Специфика социально-инженерного подхода – в его стремлении воплотить в жизнь ту или иную теоретическую идею, практически организовать жизнь на началах, предлагаемых социальной теорией. Многие теоретические понятия и идеи часто используются в полемике и идеологических баталиях, но редко кто предлагает в качестве аргумента опытный образец жизни, построенный на выдвинутом тезисе. Ведь известно, что многие прекраснодушные теории, соблазнявшие целые поколения, порождали общественных монстров, от которых в ужасе отшатывались даже сами их авторы. Можно много рассуждать о роботах, а можно его и построить. Именно последним качеством практического воплощения и отличается социально-инженерный подход к организации общественной жизни.
Можно ли и в области международных отношений (МО) найти применение социальной инженерии? И если да, то как, каким образом одни субъекты МО будут реализовывать алгоритмы и технологии социальной инженерии на огороженном заборами и пограничными столбами пространстве иных субъектов МО? И что собственно можно трансформировать при таком дистанционном воздействии? Хотя, если вспомнить предыдущий период истории, нам всем памятна та настойчивость, с которой Запад пытался внушить всем идею о достигнутом западной цивилизацией торжестве идеи свободы. И немало преуспел в этом. По крайней мере, часть стран и народов резко изменила траекторию своего развития.
Рассмотрим, как могла бы помочь в анализе путей общественного развития социальная инженерия. Но в отличие от «опускающих» общество социальных технологий, приходящих в последние годы с Запада, настроим инженерную интерпретацию социальных действий на поиск повышающих общество алгоритмов нравственного поведения.
Этапы цикла колониального порабощения
1.Подготовка специальной социальной энергии, ориентированной на деструктивную свободу. Преступник тот, кто разжигает войну, которой можно избежать. Активность, инициатива, критичность, негативизм и нигилизм. Философия, социальные идеи свободы, равенства, нормы взаимоотношений, организационные формы консервации энергии, групповая связь и т.д.
2.Акт смены власти, вытеснение старой элиты. Начинается процесс чистки, уничтожение элементов, которые непригодны для использования в новых условиях. Одновременно подбор кадров для новой, уже зависимой структуры. Критерий – полное подчинение с невысоким уровнем интеллекта. Эти олигархические структуры создают новую "законность", с тем, чтобы создать оптимальные условия для своего неограниченного господства на неопределенно долгое время.
3.Растет разрыв между компрадорской властью и основным населением. Разрыв усугубляется ценностным противостоянием: грабеж, коррупция, ложь и воровство – неизбежные спутники специально созданного органа-пылесоса национальных ресурсов. Социальная энергия террора и грабежа. Иррационализм как идеология. Землевладельцы-феодалы встали у руля власти взамен иностранных правителей; население так и остались жить в мучительном рабстве; малейшие надежды народов на изменения к лучшему гибли под гнетом олигархий Сегодня наша страна порабощен империализмом даже более жестоким, более могущественным и более беспощадным, чем колониальный империализм. Подавляющее большинство национальной буржуазии в каждой из латиноамериканских стран уже объединилось с североамериканским империализмом - и поэтому национальная буржуазия должна будет разделить его судьбу. Крупная буржуазия стремится найти такие структуры политической власти, которые наиболее надежным образом защищали бы ее интересы с учетом нового соотношения сил как внутри своих стран, так и на международной арене.
4.Осиротелость и нищета населения, отсутствие каких-либо общественных механизмов защиты, мелкие бунты, растущее недовольство властью оборачиваются завинчиванием гаек. В современных исторических условиях бизнес-класс, торговая буржуазия, хотя их в интересы могут противоречить колониальному захвату, не способны ни возглавить, ни ему противостоять, будучи парализованы страхом перед возможной социальной местью и боясь гнева эксплуатируемого населения. Полностью беззащитное и ограбленное общество. Неотъемлемой частью социальной структуры совр. лат.-амер. города стали многочисленные маргинальные и полупролетарские слои населения. В условиях острого кризиса и массовой безработицы их численность постоянно увеличивается. В силу специфики своего социально-экономического положения они являются наиболее неустойчивыми в политическом отношении, однако в обстановке резкого обострения социально-классовых противоречий их участие в борьбе на стороне демократических сил заметно возросло.
