Бытие есть. Оно неподвижно и неизменно. Оно как конечный принцип, объясняющий причину движения и изменения. Если бытие было бы подвижным и изменчивым, то требовалось бы объяснить причину его движения. Т.е. искать какой-то иной фактор, вызывающий это движение. Если и этот фактор не является неподвижным и неизменным, то поиски первопричины продолжаются. Первопричиной может служить принцип минимальной энергии, затрачиваемой природой на все изменения. Принцип, как мы видим, имеет идеальную, нематериальную природу и движет всей материей. Можно отыскать еще ряд принципов, например, симметрию, золотую пропорцию, филлотаксис и др., которые неподвижны, неизменны, но им подчинены все материальные тела.

Все материальное непрерывно изменяется. Получив некоторое имя, оно очень быстро перестает ему соответствовать, что вызывает новую нужду в его исследовании и, если надо, в его переименовании. Следовательно, материальное не обладает неподвижным и конечным бытием. Но тогда оно обладает ритмом, частотой возникновения, условиями появления, шлейфом следствий и тонко уловимым резонансом со всеми остальными вещами. Принцип идеален и универсален, он действует на все вещи сразу, и в силу этого все вещи взаимоподобны и синхронно резонируют.

Отсюда начинается наука. В этом формате, заданном философскими предусловиями, наука должна отыскивать все новые и более конкретные подтверждения основополагающих принципов (которые и есть бытие), добиваясь их измерительной констелляции и практической применимости. Если же будет найден новый основополагающий принцип, который и есть настоящее бытие, то он должен быть неизменен и неподвижен. Следовательно, наука ищет идеальное в материальном. Или, иначе, ищет бытие в небытии.

Подвергнем научному анализу геноцид как явление. Уничтожение народов по разным основаниям практиковалось в истории всегда. Есть определенная ритмика в степени жестокости, массовости, тотальности и бесчеловечности. В одних условиях геноцид только намечен, но его не удается провести полностью, в других случаях не остается даже следа от некогда цветущих и обладавших высокой культурой народов, например, айнов, которых полностью уничтожили хлынувшие с материка монголоидные племена, получившие название японцев. Следовательно, как бы ни отрицали это японцы, их культура и мировоззрение опираются на принцип геноцида, который и создал их как современный народ и поддерживает их существование и сегодня. Иначе говоря, если Япония окажется в условиях возможности уничтожения целого народа, рука у нее не дрогнет.

Я не знаком с тонкостями японской философии, но в их скрижалях где-то должен быть прописан схожий принцип, позволяющий безнаказанно уничтожать другие народы. Является ли этот принцип геноцида универсальным, присущим и всем остальным народам? Или же остались в живых только те народы, которые его применяли, и они-то и уничтожили все другие народы, у которых был запрет на уничтожение иных целых народов?

Беглый взгляд на историю вроде подтверждает право победителей уничтожать целые города, сравнивать с землей страны, безжалостно вырезая все население, а особенно их вождей, пророков и просто умных представителей чужих народов. Когда-то, в каком-то веке, задавшись подобным вопросом, некто сформулировал принцип, подытоживающий всю предыдущую историю, и заповедовал остальным поколениям не мучиться сомнениями, а «…истреблять все народы, которые господь, бог твой дает тебе. Да не пощадит их глаз твой...» (Ветхий завет, Второзаконие 7: 15, 16). «И предаст царей их в твои руки, так что истребишь имя их из поднебесной. Кумиры богов их сожгите огнем…Пророка … должно предать смерти…» (там же). Желающие легко найдут продолжение этих жутких, с точки зрения современного гуманизма, библейских принципов.

Когда-то каннибализм не считался преступлением, сегодня он осужден. Но принцип, порождающий каннибализм принят повсеместно в иудео-христианской культуре (культуре квадратного круга), его изучают в школах, проповедуют в церквях и синагогах, положа руки на возвещающий его текст присягают президенты и военнослужащие. А последние свято исполняют его при первой же возможности. Тогда, как может быть осужден геноцид, если всюду торжествует порождающий его принцип?

