История ритмически пульсирует. Каждое явление имеет свой период подъема и спада. Наложение многих исторических, экономических и культурных циклов образует пульс мирового организма. В мировом организме нет изолированных явлений. Даже самые малые импульсы могут породить большие сдвиги в ландшафте. Мы все являемся частями мирового сообщества, которое есть часть мирового организма. Социальные науки пытаются овладеть механизмами общественных колебаний и там, где это им удается, мы видим уменьшение размаха и диапазона идейных и политических метаний общества.

Идеи, которые мы выдвигаем и пропагандируем – выделения мирового организма, которые становятся точками кристаллизации нашей активности, вокруг них образуются сгущения, уплотнения масс и энергии. Но любая идея таким образом сама себя уничтожает. Она как вирус, катализирует болезнь, которая заставляет организм мобилизовать все силы на борьбу с нею. Но все предпосылки болезни в организме уже есть. Поэтому смысл любой идеи – мотивация действий, но без меры - пагубная для организма в целом. Вопрос меры – ключевой для всех идейных конструкций и, особенно, в переходных процессах. Но как отфильтровать идеи, как эмпирически диагностировать превышение допустимой меры ее воздействия еще до того как их пагубные следствия станут очевидными всем?

История представляет собой наиболее захватывающую картину как раз в тот момент, когда одна эпоха меркнет, и за ней вырисовываются очертания новой. Когда линия ритмической волны меняет свое направление, она достигает низшей точки, прекращает движение вниз и начинает двигаться к новому гребню. Это междувременье, апокалиптические моменты человечества. Но и они имеют свою функцию – как пауза в мелодии. Рядом с темной эпохой вырисовывается светлая в ее полноте. Привыкшие к свету не заметили бы этого сияния. А сумерки, особенно российские, укрепляют зрение и заставляют взор искать свет.

Существуют исторические константы, которые сопровождают жизнь наций и народов. Они либо закрепляются и развиваются в конституциях и политических устройствах, либо игнорируются и подавляются. Рассмотрение истории как волнового и пульсирующего процесса еще раз покажет, что законы истории столь же нерушимы, как и законы природы. «Всякое материальное либо идеальное внутренне противоречивое единое целое представляет собой устойчивое структурное образование прежде всего потому, что является стоячей волной субстрата, которому имманентен механизм самоприведения к одним и тем же инвариантам, какова бы ни была природа этого субстрата, обладающего внутренним единством» (Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984, с.159.). А политика есть производное от истории, это прикладная наука истории, которая создает инструменты общественного управления в виде государства и иных институтов.

Одна из целей государства – установление баланса, координации между институтами, смягчение их взаимной конкуренции с целью создания динамичного самоподдерживающегося равновесия. Основой этой устойчивости служит удовлетворение людей ежедневными рутинными взаимодействиями и отсутствие сильных мотивов к изменению их образа жизни. Основными формами этих взаимодействий служат социально сопряженные процессы. Например, взаимодействия по типу, учитель – ученик, врач - больной, полиция – преступник, банк – кредитор, продавец – покупатель, адвокат – подсудимый, автор – читатель, пассажир –транспорт, предприниматель – чиновник, государство – общество и еще тысячи самых разных взаимозависимых отношений. В социально-экономической сфере все процессы можно считать социально сопряженными. Аналогичные процессы развертываются и между государствами и между народами. В идеале, каждый народ своей культурой заострен на выполнение определенной миссии, противодействие которой является миссией противостоящего ему народа.

Отдельные аспекты этого комплекса взаимных круговых реакций, в именно, отношения поддержки или эксплуатации (1.контрактные или гегемонические отношения, 2.кооперативные или конкурентные, 3.симбиотические или паразитические, 4.нейтральные или союзно-враждебные) пропорциональны мере интеллектуального разрыва между группами населения и эффективности технологий, обеспечивающих продвижение и поддержание мифов, обеспечивающих вибрирующие формы равновесия. (В конечном итоге, любое желанное равновесие неминуемо нуждается в соответствующих мифах).

Таким образом, конкретизируя историю как прогрессивную диалектику взаимодействий между народами, мы полагаем, что прогрессивная интеграция мирового сообщества и дифференциация соответствующих социально сопряженных структур также подчиняются правилам циклического равновесия.

