Физик Яков Фрейдин об исследовании Розы Кулешовой

Фрагмент книги "Степени приближения"

Яков Фрейдин (Jacob Fraden) родился в 1945 г. в Свердловске, куда его родители были эвакуированы во время войны. Закончил радио-факультет Уральского Политехнического Института и стал специализироваться в медицинской электронике и биокибернетике. Кандидат технических наук. Проводил эксперименты по парапсихологии с Розой Кулешовой и Вольфом Мессингом. Одновременно работал на телевидении кино-корреспондентом, снимал, как режиссёр, короткометражные фильмы, писал статьи в местной печати и был капитаном Свердловской команды КВН. В 1977 г. эмигрировал в США, где работал исследователем в CWRU (университет в Кливленде) и ряде американских компаний, автор более 90 научных статей и популярного учебника по датчикам (Handbook of Modern Sensors), который выдержал 5 изданий. Автор 60 изобретений, среди которых такие широко известные, как домашний аппарат для измерения артериального давления, выключатель света с датчиком движений и медицинский термометр для уха. Написал книгу воспоминаний (по-английски) «Приключения Изобретателя – Adventures of an Inventor». Публиковал статьи в газете «Новое Русское Слово», основал 4 компании и преподавал в Калифорнийском Университете. Его сюреалистические картины выставлялись в Сан Диего. Публикует рассказы в русских журналах в Америке, Европе и России.

Это была моя первая работа после окончания радиотехнического факультета в 1967 году. Всех моих соучеников раскидали по разным секретным «почтовым ящикам», а мне с немалым трудом, но главное - с везением, удалось распределиться на работу без «допуска» — в лабораторию медицинской электроники НИИ Профессиональных Заболеваний. Медицинского образования у меня не было, а потому я стал усердно изучать то, что мне по работе надо было знать, в основном электро-физиологию. Лаборатория была маленькая, но проекты интересные, люди вокруг хорошие, а потому работалось с удовольствием.

Однажды меня вызвал к себе в кабинет мой научный руководитель и начальник профессор В.В. Розенблат и говорит:

- Завтра на расширенный учёный совет я пригласил одну даму. Вы, я уверен, про неё слыхали - личность известная. Это Роза Кулешова. Да, та самая, которая якобы может видеть руками. Она живёт в Нижнем Тагиле и работает в больнице медсестрой. Я попросил её начальника, доктора Якова Рувимовича Фишелева, чтобы он к нам Розу привёз. Будет интересно посмотреть, что она покажет. С ней Фишелев, да и другие врачи работали, но так ничего  и не поняли. Вот вы подумайте своей инженерной головой, может,  в чём-то разберётесь.

Идея позвать такого необычного гостя мне была понятна. Профессор был слепой, и возможность видеть не глазами, а руками, интересовала его лично – нельзя ли от этой Розы что-то перенять практическое?

На следующий день в большом амфитеатре НИИ собралась масса народа, почти весь институт, хотя многие из посетителей к Учёному Совету отношения не имели. Пришли гости из других институтов, да ещё множество друзей и знакомых — всем было интересно взглянуть на такой феномен, как Роза Кулешова. Были там доктора Добронравов и Фишелев, те самые, которые потратили на Розу несколько лет своей профессиональной жизни, но так ничего и не выяснили. Когда все расселись, директор института вывел вперёд за руку женщину 28 лет в простой вязаной кофте, юбке мышиного цвета и мужских ботинках. У неё было простое малопривлекательное лицо без следов какой-либо косметики, зачёсанные назад прямые каштановые волосы, гордо вскинутая голова. Она держала какой-то толстый альбом, прижимая его к груди. Директор её представил и сказал, что сначала она сама хочет про себя рассказать, давайте внимательно её послушаем, а вопросы будем задавать потом.

Кулешова положила альбом на стол, одёрнула кофту и обвела зал внимательным взглядом. Сразу было видно, что выступать перед учёной аудиторией для неё дело привычное и она чувствует себя хозяйкой положения. Помолчала и начала спокойным, даже монотонным голосом с заметным уральским выговором:

- Значит так. Вот вы тут все люди учёные, вона вас сколь набралось - и не протиснешься! Небось, всем интересно поглядеть на Розу Алексеевну - что такое она руками выделывает, какие такие невиданные чудеса вытворяет? Ну что ж, коли интересно, так она вам и расскажет, и покажет. Ей не жалко.

Зал заулыбался, все переглянулись, а доктора, в основном те, которые психиатры, понимающе друг другу покивали: мол, знаем этот тип пациента, который так себя держит и говорит о себе в третьем лице. Роза продолжала монотонно вещать, как бы декламировала заученный текст:

- Вы вот думаете, что своими руками всё что хошь можете вытворять? Так ведь? Думаете? Ан нет! Не всё! Ну, писать там или строгать - само собой можете, но вот руками книжку читать, или цвета видеть, или болезни разные находить – никак! Не можете руками! А вот Роза Алексеевна это всё запросто может! Вам для эдакой работы глаза нужны. Без них-то вы ведь никак! Вам глаза завяжи, и вы, как котята слепые, только мордочкой тыкаться будете! А Роза Алексеевна всё кожей видит, пальцами то есть, ладонями, локтями так же. И глаза ей для этого не нужны! Вот поглядите, у неё тут с собой альбом есть, где из газет да журналов вырезаны разные рассказы про то, какие учёные с ней работали, какие опыты с ней ставили, как её по телевизору показывали. Все, все видели и написали тут, что таких, как Роза Алексеевна, больше нет!

Она взяла со стола свой альбом, поднесла его к переднему ряду и стала показывать наклеенные вырезки из газет и журналов. Насладившись вниманием зала, Роза вернулась к столу, положила альбом и победно на всех посмотрела. Профессор Розенблат встал, я помог ему подойти к столу, у которого стояла Кулешова – напомню, он был незрячий, - и он сказал:

- Спасибо вам, Роза Алексеевна. Это очень интересно. А теперь мы бы с удовольствием посмотрели некоторые ваши опыты. Я думаю самое лучшее, если члены Учёного совета будут вас просить что-то сделать, а вы…

- Нет, - твёрдо прервала его Роза. - Роза Алексеевна сама будет опыты показывать, ей не надо говорить, что делать, она сама всё знает!

