Короткий обзор статьи 

Полный текст статьи ниже

Статья представляет собой отчет д-ра Адольфа Шмидта о серии экспериментов с «метаграфологом» Отто Райманном-Прагом, проведенных Берлинским медицинским обществом парапсихических исследований в феврале 1930 года.

Основные тезисы:

1. Субъект: Отто Райманн-Праг, человек с паранормальными способностями, которые проявляются в двух областях:

   • Метаграфология: Способность по почерку (даже не видя его, а лишь прикасаясь) детально описывать личность, внешность, окружение, прошлое и даже болезни автора.

   • Психометрия: Способность считывать информацию и историю предметов, прикасаясь к ним.

2. Методология: В статье описываются предварительные опыты профессора Оскара Фишера и два сеанса, организованных Берлинским обществом. Эксперименты включали предоставление Райманну образцов почерка (иногда в закрытых конвертах) и предметов, связанных с сильными эмоциональными событиями (в основном, преступлениями).

3. Результаты: Автор отчета оценивает результаты как поразительно успешные. Райманн демонстрирует высокую точность в описаниях, особенно в случаях, связанных с сильными аффектами (убийства, самоубийства). Несколько неудач или частичных успехов также задокументированы, но общая оценка крайне положительная.

4. Вывод автора: Д-р Шмидт приходит к выводу, что способности Райманна — это подлинный парапсихический феномен, а не трюк или результат обычной графологии. Он надеется на дальнейшие, более строгие исследования.

Подробное описание того, что связано с Фрейдом и Эйнштейном

Самая яркая и впечатляющая часть отчета — это сеанс от 15 февраля 1930 года, на котором присутствовали Альберт Эйнштейн с супругой. Именно на этом сеансе были проанализированы почерки Зигмунда Фрейда и самого Эйнштейна, что придало эксперименту особую значимость.

1. Анализ почерка Зигмунда Фрейда (Случай №2)

Это был один из самых эффектных моментов сеанса.

• Условия эксперимента: Д-р Ахелис передал Райманну письмо, сообщив лишь, что автор — мужчина старше 70 лет. Личность автора (Фрейда) была неизвестна Райманну и большинству присутствующих.

• Анализ Райманна: Не зная, чей почерк он анализирует, Райманн выдал следующую характеристику:

  • Личность и статус: Человек со «сказочным, всемирно известным именем», обладающий «неслыханной силой воли» и проницательностью. У него много врагов.

  • Характер: Огромное тщеславие, но при этом он не оптимист, а скорее «легкомыслен». Ему необходима аудитория и аплодисменты, он «блестящий оратор».

  • Внешность и жесты: Райманн описал его как человека с огромной головой, высоким лбом и «чудесными глазами». Он сымитировал его мимику, походку (прямую и твердую) и характерный жест — попытку поправить волосы, которых уже почти не было.

  • Неожиданное сравнение: В процессе анализа Райманн спонтанно заявил, что у этого человека есть «сходство с профессором Эйнштейном».

• Результат и реакция:

  • Когда было объявлено, что автором письма является Зигмунд Фрейд, это произвело фурор.

  • Альберт Эйнштейн и его жена, которые лично знали Фрейда, подтвердили, что описание внешности и манер было «совершенно точным» (за исключением роста).

  • Сам Эйнштейн назвал этот случай «совершенно необычным», тем самым авторитетно подтвердив успех эксперимента.

2. Анализ почерка Альберта Эйнштейна (Случай №4)

Этот случай оказался еще более драматичным и, по мнению автора отчета, более убедительным из-за первоначальной «ошибки».

• Условия эксперимента: Д-р Кронфельд передал Райманну закрытый непрозрачный конверт, сообщив, что автор — мужчина 51 года. Этим автором был сам Эйнштейн.

• Первая попытка (ошибка): Райманн не стал смотреть на почерк. Он положил конверт в карман, ощупал его и начал давать характеристику, основываясь на психометрии (считывании с предмета): он описал человека как «великого актера», притворщика, который на публике не такой, как в семье. Д-р Кронфельд заявил: «Всё неверно».

• Вторая попытка (успех): Письмо достали из кармана и открыли. Райманн взглянул на почерк и тут же воскликнул: «Нет, это совсем другое. Всё наоборот!». Он дал новую характеристику:

  • Характер: Тонко чувствующий, чувствительный, умный, немногословный («Слово — серебро, молчание — золото»). Обладает сильным недоверием, но при этом готов менять мнение, если признает его правильность.

  • Привычки: Человек, который постоянно должен наводить порядок. Страдает от «огромного перенапряжения», всегда хочет сделать больше, чем может.

• Результат и объяснение «ошибки»:

  • Эйнштейн, автор почерка, заявил о «полном удовлетворении» и безоговорочно признал вторую характеристику верной. Он и его родственники подтвердили все детали, особенно те, что касались его личной и семейной жизни, выразив «крайнее удивление».

  • Разгадка первоначальной ошибки оказалась поразительной: на обратной стороне листка с почерком Эйнштейна было напечатано приглашение в театр с рукописной подписью одного из самых известных театральных режиссеров того времени. Первая, «неправильная», характеристика идеально подходила именно этому режиссеру. Таким образом, Райманн сначала «считал» подпись режиссера, а затем — почерк Эйнштейна. Автор отчета назвал это «особенно впечатляющим примером», который невозможно было бы подстроить.

***

Текст статьи

Experimente mit dem Metagraphologen Otto Reimann-Prag.
Im Auftrage der «Berliner Aerztlichen Gesellschaft für para-psychische Forschung»,
berichtet von Dr. med. Adolf Schmidt.