5.Если оно еще не исчезло, то начинается процесс самоорганизации. Прежде всего необходимо восстановление социальных норм, нужны живые образцы той социальной энергии, которая вновь создаст устойчивые социальные формы. Индивидуальное самосовершенствование как путь к свободе. Новая, более тонкая и совершенная энергия, не умещающаяся в старых социальных формах. Подготовка населения. Создание всех условий для новой трансформации. Партизанская война. Обрекая народ на практически постоянное существование в условиях войны, США стремились воспрепятствовать нормальному функционированию демократических институтов страны. Небольшая верхушка общества - крупные латифундисты и буржуа - выгодно встроились в неоколониальную систему, хотя большая часть населения жила в условиях нищеты. В то же время, государственная машина, начиная от чиновнического аппарата, заканчивая армией, работала на сохранение системы. Где лояльные к Вашингтону силы не могли устоять в условиях демократии, к власти приходили военные хунты и устанавливались жестокие диктатуры, с которыми американские корпорации так же легко находил общий язык, как с либеральной властью. США активно сотрудничали с вооруженными силами всех стран региона, поставляли оружие, обучали кадры, делились тактикой антипартизанской борьбы, в конце концов, просто «прикармливали» военные верхушки, давая им деньги на «личные расходы». Стоит отметить классовый характер армий: звания, выше лейтенантских, могли получить только выходцы из богатых семей. Здесь, как нигде была очевидна роль вооруженных сил, как инструмента классового подавление в буржуазном государстве.
Если случалось, что американский капитал не мог повлиять на политическую ситуацию в стране, ее блокировали экономически, а с военных баз США на территории соседних государств происходил «экспорт контрреволюции» - зачастую руками местных «контрас». Американцы только в исключительных случаях открыто выступали против демократически избранных или поддерживаемых большинством народа правительств.
6.Монолит – объединение вокруг вождей. Стряхивание коросты. Максимизация усилий на подъем целого. Новые
В каждой стадии участвует специфический тип социальной энергии, который после выполнения задачи трансформируется в иной тип. Но каждый тип энергии нуждается и создает свои собственные социальные формы. Между формами и типом энергии имеются соотношения, основанные на принципах экстремальности. Каждая социальная форма – максимально соответствует и максимизирует свой тип энергии. В то же время – определенные социальные формы призваны максимально уничтожить непригодный для колониального захвата тип энергии.
Не человек фигурирует в расчетах, а социальная энергия требуемого типа.
Специфика предмета «социальная инженерия» в том, что его концептуальная часть опирается в равной степени как на естественнонаучные принципы и методы, так и на социально-гуманитарные. Оба аспекта изучения и преобразования социального объекта как бы проверяют друг друга, взаимно обосновываются и достигают мировоззренческого единства. Гуманитарная этическая составляющая социального поведения параллельно может быть «переведена» на язык естественнонаучных принципов, например, минимального действия и получить дополнительное обоснование своей правильности (или отказ в этом). Но в качестве преимущества появляется возможность моделирования и применения количественных методов. Поэтому в нашем тексте оба этих аспекта непосредственно следуют друг за другом, обеспечивая диалог двух научных методологий.
Начнем со свободы, одного из основных понятий «экспорта демократий». Свобода - это выражение естественного стремления людей к лучшей жизни, к реализации своих планов и способностей, к обеспечению своей материальной и духовной жизни, к повышению своего статуса и влияния в обществе. Но это естественное стремление людей часто используется элитами, в том числе представляющими иные страны, в своих экспансионистских планах. Для них свобода - это только одно из средств в вечной борьбе между различными частями элиты (или верховодящих групп) за власть и богатство, элемент социальной технологии, ведущей к расшатыванию существующего порядка во имя большей собственной роли. С точки зрения социальной инженерии такое поведение можно объяснить тем, что эволюция экосоциальных систем происходит в сторону увеличения суммарного потока проходящей через них энергии, причем в равновесии этот поток достигает максимума (конечно, с учетом различных ограничений). Это утверждение даже называют «четвертым законом термодинамики». (К слову, в неравновесной термодинамике уже общепринято, что экстремумы термодинамических потенциалов (в том числе максимум энтропии) задают конечные «состояния-аттракторы, к которым самопроизвольно стремится система»). Это означает, что поведение элит подчиняется некоторым независящим от нее параметрам, имеет граничные точки и в пределе сходится к устойчивому состоянию, возможно, циклическому.
