Паралич познания: как наука наступила себе на горло

Представим ситуацию: уважаемый исследователь, доктор наук, работающий в крупном университете, решает посвятить себя изучению парапсихологических феноменов. Он находит экстрасенса с безупречной репутацией, готового к сотрудничеству. Казалось бы, это шанс для науки сделать шаг вперед, не так ли?

Однако суровая реальность академического мира, особенно в государственных или крупных, зависимых от вышестоящих инстанций, университетах, такова, что подобная инициатива почти наверняка будет заблокирована на самом раннем этапе. И вот почему:

Административный барьер: страх перед последствиями

Как только идея об официальном исследовании пси-феноменов достигнет руководства университета, первой и главной реакцией будет паника. Вопрос репутационных рисков затмит любые научные соображения. В головах администрации пронесутся мысли:

• «Это катастрофа для имиджа университета! Нас обвинят в поддержке лженауки!»

• «Что скажут в Министерстве образования? Нас лишат аккредитации, финансирования, а руководство могут просто уволить!»

• «А что будет, если об этом узнают научпоп-инфлюенсеры и «борцы с лженаукой»? Они же натравят на университет армию своих адептов, блогеров, других ученых-скептиков! Начнется травля в СМИ и соцсетях, которую невозможно будет остановить!»

• «А если это дойдет до проверки расходования бюджетных средств? Нас могут обвинить в нецелевой трате денег на «псевдонаучные изыскания» – это же прямой путь к проверкам и, возможно, даже к уголовному делу для руководства!»

В такой атмосфере страха любая попытка исследователя формализовать проект – подать заявку, запросить ресурсы – будет немедленно и категорически пресечена. Ему дадут понять, что подобная деятельность в стенах университета немыслима. Это не просто научная осторожность, а прямой запрет на исследование, продиктованный страхом.

Согласование и финансирование: негласные барьеры и формальные предлоги

Даже если исследователь попытается получить официальное одобрение на проведение подобных экспериментов, его инициатива, скорее всего, столкнется с непроходимыми препятствиями. В университете наверняка существуют инстанции (будь то формальная этическая комиссия, научный совет или просто негласное решение руководства), которые должны так или иначе согласовывать исследовательскую деятельность.

В случае с изучением ясновидения или телекинеза высока вероятность, что заявка будет отклонена под самыми разными, часто формальными, но труднооспоримыми предлогами:

• «Недостаточная научная обоснованность в рамках принятых и утвержденных научных направлений университета».

• «Высокие репутационные риски для учреждения и его сотрудников».

• «Отсутствие четких, общепринятых критериев оценки и верификации результатов в данной малоизученной области».

• «Несоответствие приоритетным направлениям государственной научной политики или стратегии развития университета».

• «Потенциальный вред для психического здоровья испытуемых при работе с неподтвержденными методиками».

При этом любой авторитет и научный вес исследователя в его основной области, скорее всего, окажется бессильным перед опасениями администрации за стабильность и репутацию университета. Решение будет приниматься исходя из принципа «как бы чего не вышло», и инициатива, несущая в себе столько потенциальных проблем, будет отклонена.

О финансировании из средств университета в такой ситуации не может быть и речи. Это будет однозначно расценено не просто как нецелевое, а как потенциально опасное для имиджа и финансового положения ВУЗа использование ресурсов. Исследователю могут даже неформально намекнуть на недопустимость использования оборудования его собственной лаборатории для «сомнительных» экспериментов, чтобы избежать любых вопросов о целевом расходовании средств и не подставлять руководство.

Окно возможностей: когда конъюнктура позволяет (или позволяла)

Конечно, история знает периоды, когда исследования «неудобных» тем были возможны. Например, в России конец 80-х – 90-е годы прошлого века были временем относительной свободы и интереса к паранормальному. Однако с тех пор «окно возможностей» постепенно сужалось. Сегодня, в условиях жесткого контроля и стремления к «стабильности» во всех сферах, включая науку, заниматься такими темами открыто в государственных учреждениях практически невозможно. Единственный путь – маскировать суть исследования «эзоповым языком», формулировать задачи так, чтобы истинный объект изучения был непонятен даже при поиске в интернете, или уходить в частные, независимые лаборатории, число которых стремится к нулю.

Позиция исследователя: осознание реальности и рисков

Опытный исследователь, работающий в системе, прекрасно понимает эти риски. Он знает, что открытое, официально одобренное исследование пси-феноменов с привлечением экстрасенса в современных условиях – это практически гарантированный крах карьеры и репутационные потери для университета, а для руководства – еще и риск обвинений вплоть до уголовных.

Поэтому, если исследователь и решится на какие-то шаги, это будет, скорее всего, крайне осторожная, почти подпольная деятельность, подобно тому, как это делал ректор ЛИТМО Г.Н. Дульнев, проводивший эксперименты с Нинель Кулагиной по вечерам, в пустых стенах института. Одно дело – тайно пригласить экстрасенса в лабораторию и записать показания приборов для личного архива. Совсем другое – затеять официальное исследование. Последнему, в подавляющем большинстве случаев, просто не дадут состояться.

«Скептики» или инквизиторы?

Важно понимать, что движет так называемыми «скептиками», которые активно участвуют в травле и нападках на исследователей «неудобных» тем. Их действия редко продиктованы подлинным научным любопытством или стремлением к истине. Напротив, их абсолютная уверенность в своей правоте, отказ рассматривать альтернативные данные и агрессивный стиль «дискуссии» – это не качества ученого, человека, который по своей природе должен быть критически мыслящим и сомневающимся, в первую очередь в своих представлениях о мире. Это скорее черты инквизитора, защищающего догму. Это поведение не исследователя, а стража устоявшегося порядка, готового на все, чтобы не допустить «ереси»

Истина или благополучие: как меняются цели науки

Но почему мы не слышим громких голосов протеста из самой академической среды? Почему большинство ученых, видя эти проблемы, предпочитают молчать и не пытаются изменить ситуацию?

Причины такого молчания понятны и человечны: страх потерять работу, гранты, репутацию, боязнь оказаться «белой вороной» или стать объектом травли. Карьеризм, конформизм, стремление к личному благополучию и, в конечном счёте, простая человеческая трусость – все это мощные сдерживающие факторы.

Но какова цена этого молчания для самой науки? Это стагнация, потеря доверия общества, превращение живого поиска в ритуальное воспроизводство «безопасных» истин. Это отказ от своей главной миссии – бесстрашного познания реальности во всей ее полноте.

В результате наука уходит из Академии. Она уступает место более прагматичным целям: карьере, финансированию, защите статуса. Поиск Истины, особенно если он сопряжен с риском и ведет в «опасные», парадигмально неудобные области, отходит на второй план.

Вывод

Таким образом, система работает как безжалостный фильтр, отсеивая не столько некомпетентных, сколько инакомыслящих и смелых. Она поощряет не гениальность, а лояльность; не прорыв, а безопасность. Именно так, шаг за шагом, через молчаливое согласие и карьерный прагматизм большинства, наука наступает себе на горло, лишая себя будущего. Это не просто административный сбой — это глубокий экзистенциальный кризис, когда институт, созданный для познания, начинает бояться самого знания.

Если вы находите полезными идеи и материалы проекта «Научные аномалии» и используете их в своих публикациях, пожалуйста, не забывайте указывать активную ссылку на оригинал: https://sites.google.com/view/scient-anomaly