Профессор развёл руками, сказал: «Как вам удобно» и сел на своё место в первом ряду. Роза взяла свою хозяйственную сумку, порылась, вынула оттуда повязку и подала мне. Это был кусок плотной чёрной материи. Я его взял, посмотрел на свет – не просвечивает ли, а потом туго завязал ей глаза, следя, чтобы повязка особенно плотно прилегала к щекам около носа. Роза велела мне дать ей какой-нибудь печатный текст. На столе лежало несколько журналов и медицинских книг. Я взял одну, раскрыл наугад и подал. Она положила книгу на левую руку, а правой стала водить по странице, как будто щупала брайлевский текст для слепых. Почмокала губами и громко начала читать всё подряд. Я стоял рядом и проверял – всё было точно. Зал зааплодировал, Роза кланялась во все стороны, но повязку пока не снимала. Я был озадачен – как она это делает? Был уверен, что подглядывать она не могла, а толщина букв печатного текста на бумаге ничтожно мала, чтобы ощущать их пальцами. Неужели на её коже были какие-то фоторецепторы, до того неизвестные науке?

Роза велела мне взять её сумку и вынуть оттуда пачку цветной бумаги. Сказала, чтобы я беспорядочно разложил листы на столе и поднёс её правую руку к этим бумагам. Она держала ладонь в 5-10 см над поверхностью, не прикасаясь к бумаге. Стала делать над листами пассы и громко произносила цвета: «синий, желтый, белый, и т.д.». Чтобы усложнить эксперимент, я стал листы быстро перекладывать, но она ошибок не делала. Называла цвета под ладонью точно и опять получила из зала бурные аплодисменты. Не хлопали только три человека: доктора Добронравов и Фишелев, да ещё профессор Д.Г. Шефер, зав. кафедрой медицинского института. Он тоже на Розе зубы пообломал. Роза повязку сняла, театрально раскланялась во все стороны, а потом гордо сказала:

- Это ещё что! Рукой читать да цвета видеть для Розы Алексеевны самое простое. Она ведь ещё может болезни разные на ощупь находить, и никакой рентген ей не нужен. Вот дайте больных, какие есть тут у вас,  – все болезни она вам назовёт!

В нашем институте на том же этаже, что и аудитория, была клиника, где лежали десятки больных с различными тяжёлыми болезнями, вызванными производственными отравлениями. Там были люди с силикозом, асбестозом, язвой желудка и раком разных органов. Мы устроили перерыв на 10 минут, а лечащие врачи, что сидели в зале, прошли по палатам и привели с десяток своих пациентов. Это были мужчины в возрасте от 20 то 50 лет, все в пижамах и шлёпанцах. Врачи также принесли в зал папки с историями их болезней. Мы выстроили больных в ряд перед залом и попросили расстегнуть их пижамные рубашки. Роза, уже без чёрной повязки, подходила к каждому больному, клала ладонь на его живот, грудь, водила ею вверх и вниз, доходила до шеи. Глаза её были закрыты, голова наклонена вбок, она тяжело дышала. В зале стояла тишина. Ощупав пациента, она громко говорила: «Вот у него тут справа, около подмышки, болезнь есть, воспалительная». Лечащие врачи брали папки, открывали и вслух зачитывали диагноз, что был у этого больного. Роза указывала место безошибочно. Тогда я сказал:

- Роза Алексеевна, я хоть и не пациент, но и у меня есть язва желудка, можете сказать в каком именно месте она находится? (Никакой язвы у меня не было).

Я расстегнул белый халат и рубашку, задрал майку и Роза стала ощупывать мой живот. Потом вдруг отскочила от меня, затрясла руками, и хныкающим голосом, срываясь на рыдания, закричала на весь зал:

- Не верят Розе! Обманывают! Нет у вас никакой язвы! Зачем врёте Розе!?

- Да, - говорю, - вы правы, нет никакой язвы, но это я не вас обманывал, а их, чтоб им всем показать, как Роза Алексеевна всё точно руками видит! 

Эти слова на неё подействовали, она успокоилась, и представление продолжалось.

Если про то, как она читала руками, я ничего понять не мог, то её «рентген» ладонью был мне в общих чертах ясен. Как раз в том году я общался с Вольфом Мессингом и даже проводил с ним некоторые эксперименты (см. мой рассказ в журнале «Чайка», сент. 5, 2016 г.). Работая с ним, я понял, как он делал многие свои «чудеса», и скорее всего, Кулешова совершенно интуитивно применяла на больных ту же технику, хотя наверняка ничего о ней не знала. Работает это так. Некоторые уникальные люди, вроде Мессинга или Кулешовой, невероятно восприимчивы к сигналам от индуктора – человека, с которым они в контакте. Они могут неосознанно улавливать малейшие изменения дыхания, ритма сердца, пульсацию кожи  и так далее. По этим сигналам, которые незаметны простым людям, такие «телепаты» могут как бы чувствовать своих индукторов. Так и Роза, когда ощупывала пациентов, воспринимала незаметную реакцию этих людей. Они-то знали, где у них болит и какой им диагноз поставили врачи. Поэтому когда Роза прикасалась к больному органу, она чувствовала их непроизвольную реакцию – это здесь. Но сама не понимала, что происходит, и думала, что видит рукой.

Когда всё закончилось, её окружили, спрашивали, рассматривали альбом. Она купалась в лучах славы и была этим весьма довольна. Между тем, я подошёл к своему профессору и сказал:

- Владимир Викторович, а нельзя ли её к нам в лабораторию? Мы бы в спокойной обстановке всё посмотрели. В толпе да на сцене серьёзных опытов не сделать…

Стоящий рядом доктор Фишелев раздражённо сказал:

- Ты, тёзка, не сходи с ума. Зачем она тебе нужна? Ничего вы не поймёте, только время потеряете. Я по ней докторскую хотел написать, три года убил, и всё коту под хвост. Она ведь тяжёлый случай шизофрении с целым букетом различных маний и фобий. Если раньше хоть что-то могла, то теперь вообще всё растеряла и только фокусы показывает, а вы все наивно верите…

- Ну, какие фокусы, Яков Рувимович! Она ведь дура-дурой, да ещё заторможенная, а фокусы требуют интеллекта и ловкости рук. Я сам фокусник-любитель, знаю хорошо, что для фокусов ясная голова нужна…

- Это тебе голова нужна, а у неё всё на рефлекторном уровне.

Короче говоря, ни к чему этот разговор не привёл, через неделю профессор выбил для Розы ставку лаборантки, а ещё через неделю она появилась у нас в лаборатории.

* * *

Она приходила на работу ровно к 9 утра, и мы сразу начинали с ней всевозможные опыты. Мы — это врач-физиолог Соня Гофман и я. Обычно лаборантка наклеивала Розе на голову электроды – маленькие контакты для снятия биопотенциалов мозга, через провода подключала их к энцефалографу для записи кривых и плотно закрывала Розе глаза специальной чёрной повязкой, куда для пущей надёжности ещё подкладывала вату. А затем Соня или я давали Розе всевозможные задания. Например, прочитать руками печатный или рукописный текст разных размеров и цветов, иногда на текст клали стеклянную пластину чтобы исключить прямой контакт рук с бумагой. В других опытах ей на ладонь светили лучом света из проектора, куда закладывали разные цветные фильтры или слайды с простыми фигурками – кружками, квадратами, треугольниками или картинками, как в букваре – домик, котик, яблоко и так далее. Роза должна была говорить, что она чувствует, а энцефалограф отмечал электрическую активность разных частей её мозга.