Использование социальной энергии свободы как специфического оружия для достижения определённой цели возможно только с помощью масс и при определенном уровне их развития. Поэтому необходим предварительный этап распространения идей свободы, внедрения их важности в сознание народа, указания на то, «кто» и «что» препятствует их свободе, подготовка лидеров ( а возможно, и провокаторов), наивных и преданных идеям свободы последователей и т.д. Подготовка такого типа социальной энергии подобна изготовлению взрывчатых материалов. Но до поры до времени их надо консервировать, хранить в полуготовом состоянии. Это делается посредством деятельности различных общественных организаций, открытых и закрытых. Смысл и цели таких организационных образований, как правило, скрыты от их непосредственных членов. Но каждая их деталь – нормы, правила, знаки, символы и т.д. тщательно отрабатываются и до мелочей доводятся до соответствия завуалированным целям. Для внешнего общения эти организации наделяются легендой.
Но готовящиеся в них люди нужны будут только в течение короткого времени, пока элиты и невидимые управляющие силы, обладающие реальной властью и богатством, заняты продвижением своей цели. Для них эта деятельность регулируется равновесием между желанием раздобыть как можно больше потенциальной социальной энергии, т.е., усилить меру эксплуатации, и желанием как можно сильнее уменьшить количество кинетической социальной энергии, т.е., не доводить дело до социального «взрыва». Поэтому, после «революционного акта», сметающего прошлую элиту, участвующие в нем смелые лидеры, провокаторы, наивные и преданные идеям простаки не нужны и превращаются в ненужную амбициозную массу, подлежащую ликвидации. Этот процесс позже увенчивается афоризмом: «Революция пожирает своих детей».
Такова приблизительна роль понятия свободы как инженерного инструмента, как элемента часто используемой социальной технологии. Каков же опытный образец, каковы на практике конечные результаты этой технологии?
Накануне революционных эпох высокую ценность в обществе приобретает понятие свободы. Как, например, во французском обществе начиная, приблизительно, с эпохи французской революции. О ней поют восторженные песни и за нее идут на смерть. Но странным образом, те, кто энергичней всего провозглашал свободу и приближал ее ценой жизни, самыми первыми и шли на эшафот. В результате почти вся французская аристократия и интеллигенция так и не увидели свободы. Они были беспощадно истреблены. То же самое повторялось почти во всех последующих революциях. Упомянем еще революцию в Турции в 1908-09 гг. и революцию в России в 1917 г. Так что же это за коварное понятие, отправляющее на тот свет прежде всего своих сторонников?
При близком рассмотрении оказывается, что эта технология свободы была предназначена для самых низких слоев общества. Она опирается на грубые и негативные ее стороны. Она предоставляла им свободу инстинктов, свободу поквитаться с уступившей власть частью элиты, свободу от человеческой культуры и социальных норм. Затем эта зашторенная часть технологии свободы, которую скрывают от всего общества, срочно институционализируется во всякого рода криминальных организациях, служащих средством устрашения еще не «добитых» остатков старой элиты. Далее, она облекается идеологией, внедряется в институты семьи и образования и уже крепко прививается современным западо-ориентированным странам, плодя от поколения к поколению почитателей культа грубой свободы как новой формы идолопоклонничества. Например, что дает понятие этой свободы детям, не успевшим еще вобрать в себя необходимые постулаты этики и морали? Оно дает право огрызаться на каждый упрек в нарушении социальных норм, право мстить за «нарушенную» свободу, право игнорировать права других. Не имеем ли мы дело с подготовкой к очередной дестабилизации? Так куда движется человечество с ростом так понимаемой свободы? Вперед, или назад? Кто ответственен за эту технологию и всемерное поощрение животного начала в людях, потенциально не вызывающих сначала опасения? После подобной обработки это общество вставляется в соответствующую нишу и отсчитывает столетия и тысячелетия, гордясь своей «традиционной» культурой.
