ощущение окончательной ясности и завершённости вопроса. Вместо исследовательской неопределённости, любопытства и открытости новым данным, текст создаёт эпистемологическое успокоение: «умные люди уже во всём разобрались, это псевдонаука, дальше думать не требуется».

• Учитывает ли текст социологию науки?
  Нет, текст полностью игнорирует социологию науки. Он представляет научный ландшафт как «чистое поле фактов», где все гипотезы имеют равный доступ к проверке. Тем самым он искажает реальную структуру производства знания, где стигматизация, фильтры публикаций и барьеры финансирования играют решающую роль в том, какие темы исследуются, а какие — нет.

• Выступает ли текст источником данных или механизмом эпистемологического успокоения?
  Хотя текст содержит данные (описания феноменов, истории, имена исследователей), его основная функция — служить механизмом эпистемологического успокоения. Его структура и риторика направлены не на то, чтобы вооружить читателя данными для самостоятельного размышления, а на то, чтобы предоставить ему готовый, социально одобряемый вывод и избавить от необходимости сомневаться.

Данный корпус текстов не является честным мировоззренческим манифестом с открыто заявленной позицией. Напротив, он представляет собой тонкую и высокоэффективную технологию влияния на картину мира читателя. Под видом нейтрального, объективного и энциклопедического знания эти статьи внедряют определённые онтологические (материалистические) и эпистемологические (скептические) установки. Они маскируют нормативную позицию («так следует думать об этих вещах») под дескриптивное изложение («таково положение дел в науке»). Используя арсенал риторических приёмов, тексты создают иллюзию решённости сложных и неоднозначных вопросов, априорно ограничивая поле допустимых вопросов и легитимных исследований. Таким образом, их основная функция — не информирование, а формирование и укрепление определённой, конвенциональной картины мира, представленной как единственно возможная и рациональная.

Часть 2. Энциклопедия закрытого мира: информационный барьер и его последствия

Введение: информационный барьер и его последствия

Справочник эпохи и его скрытая власть. В современном мире, где доступ к информации кажется мгновенным и неограниченным, «Википедия» заняла уникальное положение. Она стала не просто одним из множества справочников, а первичным источником знания для миллиардов людей, точкой входа практически в любую тему. Её страницы часто становятся первой и последней инстанцией, к которой обращаются за быстрым и, как принято считать, авторитетным ответом. Этот статус превращает энциклопедию из пассивного хранилища фактов в активный инструмент формирования реальности для огромного числа пользователей. То, как на её страницах излагаются сложные, неоднозначные и спорные вопросы, оказывает прямое и глубокое влияние на общественное мнение, научную повестку и даже на то, как отдельные люди осмысляют собственный жизненный опыт. Это не просто текст; это механизм, который задаёт рамки допустимого и возможного в сознании целой цивилизации.

Иллюзия нейтральности и её функция. При рассмотрении тем, находящихся на переднем крае научного познания или бросающих вызов устоявшимся материалистическим воззрениям, — таким как природа сознания и его аномальные проявления, — «Википедия» занимает позицию, которая лишь внешне выглядит нейтральной. На деле же она систематически использует набор повествовательных стратегий, чтобы обесценить или дискредитировать любые данные, не вписывающиеся в конвенциональную картину мира. Это достигается через представление текущих научных моделей не как работающих гипотез, а как окончательных истин; через требование немедленного и полного механистического объяснения как предварительного условия для признания самого факта наблюдения; и через постоянную апелляцию к социальному консенсусу («учёные считают...») вместо беспристрастного анализа самих эмпирических данных. В результате у читателя создаётся ложное ощущение, будто все сложные вопросы уже давно и окончательно решены, а любые сомнения являются признаком некритического мышления. Основная функция такого изложения — не информирование, а создание интеллектуального комфорта, защита устоявшейся картины мира от неудобных фактов.

От анализа текста к социальному диагнозу. Когда главный информационный ресурс планеты занимает столь жёсткую и закрытую позицию по целой области человеческого опыта, это перестаёт быть вопросом редакционной политики и становится значимым социальным явлением. Необходимо перейти от анализа этих повествовательных механизмов к рассмотрению их глубоких и многоуровневых последствий в реальном мире. Данный текст посвящён именно этому: исследованию того, как подобная информационная политика, тиражируемая в глобальном масштабе, влияет на развитие самого научного знания, на психологическое состояние людей, сталкивающихся с необъяснимым опытом, на качество общественного диалога и, в конечном итоге, на фундаментальные этические установки, определяющие отношение человека к миру.

