Специфика социально-инженерного подхода – в его стремлении воплотить в жизнь ту или иную теоретическую идею, практически организовать жизнь на началах, предлагаемых социальной теорией. Многие теоретические понятия и идеи часто используются в полемике и идеологических баталиях, но редко кто предлагает в качестве аргумента опытный образец жизни, построенный на выдвинутом тезисе. Ведь известно, что многие прекраснодушные теории, соблазнявшие целые поколения, порождали общественных монстров, от которых в ужасе отшатывались даже сами их авторы. Можно много рассуждать о роботах, а можно его и построить. Именно последним качеством практического воплощения и отличается социально-инженерный подход к организации общественной жизни.

Можно ли и в области международных отношений (МО) найти применение социальной инженерии? И если да, то как, каким образом одни субъекты МО будут реализовывать алгоритмы и технологии социальной инженерии на огороженном заборами и пограничными столбами пространстве иных субъектов МО? И что собственно можно трансформировать при таком дистанционном воздействии? Хотя, если вспомнить предыдущий период истории, нам всем памятна та настойчивость, с которой Запад пытался внушить всем идею о достигнутом западной цивилизацией торжестве идеи свободы. И немало преуспел в этом. По крайней мере, часть стран и народов резко изменила траекторию своего развития.

Рассмотрим, как могла бы помочь в анализе путей общественного развития социальная инженерия. Но в отличие от «опускающих» общество социальных технологий с Запада, настроим инженерную интерпретацию социальных действий на поиск повышающих общество алгоритмов нравственного поведения.

Свобода - это выражение естественного стремления людей к лучшей жизни, к реализации своих планов и способностей, к обеспечению своей материальной и духовной жизни, к повышению своего статуса и влияния в обществе. Но это естественное стремление людей часто используется элитами, в том числе представляющими иные страны, в своих экспансионистских планах. Для них свобода - это только одно из средств в вечной борьбе между различными частями элиты (или верховодящих групп) за власть и богатство, элемент социальной технологии, ведущей к расшатыванию существующего порядка. Использование подобного оружия для достижения определённой цели возможно только с помощью народа и при определенном уровне его развития. Поэтому необходим предварительный этап распространения идей свободы, внедрения их важности в сознание народа, указания на то, «кто» и «что» препятствует их свободе, подготовка лидеров ( а возможно, и провокаторов), наивных и преданных идеям свободы последователей и т.д. Подготовка такого типа социальной энергии подобна изготовлению взрывчатых материалов. Но до поры до времени их надо консервировать, хранить в полуготовом состоянии. Это делается посредством деятельности известных обществ, типа «Свидетелей Иеговы» и сотнях других. Но такие люди нужны будут только в течение короткого времени, пока невидимые управляющие силы, обладающие реальной властью и богатством, заняты продвижением своей цели. После этого смелые лидеры, провокаторы, наивные и преданные идеям простаки не нужны и превращаются в ненужную амбициозную массу, подлежащую ликвидации. Этот процесс позже увенчивается афоризмом: «Революция пожирает своих детей».

Таково приблизительное проектное рассмотрение свободы как инженерного инструмента, как элемента часто используемой социальной технологии. Каков же опытный образец, каков конечный результат этой технологии?

Начиная, приблизительно, с эпохи с французской революции в западных обществах высокую ценность приобретает понятие свободы. О ней поют восторженные песни и за нее идут на смерть. Но странным образом, те, кто энергичней всего провозглашал свободу и приближал ее ценой жизни, самыми первыми и шли на эшафот. В результате почти вся французская аристократия и интеллигенция так и не увидели свободы. Они были беспощадно истреблены. То же самое повторялось почти во всех последующих революциях. Упомянем еще революцию в Турции в 1908-09 гг. и революцию в России в 1917 г. Так что же это за коварное понятие, отправляющее на тот свет прежде всего своих сторонников?

При близком рассмотрении оказывается, что эта свобода была предназначена для самых низких слоев общества. Она предоставляла им свободу инстинктов, свободу поквитаться с уступившей власть частью элиты, свободу от человеческой культуры и социальных норм. Но сегодня эта технология свободы крепко засела уже и в современных западо-ориентированных странах и плодит от поколения к поколению почитателей культа свободы как новой формы идолопоклонничества.