Циклический характер изменений в общественной жизни издавна обращал на себя внимание мыслителей и способствовал возникновению концепций о циклической природе исторического процесса. Оставляя в стороне философские вопросы обоснования пределов цикличности общественных процессов, можно сконцентрироваться на тех ритмических проявлениях общественных процессов, которые достаточно прозрачны для облечения их в математические колодки. Хроносоциологически фиксируемые, ритмические пульсации социальных процессов обычно отражают самоподдерживающиеся автономные процессы периодического чередования доминирования определенных общественных состояний, в своей совокупности представляющих устойчивые формы социального бытия.

В настоящее время известен большой набор ритмов, диапазон которых составляет от миллисекунды до нескольких столетий. Их можно наблюдать в отдельных клетках, тканях и органах, в целых организмах или в популяциях. В экономике известны, например, волны Кондратьева и др. Систематическим поискам ритмов в социологии и измерений их длин может послужить излагаемая нами модель дифференциальных уравнений.

В отличие от экологии, откуда были заимствованы эти модели, в социальной сфере изменения в численности социальных категорий или их статусе сопровождаются изменениями в ценностной и духовной атмосфере общества. Вообще эти изменения происходят непрерывно и подобны пробегающим краскам небосвода при заходящем солнце. Но удерживающее влияние общепринятых социальных и правовых норм приглушает специфичность звучания идеологем, присущих каждой социальной категории. Опросы социологов не вскрывают глубинных сдвигов в структуре или относительном «весе» этих социальных категорий и тем более не могут предвидеть диапазона ритмически сменяющихся ценностей и предпочтений. Однако наличие норм устойчивости или меры изменчивости этих процессов, за пределами которой следует коренная реорганизация структуры, обязывает к более внимательному анализу так называемых стихийных процессов и поиску средств управления ними. «В природе из всех возможных движений осуществляется то, при котором цель достигается с наименьшими затратами действия. Согласно этому принципу, в системах реализуется тот процесс, который сопряжен с минимальными нарушениями их организации. Объективно некоторая совокупность «нарушающих» организацию элементов, привходящих возмущающих воздействий всегда налицо. Более того, она становится даже целесообразной, своего рода нормой, неся функцию тренажа, а тем самым гарантируя возможность перестройки организации (респонсивность) в реальных условиях процесса жизнедеятельности системы. И хотя конкретная специфика такой перестройки вызывается всякий раз локальными условиями существования системы, все же соединение в одном целом структуры и аморфии, организации и дезорганизации требует установления общего критерия, дающего возможность исчислять пропорцию «весов» этих противоборствующих начал или стоящих на их стороне факторов, т.е. выражать меру гармоничности противоположностей, сомкнутых в одном единстве, независимо от того, дихотомична или политомична его структура»(Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984, с.143.)

Например, в циклической концепции смен политических режимов от аристократии до демократии, Платон описывал все возможные фазы политической трансформации государства, вокруг которых вращается политическая история. Эти циклически воспроизводимые состояния представлялись Платону инвариантными характеристиками социальных систем и не подверженными управлению. Излагаемая нами модель может привнести управляющее начало и в такие процессы. В целом ритмичность бытия запрограммирована сущностью феномена движения, любое движение можно представить как единство противоборствующих или взаимоисключающих начал.

Второе возможное использование этих моделей состоит в том, что при почти полной закрытости внутрикорпоративных взаимодействий они способны диагностировать ключевые фазовые состояния этих взаимодействий, опираясь только на вполне доступную динамику численности их персонала.

Третье возможное их использование - это введение нормативности в соотношения востребованных профессий и численности обслуживаемых ими слоев. Например, сколько требуется врачей или больниц на данную территорию, сколько необходимо банков или милиционеров и т.д.

Методологическое их значение в том, что они меняют ракурс социологического мышления, вводя математические категории как опорные точки этого мышления и привлекая внимание к особенностям взаимосопряженных социальных процессов. Например, таких в которых необходимо установить связи процесса распространения СПИДа с процессом выделения финансов на борьбу с этой болезнью. Другой взаимосопряженный процесс – это зависимость между числом заболевающих этой болезнью и числом медицинского персонала. Во всех взаимосопряженных процессах одинаково вероятны два направления связей: а) чем больше заболевающих, тем более многочислен должен быть медицинский персонал; б) чем более многочислен медицинский персонал, обслуживающий больных, например, СПИДом, тем дольше (ввиду необходимости жизнеобеспечения большего числа персонала) длится процесс их выздоровления. Но две эти констатации отражают принципиально различные, даже противоположные фазы социальных процессов: кооперативную и паразитическую. Есть ли в социологии какие-нибудь численные соотношения, показывающие вероятность перехода от одних связей к другим? Где нарушается мера?