1. Наука в осаде: консервация знания и подавление инноваций

• Институциональная стигматизация. В современной науке существуют негласные «запретные зоны» — области исследований, занятие которыми считается рискованным для карьеры и репутации. Изучение аномальных явлений сознания является одной из таких зон. Риторика «Википедии», категорично маркирующая эти исследования ярлыком «псевдонаука», играет ключевую роль в поддержании этого статуса. Для молодого учёного, который мог бы проявить интерес к этой сложной и потенциально прорывной области, статьи энциклопедии служат мощным предупреждающим сигналом. Ему немедленно сообщают, что эта территория уже исследована и признана бесплодной, а те, кто продолжает там работать, — либо обманщики, либо заблуждающиеся дилетанты.

• Блокировка ресурсов. Этот ярлык имеет вполне реальные институциональные последствия. Научные фонды, грантовые агентства и университетские комитеты, члены которых ориентируются на общепринятый консенсус, с практически стопроцентной вероятностью откажут в поддержке проекта, заклеймённого как «псевдонаучный». Ведущие научные журналы, опасаясь за свою репутацию, будут избегать публикаций статей с «неудобными» положительными результатами.

• Замыкание цикла. Возникает порочный круг: стигматизация приводит к отсутствию финансирования и качественных исследований. Это отсутствие исследований, в свою очередь, риторически используется как главное доказательство того, что исследовать нечего. «Википедия» в этом процессе выступает не просто как зеркало, отражающее ситуацию, а как мощный катализатор, который легитимирует и увековечивает этот цикл маргинализации. Она превращает социальный предрассудок научного сообщества в кажущийся объективным научный факт, делая выход из этого круга практически невозможным.

• Роль аномалий в научном прогрессе. Фундаментальные прорывы в истории науки происходят не тогда, когда новая теория подтверждает старую, а тогда, когда накапливается критическая масса «аномалий» — эмпирических данных, которые старая модель мира объяснить не может. Именно такие необъяснимые, упрямые факты заставляют науку пересматривать свои самые глубокие основания и двигаться вперёд.

• Механизм «обезвреживания» данных. Повествовательные стратегии, используемые в анализируемых статьях, представляют собой высокоэффективный механизм для «интеллектуальной иммунизации» против таких аномалий. Любой статистически значимый результат, полученный в контролируемом лабораторном эксперименте, немедленно объявляется следствием методологической ошибки, статистического артефакта или выборочной публикации. Любой убедительный случай из жизни списывается на совпадение, ложную память или ошибку восприятия. Вместо того чтобы позволить аномалии существовать как открытому вопросу, как вызову текущему пониманию, её немедленно «обезвреживают», сводя к уже известному и безопасному объяснению.

• Консервация статус-кво. Такой подход, тиражируемый на глобальную аудиторию, обучает целые поколения не исследовать необъяснимое, а бояться его и немедленно от него избавляться. Это создаёт в культуре и в самой науке атмосферу, враждебную к самому материалу, из которого строятся научные революции. В результате текущая научная картина мира консервируется, становится более ригидной и догматичной, теряя свою гибкость и способность к радикальному обновлению.

• Психологическое давление на исследователей. Помимо формальных институциональных барьеров, риторика «Википедии» оказывает глубокое психологическое давление на отдельных учёных. Она создаёт и поддерживает в общественном сознании чёткую дихотомию: с одной стороны находятся «серьёзные, настоящие учёные», которые занимаются респектабельными, понятными темами; с другой — «фрики», «псевдоучёные» и «легковерные энтузиасты». Ни один начинающий исследователь, вложивший годы в своё образование, не желает оказаться во второй категории.

• Выбор «безопасного» пути. Это приводит к тому, что молодые и талантливые умы сознательно или бессознательно выбирают «безопасный» путь. Они учатся тому, что для успешной карьеры следует заниматься уточнением деталей в рамках общепринятой модели, но ни в коем случае не ставить под сомнение её фундаментальные основания. Интеллектуальный конформизм становится стратегией выживания.