Проясним четче международный и инженерный аспект этого культа. Чем более получат свободу в той или иной стране наиболее невежественные элементы, тем менее плодотворно это общество во всех своих решениях. Это положение опирается на принцип минимума Ю. Либиха. Структурная устойчивость целого определяется наименьшей его частичной устойчивостью, крепость цепи зависит от ее слабейшего звена. Реальным пределом реализуемости лозунгов руководства является умственный уровень наиболее отсталой части общества; при попытках же идти дальше него общество последовательно распадается на неустойчивые фрагменты. Издевательством над здравым смыслом звучали в свое время слоганы классиков: «Передовой класс «ведет» за собой отсталый». В действительности имеет место обратное. Именно на этот трюк рассчитано и так называемое «инклюзивное образование». Если в классе есть хоть один неспособный ученик, то скорость освоения нового материала определяется его способностями.
Тем легче в невежественных слоях, искушаемых соблазном «инклюзивной демократии», возбудить страсти по фальшивым поводам и направить эти протесты против конкурентного или уверенно развивающегося государства. Чье руководство, правительство и просто начальники и объявляются главным препятствием к долгожданному раю.
Но если рассмотреть эту ситуацию с позиций глобального социального поля и с помощью социально-инженерных понятий, то принцип минимума полной энергии поля говорит, что правильное поле и есть то единственное, которое из всех полей, получаемых как градиент потенциала, отличается наименьшей полной энергией. Действительная форма равновесия отличается от всех возможных форм тем, что для нее полная энергия принимает минимальное значение. Т.е., происходит максимальное исчерпывание полезной энергии глобального планетарного общества и тогда оно «выравнивается» и «успокаивается». Субъект воздействия применил максимально возможные средства, а объект защищался из последних сил. Интересно, что это же поле отличается минимальной величиной действия: творческое созидательное напряжение затруднено. Т.е., деградация, которую проводит Запад путем «экспорта демократий», совпадает в каких-то чертах с энтропийными законами природы.
Если бы в классе были бы только отличники, т.е., невежественная часть населения не тормозила бы общих действий, то произошло бы «восстание вассалов» - небольшая страна или сплоченная часть ее населения смогли бы завоевать Запад, поставить его под свой контроль. А если такое уже случилось, то самое первое, что надобно сделать этой группе – провести ликвидацию качественного образования во всех окружающих Запад странах.
Понятно, что чем менее образован человек, тем большую дестабилизацию общества повлечет расширение его «свободы участия» в таком формате. И наоборот, если человек широко развит, у него есть непроявленные еще, но проработанные в индивидуальном ключе потенциальные степени свободы, которые могут благотворно сказаться на расширении круга возможных взаимодействий, а значит и на развитии общества. Дерево должно долго расти, прежде чем принесет свои плоды. Чтобы обогатить общество новым полезным начинанием, не один десяток лет приходится учиться. Если подойти к этому вопросу с точки зрения внутренней напряженности общества, то именно несвободное состояние, прежде всего, людей образованных и созидательных, а иногда и только их, является серьёзным источником бедности и конфликтов между слоями, вследствие чего растет и нестабильность в обществе. Сначала надо привить эти качества созидания людям, а потом предоставлять им свободу. Но внедряемая социальная технология делает все наоборот, и по закону корреляции поведение социальной системы соответствует следующей цепочке переходов: экономическая свобода (на чисто капиталистической платформе) без дополнительных социальных ограничителей порождает индивидуальное богатство, которое может быть сохранено только при протекторате власти, а потому становится потенциальным конкурентом власти, и по этой причине эквивалентно власти, и со временем становится и самой властью. Но если не было социальных и культурных ограничителей вначале, то откуда они возьмутся потом? Если экономически богатые не образованы и некультурны, то и общество становится таким же.