Наибольший интерес вызывают причины перехода к паразитическим связям и то, как можно из них выйти к нормальному функционированию общества. Именно эти проблемы составляют задачу государственного регулирования или общественного самоуправления. Будем считать, что каждому социальному процессу сопутствует противоположный, взаимодополнительный процесс. Они вырастают из одного корня, затем расходятся, раздваиваются, приобретая свойства неслиянности-нераздельности. В этих процессах можно выделить кооперативные, конкурентные, симбиотические и паразитические фазы. Все четыре фазы могут сопутствовать любому социально-политическому процессу без каких-либо ограничений. Взаимоотношения учителя и ученика, продавца и покупателя, врача и больного, полиции и преступника, автосервиса и водителей, не существующих друг без друга, могут достигать любой из этих фаз. Что касается первых двух фаз, то они не требуют комментария. Относительно четвертой фазы можно сказать, что если улучшение положения одних людей достигается только за счет ухудшения положения других людей, то такую профессию или форму деятельности вправе назвать паразитической. Или, если, причиняя вред другим, сам индивид чувствует удовлетворение, то способ существования такого индивида или его поведение тоже можно назвать паразитическим. Суть паразитизма в том, что он сам зависит от той питательной среды, которую он губит. В состоянии осознанного или зрелого паразитизма он вынужден минимально поддерживать ту категорию людей, за счет которых он живет.

Симбиотическое отношение отличается от паразитического тем, что ухудшение и улучшение двух взаимосвязанных категорий прямо пропорциональны. Например, симбиотическими можно назвать отношения матери и ребенка. Но согласно, нашей предпосылке, предполагающей существование социальных патологий в любом виде взаимоотношений, даже в этих последних отношениях возможны все остальные фазы процессов.

Многие трудности моделирования социальных процессов преодолеваются введением подобных категорий, вскрывающих подспудные процессы еще до того, как они приводят к социальным взрывам.

Теперь представим, что мы хотим моделировать динамику соотношения двух взаимодополнительных социальных процессов. Зачастую, они могут быть представлены двумя взаимодополнительными субъектами, это могут быть даже просто несвязанные друг с другом социальные категории, например, молодежь и пожилые люди, студенты и преступность и др. Модель может быть адекватной и в этом случае.

Обратимся к формальным обозначениям и предположим, что две социальные категории А и В находятся в определенной оппозиции друг к другу, хотя они могут и не взаимодействовать напрямую друг с другом. Например, рост числа пожилых людей уменьшает относительный вес числа молодых людей в общем составе человечества. Далее, примем, что эти две категории могут находиться в любом из вышеуказанных четырех взаимоотношений.

Наша задача состоит в моделировании их динамики и показе возможности нахождения такого равновесного состояния (или скорее, фазовых орбит) между всеми категориями, которое будет активизировать каждую из них, придавая обществу позитивную динамичность. В патологических же состояниях, когда преобладают конкурентные или паразитические отношения, общество безжалостно и бесполезно расходует свою энергию на взаимоуничтожение. Образцом такого рода патологий являются состояния, описанные Марксом и Фрейдом, - это два деятеля, сыгравших катастрофическую роль в истории человечества легитимизацией паразитических фаз в качестве корневых состояний.

Принимая взаимозависимость социальных категорий, мы предполагаем, что ни одну их них мы не можем выбрать в качестве независимой переменной, от которой будет зависеть другая, зависимая переменная. Например, что является первичной, или независимой категорией в соотношениях: преступник-полицейский, больной-врач, ученик-учитель, ТНК-государство, государство-общество и т.д. Например, какая-либо новая формулировка отдельного положения в законодательстве страны автоматически переводит определенную часть людей в категорию преступников. Если бы не было такой части людей, то не было бы и нужды в формулировании этого закона. Следовательно, еще до формулировки закона уже сложились две противостоящие категории людей, одна из которых сумела навязать обществу свое видение, причем, некооперативным образом, готовя других и самих себя к борьбе на взаимоуничтожение. Точно так же, оглашение симптоматики новых болезней, открываемых медицинской наукой, автоматически зачисляет часть людей в число больных, впадающих в зависимость от приговоров врачей. Но кто в обществе может оспорить достоверность медицинских заключений, если медицина перешла в фазу паразитизма?