• Подавление духа первооткрывательства. Однако история науки неопровержимо свидетельствует: величайшие прорывы совершались именно теми, кто был готов выглядеть еретиком в глазах современников, кто осмеливался исследовать то, что считалось абсурдом. Создавая культурную среду, в которой такая интеллектуальная смелость и готовность к риску систематически высмеиваются и наказываются, глобальные информационные платформы, подобные «Википедии», наносят удар по самому духу научного первооткрывательства. Они способствуют сужению горизонта возможных исследований и, как следствие, снижают вероятность будущих фундаментальных открытий, которые могли бы кардинально изменить наше понимание мира и самих себя.

2. Личный опыт под запретом: психологические издержки информационного догматизма

• Распространённость и значимость опыта. Аномальные переживания не являются редким или экзотическим явлением. Значительная часть людей в тот или иной момент своей жизни сталкивается с опытом, который выходит за рамки привычной материальной действительности. Это могут быть моменты глубокой интуиции, которая оказывается поразительно точной; сновидения, в деталях предвосхищающие будущие события; внезапное ощущение «телепатической» связи с близким человеком, находящимся в беде; или спонтанный внетелесный опыт, во время которого человек воспринимает мир из точки вне своего физического тела. Такие переживания, как правило, оказывают на человека глубокое воздействие, они эмоционально насыщены и часто воспринимаются как экзистенциально значимые события, ставящие под вопрос устоявшиеся представления о себе и о мире.

• Поиск ответов в цифровом оракуле. В современном мире естественной реакцией на подобное потрясение является обращение к интернету за информацией и объяснениями. И с подавляющей вероятностью первым и наиболее авторитетным источником, к которому обратится человек, окажется «Википедия». Однако вместо того, чтобы получить сбалансированное изложение различных подходов к осмыслению своего опыта — от нейробиологических до психологических и философских, — он сталкивается с готовым и безапелляционным вердиктом, который носит характер медицинского диагноза.

• Вердикт: опыт как симптом. Его переживание немедленно редуцируется до набора известных науке «сбоев» и «искажений». Статьи сообщают ему, что то, что он испытал, — это, скорее всего, галлюцинация, следствие «нейронной нестабильности в височных долях», эффект сонного паралича, форма диссоциации или признак шизотипического расстройства личности. Язык, используемый для этих объяснений, не оставляет пространства для сомнений и альтернативных интерпретаций. Он подаётся не как одна из возможных гипотез, а как установленный научный факт.

• Психологические последствия «диагноза». Такой безапелляционный ответ не помогает, а наносит вред. Вместо того чтобы поддержать человека в сложный момент осмысления, он стигматизирует его опыт, что приводит к целой серии негативных психологических последствий:

  • Тревога и страх за своё психическое здоровье. Человек начинает задаваться вопросами: «Со мной что-то не так? Я болен? Мой мозг неисправен?». Это порождает новый, вторичный слой тревоги, который может быть гораздо более разрушительным, чем само первоначальное переживание.

  • Стыд, вина и социальная изоляция. Опыт, который мог бы стать предметом глубокой рефлексии, маркируется как нечто ненормальное, постыдное. Человек начинает бояться делиться им с друзьями, семьёй и даже с психотерапевтами, опасаясь насмешек, непонимания или, хуже того, получения официального психиатрического диагноза. Это приводит к социальной изоляции и замыканию в себе.

  • Обесценивание и утрата доверия к себе. Глубокое, личное и потенциально трансформирующее переживание низводится до уровня бессмысленного «глюка» в нейронной сети. Происходит тотальное обесценивание его внутреннего мира. Это подрывает фундаментальное доверие человека к собственным чувствам, интуиции и восприятию, приучая его считать свой внутренний мир ненадёжным и дефектным источником информации.

• Природа интереса к «потустороннему». Для огромного числа людей интерес к темам, традиционно относимым к «паранормальным», является не просто проявлением праздного любопытства. Это форма глубокого и искреннего экзистенциального поиска. Это попытка найти ответы на фундаментальные вопросы, которые волновали человечество на протяжении всей его истории: что есть сознание и является ли оно лишь продуктом мозга? Есть ли какая-либо форма существования после физической смерти? Существует ли в мире нечто большее, чем материальная реальность, описываемая законами физики? Эти вопросы лежат в основе величайших философских, религиозных и художественных произведений человечества.