Подчеркнем еще раз, что социальная инженерия использует экстремальные принципы. Бытует даже утверждение, что простота природы – частный случай экстремальных принципов. Социальное «действие» в стационарных состояниях социальных систем всегда стремится к экстремальным значениям, социальная природа повсюду действует согласно некоему принципу максимума и минимума. Г. Лейбниц считал, что бог наиболее экономичным образом распорядился пространством и временем, и при помощи наипростейших средств произвел наибольшие действия. Величину, которая может быть минимальной или максимальной в процессе движения, Лейбниц определил как произведение «живой силы» (кинетической энергии) на время и назвал ее «действием». Хотя в случаях социального действия часто бывает, что величина, которая претендует на то, чтобы быть сэкономленной, в действительности часто расточительно расходуется. Исследование подобных случаев с опорой на эти принципы выстраивает новую онтологию социальной сферы.
Другая, идущая с Запада социальная технология также опирается на принцип минимального действия. Самым минимальным действием обеспечения себя благами является кража. Например, по данным Интерпола, мировой рынок краденного софта подбирается в настоящее время к 500 миллиардов долларов ежегодно. Понятно, что гораздо выгоднее купить украденную документацию, чертежи, программы, чем тратить огромные деньги на исследования и разработки. Совместное исследование Академии ФБР и фармацевтического гиганта Sanofi показало на примере Индии, что один доллар украденной интеллектуальной собственности в фармацевтике экономит производителям дженериков 17-20 долларов расходов на исследования и разработки.
Вся история человечества наполнена непрекращающейся борьбой против этого неуничтожимого порока. Но он же лежит в основании технологии продвижения иррационализма, побуждающей к краже через создание невыносимых, неприемлемых, абсурдных, нерациональных условий ведения бизнеса, производства, образования и просто хозяйства. Тоталитарно-полицейские государства учат других демократии, лжеученые проводят свои пиар-акции под лозунгом “борьбы с лженаукой”, а самые наглые и продажные коррупционеры созывают людей на митинги под лозунгом “борьбы с коррупцией”. Создатели и главные спонсоры международного терроризма заявляют себя самыми главными “борцами с терроризмом”. Например, во вновь колонизуемых странах, где нужно подавить местную промышленность и образование, людей заставляют ловить рыбу на деревьях, нормы создаются для того, чтобы они были нарушены, и чтобы всегда можно было бы схватить за жабры любого, уклоняющегося от кулуарной дани. А если он даст меньше положенного, вот тогда и пригодится закон о борьбе с коррупцией.
И устанавливается тотально коррумпируемый режим, поддерживаемый подобными технологиями. Никакая бытовая коррупция не сравнится по степени ее общественной опасности с системообразующей коррупцией. Из правоохранительных органов, например, выдавливаются честные и профессиональные сотрудники и замещаются теми, кто использует служебные полномочия исключительно как базу для незаконного обогащения всей правоохранительной системы. Обычные, нормальные люди оказались поставлены в такое положение, когда не воровать - невозможно. Все воруют и все боятся, поскольку все виновны. Теперь заходите, открывайте все закрома, берите, что хотите. Никто и не пикнет, все в страхе. Именно этого добивается и реализует технология, опирающаяся на принцип тотального иррационализма, благоприятствующая минимальному действию - краже.
Эта иррациональная логика пронизывает все «падшие» общества. А падшие они потому, что вместо Царскосельского лицея внедрили тестовое образование, которое сделало свое дело, и у них уже не хватило интеллекта остаться честными и двумя ногами не влезть в ловушку. Не хватило смелости и самостоятельности отвергнуть с порога предъявленные унизительные условия, остаться с минимальными благами, но с чистой совестью и нужной свободой. Колонизация - вопрос не силы колонизатора, а моральной слабости колонизуемого общества, наличия в нем заранее «сдавшейся» невежественной прослойки.
Как можно связать принцип наименьшего действия с целями повышения социальной связности и с законами эволюции живых систем? Известный математик К. Гаусс физический смысл своего принципа наименьшего принуждения видел в том, что система движется так, чтобы максимально сохранить свободу всех своих точек от влияния (принуждения) связей системы. Таким образом, мерой принуждения Гаусс называет величину, характеризующую отклонение системы, движущейся под действием активных сил при наложенных на нее связях, от свободного движения, которое она имела бы начиная с рассматриваемого момента, двигаясь под действием тех же активных сил, с теми же начальными скоростями в некоторый момент времени, если бы с этого момента были устранены наложенные на систему связи. В то же время импульс к развитию возрастает с каждой новой связью, которая нарушает равновесие, и создает тягу к его восстановлению.