Не всегда опыты удавались, наверное, в половине случаев Роза давала неверные ответы. Тогда она молча вставала со стула, снимала с себя повязку, отдирала с головы электроды и твёрдо говорила:

-Вот не верите вы Розе - и не будет она с вами опыты делать! У Розы не получается, когда ей не верят!

Мы тогда её успокаивали, говорили, что мы-то ей верим и опыты нужны, чтобы убедить других, кто ещё не верит. Иногда мы ловили её на подглядывании – она морщила лоб и нос, чтобы сделать щёлку между повязкой и глазами. Почти никогда не получались опыты с чтением руками, если в комнате было темно. Когда опыты получались и всё казалось чисто, нас с Соней всё же не покидало чувство, что тут что-то не так и может доктор Фишелев был прав, когда говорил, что Роза показывает фокусы, которые мы раскусить не можем? Я видел в цирке и на эстраде чудных иллюзионистов, и часто не мог понять, как они это делают. Так, может,  и Роза была таким ловким фокусником? Но логика говорила мне – не может женщина с таким примитивным мышлением, да ещё психически нездоровая, вот уже столько лет обжуливать профессиональных исследователей.

Поведение её было непредсказуемо. Однажды перед началом рабочего дня я сидел в лаборатории за письменным столом и вдруг услышал за дверью какой-то визг. Я вышел и увидел, что по длинному коридору бежит насмерть перепуганная Милуша, секретарша нашего профессора, а за ней, странно подпрыгивая и протянув к Милуше обе руки, скачет Роза. Увидев меня, Милуша спряталась за моей спиной и, тыча в Розу пальцем, нервно объяснила:

- Вот эта странная тётка вдруг подошла ко мне сзади, присела и сунула свои руки мне под юбку! Что ей от меня надо?

- Роза Алексеевна, - строго спросил я, - что тут у вас происходит? Почему вы обижаете Милушу?

- Так никто никого не обижает! Просто Роза хотела своими руками посмотреть, чистое ли у Милуши нижнее бельё. Что тут такого обидного?

Как-то раз раз мы делали опыты с чтением её ладонями крупных цифр. Для этого приготовили десять картонных квадратов, на которых фломастером написали цифры 0, 1, 2, и так далее до 9. У Розы были завязаны глаза, я наугад клал перед ней на стол одну из картонок и спрашивал: «Какую видите цифру?» Роза подносила к ней ладонь и называла. Получалось всё точно, я её хвалил, Роза была довольна и вдруг говорит:

- Яков Владимирович, вы вот думаете, что Роза может только рукой читать? Нет! Роза может читать всем телом, даже жопой! Хотите она вам покажет?

- Нет, - оторопело сказал я, - не думаю, что мы такой опыт будем делать…

- Да что вы смущаетесь, смешной такой! Не бойтесь! Роза ведь жопой через юбку может читать. Вот вы такую картонку кладите на стул, Роза сядет на неё и цифру через юбку прочитает.

- Ну если через юбку, тогда ладно, давайте, сделаем такой опыт.

Мы плотно завязали ей глаза и начали опыт. Она стояла перед стулом, а я позади клал на сидение картонки с цифрами, потом она приглаживала сзади юбку руками, садилась и громко объявляла: «Четыре!», или «Ноль!» или другую цифру. Всё было точно, без единой ошибки. Тогда я решил чуть изменить опыт, но ей про это не говорить.

Я клал на стул картонку с номером и говорил ей: «Готово!». Она садилась, но в последний момент, перед тем, как её зад прикасался к номеру, я его быстро менял на другой. Например, сначала там был «5», но я его подменял на «2». Роза садилась и победно объявляла: «пять!».  Я отвечал:

- Нет, Роза Алексеевна, ошибка. Номер «два».

Она вскакивала, оборачивалась, срывала с глаз повязку и удивлённо смотрела на сидение, где лежала картонка с цифрой «2». Громко кричала: «Ещё раз!». Мы повторяли это много раз,  и я всегда подменял номер. Она была невероятно возбуждена, наконец, заревела и стала кричать:

- Что вы тут делаете, это какой-то обман! Роза видит жопой один номер, а глазами другой! Так не бывает! Скажите, что вы делаете? Роза не будет работать, пока ей не скажут правду!

- Хорошо, - ответил я, - я вам правду скажу, но при одном условии, если и вы мне расскажете, как вы читаете номер через юбку.

Она нахмурилась, помолчала, засопела, потом утёрла с лица слёзы и сказала:

- Ну ладно. Роза пошутила. Она через юбку видеть не может. Когда она садится на стул, то юбку сзади руками поправляет, вот так (она показала) и тогда эту цифру видит руками, а не жопой. Вот она вам правду сказала, а теперь вы ей скажите.

Я рассказал, как подменял цифры после того, как она юбку приглаживала, Роза счастливо засмеялась, а я был озадачен – она что, действительно видела руками?

Мы работали с ней примерно месяц, но так ничего и не поняли, и не смогли разобраться, существует ли кожное зрение? Доктор Фишелев был прав. Действительно ли она видела руками, или как-то подглядывала? А может,  всё же показывала нам фокусы, которые мы не могли раскусить? – не знаю до сих пор.

Через месяц она уволилась и уехала к себе домой в Нижний Тагил. Мы долго ничего не слыхали о ней, но вот однажды Соня мне рассказала, что на трамвайной остановке она увидела Розу. Та стояла, сжав виски ладонями, и громко навзрыд плакала. Испуганные прохожие обходили её стороной. Соня подошла и спросила, что случилось? Сквозь рыдания Роза рассказала, что у неё кто-то «украл» самое ценное её сокровище – альбом с газетными вырезками. Соня как могла её успокоила. Больше мы о Розе не слыхали. Уже живя в Америке, в 1978 году я узнал о её смерти от опухоли мозга.

Беседа с биофизиком М.С. Смирновым

Бонгард настаивал на том, что чистые опыты по телепатии поставить невозможно, потому что нельзя обеспечить хороший жребий, который будет определять последовательность заданий. А если жребий плохой, то по тому, что испытуемому известно о результатах предыдущих опытов, которые могут быть открыты, он сможет догадаться, что будет дальше. А почему нельзя хороший жребий? Потому что для этого нужна настоящая случайная последовательность. Бонгард свернул разговор на то, что настоящих случайных последовательностей нет, а потому невозможно сделать чистый опыт по телепатии. Бонгард задал прямой вопрос: «Сколько ты ставишь за то, что телепатия есть?» Каковы могут быть справедливые ставки двух грамотных ученых в этом споре? «Вот я знаю, Мишка, что ты за то, что телепатия может быть и есть, а я настаиваю на том, что телепатии нет. Мне кажется, что справедливые ставки в нашем споре будут такие: я ставлю миллион против копейки!» Я сказал: «Боже мой! Один против десять в восьмой степени!»