• Редукционистский ответ как окончательная истина. Риторика анализируемых статей предлагает на эти сложные и многогранные вопросы быстрый, простой и окончательный ответ: весь этот поиск основан на заблуждениях, когнитивных искажениях и некритическом мышлении. Подразумевается, что мир в своих основах уже познан и представляет собой замкнутую механистическую систему. Любая «тайна» — это лишь временное «белое пятно» на карте науки, которое рано или поздно будет заполнено в рамках всё той же материалистической парадигмы. Этот ответ подаётся не как одна из возможных философских позиций (научный материализм), а как единственно возможная рациональная точка зрения.

• Конфликт между опытом и догмой. Такой подход создаёт болезненный и неразрешимый конфликт между внутренним миром человека — его личным опытом, интуицией, стремлением к смыслу — и внешним, непререкаемым авторитетом «объективного знания». «Википедия» систематически приучает читателя не доверять собственному внутреннему миру, если он не соответствует общепринятой догме. Это может приводить к экзистенциальному вакууму, фрустрации и ощущению, что мир — это холодное, лишённое глубины и смысла место. Пространство для личного поиска, для тайны, для веры, для чуда — всё это объявляется зоной иррациональности. На его место ставится готовая, «научно одобренная», но экзистенциально обеднённая картина мира, что в конечном счёте негативно сказывается на психологическом и духовном благополучии как отдельного человека, так и общества в целом.

3. Культура упрощения: деградация диалога и обеднение языка

• Подмена метода идеологической позицией. Научный скептицизм в его подлинном смысле — это не вера в отсутствие чего-либо, а трудоёмкий метод познания, требующий непредвзятого и глубокого анализа всех доступных данных, готовности следовать за фактами, куда бы они ни вели, и способности выдерживать состояние неопределённости. Однако риторика, доминирующая в статьях «Википедии» по аномальным темам, способствует формированию и массовому распространению его суррогатной формы — «ленивого скептицизма». Это уже не метод, а идеологическая позиция, основанная на апелляции к авторитету научного консенсуса и повторении готовых «разоблачительных» клише, таких как «псевдонаука», «нет доказательств», «это было давно опровергнуто».

• «Википедия» как фабрика готовых вердиктов. Благодаря своему авторитету, «Википедия» становится главным источником и транслятором этой позиции. Журналист, готовящий репортаж на «загадочную» тему, блогер, снимающий видео в формате «наука против мифов», учитель, отвечающий на неудобный вопрос ученика, — все они обращаются к «Википедии» за быстрым, авторитетным и социально безопасным вердиктом. Найденный там ярлык «псевдонаука» или перечень «прозаических объяснений» переносится в медийный или образовательный продукт без всякой критической проверки и анализа аргументов обеих сторон.

• Деградация общественного дискурса. В результате общественный диалог по сложным, пограничным и мировоззренчески значимым темам стремительно деградирует. Вместо честного и глубокого обсуждения, признающего сложность и неоднозначность данных, доминирует поверхностное «разоблачительство» (дебáнкинг). Целью становится не понять явление, а как можно быстрее его высмеять и закрыть тему. Это создаёт культуру интеллектуальной нетерпимости, поляризует общество и делает невозможным любой конструктивный диалог между носителями разных мировоззрений. Скептицизм из инструмента познания превращается в маркер социальной принадлежности к лагерю «умных и рациональных людей».

• Функция языка для описания невыразимого. Культура человечества — это не только совокупность научных фактов. Это также огромное наследие мифологии, религии, искусства и фольклора. На протяжении тысячелетий люди создавали богатый и многослойный символический язык, чтобы описывать и осмыслять свой внутренний мир и те аспекты реальности, которые не поддаются прямому физическому измерению. Понятия «души», «духа», «энергии», «мистического опыта», «синхронистичности» — всё это не научные термины, а культурные инструменты для работы с глубинными, трансперсональными слоями человеческой психики.