Человечество долгим тернистым и отчаянным путем, через многие жертвы продвигается к разуму, к культуре, к самосовершенствованию,... и вдруг так легко дичает на протяжении нескольких лет, опускаясь в глубины животной алчности. Сдобренные свежевыпеченными понятиями с цивилизационной начинкой, эти технологии возбуждения свободы или порока вносятся в арсенал международной политики, и преподносятся студентам, прилежно изучающим методы … провоцирования дестабилизации в обществе. Таковы, и опирающиеся на принцип минимального действия, капиталистические порядки чисто рыночного характера. Не пора ли осознать эти методы как ведущие к взращиванию неуемного варварства, коварно используемого в своих целях международными элитами?
Но лозунги, призывы, моральная жестикуляция не эффективны в больших общественных процессах. Там перекраиваются государства, уничтожаются народы, создается военный заслон для целых континентов. И все ради сохранения награбленного. Но народы хотят выжить в этой мясорубке. Может ли им помочь социальная инженерия. Какие технологии смогут изменить ситуацию в обществе?
Уже с конфуцианских времен было замечено, что когда в государстве отсутствует закон, тогда люди организуются в группы и союзы. Естественно, а где же еще искать защиту, кроме как среди «своих». Такое социальное поведение хорошо обосновывается инженерным принципом экономии энергии: при вероятности развития процесса в некотором множестве направлений, допускаемых началами термодинамики, реализуется тот, который обеспечивает минимум рассеивания энергии. Сбившись в кланы, люди начинают мошенничать, чтобы достичь своих личных целей, ведь, право и закон не действуют. Как внести в общественную жизнь право и справедливость? Что побудит людей отказаться от лакомого шанса пограбить слабого? В клановом обществе, где сами рассуждения такого рода нонсенс и анархия, выход – либо в правильном выборе брачного партнера, из «нужной» и богатой семьи, либо – поиск сильного патрона-рабовладельца.
Конфуций призывал власть служить личным примером справедливости. А если власть просто не знает, что это такое? Если ее поставили вовсе не для этого? А если в специальных инкубаторах выращен народ-грабитель, получающий высшее наслаждение от убийств и грабежа? Одной из других мер был сталинский закон о колосках и жесткое воспитание народа. Но со смертью воспитателя, отказавшегося от династического правления, больше некому контролировать нарушения.
Всему живому присущ закон экспансии, расширения своей среды. Но когда в верхах общества оказываются недееспособные к управлению слои, они не в состоянии преодолеть сверхсложный мир международных отношений и осуществлять мировую торговлю. Они не в состоянии осуществлять экспансию вовне, как это удалось сделать десяткам европейских наций. Тогда начинается экспансия внутрь, разбой и воровство у своего собственного народа. Особенность такой недееспособной к управлению группы, которую, скорее, уместно будет назвать бандой – потребление ресурсов, без их производства. Они не понимают производства и не умеют организовывать что бы то ни было. Банде постоянно должен быть обеспечен приток внешних ресурсов. Чем он больше, тем сложнее структура банды и тем она многочисленнее. Если приток внешних ресурсов иссякает, то структура банды стремительно упрощается, и она начинает поедать сама себя. Этот этап характеризуется возникновением и быстрым разрастанием напряжения и конфликтов между её участниками.
У них уже нет ресурсов для поддержания обеспечивающего их господство формата, но ещё хватает прежнего апломба и привычки нижестоящих подчиняться. Но недовольство растёт. Нехватка ресурсов всё настоятельнее требует упрощения структуры. Силы, готовые произвести требуемые изменения, накачали мускулы. За первым сокращением банды неизбежно следует второе. Ресурсов-то больше не становится. И вновь приходится сокращать бандитскую элиту и ужесточать раздел награбленного. По мере истощения ресурсов (в том числе бегства и/или вымирания ограбленного населения) численный состав банды сокращается, применяясь к сократившимся возможностям кормовой базы. Следовательно, подсказка - в ускорении естественного для банды хода вещей, и … эмиграции трудоспособного населения.