Эксперименты с метаграфологом Отто Райманном-Прагом.
По поручению «Берлинского медицинского общества парапсихических исследований»,

докладывает д-р мед. Адольф Шмидт.

Прежде чем будет доложено об экспериментах, проведенных Берлинским медицинским обществом парапсихических исследований с метаграфологом Отто Райманном из Праги в феврале 1930 года, представляется целесообразным привести некоторые сведения о нем самом, особенно в свете результатов многолетних опытов профессора Оскара Фишера-Прага, которого следует считать фактическим первооткрывателем парапсихических способностей Отто Райманна.

Отто Райманн, родившийся в Праге в 1903 году, происходит из уважаемой, состоятельной семьи; его отец был главой одного из крупнейших оптовых угольных предприятий в Праге. После окончания гимназии он поступил на работу в пражский банк. Это человек обширного образования и приятнейших манер. Его отличают живой темперамент и искрометное остроумие, соединенные с необычайной находчивостью. К парапсихологии он пришел через графологию, к которой всегда питал особую склонность, хотя, по крайней мере, поначалу, профессионально ею не занимался.

По сведениям профессора Фишера, об особых способностях Райманна складывается следующая картина: он может, хотя никогда не изучал графологию систематически, после очень короткого (иногда всего несколько секунд) рассматривания почерка описать автора, его способности, внешность, окружение и частично его прошлое; то же самое он может сделать, если ему дать потрогать написанный текст, исключив при этом возможность видеть. То же самое он может сделать, когда экспериментатор думает об определенном человеке, что профессор Фишер обозначает термином «психический перенос», и он также может после переноса или ощупывания почерка имитировать этот почерк. Все это происходит в бодрствующем состоянии, лишь иногда у него проявляется легкая погруженность в себя, напоминающая очень легкий транс.

В качестве некоторых из наиболее поразительных достижений при предъявлении почерка профессор Фишер указывает:

1. О судьбе пишущего: В одном случае (прощальное письмо самоубийцы) он распознал меланхолию и намерение покончить с собой; в двух других случаях (из писем, которые, однако, были написаны задолго до смерти) он распознал пресыщенность жизнью, следствием чего стало то, что пишущие уже не были в живых.

2. О профессии и круге общения пишущего:
а) По почерку торговца зерном он определил, что тот работает с увеличительным стеклом, и нарисовал лупу, которую обычно используют торговцы зерном для исследования семян.
б) По почерку врача (рукопись о новообразованиях) он описал, что тот в данный момент занимается наростами, которые он измельчает и изучает.

3. Об окружении, в котором живет пишущий:
а) По почерку владельца ресторана и винного погреба он определяет, что там, где тот чаще всего находится, очень своеобразно и резко пахнет едой и алкоголем.
б) В другом случае он определил, что соответствующее лицо где-то заперто и ведет себя как буйнопомешанный; действительно, пишущий много лет назад был помещен в лечебницу из-за психического расстройства.
в) О другом он описал окружение таким образом, что можно было сделать вывод только о тюремной камере, из маленьких окон которой он тоскливо выглядывает; почерк принадлежал человеку, который через несколько недель после написания представленного образца почерка действительно был заключен в тюрьму за своеобразное мошенничество.

4. По подписи давно казненного грабителя-убийцы он описал его самого, способ, которым тот совершил преступление (путем удушения), описал его в камере и его сильный страх перед повешением.

5. О телесных недугах и болезнях:
а) В одном случае он описал, что соответствующее лицо не видит левым глазом, при этом сам глаз не болен (соответствующее лицо страдало левосторонней гемианопсией, так называемой слепотой на половину поля зрения).
б) По другому почерку он определил, что у пишущего заболевание живота и он носит бандаж.
в) Он определил по почерку, написанному более чем за год до смерти пишущего, что тот скончался от рака.

Профессор Фишер особо подчеркивает: опыты, проведенные более чем достаточно в самых различных вариантах, исключают любой сознательный или бессознательный обман, и далее приходит к выводу, что и графологические достижения следует оценивать не так, как достижения школьного графолога, а что такие достижения возникают экстрасенсорным путем; постижение пишущего при предъявлении почерка (даже при исключении зрения) — это процесс, который схож с процессом, демонстрируемым сенситивом, когда тот при предъявлении предмета постигает отрывки истории этого предмета, то есть нечто, что обозначается старым названием «психометрия».

В отличие от Рафаэля Шермана, чьи способности целиком связаны с почерком, Отто Райманн демонстрирует также исключительно хорошие результаты в области чистой психометрии, или прагматической метастезии, как называет это профессор Фишер. В этой области он провел с Райманном 17 экспериментов, которые, по его словам, делятся на две группы.

Ему были предъявлены предметы, с помощью которых либо было совершено преступление, либо которые каким-либо образом были связаны с насильственным деянием; всего их было 9 — из них 7 попаданий, а именно:

1. В запечатанном пакетике находился завернутый в вату браслет, так что даже на ощупь нельзя было определить его содержимое; Райманн сказал, что речь идет о чем-то ужасном, описал нечто вроде насильственного деяния, выстрела, домика посреди леса и мертвого человека, который скрючился. Браслет принадлежал жене лесничего, в которую выстрелил вор, заставший ее врасплох, и который запер ее в сундуке, где она и задохнулась; это произошло около 30 лет назад.

2. При рассматривании предъявленного простого длинного деревянного гвоздя он сказал, что на нем что-то вроде крови; как будто им убили человека, если бы этот гвоздь вонзили в человека; действительно, 30 лет назад этим гвоздем был убит ребенок, причем гвоздь был вонзен ребенку в череп.