Проясним четче международный и инженерный аспект этого культа. Чем более получат свободу в той или иной стране наиболее невежественные элементы, тем менее устойчиво это общество во всех своих решениях. Это положение опирается на принцип минимальной связанности Ю. Либиха. Структурная устойчивость целого определяется наименьшей его частичной устойчивостью, крепость цепи зависит от ее слабейшего звена. Реальным пределом реализуемости лозунгов руководства является умственный уровень наиболее отсталой части общества; при попытках же идти дальше него общество последовательно распадается на неустойчивые фрагменты. Издевательством над здравым смыслом звучали в свое время слоганы классиков: «Передовой класс «ведет» за собой отсталый». В действительности имеет место обратное. Именно на этот трюк рассчитано и так называемое «инклюзивное образование». Если в классе есть хоть один неспособный ученик, то скорость освоения нового материала определяется его способностями.

Тем легче в невежественных слоях, искушаемых соблазном «инклюзивной демократии», возбудить страсти по фальшивым поводам и направить эти протесты против конкурентного или уверенно развивающегося государства. Чье руководство, правительство и просто начальники и объявляются главным препятствием к долгожданному раю.

Другая, идущая с Запада социальная технология опирается на принцип минимального действия. Самым минимальным действием обеспечения себя благами является кража. И вся история человечества наполнена непрекращающейся борьбой против этого неуничтожимого порока. Но он же лежит в основании технологии, побуждающей к краже через создание невыносимых, неприемлемых, абсурдных, нерациональных условий ведения бизнеса, производства, образования и просто хозяйства. Людей заставляют ловить рыбу на деревьях, нормы создаются для того, чтобы они были нарушены, и чтобы всегда можно было бы схватить за жабры любого, уклоняющегося от кулуарной дани. А если он даст меньше положенного, вот тогда и пригодится закон о борьбе с коррупцией. И устанавливается тотально коррумпируемый режим, поддерживаемый подобными технологиями. Обычные, нормальные люди оказались поставлены в такое положение, когда не воровать - невозможно. Все воруют и все боятся, поскольку все виновны. Теперь заходите, открывайте все закрома, берите, что хотите. Никто и не пикнет, все в страхе. Именно этого добивается и реализует технология, опирающаяся на принцип минимального действия.

Эта иррациональная логика пронизывает все «падшие» общества. А падшие они потому, что у них не хватило ума остаться честными и двумя ногами не влезть в ловушку. Отвергнуть с порога предъявленные унизительные условия, остаться с минимальными благами, но с чистой совестью и нужной свободой. Колонизация -вопрос не силы колонизатора, а моральной слабости колонизуемого общества, наличия в нем заранее «сдавшейся» прослойки.

Человечество долгим тернистым и отчаянным путем, через многие жертвы продвигается к разуму, к культуре, к самосовершенствованию,... и вдруг так легко дичает на протяжении нескольких лет, опускаясь в глубины животной алчности. Сдобренные свежевыпеченными понятиями с цивилизационной начинкой, эти технологии возбуждения свободы или порока вносятся в арсенал международной политики, и преподносятся студентам, прилежно изучающим методы … провоцирования дестабилизации в обществе. Таковы, и опирающиеся на принцип минимального действия, капиталистические порядки чисто рыночного характера. Не пора ли осознать эти методы как ведущие к взращиванию неуемного варварства, коварно используемого в своих целях международными элитами?

Понятием свободы сегодня кормят уже детей в садах и школах. Что оно дает детям, не успевшим еще вобрать в себя необходимые постулаты этики и морали? Оно дает право огрызаться на каждый упрек в нарушении социальных норм, право мстить за «нарушенную» свободу, право игнорировать права других. Не имеем ли мы дело с подготовкой к очередной дестабилизации? Так куда движется человечество с ростом так понимаемой свободы? Вперед, или назад? Кто ответственен за эту технологию и всемерное поощрение животного начала в людях, потенциально не вызывающих сначала опасения?

Но лозунги, призывы, моральная жестикуляция не эффективны в больших общественных процессах. Там перекраиваются государства, уничтожаются народы, создается военный заслон для целых континентов. И все ради сохранения награбленного. Но народы хотят выжить в этой мясорубке. Может ли им помочь социальная инженерия. Какие технологии смогут изменить ситуацию в обществе?

