Заметки о музыкальной жизни Одессы (1988)

В ЗЕРКАЛЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ

Вечерняя Одесса, март, 24, 1988

Марк НАИДОРФ.

ВОЗМОЖНОСТЬ откровенно разбираться в общественных проблемах сделала наше об­щество более самокритичным. По-иному начинаем мы смот­реть и на проблемы культуры. И раньше было известно, что у нас, скажем, маловато тех, кто (кроме специалистов) свобод­но владеет иностранными язы­ками, что нам явно не хватает читателей серьезной художес­твенной литературы, искрен­них любителей живописи, зна­токов балета или симфоничес­кой музыки. Но если в преж­ние времена дефицит культуры находил удовлетворявшее мно­гих объяснение в технизации страны, то теперь это оправда­ние не кажется убедительным. «Застой духовной жизни»—вот принятые сегодня слова-обви нения только что ушедшему периоду нашей истории, насле­дие которого нам предстоит теперь преодолеть.

В области музыкального искусства положение очень напоминает ситуацию в экологии. Такое же «обмеление» некогда полных концертных залов. Увядание некогда упругих и плотных эмоциональных потоков, шедших со сцены. Дальше — больше. Все меньшее число музыкально одаренных молодых людей избирают музыку своей специальностью. Уменьшаются конкурсы и наборы в специальные      музыкальные учебные заведения. Наконец, и детские музыкальные школы, дающие общее музыкальное воспитание, испытывают затру­днения с набором: родители не уверены, так ли действите­льно нужно их детям это му­зыкальное воспитание. В их жизни высокое музыкальное искусство не сыграло своей ро­ли.

В таком разговоре о музыке всегда есть место возражению от имени так называемых мас­совых музыкальных жанров — эстрады, рок-музыки. Дескать, естественная смена музыкаль­ных форм: некогда новое и де­рзкое сейчас называется «клас­сикой» и уступает место еще более дерзкому и новому. Не стоит спорить. Какой смысл в музыке противопоставлять но­вое старому, основываясь лишь на дате выпуска и годе издания? Если говорить о со­держании, то разве эстрадная музыка, рок-музыка, академи­ческая музыка ставили перед собой хоть когда-нибудь сход­ные творческие цели? Нет, ко­нечно. Это — очень разные, далекие друг от друга, и пото­му совершенно не конкуриру­ющие между собой виды му­зыки. Не может соната Проко­фьева соперничать с шоу-груп­пой в творческом отноше­нии, как не может рок-ан­самбль претендовать на публи­ку симфонического зала. Раз­ная это музыка. И конкурсы у них разные. И фестивали. Значит, могут они мирно жить рядом.  Не мешая друг другу.

НО ЧТО СЕГОДНЯ делать си­мфоническому оркестру, сев­шему «на мель» малозаполняемого зала? Как помочь сегодня слушателю обрести в себе ува­жение к своему слушательско­му труду? Как возродить вза­имный интерес исполнителя и публики, незаметно растворив­шийся в унылой атмосфере малоподвижной культурной жизни, к которой мы все уже успели привыкнуть? Наконец, кто это может и кто должен был бы это сделать? Вот они, безответные вопросы сегодняшнего дня. Ведь все те средст­ва формирования музыкальной культуры, на которые   мы можем рассчитывать, работали и раньше — и филармония, и музыкальные учебные заведе­ния, и музыкальные театры, и критика.

Правда (такова уж своеобра­зная логика всякого кризиса), чем старательнее они работа­ли, тем хуже было для дела. Вот и сейчас Оперный театр постарался отметить юбилей революции премьерой. «В опе­ре запел Ленин», — отметили в министерских кабинетах и присудили театру денежную премию. Только зритель, до которого в театре — этой «ту­ристской Мекке» Одессы — по-прежнему нет дела, уходит в антракте, недоумевая, поче­му, если в современной опере можно положить на музыку любой текст, театр пользу­ется этой возможностью без всякого художественного к то­му основания.      Недоумевает зритель, возмущается тихонько и решает в этот театр больше не ходить. Но, заметьте, не протестует— не заваливает ре­дакции письмами, не требует от министерства публичного обоснования только что прису­жденной премии. А почему? Потому, что не верит в силу общественного мнения. И те­атр тоже не верит, и потому позволяет себе удивительные вещи. Оба не верят, что два-три десятка зрительских пи­сем перевесят одну служеб­ную резолюцию. И пианист-гастролер с высокой должнос­тью в Москве тоже пока еще не верит, что периферийный критик, наконец-то, решится опубликовать свое подлинное мнение о его выступлении и, может быть, порекомендует филармонии радовать публику художественными    событиями, а не артистическими званиями приезжих знаменитостей.