3. О револьвере он сказал, что с ним связана семейная драма, что также подтвердилось: мужчина застрелил свою возлюбленную, с которой он долгое время жил.

4. О другом револьвере он сказал, что там что-то вроде преступления, но он ничего не может из этого извлечь: это был револьвер, которым была совершена неудачная попытка покушения, при которой никто не пострадал.

5. Об обычном булыжнике он заявил, что им были убиты старые люди, о которых говорили, что они выглядят бедными, но у них были деньги. Им 20 лет назад была убита старуха, у которой был небольшой ювелирный магазин.

6. Об обычно выглядящем столбике от забора он рассказал, что им в лесистой гористой местности был кто-то убит, что действительно произошло около 30 лет назад.

7. О кольце он сказал, что оно принадлежит человеку, который погиб; оно находилось в местности, богатой водой, возможно, он утонул, но при странных обстоятельствах, как если бы он находился под необычным гипнотическим влиянием. Факт в том, что кольцо принадлежит утопленнице, которая, вероятно, покончила жизнь самоубийством, и для этого не было веских причин, поэтому в округе предполагают, что утопленница находилась под гипнотическим влиянием человека, которому по эгоистическим причинам была нужна ее смерть.

8. Об обычном охотничьем ружье он сказал, едва взяв его в руки, что с ним произошел несчастный случай, в результате которого кто-то погиб; он описал нервного, перенапряженного человека, который уже мертв, который должен был умереть от ружья; при этом он держал ружье так, как будто кто-то сам застрелился и хотел нажать ногой на спусковой крючок, и сказал при этом, что должен быть ужасный удар по голове. Действительно, много лет назад хорошо известный профессору Фишеру человек таким образом застрелился. Профессору Фишеру, кроме него самого, никто из окружения не был известен.

Из этих предметов профессору Фишеру была известна только история предмета в случае 8; в случае 1 он не знал ни содержимого заклеенного пакетика, ни истории предмета. О предметах 2, 3, 4, 5 он знал только, что с ними связано преступление, так как они происходили из судебной коллекции, но он не знал, что именно с ними произошло, и только потом он ознакомился с имеющимися по этому поводу заметками. Однако, чтобы исключить малейшее влияние со стороны профессора Фишера, он разыскал для этих предметов 2, 3, 4, 5 еще похожие предметы, которые «не имели истории», а именно два похожих револьвера из своего владения, булыжник и столбик от забора, которые были очень похожи на основные предметы. Эти восемь предметов были предъявлены Райманну; после короткого размышления он отложил предметы, выбранные профессором Фишером, и сразу же приготовил правильные четыре со словами: С этим что-то произошло.

II. Ко второй группе относятся семь экспериментов с предметами, которые не связаны ни с каким преступлением или несчастным случаем, и чью историю, а также владельцев Райманн должен был описать. Эти предметы были известны профессору Фишеру, как и «их история» и их владельцы; тем не менее, пять из них, несмотря на то, что он присутствовал при этих опытах, дали отрицательный результат, только два эксперимента можно было обозначить как попадания.

Особенно бросается в глаза несоответствие числа попаданий в двух группах: в группе I, то есть с предметами, которые связаны с каким-либо кровавым деянием, было семь попаданий, то есть поразительно высокий процент, тогда как с предметами, которые не имеют такой сильно аффективно окрашенной истории, у Райманна было только два попадания, то есть значительно меньший процент. Таким образом, он доказывает, что аффективно окрашенное событие «запечатлевается» на предмете надолго.

Если выше уже указывалось на противоположность между Рафаэлем Шерманом и Отто Райманном, то здесь, прежде чем мы позволим протоколам, которые мы записали, говорить самим за себя, было бы уместно указать на различие последнего также и с недавно ставшей известной психометрическим медиумом Лоттой Плаат. Сразу бросающееся в глаза различие между Отто Райманном и Лоттой Плаат — кстати, также и между ней и недавно ставшей известной г-жой д-ром Аккерманн — заключается в способе действия. В то время как г-жа Лотта Плаат задает многочисленные промежуточные вопросы в ходе своих сеансов, снова и снова, так что нередко создается впечатление, будто она — как раз в момент, когда она ощупывает, прочувствует руку вопрошающего — первой пытается оживить в себе личность, ничего подобного не происходит у Райманна. Наоборот! Он отвергает все другие сведения, такие как возраст и пол, как мешающие, не задает никаких дальнейших вопросов. Иногда его высказывания вырывались из него стремительными словами, словно выстрелы из пистолета.

А теперь к протоколам.

Экспериментальный сеанс с метаграфологом Отто Райманном-Прагом в узком кругу Берлинского медицинского общества парапсихических исследований,
15 февраля 1930 г. у Йости.

Присутствовали: председатель д-р Бергманн, д-р Шмидт, д-р Нойгартен, д-р Регенсбургер, д-р Липшютц, д-р Швабах, фройляйн Вигодзински, д-р Ахелис, д-р Кронфельд, проф. Альберт Эйнштейн с супругой и близкой родственницей, проф. д-р Фанта, Отто Райманн; также д-р Хазе.

Начало в 8.50 вечера. Вступительный доклад председателя д-ра Бергманна о метаграфологии и психометрии.

Господин Отто Райманн показывает несколько образцов почерка: он подготовил их от лиц, с которыми он познакомился всего за несколько минут до этого, при этом, разумеется, не видя их почерка. Затем под ними был помещен их собственный почерк. Установлено далеко идущее сходство вплоть до мельчайших деталей.