Итак, элита, вместо того чтобы обогащать и усиливать свой собственный народ, начинает расхищать его ресурсы и богатства, доводя его до нищеты, а сами рассчитывают скрыться в зарубежье. Но опасность присутствует и тут и там. Там «разденут» чужеземцев судебно-юридическими актами, тут их ждет жажда мщения и срок расплаты. Эти два средства дают работающую технологию, с которой можно ознакомить рвущихся до власти нуворишей, чтобы можно было упреждающим образом обезвредить последствия «инклюзивной демократии участия» в грабеже. Исторически к этой технологии многократно прибегали как на Востоке (например, в Японии), так и на Западе. Объевшимся «сладкой» жизни советуют тихо-мирно сдать остатки и удалиться на покой. Либо перейти на службу обществу.
Любые локальные преобразования природы и общества вызывают в биосфере планеты реакции-ответы, которые предопределяют относительную неизменность социально-эколого-экономического потенциала. Закон гласит, что, в случае незначительных вмешательств в естественную среду, его экосистемы способны саморегулироваться и восстанавливаться, а когда эти вмешательства превышают определенные границы и уже не могут угаснуть сами собой, возникают значительные нарушениям энергобаланса на значительных территориях. Естественно и неизбежно в таких случаях хирургическое инженерное вмешательство. Банду можно утихомирить, поскольку она уже одной ногой попала в ловушку. А если банду защищает мировое сообщество?
Последствия существовавшей в государстве структуры банды оказываются более длительными, чем ее экономический базис. Закон корреляции (сформулированный Ж Кювье) гласит: в социальном организме как целостной системе все его части соответствуют друг другу, как по строению, так и по функциям. Изменение одной части неизбежно вызывает изменения в других, все компоненты функционально соответствуют друг другу. Следовательно, структура банды порождает связанную с ней и обслуживающую ее, сопряженную социальную когорту служителей и прихлебателей, оказывающих соответствующее влияние на нравственные воззрения окружения. И хотя выпадение одной части системы неизбежно приводит к отключению и связанных с ней сопряженных компонентов, тем не менее, инерция может длиться довольно долго и даже порождать временные сполохи.
Относительная устойчивость банды опирается на ее иллюзорную уверенность, что всему можно научиться, и что ее отпрыски, поездив по заграницам и навидавшись, и наслушавшись умных речей, завтра во фраках будут заседать в парламентах, защищая награбленные богатства. Однако, человеческий материал формируется не годами, а поколениями. Размножившиеся университеты и академии для госчиновников ни на йоту не изменят низко-корыстный стиль мышления, присущий вульгарной среде. С понятием кармы человечество знакомо, по крайней мере, уже 3 тысячи лет. А простой опыт педагогики свидетельствует, что благородство и великодушие – тяжкий труд человеческого перерождения. Прав был Ницше, когда говорил, что человек – это то, что должно превозмочь.
И так и происходит, назло всем потугам опустить человека. В условиях банды единственным своим оружием против несправедливости население изберет собственное самосовершенствование.
Социальная инженерия учит более гуманному обращению с человеческим материалом и предлагает более достойный проект демократии. Лучше переформатировать этот ресурс для более позитивного общения, нежели уничтожать его в братоубийственных войнах. Если «элиты» не отказывают себе в уме, то почему бы просто не договориться по всем вопросам, в том числе и по коэффициенту рождаемости населения, а не проливать реки крови и всюду оставлять руины и разрушения? Разве приведение всех к единообразной псевдодемократической форме правления низших по духу и уровню развития слоев (охлократия) в различных по истокам, психологии, культуре странах и должно составлять конечную цель подобных социоинженерных преобразований? Она нужна только в паразитических целях - обеспечивать наиболее беспрепятственное вторжение в страну, торможение ее развития, и постоянный конфликт между прогрессивными и ретроградными элементами, обеспечивающий условия для «перманентных революций». Возможно, паразитизм кроется в более глубоких основаниях существования самого человечества? Природа сохраняет за собой право на самоубийство неудачно скроенного антропоида? Ведь уже ушли сотни других видов?