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ. Пока в него не верят, его, счи­тайте, и нет. Мнение, которое господствует в этом случае, не общественное — ведомствен­ное. А публика — вневедомственна. Не потому ли, в самом деле, «мелеют» залы, что мнение театральной и концерт­ной публики лишь в исключи­тельных, самоочевидных слу­чаях превращается в общест­венное? Ведь, если .вдуматься, публика поставлена в довольно унизительное положение: она не может реально поддержать талантливого музыканта и от­вергнуть того, кто ей неинте­ресен, кто приезжает дать лишь профессионально грамот­ный по нормам своего ведом­ства концерт. И вот что массо­вый любитель музыки предпо­читает в этих условиях: запла­тить за пластинку не меньше, чем за билет на концерт, но сохранить все-таки за собой право хозяина своего музыка­льного мира. Если бы исполни­тели, которые считают публи­ку на своих концертах, сыграли так, чтобы публика поверила в их надпрофессиональный, об­щечеловеческий — обществен­ный! — интерес в их искусст­ве, атмосфера на этих концер­тах была бы совсем другой.

РАСХОЖДЕНИЕ ведомствен­ной и общественной потребно­сти нетрудно обнаружить и в другой сфере музыкальной жи­зни, сфере деятельности дет­ских музыкальных школ. Сей­час положение таково, что чем лучше работает школа, чем настойчивее принуждает она среднеспособного ученика упо­добляться в своих занятиях ученику одаренному, тем хуже для развития этого ученика, для его любви к музыке и для авторитета школы.

Лишь совсем недавно, когда музыкальная общественность осознала, что запустение в концертных залах есть следствие социально - культурных процессов, а не просто «плохой работы директоров филармоний», стал вырабатываться более верный взгляд на музыкальные школы. Смысл их деятельности стал представляться более конкретным. Выясни­лось, что этот институт массо­вого музыкального воспитания — единственный, который мог бы взять на себя труд подгото­вки квалифицированной конце­ртной аудитории. Не только в части знакомства  с началами музыкальных знаний, но и в плане формирования такой ли­чностной структуры учащихся, в которой музыкальное искус­ство заняло бы место, пропор­циональное тому, какое оно занимает в мировой культуре. Но для этого методы работы музыкальных школ и их прес­тиж в обществе нужно во мно­гом изменить.

Сегодня, по-видимому, не су­ществует еще ясного мнения о том, как это сделать. Слиш­ком мало времени прошло с тех пор, как неудовлетворите­льность существующего поло­жения в нашей массовой му­зыкальной культуре стала свя­зываться не с внешними, а с внутренними общественными причинами. Нужны еще усилия, направленные на то, чтобы сфокусировать общественную мысль на круге проблем, пе­ред которыми стоит сегодня система массового музыкаль­но-эстетического    воспитания.

Эти и некоторые другие те­мы обсуждались недавно учи­телями музыкальных школ го­рода за «круглым столом», ор­ганизованным журналом «Со­ветская музыка» и газетой «Вечерняя Одесса». Участники его пришли к выводу, что сов­ременная музыкальная школа не должна мыслиться далекой периферией специального му­зыкального образования. Она должна искать свою специфи­ку как в постановке своих осо­бенных задач, так и в способах их решений.

Другой вывод заключался в том, что, освободившись от традиционной связи только с академическим музыкальным образованием, музыкальная школа сможет «узаконить» свои отношения со всеми ви­дами музыки, существующими в нашей культуре. Эстетика эст­радной музыки, рок-музыки и музыки академической могли бы сосуществовать в ней, не смешиваясь, но и не исключая друг друга, — так, как это про­исходит в жизни, при отчетли­вом, однако, различении куль­турной функции каждой из них.

Третий вывод из этой беседы заключался в необходимости профессиональной обществен­ной трибуны для постоянного обсуждения всего комплекса проблем сегодняшней и завт­рашней музыкальной школы, обмена опытом и развития учи­телей. С этой целью было ре­шено учредить общество учи­телей музыки г. Одессы на правах секции Одесского отде­ления Музыкального общества УССР. Сейчас общество орга­низовано. Его база — помеще­ние отдела искусств ОНБ им. Ленина. Там проходят его ре­гулярные собрания в послед­нее воскресенье каждого ме­сяца с 16 часов.