Райманн подчеркивает, что при предъявлении почерка ему необходимо знать приблизительный возраст и пол пишущего: возраст, так как старые люди пишут дрожащим почерком; пол, так как бывают мужчины с женскими и женщины с мужскими чертами.

1 случай: Письмо, переданное д-ром Ахелисом: 30 лет, мужчина. 

Райманн: Я вижу человека, который склоняется влево, с высоко поднятыми, угловатыми плечами... Мягкий характер, легко поддается влиянию... У него, вероятно, большая работоспособность, но он также легко отвлекается... В духовном плане хорошая восприимчивость; трудности в переработке... Очень активен духовно. Хороший психолог; к нему часто обращаются за советом молодые люди... Ему, когда он писал, плохо жилось, и ему будет еще хуже... Он очень одарен, но из него могло бы получиться нечто совершенно иное... Обладает даром речи, очень начитан; но, несмотря на свои 30 лет, производит несколько инфантильное впечатление. Он несчастный человек, борется с собой и с миром. Очень образован. Такие люди предрасположены к писательской деятельности, ученые, врачи... Он женат. Но жена не очень... Брак родителей был очень шатким, крайне напряженным и неравномерным. Существует наследственная предрасположенность. Он предрасположен к странностям. Меня бы не удивило, если бы, с одной стороны, из семьи вышел гений, а с другой — преступник... Он очень музыкален... Мне кажется, будто кого-то в семье закололи или что-то в этом роде. Весь почерк производит чрезвычайно неприятное, эстетически отталкивающее впечатление. Он очень женственно предрасположен. 

Райманн имитирует его походку: совершенно особую походку с отрывистыми шагами. Также у него было определенное движение руки — Райманн показывает это, — которое также имело нечто выраженно левостороннее.

Эпикриз от д-ра Ахелиса: Сведения в целом и полностью верны, вплоть до оценки умственных способностей. Речь идет об одном из ведущих математиков Германии, который в столь юном возрасте сделал совершенно необычную карьеру и полностью вышел за рамки семьи. Таким образом, пишущий, скорее всего, сам и есть тот гений, которого, по утверждению господина Райманна, следует искать в семье пишущего.

Указание на то, что пишущему вскоре после написания образца было очень плохо, соответствует действительности постольку, поскольку пишущий в то время находился у меня на психоаналитическом лечении и вскоре после этого ему пришлось перерабатывать очень тяжелые душевные переживания из детства.

Наиболее характерным было указание господина Райманна на походку соответствующего лица. Эта походка в свое время была предметом психоаналитической работы, поскольку профессор Х. на улице, на тротуаре, непроизвольно следовал навязчивому церемониалу, как это бывает у детей, которые иногда превращают в игру то, чтобы при ходьбе избегать ногой линий, соединяющих плиты тротуара, и наступать только в промежутки между ними, и наоборот. Подобно таким детям, теперь ходил и соответствующий субъект по тротуарам, не имея возможности в течение длительного времени отказаться от этой странной привычки. «Правило игры» было, однако, в отличие от обычных детских игр, довольно сложным, поскольку линии, соединяющие плиты, были соответственно «запретными» или табуированными. Запретные и разрешенные линии чередовались в ритмической системе по формуле V E V V E V E V E ... друг с другом, и профессор так владел этой сложной формой походки, что сам даже при быстрой ходьбе мог довольно незаметно следовать этому странному навязчивому церемониалу.

Психоаналитическая работа затем выявила, что в основе системы «запретных» линий, существовавшей с детства, бессознательно лежала система линий из школьной тетради для письма. Садизм одного учителя..., «когда он пером проводил по линиям, его били»... в связи с другими тяжелыми переживаниями вызвал вытеснение... вспышек ярости в этом странном невротическом симптоме.

И именно эту походку господин Райманн, не зная, о чем идет речь, на основании почерка соответствующего лица, своеобразия автора почерка, характерным образом сымитировал.

2 случай: Письмо, также представленное д-ром Ахелисом со сведениями: возраст более 70 лет, мужчина.

Райманн: У этого человека громкое, всемирно известное имя; сказочный человек. Имя должно звучать для каждого, кто его слышит. Он обладает неслыханной силой воли. У него есть неслыханный механизм. У него необычайное чутье на тончайшие нюансы. Неслыханная проницательность. Почерк производит на меня чрезвычайно сильное, положительное впечатление. Этот человек не такой уж оптимист, скорее даже легкомыслен. Как я это понимаю, я хочу показать вам на примере. Есть разница, когда один говорит: «Дело пойдет хорошо», — а другой: «Ах, дело и так пойдет хорошо»... Он делал вещи, которые навлекли на него немало врагов. Большое тщеславие. Творчески действует в окружении, в котором он чувствует себя хорошо. Смесь совершенно ясной головы и чего-то, что можно было бы назвать чистым фантазером, и его фантазия совершает величайшие скачки. — От природы большой, прежде всего производящий впечатление огромной головы, высокого лба. Чудесные глаза.

Райманн имитирует выражение его лица, одновременно гримасничая и корча рожи, и при этом дает свои пояснения.

Говорит: До определенной степени сходство с профессором Эйнштейном. — Райманн имитирует походку.

Говорит далее: Походка прямая и твердая, по крайней мере, в намерениях, при этом, естественно, в его возрасте уже несколько неуклюжая. Бросающиеся в глаза красивые, выразительные руки. Носит очки в золотой оправе или пенсне. Он смотрит на свою аудиторию, как полководец на свое войско. Он не может жить без аудитории, ему нужны аплодисменты. Блестящий оратор. Раньше у него были шелковистые волосы, которые он в молодости зачесывал назад со лба. От этого движения сегодня остался лишь жест; он вспоминает об этом и останавливается на полпути.