Уже с конфуцианских времен было замечено, что когда в государстве отсутствует закон, тогда люди организуются в группы и союзы. Естественно, а где же еще искать защиту, кроме как среди «своих». Такое социальное поведение хорошо обосновывается инженерным принципом экономии энергии: при вероятности развития процесса в некотором множестве направлений, допускаемых началами термодинамики, реализуется тот, который обеспечивает минимум рассеивания энергии. Сбившись в кланы, люди начинают мошенничать, чтобы достичь своих личных целей, ведь, право и закон не действуют. Как внести в общественную жизнь право и справедливость? Что побудит людей отказаться от лакомого шанса пограбить слабого? В клановом обществе, где сами рассуждения такого рода нонсенс и анархия, выход – либо в правильном выборе брачного партнера, из «нужной» и богатой семьи, либо – поиск сильного патрона-рабовладельца.

Конфуций призывал власть служить личным примером справедливости. А если власть просто не знает, что это такое? Если ее поставили вовсе не для этого? А если в специальных инкубаторах выращен народ-грабитель, получающий высшее наслаждение от убийств и грабежа? Одной из других мер был сталинский закон о колосках и жесткое воспитание народа. Но со смертью воспитателя, отказавшегося от династического правления, больше некому контролировать нарушения.

Всему живому присущ закон экспансии, расширения своей среды. Но когда в верхах общества оказываются недееспособные к управлению слои, они не в состоянии преодолеть сверхсложный мир международных отношений и осуществлять мировую торговлю. Они не в состоянии осуществлять экспансию вовне, как это удалось сделать десяткам европейских наций. Тогда начинается экспансия внутрь, разбой и воровство у своего собственного народа. Особенность такой недееспособной к управлению группы, которую, скорее, уместно будет назвать бандой – потребление ресурсов, без их производства. Они не понимают производства и не умеют организовывать что бы то ни было. Банде постоянно должен быть обеспечен приток внешних ресурсов. Чем он больше, тем сложнее структура банды и тем она многочисленнее. Если приток внешних ресурсов иссякает, то структура банды стремительно упрощается, и она начинает поедать сама себя. Этот этап характеризуется возникновением и быстрым разрастанием напряжения и конфликтов между её участниками.

У них уже нет ресурсов для поддержания обеспечивающего их господство формата, но ещё хватает прежнего апломба и привычки нижестоящих подчиняться. Но недовольство растёт. Нехватка ресурсов всё настоятельнее требует упрощения структуры. Силы, готовые произвести требуемые изменения, накачали мускулы. За первым сокращением банды неизбежно следует второе. Ресурсов-то больше не становится. И вновь приходится сокращать бандитскую элиту и ужесточать раздел награбленного. По мере истощения ресурсов (в том числе бегства и/или вымирания ограбленного населения) численный состав банды сокращается, применяясь к сократившимся возможностям кормовой базы. Следовательно, подсказка - в ускорении естественного для банды хода вещей.

Итак, элита, вместо того чтобы обогащать и усиливать свой собственный народ, начинает расхищать его ресурсы и богатства, доводя его до нищеты, а сами рассчитывают скрыться в зарубежье. Но опасность присутствует и тут и там. Там «разденут» чужеземцев судебно-юридическими актами, тут их ждет жажда мщения и срок расплаты. Эти два средства дают работающую технологию, с которой можно ознакомить рвущихся до власти нуворишей, чтобы можно было упреждающим образом обезвредить последствия «инклюзивной демократии участия» в грабеже. Исторически к этой технологии многократно прибегали как на Востоке (например, в Японии), так и на Западе. Объевшимся «сладкой» жизни советуют тихо-мирно сдать остатки и удалиться на покой. Либо перейти на службу обществу.

Любые локальные преобразования природы и общества вызывают в биосфере планеты реакции-ответы, которые предопределяют относительную неизменность социально-эколого-экономического потенциала. Закон гласит, что, в случае незначительных вмешательств в естественную среду, его экосистемы способны саморегулироваться и восстанавливаться, а когда эти вмешательства превышают определенные границы и уже не могут угаснуть сами собой, возникают значительные нарушениям энергобаланса на значительных территориях. Естественно и неизбежно в таких случаях хирургическое инженерное вмешательство. Банду можно утихомирить, поскольку она уже одной ногой попала в ловушку.

Однако последствия существовавшей в государстве структуры банды оказываются более длительными, чем ее экономический базис.

