Эта фраза засела в мозгу с бакинских событий. Когда, в какие периоды истории действует эта максима? Закон ли это исторический? Почему невиновные страдают. Беженцы, мирное население, солдаты. В чем они виновны, если их уничтожают депортации, миграции, болезни, эпидемии, голод, нищета и т.д. В церкви молится монах. Врываются солдаты. Будет ли он уничтожен? Конечно! Означает ли это, что в истории нет справедливости? Или это связано с определенной эпохой? Какой?

Говорят, пришло такое время. А когда торжествовала справедливость? Почему в умах людей закрепилась максима, что справедливость восторжествует? На любой войне кого убивают в первую очередь? Отнюдь не тех, кто развязал войну. Сначала убивают простых солдат. Бывают ли наказаны виновные? История показывает, что почти нет. Нюрнбергский процесс наказал исполнителей, но не руководителей и организаторов этой бойни. А где еще есть примеры справедливого возмездия? В армянской истории их точно нет! Интересно, какими максимами руководствовались во времена Тиграна Великого?

Почему так происходит? Так ли уж невиновны невиновные? Так ли уж невинны простые люди?

В чем тогда их вина?

Их вина в том, что они изменили гордому призванию человека. Они упали в собственных глазах. Они переложили бремя ответственности за свою жизнь на других. Они позволили другим формировать свою жизнь. Они удалились в непричастность. Они создали себе алиби. Их, якобы, это не касается. Они потеряли уверенность в том, что без них миру не обойтись. Что означает для них фраза: «Человек есть образ бога»? Значит ли, что у них и бог такой безучастный? Или их убедили, что задача человека – приспособиться к окружающим условиям? А тот, кто формирует эти условия, к чему он приспосабливается? Где он получает инструкции? В себе? Или от прежних организаторов?

Почему столь страстно стремящийся к самоутверждению человек, вдруг жалко скомкается в платочек и прячется за спины других? Почему вдруг он принимает смиренно-согбенный вид и распинается в собственной малости, что, дескать, «он такой же, как все»? Потому что он встречается с силой? Но кто дал этому другому силу, как не он сам, признавшись или притворившись в собственной слабости?

Но если он ничто, то чего стоят все его действия, все его продлеваемое существование, вся его, так называемая жизнь? Имеет ли смысл в заданных другим условиях, явно кабальных и оскорбительных, что-то создавать, творить, просто работать на другого? Конечно, нет! И история быстро ушедших в прошлое рабовладельческих порядков показывает, что и сегодняшний рабовладельческий порядок, усердно строящийся тем же, что и всегда, историческим субъектом, тоже, как и все остальные, принесет кровь и страдания человечеству. И зачем тогда его укреплять собственной работой? Те, кто это понял, давно уже сорганизовались. Поэтому и процветают разбой и преступность.

Но жизнь почему-то не закончилась, друг друга не съели окончательно, и история продолжается. Каким образом? Благодаря какому импульсу, человечество останавливается перед краем пропасти? Благодаря мудрости некоторых. Их называют аристократами. Именно они всегда являлись мишенью всех революций и вражеских нашествий. Именно они – самый ценный результат человеческой эволюции. Но сегодня их почти уже нет. Революционеры поработали на славу, искореняя их.

Но наиболее преступным результатом их неистовств является установление такого социального климата, в котором удушается любая творческая личность. Более того, она объявляется изгоем установившегося порядка и ей навешивается ярлык неудачника в смысле обывательского благополучия. И если бы не то блаженство, самоупоение от занятия творчеством, граничащее с счастьем, которое является верной спутницей творческих личностей, мы бы давно лишились этих вершин эволюции. И выкорчевывают их те, кто к этому неспособен, кто революционерами приставлен к службе охотничьей собакой, кто опустил себя до четверенек. См. начало статьи.

Эрнест Григорьян, социолог