Почерк, кроме передающего, никому не известен. Речь идет о Фрейде. Описание телесности профессором Эйнштейном и его супругой, которые оба лично знают Фрейда, — за исключением роста — названо совершенно точным. Профессор Эйнштейн говорит о «совершенно необычном» случае.

3 случай: Письмо, переданное д-ром Липшютцем. Сведения: «Это мужчина».

Господин д-р Липшютц сам говорит следующее по этому случаю: Господину Райманну было предъявлено открытое письмо. Насколько я мог видеть, только первая страница. Письмо было передано ему в начале сеанса вместе с тремя или четырьмя другими, частично в конвертах, запечатанными. Он держал их все беспорядочно и вперемешку перед собой или рядом с собой. Я не заметил, хотя и следил за этим, чтобы он заглядывал в письмо перед тем, как его интерпретировать. Когда он брался за него, он, по моим наблюдениям, в любом случае пробегал глазами только первую страницу, но и это сомнительно. Господин Райманн оспаривал мой последующий вопрос, читал ли он дату и место отправления (от 11. 10. 1910). Как обычно, господин Райманн предварительно хотел знать, идет ли речь о мужчине или женщине-пишущем. Я ответил, что речь идет о мужчине, но о возрасте я ничего не знаю. Я не сказал, что пишущий уже не жив.

Сведения господина Райманна поступали сначала почти взрывным образом, после того как он, казалось, только пробежал глазами заголовок, и с большой живостью. Создавалось впечатление, будто почерк производит на него особенно сильное впечатление. Он часто сопровождал свои слова пластичными движениями, как будто он по почерку считывал профессию пишущего.

Он сказал (записано стенографически): Средних лет... 30 40 (на мое возражение, такой ли он старый сейчас или во время написания письма: естественно, когда он писал письмо)... неслыханно одарен... видит все пластично... все, что он делает, он видит... должен быть скульптором... скульптором по глине... неслыханно умен... обладает определенной житейской мудростью... и очень хитер... он больше не живет? (на мое возражение: на чем Вы это основываете?) Ответ: у меня такое впечатление, будто он мертв, это всего лишь впечатление... он очень известен... к нему обращаются с титулом... не по имени... у него было что-то возбужденное при написании письма... от возбуждения у него возникают побуждения... от аффектов определенная склонность к — садистский — это слишком сильное выражение — чему-то вроде неприятных историй — правильно, садизм нет... что-то кровавое... но не сексуально окрашенное.

По моему предложению, учитывая еще имеющиеся образцы, прервано.

Я хотел бы еще заметить следующее: Поскольку я рассчитывал на возможность психометрического опыта и хотел исключить телепатические механизмы, я сам намеренно не знакомился с содержанием письма и не получал более подробных сведений о личности пишущего. Мне было известно только, что речь идет об известном художнике, которого уже нет в живых. Только на следующий день после опыта я установил, насколько анализ соответствует фактам. При этом я узнал, что пишущий, когда он писал письмо, был примерно 42 лет и что он был художником, а не скульптором, хотя художником, о котором в свое время часто говорили, что он скорее должен был бы быть скульптором. Все остальное полностью соответствует действительности, включая титул (речь идет о профессоре). Особенно последние замечания анализа (несколько неприятные истории, очень садистские вещи) весьма своеобразным образом, в чем я убедился на некоторых работах художника, которые трактуют очень необычные и ничем иным не объяснимые мотивы, верны. Подобное встречается у художников не так уж редко, но едва ли так сильно выражено, как в этом случае. Таким образом, анализ можно назвать вполне удачным.

Тем не менее, я не хочу скрывать, что условия опыта в этом случае не отвечали строгим требованиям. То, что я установил впоследствии, было очевидно из содержания письма, что речь идет о художнике. На первой странице письма встречается, среди прочего, выражение «привлекательно по тону» (в обсуждении выступающий заключил из этого, что слова анализа «скульптор по глине» могли бы с этим быть связаны). Далее, возможно, из моего промежуточного вопроса был сделан вывод, что пишущего уже нет в живых. Действительно, один из примерно 20 присутствующих участников — но только один — сделал этот вывод. Большего, однако, нельзя было бы заключить путем комбинации.

4 случай: Закрытое письмо в непрозрачном и неисписанном конверте, передано д-ром Кронфельдом. Сведения: 51 год, мужчина.

Райманн кладет письмо, не открывая, на глазах у всех в боковой карман своего пиджака, открывает конверт, не глядя, пальцами левой руки в кармане и передает смятый конверт ближайшему сидящему. Затем видно, как он ощупывает оставшийся в кармане и невидимый кусок письма.

Райманн: Этот человек производит на меня впечатление крайности, часто находящегося в трудных жизненных ситуациях. Я вижу большое собрание, где соответствующее лицо само и за ним еще ряд других говорят: похоже на рейхстаг или зал суда присяжных. Его речь имеет нечто хлещущее. Человек, который должен был бы быть великим актером. Но он не актер. Хороший притворщик, который на публике представляет себя совсем не таким, каким он является в семье. Семья его знает совсем по-другому. Он говорит на родном языке с иностранным акцентом. Возможно, он вообще говорит на иностранном языке.

Д-р Кронфельд: Все неверно.