Про Розу Кулешову в свое время много говорили и писали, но мало кто знает о ней что-либо достоверно. Михаил Сергеевич – один из немногих, кто может рассказать о ней только чистую правду.

Она родилась в том глухом году, когда все здоровые мужчины России были на фронте. Отец Розы Кулешовой с фронта не вернулся. Его жена родила дочку в отсутствие мужа, потом вышла замуж за другого. Отчиму девочка была как-то не близка. Да и матери тоже не очень она была нужна, так что в основном воспитанием ее занималась бабушка. Роза первые полтора десятка лет казалась обыкновенной девочкой, летом была пионервожатой в лагерях. Потом бабушка умерла. Когда до внучки дошло, что бабушки нет, что-то у девочки сильно нарушилось и она стала устраивать – впервые в ее жизни - большие эпилептические приступы. Тут оказалось, что и учиться ей стало намного труднее. Она так свои неполные сорок лет и прожила с незаконченным средним образованием. Роза пошла работать в приют для слепых. Там она увидела, как слепые читают по азбуке Брайля выпуклые буквы. Роза была малообразованный человек, и, как полагается эпилептикам, была очень упряма. И как-то ей втемяшилось в голову: какая разница, выпуклые буквы или нет. Ведь, наверное, и просто текст тоже можно читать пальцами, как слепые читают свои буквы. И стала упорно пытаться читать обыкновенные типографские знаки, решив начать с детской азбуки, в которой были большие буквы. Зрение у нее при этом было не хуже, чем у всех нас.

И получилось. Получилось или нет? Роза поступила на обследование в лабораторию Михаила Сергеевича: «Мы увидели, что Роза прекрасно различает цвет луча, который падает на третий и четвертый пальцы правой руки, она читает тексты, но если текст накрыть стеклом толщиной хотя бы миллиметров семь, она мелкие буквы уже не читает, а крупные рисунки или крупные буквы – пожалуйста. В чем дело? Ей нужно, чтобы изображение было на коже пальцев. Сравните: когда вы вплотную прижимаете фотоэлемент к темному месту, он говорит: мало света, а если к светлому, он говорит: свет есть. А если на расстоянии, то тут и тут падает одно и то же количества света, и он не различает. Похоже, что у Розы Кулешовой просто есть светочувствительные участки кожи. Причем, когда мы посылали на ее руку могучий поток инфракрасного света, она говорила: ничего не вижу. Это значит, что ее пальцы чувствуют не инфракрасные излучения, а именно свет».

Проблема была в том, что иногда у Розы вдруг не получалось, и тогда она, как ребенок, пыталась выкручиваться, угадывать, подглядывала под повязкой, чем, разумеется, вызывала большое недоверие скептиков. «Она бывала и в состояниях, когда она не могла этого делать, но ей хотелось продемонстрировать свои способности. Тогда, если я беру, скажем игральную карту, у которой тут лицо, а тут рубашка, поворачиваю к ней рубашкой и говорю: какая карта? Она щупает, и если у нее не получается, начинает мою руку, которая держит карту, поворачивать силой, чтобы я ей показал лицо. Я говорю: «Так не нужно. Не можете так не можете». Некоторые эксперименты были за деньги: при правильном ответе Роза получала 20 копеек, при неправильном, - платила пятак. Сначала Роза думала, что это невыгодно, если она будет много ошибаться. Но Михаил Сергеевич сказал: «Если вы даже будете абсолютно бесталанным человеком и только каждый четвертый раз будете угадывать, какая масть карты, то все равно три раза вы проиграете по пятаку, один раз угадаете и выиграете 20 копеек. Все равно будет доход». Роза эту математику не смогла усвоить, но поверила на слово. Сначала она стеснялась брать деньги, но Смирнов и Бонгард соврали ей, что играют на казенные. Она согласилась - тем более, что, как правило, уверенно выигрывала.

Интересно, что в присутствии негативно настроенных скептиков или просто незнакомых людей Роза терялась и могла вдруг лишиться своих способностей. «Мы сказали: «Выметайтесь отсюда все, кроме тех, кто был с самого начала, про кого Роза знает, что они доброжелательно настроены». Роза сидела уже в свой повязке. Рука у нее была за щитом, тут был черный рукав. Все вышли, кроме замдира по науке, который как сидел, так и продолжал сидеть. Мы переглянулись и решили, что попробуем: вдруг в этой обстановке у Розы получится. Она ведь не знала, что он тут, потому что слышала, как мы говорили, что уйдут все, кроме нас троих. А тот замдир молчал и не шевелился. Мы сделали одну попытку, вторую, третью, четвертую – у Розы почти всегда получается. Тут мы увидели, что замдир встает со своего стула и, громко скрипя новыми кожаными ботинками, проходит за спину Розы. Роза это слышит. Он пытается посмотреть, не видно ли тут чего-нибудь, поправляет рукав у Розы, Роза чувствует, что это какая-то чужая рука и скрип чужих ботинок. Но мы делаем вид, что ничего страшного, что ничего не происходит, и продолжаем делать попытку за попыткой. Не получается, не получается, не получается. Тогда мы сказали: «Дальше мы чувствуем, что эксперимент проводить бесполезно, зовем всех обратно сюда для обсуждения».

Итак, ученые сумели доказать всем, в том числе и самым отъявленным скептикам, что Роза, грубо говоря, видит пальцами. В этом, с точки зрения науки, нет ничего сверхъестественного: есть более двухсот видов животных с такой светочувствительной кожей. На самом деле мы все светочувствительны: ведь наша кожа реагирует на свет, когда мы загораем, а если у кого-то эти встроенные в кожу фотоэлементы посылают сигналы в мозг, то это его личное дело. Потом у Розы нашлось много последователей в России и за рубежом: кожное "зрение" стало даже чем-то привычным для исследователей. Эффект был обнаружен у сотен людей, появилось множество научных работ с описанием экспериментов.