Помимо анализа парных категорий мы можем сопоставлять между собой и различные пары подобных категорий, обнаруживая доминирующие в обществе различные фазы. Например, всем известна конкурентность социальных институтов, особенно силовых, в самозабвении конкурирующих друг с другом. Но эта черта присуща в равной степени и образовательным и религиозным институтам. Судьба общества, в котором наступает фаза паразитизма, незавидна: все институты яростно борются друг с другом за поборы, которые они стригут с населения.

Такие же соотношения возникают и в области науки, образования, информации вообще, когда любое информирование становится махровой дезинформацией, аналогичной советам принять яд в качестве лекарства. Но спасением общества является его имманентность природе. Все в природе и космосе имеет свои циклы, и все процессы имеют нелинейный характер, поэтому не может быть социального процесса, подобного движению стрелы. Даже потепление климата на планете может оказаться одной из фаз, после которой наступит фаза похолодания, и что тогда надо будет делать комиссиям, если они уже приняли меры против потепления?

Применение этой методологии к моделированию национальных отношений может также обнаружить специализированность наций в выполнении определенных функций, очерченных еще в доисторическое время и показать даже парность таких исторических ролей. Ведь не сегодня же родились нации и не случайны их психологические и социальные черты. Условием человеческой жизни является сам человек. И условием формирования одних черт являются противоположные черты других. И в то же время ряд национальных различий являются различиями в степени и интенсивности проявления.

Глобальное общество тоже требует такого дифференцированного подхода, в конечном счете выявляющего подспудную и неустранимую гармоничность этого общества. Но гармоничность эта сродни числам или сложной структуре вселенной, которая всегда гармонична, даже, несмотря на нелинейность процессов.

Параметры модели, как мы говорили, должны быть самореферентны, т.е. вычисления одной переменной зависят от другой, которая в свою очередь зависит от первой. Таковы все социальные феномены и прежняя методология моделирования игнорировала круговую причинность, присущую социальной реальности.

Типы социальных взаимодействий можно уподобить фракталам различного рода, а социальную реальность представить в виде фрактальной геометрии, главная группа которой порождена различными, но сопряженными самоподобными и самоаффинными преобразованиями. Исторические константы, встречающиеся в разные эпохи и в разных обществах, можно рассмотреть как инварианты самоаффинных преобразований, в конечном счете обусловленных фрактальной структурой тех сред, в которых протекают соответствующие процессы.

Примерами фракталов могут быть техники взаимодействий, которые применяются на всех этажах общества: от детской компании до международных отношений. Таковы, в частности, ряд договорных приемов и техник достижения согласия в отношениях между государствами, когда, а)два государства договариваются в случае нападения третьего на одно из них вступать в войну на стороне коалиции; б) если одно государство нападет на другое, то не помогать ему, или не вступать с ним в союз и т.д. Множество таких договорных условий имеют конечным результатом достижение равновесия, которое может наступить только при условии, если они не превышают меры (как объективно-субъективной справедливости). Иначе, новые реваншистские устремления и бесконечная череда переделов мира.

Формальная модель

Рассмотрим теперь формальную модель пары дифференциальных уравнений, называемую моделью Лотки-Вольтерра. Пусть мы имеем взаимодействие двух социальных категорий в одном и том же поле. Одну категорию назовем доминирующей, другую – зависимой. Зависимая категория, например, может иметь статус клиентуры у доминирующей категории.

Пусть D(t) – число доминирующих, а Z(t) – число зависимых в момент t.

В отсутствие доминирующей категории, зависимая будет увеличиваться экспоненциально, т.е.

dZ/dt=kZ, где k>0, const.

При отсутствии врачей число больных может расти, доходить до определенного предела и сокращаться, как это бывало в годы эпидемий. Число преступников тоже может расти только до определенного предела. Таким образом, есть какие-то границы колебаний для обеих категорий, которые можно представить как D/(D+Z) = р, Z/(D+Z) = q - верхние границы пропорций численности категорий.

В отсутствие зависимых, численность категории доминирующих будет падать в степени пропорциональной ее собственной численности (экспоненциально): если нет больных, то не нужны и врачи и т.д. Тогда изменение, или точнее падение числа доминирующих определяется как

dD/dt=- rD, где r>0, const.

Рост любого института ограничен количеством населения, т.е., некоторым порогом, после которого рост невозможен. Все не могут стать докторами, но если докторов много, то и больных должно быть достаточное количество, чтобы доктора имели заработок. А если население в целом здорово? Может ли рост числа врачей отрицательно сказаться на здоровье населения?