• Лингвистическая редукция. Когда самая влиятельная в мире энциклопедия систематически сводит все эти понятия и связанные с ними явления к категориям «ошибка», «заблуждение», «суеверие» или «патология», происходит нечто большее, чем просто научная критика. Происходит обеднение и уплощение всего нашего коллективного символического языка. Те пласты человеческого опыта, которые не вписываются в узкие рамки механистического редукционизма, лишаются легитимного языка для своего описания.

• Потеря доступа к глубине. Общество, которое утрачивает язык для адекватного описания своей внутренней жизни, рискует потерять и сам доступ к ней. Культура, которая боится или агрессивно высмеивает всё «иррациональное», рискует отрезать себя от важнейших источников смысла, творчества, интуиции и глубинного самопонимания. Поле культурного воображения сужается. Мир становится более плоским, предсказуемым, утилитарным и лишённым измерения тайны. В долгосрочной перспективе это может привести к духовному и творческому оскудению цивилизации.

4. Этика отчуждения: мировоззренческие основы экологического кризиса

• Онтологическая предпосылка современного мира. На первый взгляд, статьи о телекинезе или предвидении могут показаться совершенно не связанными с проблемами экологии. Однако эта связь существует, и она пролегает на самом глубоком уровне — уровне фундаментальных мировоззренческих установок, которые определяют отношение цивилизации к миру. Риторика, которую мы проанализировали, последовательно и агрессивно защищает одну конкретную картину мира — материалистический редукционизм. В этой модели сознание представлено как уникальное и, возможно, случайное свойство высокоорганизованной материи человеческого мозга. Вся остальная Вселенная, от камней до звёзд, рассматривается как гигантский, бездушный и неодушевлённый механизм, подчиняющийся слепым физическим законам. Любые намёки на то, что сознание может быть более фундаментальным свойством реальности, или что оно может проявляться в формах, отличных от человеческой, априорно отвергаются как «ненаучные».

• Этическое следствие: природа как ресурс. Эта, казалось бы, отвлечённая философская позиция имеет совершенно конкретные и разрушительные этические последствия. Если природа — это лишь совокупность мёртвой материи, не обладающая ни сознанием, ни внутренней ценностью, ни какой-либо формой субъектности, то она автоматически низводится до статуса объекта. Она становится просто набором ресурсов — нефти, древесины, руды, воды — доступных для безграничной эксплуатации и потребления. В такой картине мира нет места для этического отношения к реке или лесу, поскольку с механизмом не может быть этических отношений. Исторически именно эта механистическая парадигма, пришедшая на смену более древним, анимистическим и пантеистическим взглядам, послужила мощнейшим философским оправданием для хищнического и потребительского отношения к планете, которое привело к современному экологическому кризису.

• Роль «Википедии» в легитимации парадигмы. Представляя эту редукционистскую и механистическую модель реальности не как одну из возможных философских интерпретаций, а как единственно верную, «научно доказанную» и безальтернативную истину, «Википедия» выполняет важную идеологическую функцию. Она косвенно, но очень эффективно, легитимирует и укрепляет именно ту мировоззренческую парадигму, которая лежит в основе нашего отчуждённого и утилитарного отношения к природе. Она подкрепляет культурную установку, согласно которой человек является единственным носителем смысла и сознания в мёртвой Вселенной, а всё остальное — лишь материал для его нужд.

• Ценность культурного и мировоззренческого разнообразия. Далеко не все человеческие культуры разделяют западную материалистическую парадигму. Многие коренные народы по всему миру сохранили мировоззрения, в которых мир воспринимается как живая, одушевлённая и взаимосвязанная система. В их картинах мира горы, реки, животные и растения являются не пассивными объектами, а активными субъектами, «личностями», с которыми необходимо выстраивать сложные и уважительные отношения. Такие представления — о «духах-хранителях» местности, о возможности общения с миром природы на невербальном уровне, о невидимых связях, пронизывающих всё сущее, — являются не просто «суевериями», а центральными организующими принципами их культуры, этики и социальной жизни. И именно эти мировоззрения часто несут в себе глубокую экологическую мудрость — этику не господства, а партнёрства, этику бережности и ответственности.