Через несколько лет у Михаила Сергеевича встал другой вопрос: есть ли у Розы настоящие телепатические способности? Выходило, что как будто бы она может иногда угадывать цвета и буквы, вовсе не прикасаясь к ним – например, сквозь черный запечатанный конверт. Это уже не просто объяснимое законами физики необычное свойство организма, а нечто, чем физика, вообще говоря, заниматься не должна. На эту тему у Смирнова и Бонгарда был серьезный спор: «Был у меня разговор: а стоит ли мне, Мишке Смирнову, тратить время и силы на парапсихологические исследования. Бонгард считал, что нет смысла, потому что этих явлений, конечно же, нет. А почему нет? Потому что физика этого не допускает. Она их не допускает потому, что есть только четыре основных вида взаимодействия, которые объясняют все. Сильное ядерное, слабое ядерное, электромагнитное, гравитационное. Это все взаимодействия. Ни одно из них, и никакая совокупность телепатию объяснить не может». Но ведь в девятнадцатом веке, например, люди еще ничего не знали про электромагнитные волны, соответственно, в рамках тогдашней физики их тоже «не могло быть». Получается замкнутый круг: «физика не должна этим заниматься, потому что физика этого не знает».

Такие споры были крайне актуальны для молодых ученых шестидесятых. Михаил Сергеевич свои исследования продолжил; что было дальше с Бонгардом, мы знаем. А Роза Кулешова умерла в 1978 году от кровоизлияния, связанного с опухолью мозга. 

Писатель Валерий Хлызов делится личными воспоминаниями о Розе Кулешовой

Прошло много лет, но об уральской женщине Розе Алексеевне Кулешовой, совершавшей чудеса, люди не забыли. Её феномен, как редкостный цветок "Роза из Иерихона", умеет воскресать. Ведь это растение остаётся живым без воды практически полвека. Сначала сворачивается в шар и засыпает, но после полива неожиданно просыпается и оживает. Этот процесс может повторяться бесконечно. Я тоже не забыл о феномене Розы Кулешовой, которую знал лично и имел касательство к её необычной судьбе. Изложу свои воспоминания подробно, чтобы дать правдивую информацию новым исследователям непознанных человечеством тайн природы.

В июле 1973 года мои родители, Хлызов Аркадий Григорьевич (1926–2002) и Хлызова Ираида Васильевна (1927–2006) получили новую квартиру в доме №144 на улице Громова в Свердловске. Дом был девятиэтажный, панельный и заселялся исключительно семьями военнослужащих. Заняв квартиры и первично обустроившись, новосёлы стали устанавливать дружеские связи.

Супруги Кузнецовы — Владимир Иванович (1929–1987) и Нина Ивановна (1930–1979), чета Шешениных — Алексей Михайлович (1927–2016) и Ольга Степановна (1929 года рождения) стали не просто знакомыми, а друзьями Хлызовых.

В доме №142-б на улице Громова в 1970-е годы был овощной магазин №8, в котором Нина Ивановна и Ольга Степановна стали работать продавцами. Этот магазин был близлежащим для жителей домов №136, 138-а, 138.1, 138.2 и 144. В нём ежедневно шла бойкая торговля, происходили знакомства женщин-новосёлов Юго-Западного района Свердловска. Именно там Ираида Хлызова, Нина Кузнецова, Ольга Шешенина близко сошлись с гражданкой Розой Алексеевной Кулешовой.

В пятиэтажном доме №136 Роза Кулешова с дочерью Ириной, 1961 года рождения, занимали однокомнатную квартиру №29. Ирина училась в общеобразовательной школе №64 (улица Громова, 138-а). В овощном магазине моя мать и её подруги познакомились со многими интересными людьми. Нередко туда наведывалась за покупками директор 64-й ШОС Наталья Борисовна Студенок. При всеобщем дефиците, на задворках уральской столицы купить вместо гнили качественные овощи и фрукты представлялось делом нелёгким. Вместе с директрисой в магазине, как правило, появлялась Наталья Алексеевна Кузнецова (однофамилица супругов Кузнецовых). Тридцатилетняя Наталья была техничкой в штате завхоза школы. В свободное время, за разумную плату подстригала волосы и делала причёски своим приятельницам. Жёны офицеров также нуждались в красоте, и были в их числе. Кстати, техничкой Наталья Кузнецова работала временно из-за ребёнка, обучающегося в школе, а парикмахером была профессиональным. Жила Наталья в доме №138 корпус №1 на улице Громова.

Большой дружбы между жёнами офицеров и женщинами из соседних домов не возникло, как поётся в старой советской песне: "мы жили по соседству, встречались просто так…" Вместе с тем, Хлызова, Кузнецова и Шешенина нашли с ними общий язык. Совместно благоустраивали придомовую территорию, решали мелкие бытовые вопросы, гуляли во дворе в часы досуга.

От технички-парикмахера Ираида Хлызова и её подруги узнали по секрету, что Кулешова старшая, женщина незаурядная, колдунья, или что-то в этом роде. Сначала офицерши не поверили, но вскоре информация подтвердилась. Правда, Кулешова оказалась не колдуньей, а человеком с паранормальной способностью "кожного зрения". Об этом второй десяток лет писали все СМИ. Однако реалистов Хлызову, Кузнецову и Шешенину не интересовали бабьи сплетни и невероятные газетные сенсации. Короче говоря, посудачили и забыли.

Нам, детям офицеров в ту пору было плюс-минус двадцать. Молодые, счастливые мы витали в облаках и не вникали в проблемы, не касающиеся нас непосредственно. Светлана Кузнецова в 1974 году училась на третьем курсе Свердловского пединститута, на факультете русского языка и литературы. Татьяна Шешенина, мечтая стать преподавателем иностранных языков, поступила в пединститут города Шадринска. Я, уже имея юридическое и военное образование, определялся с выбором профессии. Мне и моим подружкам доводилось часто лицезреть Розу Кулешову. О её прошлой жизни мы ничего не знали, и не имели ни малейшего понятия о способности видеть мир с помощью кожи. Узнав от своих предков о паранормальных талантах соседки по двору, ахнули.

Внешность тридцатидвухлетней знакомой родителей мало привлекала внимание. Телосложение она имела среднее, рост чуть более полутора метров. У похожей на подростка женщины, было круглое лицо, тёмные, стриженые волосы. При личном общении она казалась бодренькой, приветливой и словоохотливой. Одевалась бедно и безвкусно, так как по рассказам соседей имела нищенский доход. Работала то ли посудомойкой, то ли санитаркой.

— И зачем эта Роза научилась смотреть руками, ногами и прочими частями тела. Сама-то она вроде бы зрячая. Наверное, с приветом? — недоумевали будущие педагоги.

— Да вы не верьте журналистам-верхоглядам, поживём — увидим, что это за редкостный фрукт, — желая блеснуть умом, резюмировал я.

Полные жизненных сил и энергии, мы продолжали наслаждаться жизнью. Частенько устраивали маленькие балы с лёгким подпитием и танцульками. Вне всяких сомнений находили и более полезные занятия: музицировали по вечерам на фортепьяно; возомнив себя режиссёрами, снимали остросюжетный любительский фильм; носились, как очумелые, на лыжах в лесопарке, до которого было рукой подать.