Как мы выше подчеркивали, принцип неподвижен и неизменен, меняется лишь форма его приложения. Единственные в христианской истории, кто был наиболее последователен в отрицании геноцида – это павликиане, тондракийцы, впоследствии богомилы, катары, альбигойцы и др., называвшие себя единственными христианами. Они отрицали ветхий завет, как антихристианский. Все они были безжалостно уничтожены христианской ( или называвшей себя так) церковью. Причем, зверское их уничтожение через пытки, четвертование, сжигание на кострах продолжалась с 5-го века и не прекратилось даже сегодня.

Это и есть подтверждение нашего вывода, что в истории, а точнее в современности, остались в живых только те народы, которые приняли на вооружение принцип каннибализма, дозволяющий приносить в жертву целые народы.

Приложим эти выводы к анализу Армянского Геноцида. Первое, что следует из возникновения и многолетнего протекания этого преступления (которое и преступлением назвать можно только с оговоркой, а то нарвешься на возражения верующих), что армяне не были посвящены в безусловное доминирование на земле и под небом этого безжалостного принципа. Их держали в неведении, они спокойно жили у себя на земле, не подозревая, что не имеют на это права, если не учли этот принцип и не позаботились заранее о противостоянии ему. Но пятью веками ранее они точно так же подверглись геноциду, уступив свои земли Османской империи. Значит, нельзя говорить о неведении, можно предположить лишь анестезию, потерю памяти, столбняк или искусную манипуляцию их сознанием. Кто манипулировали и с какой целью? Кто им внушил, что врагов надо встречать с цветами?

Почему они с таким ожесточением отстаивают свою веру на Аварайрском сражении между двумя родственными арийскими народами, и не сопротивляются туркам, которые пришли к власти в результате многолетнего искусного сталкивания двух родственных арийских империй - Византии и Персии. В итоге, обе империи обессилили друг друга и к власти пришли третьи. Разве армяне имели мало времени, чтобы убедиться в исторической вездесущности этого принципа разделения двух братьев на непримиримых врагов?

Следует ли из изложенного грустный вывод, что армяне должны покинуть эту землю, как проваливший экзамен студент? Если нет, то у них два варианта продолжения сосуществования с принципом каннибализма: либо принять его на вооружение и ответить тем же, либо развязать беспощадную борьбу с его доминированием. И только во втором случае, логично ставить вопрос об осуждении Армянского Геноцида. Но тем самым озвучивается новый прецедент – вызов природным законам – всеобщей борьбе за энергию. И ставится новый вопрос: можно ли очеловечить человечество?

Нюрнбергский и схожие процессы говорят об определенном продвижении в этом направлении. Хотя современность многократно опровергает значимость этого продвижения, тем не менее, на повестку дня все явственней выдвигается тема запрета принципа каннибализма, наложения табу на его пропаганду и популяризацию в школах, церквях и синагогах. И встает вопрос оправдания павликиан и тондракийцев, изгнанных из Армении и ставших катарами (катаръялами) на чужбине и давших чужбине всю мощь той цивилизации, которую потом назовут западной. Католическая церковь в акте возведения в сан святого Григора Нарекаци Тондракийского, косвенно признала свою вину за преследования и сжигание на кострах этих безвинных мучеников. Следующий логичный шаг – изъятие из канонических текстов вышеуказанных положений Второзакония и приведения его в соответствие с этикой человечности. Тогда вопрос не только Армянского Геноцида, но и геноцидов вообще получит шанс на свое справедливое и единогласное осуждение.

Но тем временем созрели и дали пышный рост новые ядовитые ответвления геноцида: умерщвление энергии человека, изнурение его бессмысленными и опустошающими ум и душу занятиями, опускание человека в низы полу-биологического, полу-звериного существования, исчерпывание его социальной энергии экзальтацией лже-истин, истеричное натравливание друг на друга, завернутое в тогу демократической полемики, учеба как пустопорожняя болтовня занятых в основном канцелярской работой преподавателей. Пора социологам и философам обратить внимание и на эти современные формы геноцида.

Э.Р.Григорьян