• Культурный империализм под маской «научности». Когда «Википедия», следуя своей риторической стратегии, в статьях о так называемом «паранормальном» высмеивает и классифицирует любые идеи о «духах природы», «энергетических полях» или «невидимых связях» как «примитивные верования», «магическое мышление» или «псевдонауку», она наносит удар не только по современным исследователям аномальных явлений. По касательной, но с не меньшей силой, этот удар приходится и по всем этим альтернативным, экологически ориентированным картинам мира. Они автоматически попадают в ту же категорию «ненаучного» и «иррационального».

• Последствия: гомогенизация и подавление альтернатив. В результате происходит процесс культурной гомогенизации. Под флагом «научной объективности» и «рациональности» продвигается одна, культурно и исторически специфическая, модель реальности — западный материализм — как единственно верная и универсальная. Все остальные мировоззрения делегитимируются и представляются как нечто, что «современный образованный человек» должен преодолеть и отбросить как пережиток прошлого. Это не только является формой интеллектуального высокомерия, но и наносит прямой вред, подрывая ценность и авторитет тех альтернативных моделей взаимоотношений человека и природы, которые сегодня могли бы быть жизненно важными для поиска путей выхода из глобального экологического тупика.

Заключение: ответственность главного информационного оракула эпохи

Синтез последствий. Проведённый анализ показывает, что риторическая политика «Википедии» в отношении аномальных явлений имеет далеко идущие и преимущественно негативные последствия, выходящие далеко за рамки простого информирования. В науке она способствует стагнации, консервации устоявшихся парадигм и подавлению интеллектуальной смелости, поощряя конформизм. В личной сфере она наносит прямой психологический вред, патологизируя и обесценивая глубокий человеческий опыт. В культуре она ведёт к деградации общественного дискурса до уровня поверхностного «разоблачительства» и обедняет наш коллективный символический язык. Наконец, на мировоззренческом уровне она косвенно поддерживает потребительское и утилитарное отношение к миру, которое лежит в основе глобального экологического кризиса.

Вопрос об ответственности. Власть, которой обладает «Википедия» в современную эпоху, беспрецедентна. Будучи основным источником знаний для миллиардов людей, она несёт и колоссальную ответственность. Неявные риторические установки, замаскированные под нейтральное и объективное изложение, перестают быть просто стилистической особенностью. Они становятся мощным инструментом формирования глобальной культуры, мышления и даже этики. «Википедия» формирует не только то, что люди знают, но и то, как они думают о самом знании, о границах познаваемого, о неопределённости и о допустимости сомнений.

Финальный тезис. Главная и фундаментальная опасность проанализированной риторики заключается не в том, что она может быть «неправа» в отношении конкретных спорных феноменов — этот вопрос, в конечном счёте, остаётся открытым для будущих исследований. Её главная опасность в том, что она систематически и в глобальном масштабе способствует созданию и укреплению эпистемологически закрытого, интеллектуально конформного и нетерпимого к неопределённости общества. Это общество, которое боится задавать фундаментальные вопросы, высмеивает тех, кто решается это делать, и приучает своих членов систематически не доверять собственному уникальному опыту в пользу готовых, авторитетно одобренных и социально безопасных ответов. В долгосрочной перспективе, такая стратегия ведёт не к торжеству разума, а к его догматизации и, как следствие, к его ослаблению.

Пользуйтесь «Пси-энциклопедией»

Приложение

Признание реальности пси-феноменов: факты против догмы

Распространенное представление о том, что парапсихологические феномены (пси-явления) не имеют научного подтверждения, является устаревшим и демонстративно не соответствует действительности. Ряд влиятельных источников и авторитетных представителей научного сообщества уже подтвердили их реальность на основании убедительных данных.

Исторический паттерн отрицания — знакомый сценарий

Инертность научного мышления — не новость. Факты, которые сегодня кажутся очевидными, десятилетиями и даже веками отвергались как «невозможные», потому что не вписывались в доминирующую картину мира:

• Метеориты: Сначала «суеверия», затем десятилетия институционального игнорирования того, что «камни не могут падать с неба».

• Антисептика: Десятилетия насмешек и остракизма над идеей мытья рук, которая впоследствии спасла миллионы жизней, потому что врачи не могли принять «невидимых микробов».