Закон корреляции (сформулированный Ж Кювье) гласит: в социальном организме как целостной системе все его части соответствуют друг другу, как по строению, так и по функциям. Изменение одной части неизбежно вызывает изменения в других, все компоненты функционально соответствуют друг другу. Следовательно, структура банды порождает связанную с ней и обслуживающую ее, сопряженную социальную когорту служителей и прихлебателей, оказывающих соответствующее влияние на нравственные воззрения окружения. И хотя выпадение одной части системы неизбежно приводит к отключению и связанных с ней сопряженных компонентов, тем не менее, инерция может длиться довольно долго и даже порождать временные сполохи.

Относительная устойчивость банды опирается на ее иллюзорную уверенность, что всему можно научиться, и что ее отпрыски, поездив по заграницам и навидавшись, и наслушавшись умных речей, завтра во фраках будут заседать в парламентах, защищая награбленные богатства. Однако, человеческий материал формируется не годами, а поколениями. Размножившиеся университеты и академии для госчиновников ни на йоту не изменят низко-корыстный стиль мышления, присущий вульгарной среде. С понятием кармы человечество знакомо, по крайней мере, уже 3 тысячи лет. А простой опыт педагогики свидетельствует, что благородство и великодушие – тяжкий труд человеческого перерождения. Прав был Ницше, когда говорил, что человек – это то, что должно превозмочь.

Понятно, что чем менее образован человек, тем большую дестабилизацию общества повлечет расширение его «свободы участия» в таком формате. И наоборот, если человек широко развит, у него есть непроявленные еще, но проработанные в индивидуальном ключе потенциальные степени свободы, которые могут благотворно сказаться на расширении круга возможных взаимодействий, а значит и на развитии общества. Дерево должно долго расти, прежде чем принесет свои плоды. Чтобы обогатить общество новым полезным начинанием, не один десяток лет приходится учиться. Если подойти к этому вопросу с точки зрения внутренней напряженности общества, то именно несвободное состояние, прежде всего, людей образованных и созидательных, а иногда и только их, является серьёзным источником бедности и конфликтов между слоями, вследствие чего растет и нестабильность в обществе. Сначала надо привить эти качества созидания людям, а потом предоставлять им свободу. Но внедряемая социальная технология делает все наоборот, и по закону корреляции поведение социальной системы соответствует следующей цепочке переходов: экономическая свобода (на чисто капиталистической платформе) без дополнительных социальных ограничителей порождает индивидуальное богатство, которое может быть сохранено только при протекторате власти, а потому становится потенциальным конкурентом власти, и по этой причине эквивалентно власти, и со временем и становится и самой властью. Но если не было социальных и культурных ограничителей вначале, то откуда они возьмутся потом? Если экономически богатые не образованы и некультурны, то и общество становится таким же.

Социальная инженерия учит более гуманному обращению с человеческим материалом. Лучше переформатировать этот ресурс для более позитивного общения, нежели уничтожать его в братоубийственных войнах. Если «элиты» не отказывают себе в уме, то почему бы просто не договориться по всем вопросам, в том числе и по коэффициенту рождаемости населения, а не проливать реки крови и всюду оставлять руины и разрушения? Возможно, ответ кроется в более глубоких основаниях существования самого человечества? Природа сохраняет за собой право на самоубийство неудачно скроенного антропоида? Ведь уже ушли сотни других видов?

И с позиций социальной инженерии также можно констатировать, что те народы или общества, которые имеют более высокий уровень агрессии во внутренних взаимоотношениях, должны довольствоваться меньшими свободами для обеспечения относительного минимума напряжённости внутри общества. Известно, что агрессивные страны нуждаются во внешней мишени, чтобы канализировать вовне агрессивную энергию, которую не могут погасить внутри. Но если страна-мишень перестает быть угрозой, или исчезает, тогда страна-агрессор в целях обеспечения защиты от внутренней агрессии и создания относительного максимума устойчивости своего общества, должна ограничить свое общество в ряде свобод. Либо же она сама разрушается. Это означает, что сокращение, либо уменьшение свободы в некотором агрессивно неустойчивом обществе может благотворно сказаться на повышении стабильности его общественного порядка. В таком случае, стране-мишени есть прямой смысл начать применять ту же технологию свободы к стране-агрессору, а самой притвориться уже испускающей дух. Что, собственно, давно уже делается в практике МО.