Точно так же и в отношении любой другой профессии и любой взаимодополнительной деятельности. Даже погода по-разному воспринимается водителями и владельцем автосервиса, для которого буран или гололедица - обещание хороших прибылей. К счастью для водителей, владельцы сервисов еще не в состоянии делать нужную для себя погоду. Если полиции много, то она должна оправдать свое существование борьбой с преступностью, пусть даже и вымышленной, ведь платит все равно общество, которому не под силу докопаться до сути.

Пусть для каждого института существует какой-то порог определения своей клиентелы. Скажем, рi как пропорция членов i-того доминирующего института по отношения к зависимым не-членам. Больше этой пропорции институту не выдержать, потом он начинает размываться и ослабевать. Точно также можно ввести некоторую пропорцию q для зависимых категорий.

Две категории населения могут быть как в конкурентных отношениях, так и в кооперативных, как в симбиотических, так и в паразитических. Преступники могут кооперироваться с полицией для получения совместного блага, врачи могут давать ложные заключения о болезни, чиновники брать взятки, чтобы облегчить бремя закона и т.д. То, в каких они отношениях находятся, влияет на их рост или обратно пропорциональное уменьшение. Именно этот эффект, вычисленный по статистике профессий, может служить симптомом последующей диагностики патогенных изменений в обществе, еще до того, как эти явления приобрели разрушительный характер.

Таким образом, темпы роста или убывания категорий описываются следующими формулами: D=Ce(exp)(-rt) экспоненциальный упадок, а Z=Ce(exp)(kt) экспоненциальный рост, где С, к, r – константы.

Мы предполагаем, что увеличение темпов роста доминирующих зависит от численности зависимых и от частоты встреч этих двух категорий, что пропорционально их произведению (DZ).

Частота контактов между этими категориями в случае социальных процессов ограничивается пропорциями р и q. Тогда число встреч между этими категориями пропорционально их произведению (pq). От этих контактов выигрывает, прежде всего, доминирующая сторона, поэтому она заинтересована в их увеличении и создает соответствующие обстоятельства.

Зависимая сторона стремится к уменьшению этих контактов. Например, никто не стремится заболеть, чтобы встретиться с врачом. Явно не жаждут встречи с милицией и преступники.

Общее число зависимых будет уменьшаться (например, больной или вылечился или умер: в любом случае он выбывает из этой категории) пропорционально их контактам с доминирующими, которое равно:

dZ/dt=kZ - aZD

Для доминирующих, наоборот, частота контактов будет положительно влиять на их рост (ссылки на нехватку врачей будут влиять на поток желающих стать врачами):

dD/dt= - rD + bZD

Система двух уравнений, охватывающая эти допущения имеет вид:

dZ/dt=kZ - aZD

dD/dt= - rD + bZD где k, r, a, b - позитивные константы.

Заметим, что член ( - aZD) уменьшает темп роста зависимых, а член bZD – увеличивает естественный темп роста доминирующих.

Можно вместо экспоненциального закона использовать логистическую кривую для зависимых: dZ/dt=kZ(1-Z/p) – aZD.

Решением этой системы уравнений является пара функций D(t), Z(t), которые описывают численность двух категорий как функции от времени. Поскольку эта система парная – D и Z встречаются в обоих уравнениях, мы должны решать их одновременно.

Обычно невозможно найти в явном виде формулы для D(t), Z(t) как функции от t. Уравнения решаются графическими методами.

Представим некоторую гипотетическую ситуацию анализа взаимоотношений между автолюбителями и владельцами сервисов. (Все наши последующие рассуждения можно будет без потерь распространить и на другие сопряженные процессы). Допустим, что эмпирические наблюдения над изменениями в численности автолюбителей и автосервисов помогли определить необходимые константы: к=0,16, а=0,01, r=0,4, в=0,0002. Найдем равновесные решения и проинтерпретируем ответ.

С заданными значениями система уравнений принимает следующий вид:

dZ/dt = 0,16Z – 0,01ZD

dD/dt = - 0,4D + 0,0002ZD

Обе функции D(t), Z(t) будут постоянными константами, если обе производные приравнять нулю, т.е.

Z’=Z(0,16 – 0,01D) =0

D’= D(-0,4 +0,0002Z)=0

Одно решение дается значениями Z=0, D=0, т.е. в отсутствие водителей, нет и сервисов.