• Дрейф континентов: Полвека отрицания фундаментального геологического процесса, несмотря на убедительные косвенные доказательства, из-за отсутствия понятного механизма.

• Двумерные кристаллы (Графен): Более 70 лет математически «доказанной невозможности» существования стабильных одноатомных кристаллических структур, таких как графен, пока Нобелевские лауреаты Гейм и Новосёлов не доказали обратное с помощью обычного скотча.

• Квазикристаллы: Десятилетия отрицания возможности существования материалов с «запрещённой симметрией». Когда Дан Шехтман в 1982 году обнаружил в сплаве алюминия и марганца кристаллическую структуру, которая, по всем канонам кристаллографии, была «невозможна», он столкнулся с насмешками и требованием «читать учебники». Ему потребовалось более 20 лет, чтобы добиться признания, и лишь в 2011 году он получил за это открытие Нобелевскую премию.

Однако те открытия лишь «расширяли» существующую карту реальности. Пси-феномены же требуют ее полного пересмотра, так как бросают вызов самому ядру материалистической догмы: идее о том, что сознание — лишь продукт мозга. Именно эта экзистенциальная угроза объясняет, почему их отрицание, в отличие от прошлых ошибок, длится уже более 300 лет.

Институциональное признание—неопровержимые свидетельства

• Официальный журнал Американской психологической ассоциации (APA) — American Psychologist, 2018 год:
  Редколлегия этого престижного рецензируемого издания опубликовала статью Этцеля Карденьи (Лундский университет, Швеция). В ней, на основе анализа более чем 80-ти лет исследований (1200+ экспериментов, 40+ лабораторий, 50 000+ испытуемых), было заключено: «Свидетельства существования парапсихологических феноменов сравнимы с данными об установленных явлениях в психологии и других дисциплинах, хотя единого понимания их нет». Эта статья до сих пор не отозвана, что подтверждает ее научную состоятельность.

• Академия наук СССР, 1973 год:
  В 1973 году в №9 журнала АН СССР «Вопросы философии» была опубликована коллективная статья ведущих советских психологов. Её авторы – президент Общества психологов СССР Б.Ф. Ломов (как самый авторитетный представитель), А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия и В.П. Зинченко – признали пси-феномены «реально существующими, но ещё не получившими удовлетворительного научного психологического и физического объяснения», а также отметили «неизвестность канала передачи информации или воздействия». Позиция Б.Ф. Ломова, поддержанная его коллегами в рамках системы АН СССР, являлась не частным мнением, а официальной оценкой феномена со стороны научного руководства психологии в СССР.

• Президент Американской статистической ассоциации (ASA) Джессика Уттс, 2016 год:
  В своем выступлении Джессика Уттс, как действующий президент ASA, заявила: «Данные в поддержку предвидения и, возможно, других связанных с ним явлений статистически достаточно убедительны и были бы широко приняты, если бы относились к чему-то более обыденному».

• Отчёт, подготовленный для ЦРУ, 1995 год:
  В рецензии на программу «Stargate», подготовленной статистиком Джессикой Уттс по заказу ЦРУ, было сделано заключение: «Используя стандарты, применяемые к любой другой области науки, можно заключить, что существование экстрасенсорных способностей было убедительно доказано».

• Один из наиболее влиятельных психологов Великобритании Ганс Айзенк в 1982 году недвусмысленно заявил: «Мы считаем парапсихологию наукой. Если и следует применить эпитет „псевдонаука“, то его удостоятся наименее информированные критики в этой области».

• Американская ассоциация содействия развитию науки (AAAS):
  Парапсихологическая ассоциация является членом AAAS (крупнейшей научной организации, издающей журнал Science) с 1969 года, что подтверждает ее статус легитимной научной организации.

Эти факты делают дискуссию о существовании пси-феноменов бессмысленной. 

Вопрос больше не в «существует ли это?», а в «как это работает?».

Если вы находите полезными идеи и материалы проекта «Научные аномалии» и используете их в своих публикациях, пожалуйста, не забывайте указывать активную ссылку на оригинал: https://sites.google.com/view/scient-anomaly. А если статья вам понравилась — поделитесь ею с другими, чтобы больше людей смогли познакомиться с этими материалами.