Письмо теперь достается из кармана и передается господину Райманну открытым. Речь идет о куске бумаги, оторванном от большего, машинописного листа, на обратной стороне которого несколько строк написаны чернилами.

Едва Райманн взглянул на почерк, как говорит: Нет, это совсем другое. К пишущему относится примерно все с отрицательным знаком, что я говорил раньше. То есть все наоборот. Это совершенно тонко чувствующий человек, который сам несколько чувствителен (возможно, имеется в виду сенситив?). Он обладает судорожной отчетливостью в мелочах. Неслыханно умен. Говорит несколько медленно. Он из тех людей, которые часто и охотно молчат; как гласит пословица: Слово — серебро, молчание — золото. На самом деле это тщеславие. Порядочный. С очень хорошим вкусом. Этому человеку можно так же хорошо дарить, как и брать у него в долг. Взятое взаймы он возвращает, подарки он не принимает. У него есть жест (он его показывает), который одновременно защищает и приказывает. Он ни в коем случае не страдает от комплекса неполноценности. Обладает естественным, чрезвычайно сильным недоверием. Зато он более доступен для познания. Немного поучителен. Не бесхарактерный, но у него есть нечто скорее поддающееся влиянию в характере. Если он что-то признал правильным, он от своего первоначального мнения не отступает и идет новым путем. Человек, который всегда должен наводить порядок, потому что он его не может выдержать. Так и за письменным столом, везде. Он рожден в атмосфере, где он должен духовно трудиться; человек, который страдает от огромного перенапряжения; человек, который всегда хочет сделать больше, чем может.

Райманн устал и прерывается.

От возможного дальнейшего продолжения отказываются, так как проф. Эйнштейн, который сам является пишущим, заявляет о полном удовлетворении и безоговорочно признает случай положительным. Также его близкие родственники подтверждают все упомянутые детали пункт за пунктом, особенно проф. Эйнштейн подчеркивает, что именно характерное для интимной семейной жизни абсолютно точно отмечено, так что он может выразить только свое крайнее удивление.

Но ошибка в начале? И это находит своё объяснение. Листочек бумаги с почерком профессора Эйнштейна нёс на другой стороне — причём он был сложен так, что эта сторона смотрела наружу — машинописное приглашение на театральное представление и имел рукописную подпись одного из наших первых и самых известных театральных режиссёров, к которому начальная, то есть ошибочно данная, характеристика подходила черта за чертой. Таким образом, случай создал особенно впечатляющий пример — пример, который самая продуманная схема эксперимента не смогла бы придумать более изощрённо. 

После примерно полуторачасового перерыва теперь следует случай психометрии.

5 случай: От д-ра Кронфельда передано: «Нож, который три-четыре года назад мужчина сам сделал и подарил мне, с тех пор находится в моем владении».

Райманн: Господин, который Вам это подарил, — не господин, это мужчина, которого я представляю себе сильным и коренастым... которого я себе представляю: на этом мужчине висит огромная благодарность, и притом это своего рода спасение жизни, не из горящего дома или что-то в этом роде, а из ужасной ситуации. В это вмешиваются и женщины.
Могу я Вам показать его походку? (Делает это: походка тяжелая, наклоненная вперед.)

К д-ру Кронфельду: С Вами он всегда говорил как перед унтер-офицером на плацу, так сказать, всегда в строгой выправке. Впрочем, очень жалкий человек. Нож-то очень красиво сделан, но этот человек художественно минимально одарен. Он говорит очень жестко, с каким-то чужим, возможно, русским оттенком. Он издалека. Во всяком случае, не из Берлина. У него выступающие скулы, маленькие усики. (Он пытается сымитировать лицо.)

Вопрос от д-ра Кронфельда: Можете ли Вы мне еще что-нибудь сказать об этом особом событии?

Райманн: — Это должно быть нечто среднее между человеческой помощью и... в профессии должен быть врачом. — Больше я ничего не могу сказать.

Эпикриз от д-ра Кронфельда: Я не думаю, что что-то, кроме русского, было неверным. Речь идет о тогдашнем 26-летнем, происходящем из Вестфалии ремесленнике, который жил в ненормальных сексуальных условиях. Он попал под суд, и мое заключение спасло его от тюрьмы. Он поступил ко мне на лечение и снова стал нормальным. После рождения своего первого ребенка он подарил мне этот нож. Походка абсолютно точно описана: как у рабочего. У него были выступающие скулы и маленькие усики.

Конец в 11.15 вечера.

Заседание Берлинского медицинского общества парапсихических исследований в более широком кругу (около 200 участников)17 февраля 1930 г. в эбеновом зале Рейнгольда.

Начало в 8.45 вечера.
Приветственное слово д-ра Шмидта с кратким указанием на особые феномены Отто Райманна в противоположность Рафаэлю Шерману.
Чтение рукописи доклада проф. Оскара Фишера-Прага, который в последний момент не смог лично присутствовать.
Доклад д-ра Нойгартена о заседании от 15 февраля.