Понятие свободы общественного порядка и связанные с ним различные идеолого-технологические концепции типа, демократии, прав человека и т.д., обретают этим путем, некую дозированность и адресность вместе с сопутствующим качеством объекта приложения. Таким образом, возникает целая шкала свободы и сопутствующих технологических алгоритмов. Их операционализация во множестве конкретных исследуемых контекстов многократно расширяет арсенал социально-инженерных инструментов воздействия на МО.

Естественно, все подобные заключения должны учитывать контекст и должны сочетаться с разнообразием стран, их размеров, культур, разными менталитетами живущих в этих странах народов, их традициями и многими другими факторами. Таким образом, первым вкладом социальной инженерии выступает то, что она помогает переформулировать классическую проблему общественного развития. Связанная с повышением благосостояния людей она, оказывается, не столь однозначно подразумевает повышение свободы (открытости общества) и капитализацию рынков как самоцель развития. Скорее, она влечет нахождение в соответствии с ментальностью людей данного общества, той рациональной степени его свободы и открытости, при которых качество жизни людей и нравственная устойчивость общества достигают максимума. Социальная энергия вместо внешней агрессии направляется внутрь человека, на его самосовершенствование, на его нравственное взросление, на созидательное самоконструирование. Т.е., проблема переходит из теоретической социологии в сферу социальной инженерии с ее методами нахождения экстремумов и последующей оптимизации личностной, социальной, организационной и иной энергии.

Необходимость комплексного анализа такой ситуации выдвигает целый ряд научных проблем, решение которых крайне необходимо для поиска ответов на нынешние вызовы геополитического, экономического, религиозного и морального характера. Это прямо касается и международных отношений.

Имеются страны, в которых совместно проживают народы с разными культурами, ментальностью, привычками и традициями, и при этом они отмечены цветущей государственностью, благополучным состоянием и высоким качеством жизни. В иных странах завязла неустойчивая государственность в режиме выживания, сопровождаемая низким качеством жизни и острыми противоречиями. С точки зрения параметров социальной инженерии, можно сказать, что эти разные страны в течение длительного времени опирались при организации своей жизнедеятельности на существенно различающиеся уровни свободы, уровни образования, стабильности общества, качества жизни и социальной напряженности. При этом многое в их поведении различно, несмотря на схожие антропологические или этнические признаки происхождения их народов. Более того, даже одинаковые действия людей, например, противоречащие интересам других, в разных обществах порождают разные уровни зависти, агрессии и враждебности, что существенным образом влияет на общий фон напряжённости в обществе. В свою очередь, зависть, агрессия, враждебность и другие подобные характеристики поведения человека тесно связаны с социальным умонастроением людей, или точнее, они являются отчасти следствием продуцируемых в обществе (например, с помощью СМИ) «усреднённых» нравов ( менталитета общества), а отчасти – реакцией на сопутствующие обстоятельства.

Помимо того, имеются страны, которые сознательно ограничивают свободу и открытость своего общества, с тем, чтобы избежать ненужной дестабилизации. Чаще всего это происходит через интенсивные и целенаправленные МО. Одним странам и народам, живущим в условиях устойчивой свободы, но сравнительно низкого ее уровня, искусственно навязывается высокий уровень свобод и прав, и тем самым запускается технология целенаправленной дестабилизации общества и нанесения ему урона. В условиях неготовности общества к такому, более высокому уровню свободы, происходит высвобождение инстинктов от социального контроля, что, в свою очередь, ведет к возникновению индустрии удовольствий, со многими побочными эффектами типа алкоголизма, наркомании и преступности, которые сами по себе являются очень реальными и серьезными источниками повышения напряженности в обществе. Таким образом, первоначальная конструктивная сущность этого принципа свободы приобретает разрушительный смысл и расширяет преступность во всех ее проявлениях.

В современном мире главенствующей является тенденция повышения значимости культурно-информационных ресурсов как источника власти. Даже такая страна как Великобритания находится в беспокойстве по поводу размывания своей социально-нравственной парадигмы, и не так давно было учреждено министерство, обеспечивающее защиту глубинных социально-культурных основ своего государства, и одновременно проникновение и формирование изменений в культурных парадигмах иных стран.

Выясним конечную цель подобных социоинженерных преобразований различных по истокам, психологии, культуре стран. Цель эта одна – приведение всех к единообразной псевдодемократической форме правления низших по духу и уровню развития (охлократия). Именно эта форма обеспечивает наиболее беспрепятственное вторжение в страну, торможение ее развития, и постоянный конфликт между прогрессивными и ретроградными элементами, обеспечивающий условия для «перманентных революций».