Шло время. Мои мать и отец, а также их друзья всё чаще становились наблюдателями паранормальных талантов уроженки Нижнего Тагила. Остановлюсь на этом более подробно, а события разворачивались так.

Повторюсь, дом №144 на Громова заселили преимущественно семьями военнослужащих. Однако в соседних домах обитал самый непристойный люд, выселенный из городских трущоб, подлежащих сносу. Этого отребья было не так уж много, но настроение окружающим оно портило. В тёплые месяцы года тунеядцы, алкоголики, наркоманы, женщины лёгкого поведения высыпали во двор, и на скамейках для отдыха предавались пагубным страстям.

Роза Кулешова решила навести порядок, и ей это удалось сделать. Она часто общалась с подлыми людишками. В разговорах обнаруживала знание их отрицательных качеств, семейных тайн, подробностей интимных предметов туалета, скрытых верхней одеждой. Дворовая нечисть, чтобы избежать огласки, бежала прочь, и старалась больше не попадаться на глаза загадочной всезнайке в юбке.

Мой незабвенный батя и Владимир Иванович Кузнецов были неисправимыми картёжниками. В свободное время играли в преферанс, в котором весьма преуспели. Роза Алексеевна безошибочно вслепую называла им фигуры на картах и их цвет. Наверно могла бы предугадать и результаты карточной битвы, но игроки этого не допускали. Они верили порядочной, бесхитростной соседке по двору, у которой ума палата. В жульничестве и обмане её не уличали, а наши покойные отцы, познавшие суровую школу жизни, были мужиками не промах.

Замечу, старшие офицеры Хлызов и Кузнецов, без всякого сомнения, имели сверхспособности и профессиональную интуицию. Мой отец, полковник авиации Хлызов возглавлял зональный центр военного округа — службу воздушных сообщений Урала. Владимир Иванович Кузнецов руководил подразделениями радиоэлектронной борьбы УрВО. Алексей Михайлович Шешенин зарекомендовал себя на службе как многоопытный специалист военной метеорологической службы. Я глубоко уверен, что упомянутые люди были далеко неординарными, но их особые качества никто не афишировал.

Осенью 1974-го семья Шешениных получила новую квартиру на улице Амундсена Свердловска. Ольга Степановна уволилась из овощного магазина №8, но с друзьями связь не потеряла. Она постоянно навещали Хлызову и Кузнецову, не забывая узнать последние новости. Нина Ивановна Кузнецова до осени 1975-го продолжала работать продавцом, но после свадьбы дочери уволилась. Светлана в этом году окончила пединститут, вышла замуж и уехала жить на остров Сахалин. В 1976 году овощной магазин моя мать посещала в компании Розы Кулешовой. Продавцы там трудились уже новые, и на льготно-блатную покупку рассчитывать не приходилось. Роза заранее чувствовала нутром поступление свежих овощей и фруктов. Если продавцы отрицали это, публично разъясняла, где дефицит припрятан в подсобных помещениях магазина. Уличённым во лжи торгашам ничего не оставалось делать, как удовлетворять требования заумной покупательницы. Присутствующая при этом Ираида Хлызова, по нраву весёлая и юморная, не скрывала радость.

В 75-м из квартиры супругов Хлызовых пропали кое-какие вещички. Родители подозревали, что их "позаимствовал" ближайший родственник. Мама попросила Кулешову указать на семейной фотографии виновника инцидента. Экстрасенс согласилась, и безошибочно опознала подозреваемое лицо. Конфликт был разрешён на семейном совете без вмешательства правоохранительных органов.

В 76-м имело место следующее непостижимое событие, свидетелем которого стала чета Хлызовых. Дочери Кулешовой — Ирине, учащейся 8Б класса СОШ №64, предстояло сдать экзамен по литературе. В грамматике и орфографии девочка сильна не была. Ирина попросила свою мать узнать темы предстоящих сочинений и заполучить подлинник одного из них. Заботливая и безотказная родительница из своей квартиры, находящейся в 400-500 метрах от школы, сумела мысленно выполнить просьбу дочери. Проверка знаний по литературе Ирины Кулешовой прошла успешно, и вскоре она получила свидетельство о восьмилетнем образовании.

Во время выборной компании в следующем году мои родители посетили избирательный участок упомянутой СОШ №64. Проголосовав, возвращались домой. По дороге встретили Розу Кулешову, которую попросили показать одно из своих чудес. День стоял воскресный, торопиться некуда, вот и решили поразвлечься. Экстрасенс безошибочно прочитала все записи в удостоверении личности отца. Причём, сделала это бесконтактно, непосредственно через обложку документа. Записи же в удостоверении были выполнены мелким почерком и с особенностями, которые не известны цивильным людям. И в этот раз отец с матерью убедились, что проницательная женщина видит все предметы насквозь. Об этом событии они рассказали своим друзьям Кузнецовым и Шешениным. Уточню, что Таня Шешенина в 79-м окончила Шадринский пединститут, вышла замуж и уехала в город Миасс Челябинской области. Однако в предшествующие годы учитель английского и немецкого языков наверняка знала подробности неповторимых зрелищ с участием бывшей соседки по двору.

1977 год для семейства Хлызовых оказался чрезвычайно сложным. Я уже пару лет служил в военной прокуратуре Челябинского гарнизона, имел жену и годовалую дочку. О беззаботной юности пришлось забыть. Отец большую часть времени проводил на работе, мать часто выезжала в Челябинск, помогая моей жене благоустраивать недавно полученное жильё. Встречи Хлызовых старших с Кулешовой были эпизодическими и кратковременными. Соседи поговаривали, что у Розы Алексеевны большие проблемы со здоровьем. В конце января 1978 года нам стало известно, что Кулешова умерла от обширного инсульта в виду наличия неоперабельной опухоли мозга.

Прошу читателей извинить меня за дотошность и витиеватость в изложении фактов, но иначе нельзя — можно погрешить против истины. Дело в том, что, анализируя вышеуказанные свидетельства, я пришёл к убеждению, что феномен ушедшей в вечность Кулешовой заключался не только в "кожном зрении". Сама того не сознавая, она демонстрировала людям целый букет таинств. Можно ли их когда-нибудь исследовать и понять, не знаю, пути Господня неисповедимы! Правильно поёт легенда отечественной эстрады Алла Борисовна Пугачёва — "этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной…"

 * * *

Признаюсь честно, что в 70-е годы ХХ века о Розе Кулешовой я знал слишком мало. Лишь сейчас, спустя сорок с лишним лет после знакомства с ней, изучив доступные документы, могу проанализировать её личность более детально.