Доклад Отто Райманна о процессах, происходящих в его внутреннем мире при его достижениях. Он, среди прочего, изложил:

«Вы не должны думать, что при рассматривании почерка перед моим духовным взором возникают как бы принудительные образы, которые мне остается только описать; это было бы очень большим облегчением, но также и огромной опасностью для качества толкования. Процесс у меня происходит не намного иначе, чем у других графологов. Я также должен составлять мозаику из отдельных деталей, только с той разницей, что для постижения отдельных строительных блоков в моем распоряжении не только трезвые правила, но и определенная парапсихическая способность. Описать этот процесс словами очень трудно. Поскольку человеческий язык, предназначенный для примитивных нужд, предлагает для этого лишь скудные средства. Но я, по крайней мере, попытаюсь:

Как только я рассмотрел почерк или как-то иначе вошел с ним в контакт, я сначала пытаюсь, независимо от школьной графологии, вчувствоваться в пишущего. Моя способность теперь заключается в том, что это мне обычно удается — к сожалению, не поддающимся описанию словами способом. Чтобы дать вам хотя бы приблизительное представление: так сначала пытаются проникнуть в суть человека, который представляется поэту при его создании, а затем приступают к проработке деталей. Как только я «имею» человека, так сказать, я быстро представляю себе, как он, вероятно, поведет себя в некоторых ситуациях. Если мне это удалось, то первая трудность преодолена... Я лучше воспользуюсь вместо сухих слов скудным сравнением: тремя точками на плоскости однозначно определяется окружность, которая их пересекает. При этом эти три отдельные, уже распознанные черты характера должны символизировать, в то время как окружность берет на себя роль общего образа изображаемого человека. Если бы я мог с уверенностью предположить, что речь всегда идет об окружности — я остаюсь при своем примере — то я был бы теперь в состоянии указать точное положение любого другого пункта окружности, т. е. обозначить все остальные черты характера. Однако люди гораздо сложнее, их скорее можно сравнить с нерегулярными кривыми. Благодаря моей особой способности к эмпатии я, однако, уже заранее могу предчувствовать приблизительную форму кривой, и тогда достаточно нескольких точек, чтобы определить ее, то есть человека, полностью. При этом графология и парапсихические способности своеобразным образом смешиваются, поддерживая и контролируя друг друга. И вот теперь может происходить третья ступень толкования, на мой взгляд, самая трудная: проецирование более или менее точных представлений вовне, без другого средства общения, кроме языка.

Естественно, я представил вам здесь молниеносно протекающий процесс, так сказать, в замедленной съемке. В действительности все это длится полминуты, максимум две минуты, не больше.

Из этого краткого описания вы, вероятно, уже поняли, в чем заключается главное различие между школьной графологией и метаграфологией:

Первая может доказать все, что она знает, в то время как метаграфолог не всегда это может. Зато школьный графолог предоставляет только фотографию почерка пишущего, в то время как метаграфолог может предоставить портрет описываемого. Сравнение верно и постольку, поскольку фотографическое изображение возникает сразу, в то время как художник должен составлять портрет из отдельных частей. Как и у портретиста, так и у меня общий образ становится все более правильным и отчетливым, чем дальше продвигается толкование.

Представления, которые я получаю об описываемом человеке, появляются не столько в виде образов, сколько эти познания просто равны знанию о том или ином факте, обстоятельстве, в результате чего я — лишенный возможности описать увиденное, — чаще всего с трудом должен подбирать слова, чтобы придать ясное выражение тому, что я ощутил в переносном смысле этого слова, моему знанию. Этот недостаток имеет и свою очень хорошую сторону, так как он влечет за собой то, что каждое толкование становится новым усилием и тем самым предотвращает опасность нежелательной слишком большой рутины.

О состоянии, которое можно было бы назвать трансом, мне самому нечего сообщить; однако, когда толкование доставляет мне большие трудности, и я вследствие этого должен очень интенсивно концентрироваться на своей работе, я становлюсь невосприимчивым к влияниям окружения; но это, вероятно, общее сопутствующее явление всякой интенсивной мыслительной деятельности.

То, что графология и парапсихология после многих, сегодня уже кажущихся комичными, сопротивлений стали предметом научного исследования, дает право надеяться, что в обозримом будущем можно будет дать ответ на многие, пока еще совершенно нерешенные вопросы. Однако важнейшим условием для этого, как мне кажется, является не торопиться. Ибо, как писал мне недавно в книгу для автографов мой глубокоуважаемый профессор Ганс Дриш из Лейпцига: «Чем медленнее развивается наука, тем лучше для нее, ибо новые факты невозможно установить достаточно надежно».

* В большом кругу участников от чисто психометрических опытов, которые обычно удаются только в узком кругу, отказываются, и после короткой паузы переходят к толкованию почерков. Для этой цели из круга участников на стол лектора кладется большое количество почерков, из которых Райманн наугад выбирает один или другой.

6 случай. Почерк, представленный д-ром Нойгартеном, со сведениями: мужчина примерно 50 лет.

Райманн: Этот человек был бы гениален, если бы был более сдержан. Он во всем далеко заходит за рамки цели. Человек с очень большим самомнением и самопереоценкой... с другой стороны, очень подавленный. Человек с необычайным тщеславием, но внешне играющий скромника. Человек, которого я бы охарактеризовал так: если бы он был болен и его родственники хотели бы пойти в театр, он бы сказал: идите спокойно, но он был бы очень обижен, если бы его оставили. Он оставляет впечатление, которое — одного взгляда достаточно — не забывается. Почти завораживающие глаза: все лицо вращается вокруг глаз. Человек, который стремится к невероятно многому, но всю жизнь недоволен тем, что он делает. Он живет в сильном напряжении... Категория профессии: чисто духовная и творческая. Какая особая одаренность, я не могу распознать. Во всяком случае, нечто в высшей степени художественное, и притом творчески художественное... Он обладает неслыханным пониманием тончайших нюансов. Прирожденный психолог, который точно знает, что все люди в воскресных нарядах не такие, какие они на самом деле... Я думаю, он привык слышать цитаты из своих имен. Это звучное имя... Он нашел много противников... Его идеи имеют нечто порывистое, он исходил из слишком высокой точки зрения. Нечто среднее между чрезвычайно гениальным человеком и немного другим, тогда он уже совсем ничто.