Другое константное решение имеет вид:

D=0,16/0,01=16, Z=0,4/0,0002=2000.

Таким образом, равновесие категорий устанавливается при 16 сервисах на 2000 водителей. Нет нужды ни в дополнительном числе аварий и искусственных поломок, дающих необходимую загрузку сервисам, чтобы они не закрылись; нет и потерь времени у водителей в очередях по причине малого числа сервисов.

Элиминируем промежуточную переменную, чтобы связать водителей и сервисы единым соотношением.

dD/dZ=(dD/dt)/(dZ/dt)= = D(-0,4 +0,0002Z)/Z(0,16 – 0,01D)

Очертим графически направленное поле этого дифференциального уравнения и покажем ряд возможных решений, выраженных в виде концентрических орбит – фазовый портрет системы.

Решением этих уравнений является состояние равновесия (точка - 16, 2000) между двумя темпами изменений. Эти состояния выражаются в виде замкнутых, концентрических эллиптических орбит, показывающих динамику изменения численности одной категории в ответ на изменение численности другой. Если мы движемся вдоль этих кривых решения, то мы видим взаимные изменения двух переменных. Плоскость DZ является фазовой, а эти кривые -фазовыми траекториями. Фазовый портрет представляет собой совокупность точек равновесия и типичных фазовых траекторий, проложенных решениями D, Z во времени t.

Используя фрактальную форму вычислений, можно найти, что равновесие устанавливается в форме «странного аттрактора» Лоренца. Разные значения параметров будут давать разные формы этого аттрактора. При определенных значениях возникают инвариантные соотношения, круговой характер которых принимает форму орбит, зависящих от этих значений, устанавливаемых эмпирически, с помощью статистических данных. Здесь разворачивается новая сфера статистических исследований, могущих, кстати, повлиять и на ставки, используемые в страховой деятельности.

Более реальная модель состоит в учеты «насыщения» численности категорий, поскольку ни одна из социальных категорий не может быть больше некоторого p или q. Если мы используем логистическую кривую как более правдоподобную, то одно из уравнений, например, имеет вид:

dZ/dt=kZ(1-Z/p) – aZD, где (1-Z/p) – величина отклонения от равновесного значения, обеспечивающая механизм «насыщения» численности категории. При Z<p, скорость роста положительна, при Z>p, скорость роста отрицательна, и стремится к 0, если Zà p.

Модели могут быть расширены и включать обе логистические кривые, внутренние взаимосвязи между зависимыми категориями, или описывать конкурентные или иные соотношения внутри группы доминирующих. Можно ввести также запаздывающий параметр h, учитывающий время реакции одной из категорий на наступившие изменения.

Если мы имеем взаимоотношения кооперативности, то тогда уравнения этой модели могут быть записаны иначе. Запишем их условно, без связи с предыдущими обозначениями.

Например, dx/dt= - ax +bxy

dx/dt= - mx + nxy

Решения этих уравнений вполне доступны компьютерной математике и мы на них не останавливаемся. Важен сам факт, что имеются вполне работающие методы, показывающие колебания в социальной структуре общества еще до того, как сами эти колебания будут осознаны самими субъектами. Причем, все что необходимо для эффективной работы этих моделей – это собранная статистика по изменению за ряд периодов численности взаимосопряженных категорий. Это позволяет заняться выяснением причин и условий этих колебаний, переходя к координации условий с тем, чтобы отношения не переходили в паразитические.

Паразитичность отношений сродни монополизму в экономике. Там, где владелец сервиса разбрасывает гвозди ночью на дороге, врач дает лекарства, переводящие болезнь в хроническую, политик устраивает провокации, чтобы указать на «врага», банк сердобольно печется о недостатке инвестиций в производство ( например политика МВФ), милиция предлагает защиту от самой себя и т.д., - всюду мы имеем монопольную структуру «рогатины», оба острия которой находятся в одних и тех же руках. Короче говоря, монополизм и паразитизм сродни тем, что «битие окон и вставка стекол» осуществляются одной единственной организацией.

Этот алгоритм социального действия можно назвать «технологией двойного цикла», когда оба сопряженных процесса контролируются одним и тем же субъектом. Активность этого субъекта, как правило, протекает в форме провокаций, вводящих раздражающие организм инъекции (представляющие одну сторону «рогатины»), и контролирующий и направляющий ожидаемые реакции другой стороны. Именно в этих точках необходимо разделение властей («рогатины»), чтобы они не перешли в деспотические.

Григорьян Э.Р.