С позиций социальной инженерии также можно констатировать, что те народы или общества, которые имеют более высокий уровень агрессии во внутренних взаимоотношениях, должны довольствоваться меньшими свободами для обеспечения относительного минимума напряжённости внутри общества. Известно, что агрессивные страны нуждаются во внешней мишени, чтобы канализировать вовне агрессивную энергию, которую не могут погасить внутри. Но если страна-мишень перестает быть угрозой, или исчезает, тогда страна-агрессор в целях обеспечения защиты от внутренней агрессии и создания относительного максимума устойчивости своего общества, должна ограничить свое общество в ряде свобод. Либо же она сама разрушается. Это означает, что сокращение, либо уменьшение свободы в некотором агрессивно неустойчивом обществе может благотворно сказаться на повышении стабильности его общественного порядка. В таком случае, стране-мишени есть прямой смысл начать применять ту же технологию свободы к стране-агрессору, а самой притвориться уже испускающей дух. Что, собственно, давно уже делается в практике МО.
Понятие свободы общественного порядка и связанные с ним различные идеолого-технологические концепции типа, демократии, прав человека и т.д., обретают этим путем, некую дозированность и адресность вместе с сопутствующим качеством объекта приложения. Таким образом, возникает целая шкала свободы и сопутствующих технологических алгоритмов. Их операционализация во множестве конкретных исследуемых контекстов многократно расширяет арсенал социально-инженерных инструментов воздействия на МО.
Естественно, все подобные заключения должны учитывать контекст и должны сочетаться с разнообразием стран, их размеров, культур, разными менталитетами живущих в этих странах народов, их традициями и многими другими факторами. Таким образом, первым вкладом социальной инженерии выступает то, что она помогает переформулировать классическую проблему общественного развития. Связанная с повышением благосостояния людей она, оказывается, не столь однозначно подразумевает повышение свободы (открытости общества) и капитализацию рынков как самоцель развития. Скорее, она влечет нахождение в соответствии с ментальностью людей данного общества, той рациональной степени его свободы и открытости, при которых качество жизни людей и нравственная устойчивость общества достигают максимума. Социальная энергия вместо внешней агрессии направляется внутрь человека, на его самосовершенствование, на его нравственное взросление, на созидательное самоконструирование. Т.е., проблема переходит из теоретической социологии в сферу социальной инженерии с ее методами нахождения экстремумов и последующей оптимизации личностной, социальной, организационной и иной энергии.
Необходимость комплексного анализа такой ситуации выдвигает целый ряд научных проблем, решение которых крайне необходимо для поиска ответов на нынешние вызовы геополитического, экономического, религиозного и морального характера. Это прямо касается и международных отношений.
За исключением войн с индейцами и гражданской войны 1861—65 годов, на территории США не происходили серьезные вооруженные конфликты, после которых приходилось бы поднимать экономику и страну из руин. Как Первая, так и Вторая мировые войны давали толчок развитию бизнеса и экономики, особенно военно-промышленного комплекса США и связанных с ним транснациональных компаний. Так сформировалась олигархическая финансово-промышленная элита с особой ментальностью, для которой войны и вооруженные конфликты на чужой территории стали доходным бизнесом. Потребности обороны собственной страны ее уже не устраивали. В наше время идеологическим прикрытием бизнеса на крови стал «экспорт демократии». По сути — это продолжение политики «плавильного котла», которой правящая элита США пытается подчинить остальной мир.
Принципы устойчивости (угрозы и контругрозы). Идея всех принципов устойчивости на основе угроз и контругроз заключается в следующем. Каждая коалиция участников выдвигает свое предложение, сопровождая его реальной угрозой: если предложение не будет принято остальными участниками, то будут предприняты такие действия, которые ухудшают положение остальных участников и не ухудшают (возможно улучшают) положение угрожающей коалиции. Оптимальным считается то решение, в условиях которого против всякой угрозы любой коалиции найдется контругроза со стороны какой-то коалиции.
Э.Р.Григорьян