Эпикриз от д-ра Нойгартена: Дама, которая передала мне письмо, заявляет: Существенные черты пишущего, поэта-философа Фридлендера-Миноны, схвачены верно; однако образ неполный.

7 случай. Господин из аудитории, который на маленьком листке бумаги пишет: «Я хотел бы получить характеристику со всей откровенностью».

Райманн: Примерно 50 лет. Человек с очень широкими и несколько необычными, так сказать, экзотическими интересами... У него большие способности к языкам, хотя я не уверен, говорит ли он на многих языках. Он в какой-то форме занимается научными исследованиями. Имеет склонность к экзотическим обычаям... У него есть любовь к природе, то есть к выдержкам из нее; ему раньше неоднократно приходилось бороться за «золотую середину»; у него много... сегодня у него такая уравновешенность, что его можно было бы назвать (философски) счастливым человеком... Определенная замкнутость свойственна ему — вопреки вышесказанному —... Он жертвенный и склонен к людям, которые ему ближе всего, что-то делать... В его семье, должно быть, произошло довольно много неприятных и отвратительных событий... Он обладает определенным упрямством: всегда немного упорствует в своей точке зрения, нечто, что можно назвать консервативным... Он занимается многими мелкими предметами, которые нужно рассматривать под лупой. Пыльными вещами. Много занимался востоковедением. Он принадлежит к тем людям, которые должны наводить порядок, потому что иначе они его не выдерживают.

Эпикриз: Соответствующий господин, который написал записку, подтверждает все как верное. Он немец из-за границы, долгое время жил на Дальнем Востоке и владеет коллекцией небольших восточноазиатских предметов. Также указанная одаренность к иностранным языкам, любовь к природе и экзотическим обычаям, а также вообще вся характеристика, названы верными.

8 случай. Письмо, представленное д-ром Ахелисом, со сведениями: мужчина 30 лет.

Райманн: Этот человек совершил нечто характерное. В его жизни, должно быть, произошло какое-то заметное событие. Очень трудно что-то прояснить или указать на что-то совершенно особенное. Так, например, я не в состоянии в данном случае, если мне будет предъявлен почерк Экенера, сказать, что пишущий, например, облетел мир на дирижабле. Но речь должна идти о чем-то аналогичном... Кроме того, у этого человека удивительно широкая походка, несколько качающаяся, как у кого-то, кто едет на пароходе. — Пишущий, безусловно, одарен. Он мог бы много писать. То, что он пишет, выглядит очень плавно, но он с трудом это выдавливает из себя... У него есть определенное движение, которое он охотно делает: светлые волосы он зачесывает со лба... Он напоминает что-то вроде вулкана, на котором великолепно смотреться, но не очень хорошо жить. Он очень оживлен и сдержан... Глаза производят приятное и притягательное впечатление... У него далеко идущие планы и намерения. У него с юности была какая-то большая идея. Судя по почерку, он должен быть старше 30 лет. У меня такое впечатление, что этот человек физически очень измотан, и такие люди обладают чем-то вроде парапсихической одаренности; однако я не могу сказать это точно. Он немного проникнут пиетизмом. Это особая форма религиозности, несколько смехотворного рода.

Эпикриз от д-ра Ахелиса: Речь идет об очень одаренном человеке, который изучал философию по собственному почину, защитил диссертацию и внезапно, будучи молодым доктором, бросил учебу, записался матросом и совершил двухгодичное кругосветное путешествие. По возвращении он приступил к изучению медицины, которое он сейчас заканчивает. Характерологические замечания, также в отношении парапсихической одаренности, а также характеристика походки верны.

9 случай. Письмо, представленное д-ром Шмидтом, примерно 30 лет, женщина.

Райманн: Чрезвычайно образованная дама. Очень умна. Будучи девушкой, она уже сделала себе имя. Имеет двойную фамилию. Много занималась характерологией и психологией...
* Поскольку господин Райманн — сейчас уже почти 11 часов — очень утомлен, опыт прерывается, и от дальнейших опытов отказываются.

Эпикриз от д-ра Шмидта. Речь идет об известной танцовщице Люси Кизельхаузен. Очень умна, образованна, будучи девушкой, уже известна и носит двойную фамилию. Особенно характерное в ней, заключающееся в ее характерных танцах, не распознано, если не принимать во внимание намек на замечание «занималась характерологией и психологией». Таким образом, этот случай следует оценивать как частично положительный.
К сожалению, господину Райманну вскоре после этого пришлось снова вернуться в Прагу, так что опыты пока не могли быть продолжены. Однако из уже проведенных опытов, несомненно, следует, что мы имеем здесь дело с особенно одаренным метаграфологом, который также демонстрирует поразительные способности в области чистой психометрии. То, что он при своих толкованиях почерка также сильно подвержен влиянию самого почерка — подобно цеховому графологу, — для этого мы испытали несколько примеров, наиболее отчетливо, пожалуй, в случае 1 первого сеанса, где он свое указание: «мне кажется, будто кто-то в семье убит или заколот», подкрепил тем, что указал на крючки нескольких букв, которые действовали на него как дубина или кинжал. Однако и здесь, как и в других случаях, сам почерк играл не единственную роль, а также и то, что он называет «интуицией».

Следует надеяться, что господин Райманн, который столь любезно пожертвовал своим временем, в обозримом будущем предоставит себя нашему обществу для расширенной серии опытов. Об этом также будет сообщено в этом журнале.