Роза Алексеевна Бородина (Кулешова) появилась на свет 29 мая 1940 года в селе Покровском Свердловской области, расположенном в двух десятках километров на восток от города Нижнего Тагила. Её детство и юность не были безоблачными и счастливыми. Отец (Алексей Бородин) ушёл на фронт и не вернулся. Мать после войны, переехав в Нижний Тагил, снова вышла замуж, родила вторую дочь Валентину. В новой семье Роза чувствовала себя приживалкой, обделённой заботой и лаской. Большую часть времени жила в селе Покровском у родной бабушки. Роза цвела и взрослела, а бабушка увядала и старела. Пришла пора, когда внучку малоимущая, больная старушка больше содержать и воспитывать не могла. Не доделав дела земные, с тяжёлым сердцем она переселилась в мир иной. Неблагоприятная обстановка в семье, смерть бабушки-кормилицы и воспитателя не могли не сказаться на дальнейшем жизненном пути девочки.

В детстве Роза Бородина хорошо училась. В средней школе №7 города Нижнего Тагила учителя, одноклассники характеризовали её как общительного и доброго человека, увлекающегося литературой и поэзией. Роза активно участвовала в художественной самодеятельности, на развлекательных мероприятиях читала свои стихи. После окончания семи классов, из-за смерти бабушки ей пришлось бросить учёбу и самостоятельно зарабатывать на хлеб.

Летом Бородина работала воспитателем в пионерском лагере, а в остальное время трудилась санитаркой в городской инфекционной больнице. Позднее руководила драматическим кружком в филиале Всероссийского общества слепых. Там смышлёная двадцатилетняя девушка из любопытства самостоятельно научилась читать книги подушечками пальцев правой руки. Причём, книги для незрячих людей, изготовленные с помощью рельефно-точечного шрифта Брайля. Кроме того, аналогичным образом читала вслепую рукописные и плоскопечатные тексты. Это очень важное событие произошло в 1960 году. Тогда же в жизни Бородиной произошли важные перемены. Она вышла замуж за Валентина Кулешова, а через год родила дочь Ирину.

Весной 1962 года Роза Кулешова заболела ангиной и лечилась в центральной городской больнице №1 Нижнего Тагила. Там ей удалили миндалины и определили срок для восстановления здоровья. Однажды в больничной палате она продемонстрировала соседям свои успехи в чтении печатных текстов вслепую. Об этом стало известно врачу Иосифу Гольдбергу, который, пообщавшись с необычной больной, проверив её способности, поделился информацией с местными журналистами. Первая публикация о феномене Розы Кулешовой появилась в газете "Тагильский рабочий" 9 октября 1962-го, и с этого времени ранее малоприметная тагильчанка стала известной персоной.

В том же году изучением феномена Розы Кулешовой в Нижнем Тагиле (помимо врача Иосифа Гольдберга) занялись многие специалисты*.

Ректор Нижнетагильского пединститута Михаил Матвеевич Кожевников (1913-1997), доцент кафедры педагогики и психологии того же института Абрам Семёнович Новомейский (1919–1993), преподаватель музыкально-педагогического и педагогического факультетов кафедры анатомии и физиологии Свердловского пединститута Яков Рувимович Фишелев (1923-2005), старший лаборант по медицинской подготовке Нижнетагильского пединститута Нелли Геннадьевна Свинина (1937 года рождения).

Биографии названных людей, за исключением Гольдберга, мне доподлинно известны. Что касается Иосифа Гольдберга, то не понятно кем же он был по специальности, и какую должность занимал в городской больнице Нижнего Тагила. В публикациях некоторые авторы называют его невропатологом (даже главным), другие — психиатром, путают инициалы. Сообщая о том, что Иосиф Гольдберг, отставной офицер, военный врач, не приводят описание его военной биографии. Мне думается, что врач Гольдберг в больнице действительно работал, но заметной роли там никогда не играл.

Проверкой кладбищ Свердловской области установлено, что там есть лишь одно захоронение с прахом разыскиваемого гражданина — это Гольдберг Иосиф Пинхасович (17-12-1913 - 07-06-2010). Уверен, что в этой могиле на Широкореченском кладбище Свердловска покоится человек, имеющий касательство к Кулешовой. Перед смертью он жил в столице Урала на улице Белореченской. Правда, инициалы Гольдберга, упоминаемые в большинстве публикаций, — И.М., но у лиц еврейской национальности имена и отчества порой замысловаты.

Но вернусь опять к феномену Розы Кулешовой. После её обследования уральские психологи и физиологи пришли к убеждению, что одарённая женщина обладает "кожным зрением". Они доказывали всему учёному миру, что под их руководством Кулешова научилась вслепую читать пальцами правой руки не только рукописные, но и плоскопечатные тексты, распознавать на ощупь цветовые тона бумаги и тканей, воспринимать содержание картинок и рисунков. Позже они якобы научили Кулешову делать это уже бесконтактно и через самые различные среды.

Полагаю, что Роза Алексеевна всё это умела и до производства опытов. Но не кожей конечностей, туловища и головы воспринимала действительность, а всем своим существом, до времени помалкивая. Ещё до производства очередного эксперимента могла телепатически считывать мысли учёных и знать об их намерениях. Поэтому природа сверхспособностей тагильчанки, видимо, была иной. "Кожное зрение", "кожно-оптическое чувство", "кожно-оптическое восприятие", "кожновидение" — называйте, как хотите — были совсем не причём. Однако психологи и физиологи с завидным упорством придерживались лишь одной понравившейся им гипотезы.

Команда исследователей феномена Розы Кулешовой пополнилась учёными Добронравовым С.Н., Судаковым Н.Н., Гилевым Д.К., Колесниковым Н.Н., Филимоновым Ю.М., Белоусовым В.Н. и другими. Любитель паранормальных явлений природы Врач Иосиф Гольдберг, конечно, оставался членом добровольного сообщества "первооткрывателей". Из года в год росло число публикаций о "кожном зрении". И тут случилось непредвиденное событие: Роза Алексеевна заболела. По мнению своих наставников, утратила бесценный дар.

Это произошло в середине 60-х годов прошлого века, когда Кулешова работала санитаркой в коррекционной школе-интернате для слепых и слабовидящих детей в городе Верхней Пышме Свердловской области. Поспешно заявив, что болезнь испытуемой не связана с производством безвредных опытов, вся команда психологов и физиологов устремила свой взор на слепых, слабовидящих детей и зрячих студентов пединститутов.

По правде сказать, уральцы вовсе не были первооткрывателями "кожного зрения". Ещё при царе-батюшке врач психлечебницы города Тамбова А.Н. Ховрин занимался этим вопросом. Перед Великой Отечественной войной пионером концепции кожной фоторецепции в СССР был профессор А.Н. Леонтьев. Их довольно скромные результаты практического значения не имели. Что тут поделаешь? По ряду причин и сейчас не имеют практического применения, не предусмотрены ни одной государственной программой достижения в области "кожно-оптического зрения" и уральских психологов и физиологов.