Мы рассмотрели только один из параметров – понятие свободы и его социально-инженерное воздействие на общество со стороны других субъектов МО. Но таких параметров десятки, если не сотни. Жизнь общества - это не только свободы и права человека, но она характеризуется ещё и такими важными параметрами как качество жизни, внутренняя напряженность и стабильность общества, статус права и законности, степень справедливости, уровень морали и отношение к преступности, степень коррупции и безнаказанности нарушителей, наличие этнической дискриминации и карьерной селекции, элитный или анти-элитный отбор, например, в учреждения МИДа, преобладание частной или общественной собственности, компрадорское или национальное чиновничество, специфика социальных субъектов и их социальных идеологий, взаимоотношения с другими странами и отчужденность от мира и многое другое. Все эти параметры связаны друг с другом и образуют единое целое. Все они подвержены количественному исчислению и последующей их гармонизации.

Например, можно вычислить меру необходимого соотношения частной или общественной (государственной) собственности, с точки зрения оптимизации расходов социальной и иной энергии. Хотя, конечно, важнее не субъектность, собственности, а то, что делает с этой собственностью субъект. Аналогично, проблема очерёдности экономических или политических преобразований в обществе может быть проанализирована с помощью математических методов и фундаментального социально-инженерного подхода, и эти методы смогут обеспечить необходимую глубину рассмотрения вопроса.

Аналогично, количественной квантификации можно подвергнуть рассмотрение таких вопросов МО как: а) поляризация мира - временное равновесие как переходной процесс к консолидации сил противников и образованию нового полюса в виде коалиции из лидеров остального мира; б) баланс сил между лидерами второго порядка и доминирование совпадений их интересов над их противоречиями; в) секторное равновесие с основным полюсом (военное равновесие или равновесие между величинами взаимных опасностей); г) уравнения состояния сил и равновесие между полюсами силы и т.д.

Центральная проблема при таком квантифицированном анализе это вопрос баланса между ожидаемыми общественными или общечеловеческими выгодами и возможными рисками при принятии или приоритетности того или иного решения. Голый чистоганный интерес обезумевшего от алчности полукриминального субъекта никого уже не устраивает, в отличие от времен колониальных захватов. Такая ситуация не выгодна ни правительству, ни людям, потому что в таких условиях трудно осуществлять какую-либо деятельность и, соответственно, генерировать богатство для себя и для государственной казны. По этой причине и власть, и общество вынуждены будут вступать в компромисс по поводу дозированной либерализации некоторых аспектов своих взаимоотношений и с помощью изменений в сопутствующих законах предоставлять людям возможность жить и действовать более производительно и энергосберегающим образом. Так или иначе, огромное количество решений, которые сопровождают жизнь человека на каждом шагу, являются компромиссом между параметрами системы и инвариантны относительно времени. Отсюда исключительная важность разработки методов количественного описания общественных явлений, сочетание которых с индивидуальными и коллективными целями позволяет найти компромиссные решения, как для самых простых повседневных нужд человека, так и для судьбоносных проблем государственного и цивилизационного уровня.

Именно здесь социальная инженерия может быть полезна как внутри, так и вне страны.

Такие разработки могут сопровождаться созданием соответствующей нормативной базы, введением нужных ритуалов и универсализацией общественной жизни человечества. Таким образом, несмотря на то, что в соответствии с новым подходом, каждый народ или общество имеет свою собственную индивидуальную траекторию жизни, которая отражает психологические особенности людей, их образ жизни, природные и климатические условия, географическое положение, а также силу, мощность и ментальность соседей и многие другие факторы, в целом начинает вырисовываться более мощная, научно ориентированная общечеловеческая цивилизация.

Наиболее плодотворным методом развертывания этих идей мы считаем международное сотрудничество вузов различных стран, организацию специализированных групп студентов или научно-исследовательских лабораторий, координирующих свои исследования в рамках единого проекта. Одновременно, по мере роста научных результатов, эти методы и математические теории могут стать чрезвычайно полезными для всех форм государственного строительства и организации международных объединений. Они помогают сберечь нужную нам всем человеческую (и не только) энергию. И тем самым расширяют фундаментализм известного нам всем экономического, а точнее, бухгалтерского учета до учета космических сил.

Барсегян Павел Левонович, доктор технических наук, профессор математики

Григорьян Эрнест Рубенович, доктор философских наук, профессор социологии