М. Найдорф
ГОРЕЛ РИТУАЛЬНЫЙ ОГОНЬ
Шомрей шабос, Одесса, 11 апреля 2008 г.
В марте по многим телеканалам пускали видеоролик с изображением горящего рояля на берегу моря и пианиста, экипированного по-пожарному, который около десяти минут «в джазовом стиле» бил по клавишам, пока от жара в рояле не стали лопаться струны. Отогнанный густым дымом, пианист с поклоном принял аплодисменты и потом почтительно наблюдал горение инструмента со стороны. Когда рухнуло крыло рояля, публика потрясенно ахнула. В конце церемонии лицом к огню встал священнослужитель, чтобы, придав черты святости происшедшему, расставить все на свои места.
Тот факт, что служитель культа, пианист и рояль были японскими, кое-что объясняет – экзотическая страна! – но не все. Японцы очень хорошо знают и любят европейскую музыку. Для них, как и для нас, рояль – это конструкция не только дорогая, но и символическая («Ямаха» – из лучших роялей в мире). И если символ классики публично и торжественно сжигают, это означает нечто большее, чем наглядное «выражение страсти к музыке, которая ярким пламенем горит» в сердце исполнителя (НТВ). И правда, если бы метафору «пламенной страсти» во всех случаях толковали буквально, ущерб был бы невосполнимым.
Между тем, пианист Йосуке Ямашита далеко не первый, кто почувствовал, что с роялем нужно что-то делать, ибо игра на нем, даже весьма совершенная, в современном обществе неумолимо обессмысливается. Однажды газета «Зеркало недели» сообщала о концерте львовского ансамбля наисовременнейшей музыки «Кластер», перед которым (правда, на киноэкране!) «рояль постоянно куда-то перемещают в ускоренном темпе, несколько раз расчехляют и вновь покрывают чехлом. Потом настырные люди начинают зачем-то копаться в его чёрном лакированном брюшке, лезут туда со сварочным аппаратом. На кульминации действа зритель во всех подробностях наблюдает процесс снятия гипсовых слепков различных частей рояля — клавиатуры, ножек…». И заголовок придуман был красноречивый: «Посмертная маска рояля».
А вот еще французский пианист Франсуа Рене Дюшабль объявил о намерении завершить свою карьеру, «уничтожив два рояля и свою концертную одежду в знак протеста против того, что он называет буржуазной элитарностью классической музыки». «Рояль, – цитировала его Таймс, – это символ буржуазии и индустриального общества, которое должно быть разрушено. Рояль, который используется так, как это делает общество, это самодовольный инструмент, не подпускающий близко тех, кто не разбирается в музыке». То есть тех, кого становится все больше.
Идея зреет давно. Московский журнал «Office» вышел в мае 1996 с коллажем на обложке на ту же тему: на условном фоне современного ночного города изображен умолкнувший рояль, на закрытой крышке которого (там где клавиатура) лежит клавиатура нового типа – компьютерная.
Второй видеоматериал НТВ о классической музыке в марте был посвящен скрипке, которая была приобретена за сумму около 7 млн. долл. через аукционный дом Sotheby's еще до торгов (обычно в таких случаях покупателю предлагается заплатить значительно больше, чем на аукционе). Для публичной демонстрации инструмента пригласили выдающегося израильского скрипача Пинхаса Цукермана.
Материал о «самой дорогой скрипке в мире» был как раз для тех, «кто не разбирается в музыке». «Играет Цукерман во всех смыслах, – сообщало НТВ, – и на скрипке, и со скрипкой. Он — единственный, кто получил такую игрушку, и то лишь на время выступления в Москве. Хозяин инструмента — российский миллионер Максим Викторов. Купив эту скрипку, он побил прежний рекорд». (Незаметный переход на спортивную лексику должен был, видимо, взбодрить зрителей).
Конечно, сожжение этой скрипке не угрожает. Но достоинство ее уже поставлено под сомнение. Журналист в репортаже не смутился сказать о скрипке великолепного звучания, выполненной легендарным Гварнери, знавшей Паганини и служившей Анри Вьетану, как об «игрушке», т.е. как о вещи, не имеющей практического применения. Наверное он уверен, что время классики кончилась.
Č