За три года Роза Алексеевна пришла к твёрдому убеждению, что приверженцы "кожного зрения" исследуют её однобоко и далеки от истины. Ведь не кожей рук, ног, туловища и головы она воспринимала действительность, а всем своим существом. Для ясновидения Кулешовой была необходима спокойная обстановка, положительный душевный настрой, а не экстремальные условия и понукание, вызывающие апатию и раздражение. Кроме того, чтобы помогать другим она нуждалась в укреплении собственного здоровья, которое было подорвано небезопасными опытами. Увы, не только ангиной болела Кулешова, при жизни она перенесла заболевания и посерьёзнее.

И вновь перелистаю страницы описания жизни Розы Бородиной (Кулешовой). Смерть её бабушки отразилась на здоровье девочки. С 14 лет Бородина находилась под наблюдением врачей-невропатологов центральной городской больницы №1 Нижнего Тагила. До конца 70-х годов прошлого столетия заведующим неврологическим отделением этой больницы, двадцать с лишним лет, был Анатолий Самуилович Рубаха (1926 – 2006).

Врачи-невропатологи и нейрохирурги городской больницы диагностировали у обездоленной девочки неврологическое заболевание в виде ревматического арахноидита с эпилептиформным синдромом (височной эписиндром с правосторонней локализацией процесса).

Арахноидит – это воспаление мягких мозговых оболочек головного мозга с поражением паутинной оболочки. Его причиной могут быть грипп, ревматизм, общие инфекции, включая детские болезни, перенесённые Розой Богдановой. Состояние здоровья Розы врачи не считали тяжёлым. Её жизни ничего не угрожало. Опасность мог представлять лишь арахноидит задней черепной ямки с окклюзионной гидроцефалией, но таковой отсутствовал. Богданову лечили, при спокойном течении жизни наступало улучшение. О хирургической операции речь не шла. Эписиндром не имел отношения к истинной эпилепсии. Острота зрения, цветоощущение, слух были в пределах нормы, снижение интеллекта и нарушение мышления отсутствовали. Учитывая тяжелое материальное положение девочки, врачи направили её на ВТЭК для признания инвалидом II группы. Сделали это с запасом, хотя эпилептические припадки у больной случались не часто. Следует заметить, что в современной медицине термин "арахноидит" является спорным и ныне не применяется. Практически, изолированное воспаление паутинной оболочки установить не представляется возможным. Симптомы этого заболевания в настоящий момент доказательно отнесены к серозному менингиту.

Диагноз болезни Розы не оспаривал и Давид Григорьевич Шеффер (1898-1978), возглавлявший кафедру нервных болезней и нейрохирургии Свердловского мединститута и Свердловский НИИ курортологии и физиотерапии Минздрава РСФСР.

В октябре 1962 года Роза Алексеевна полтора месяца находилась в Свердловске и лечилась в клинике Шеффера. Надо иметь в виду, что Рубаха и Шеффер были не только видными невропатологами, нейрохирургами, но и представителями большой науки, отрицающей паранормальные явления. Заниматься исследованиями, на которые наложен табу, они не желали и не имели возможности, увязнув по уши в повседневной работе. Их можно понять, но за жизнь больной женщины с неврологическим заболеванием, они, всё же, были в ответе.

Во второй половине 60-70-х годов Кулешова с дочерью Ирой жила в Свердловске. Свердловское отделение Всесоюзного общества "Знание" опекало их и оказывало посильную помощь. В начале 1970-го Политбюро ЦК КПСС отнесло Всесоюзное общество "Знание" к уровню министерства I-й категории, т.е. расширило его полномочия. Руководство свердловского отделения добилось назначения одарённой женщине пенсии и предоставления квартиры на улице Громова. Зимой Кулешова работала то санитаркой в больнице, то посудомойкой в столовой. В тёплые месяцы года она выезжала на юг по заданию просветительского общества. Как и раньше кто-то считал Розу Алексеевну знаменитым экстрасенсом, а кто-то — мошенницей, использующей трюк иллюзионистов "nose peek". И те, и другие хорошо не знали прямодушного, наивного, доверчивого, бескорыстного человека, которому была нужна не слава, а вера людей в её талант, способный служить обществу во благо.

Кулешова в период опалы избегала частых встреч с представителями официальной науки, средств массовой информации и киноискусства. Многие из них весьма беспардонно добивались от ясновидящей демонстрации чуда в атмосфере гама и шума. В 1970-м году экстрасенса осматривали в московском Институте проблем передачи информации Академии наук СССР. Затем на кафедре физиологии нервной высшей деятельности МГУ. В Киеве пытались привлечь к съёмкам документального фильма "Семь шагов за горизонт".

В последние два года жизни Розу Кулешову "пытали", а затем нагло оболгали журналисты "Литературной газеты". Правда, в редакции журнала "Техника молодёжи" с ней обошлись деликатно, и получили веские доказательства сверхспособностей. Одарённая тагильчанка их демонстрировала ещё не раз в ходе неофициальных контактов с известными людьми. Так, доктор медицинских наук Владимир Викторович Розенблат (1927-2000), руководитель лаборатории функциональной диагностики НИИ гигиены труда и профзаболеваний был убеждён, что Кулешова владеет биодиагностикой. Писатель и исследователь необычных явлений природы, ветеран Великой Отечественной войны Владимир Иванович Сафонов утверждал, что после бесед с Кулешовой уверовал, что она ясновидящая.

Так или иначе, мир, по-видимому, устроен гораздо сложнее, чем нам представляется, и феномен ушедшей в вечность Кулешовой заключается не в "кожном зрении", а в духовном видении. Да и зачем, собственно говоря, людям "кожное зрение", когда матушка-природа подарила им универсальный сенсорный орган с уникальной способностью? Не создать ли представителям продвинутого нового поколения нечто подобное, что слабо? Что касается слепых и слабовидящих людей по зрению, а их в России примерно 300 тысяч, то эксперименты с ними учёным следует проводить крайне осторожно, дабы не навредить.

Остаётся выяснить причину гибели Розы Алексеевны Кулешовой 31 января 1978 года. Официальная версия — атеросклероз головного мозга, острое нарушение мозгового кровообращения. При этом упоминается и неоперабельная опухоль, неизлечимое онкологическое заболевание. Кто же не заметил его: врачи невропатологи, физиологи, психологи (о коллегах-журналистах помолчу)? Есть недокументированная информация, что экстрасенса в разное время обследовали психиатры в городе Свердловске и в московской психиатрической клинической больнице №4 им. П.Б. Ганнушкина. Не знаю, чем закончились их попытки диагностировать Розе Алексеевне Кулешовой истинную эпилепсию ("падучую болезнь"), которой свойственно слабоумие. Тут уж извините-подвиньтесь, у Розы Алексеевны была ума палата.