Почему люди из прошлого перестали встречаться друг с другом?

Итак, вопрос сформулирован сразу же. А потому – к теме! Разумеется, я не утверждаю, что все вокруг перестали друг с другом встречаться. Да и говорить я могу лишь за себя. Что, собственно, и вознамерился сделать в форме текущего свободного сочинения. Что ж… Вопрос к самому себе. А почему бы и не ответить? Ведь, как ни крути, а факт не то чтобы резкого, но явно выраженного сокращения пересечений с людьми из прошлого и настоящего – на лицо.

Рассмотрю типовую ситуацию. Вспоминаю я в чей-либо день рождения о виновнике события, а потому его телефонный номер и набираю в итоге. Стало быть, номер и «живой человек» присутствуют. Еще до начала разговора и поздравления во мне обычно всплывает память, которая даёт краткую справочную информацию на предмет того, сколько я героя дня не видел. Не видел лет. Именно так. Но поскольку подача и неубитое сознанием желание пожелать здоровья и счастья во мне не похоронены, а, наоборот, возобладали в данный день, то и подача вкупе с чувством легкой вины за нестыковки как бы тоже находятся на моей стороне. Тот, кого поздравляют, обычно говорит «спасибо» и выражает полное согласие на будущую встречу. Но вот день Варенья проходит, потом чаще всего картинка зеркально повторяется, но уже я выступаю в качестве стороны, принимающей подачу, а потом – всё по новой. А личных встреч как не было, так и нет. Странно вообще-то.

С одной стороны, всё складывающееся с нами по жизни, коли оно уже сложилось, то происходит естественно и чаще всего в соответствии с нашей доброй волей. Конечно, по отношению к детям, близким и работодателям мы гораздо чаще наступаем на горло собственной песне, но в отношении всего прочего мира ни на какие формы самонасилия уже не идем. И это понятно. С другой стороны, когда ностальгия и память порою накатывают на нас, а будущее перед нашим мысленным взором не выглядит столь же убедительно, как прошлое, то мы невольно словно оглядываемся в это назад и задаем себе сакраментальный вопрос: «Как же так получилось, что многих тех, с кем мы были когда-то так близки, смыло волной, и неужели же мы их больше никогда не увидим?» Что-то типа того. И даже грустим при этом понимании.

И в подобные минуты (слабости ли, воспоминаний ли, умиротворенности ли – нужное подчеркнуть) расхождение наших жизненных путей с кем-то из далекого и обязательно светлого прошлого кажется нам чуть ли не чудовищной ошибкой и коллизией судьбы-злодейки. Но странно не это. Минуты нужно-подчеркнутого (слабости, воспоминаний, умиротворенности) проходят, и вот уже мы, снова стоящие в боевом и рабочем строю, еще крепче нацеленные на свои планы и задачи, до которых нам вроде бы и не так уж много осталось (ползти, карабкаться, отдавать долги), не видим смысла и особой нужды воплощать ностальгические самоугрызения в конкретные цели и встречи живьем. Снова странно, да? Вроде как желание увидаться с кем-то далеким-далеким осталось, но вроде бы его снова можно мягко отодвинуть на потом.

Не знаю, как у кого, но у меня долго вызревал анализ сего странного состояния, когда что-то немножко прогрызает меня изнутри, но рассудок, в противовес самопоеданию, говорит спокойным и ровным голосом: «Да расслабься, Майорыч! Ты никому и ничего не должен».  И я знаю, что так оно и есть, что ничего особого я не должен. А также знаю, что никто первым в мои такие же незакрытые двери не постучался, то есть не предложил что-либо мне сам, с опережением, с инициативой, с готовностью сделать нулевой шаг самостоятельно и т.п. Какие ж тогда могут быть угрызения у меня? Правильно, никаких.

Но всё-таки я о другом сейчас рассуждаю. Ведь с кем-то и с какой-то частотой мы продолжаем пересекаться. Кто-то способен на меня воздействовать и заставлять слышать предложения, ехать на стрелки (в хорошем смысле, в дружеском). Но тогда выходит, что есть какая-то демаркационная и штрих-пунктирная линия, за которой я спрятался и отсиживаюсь, где меня не так-то просто вытащить из моей берлоги, в каковой места для личного занудства и предания тишине хватает с избытком.

Люди из прошлого… Мне сейчас думается, что на ореоле прошлого, его большей осмысленности построена работа многих сайтов наподобие «Одноклассников». Во всех «фэйсбуках» и «мэйлах» везде есть графы для указания мест и годов обучения, по которым легко найти тех или иных товарищей из светлого детства или юности.  Спекуляция на прошлом пользователя цветет пышным цветом и сияет радугой иллюзорной осмысленности. Но сколько раз я уже имел возможность убедиться, как за первыми восторженными криками в стиле «А! Это ты! Ура!!!» дальше следует очень ускоренное угасание и непроявление адекватной и настоящей, и долговременной радости от «находки» из интернета. Не возникает Интереса качественного, взрослого, уже не столь эмоционального, а более умного что ли. Изначальные буйные эмоции очень быстро тухнут по мере предъявление скупых и почти сугубо информационных строк, причем, не особо больших по объему. Как только обрадовавшийся встрече с живым прошлым чел сталкивается с логично вытекающим отсюда следствием-вопросом «А что делать дальше?», то вот тут-то и происходит, как я себе это вижу, самое интересное. Точнее, самое прозаичное. Ибо с вероятностью в 99 процента не происходит ничего. Пыл нашедших друг друга очень быстро гаснет, никто не стремится обрушивать на собеседника тонны внимания и строк. Или начинать изучать мир «свежего» ближнего. Быстрые эмоции точно также быстро тухнут, ибо попытка  вместо долговременного строительства и полива отношений живительной влагой личного и частого общения построить что-то мгновенное на одном лишь факте былого соученичества обречена на очень скорое растворение и исчезновение. Так бывает чаще всего, хотя, возможно, случаются и исключения.

Картинка подобных ситуаций кажется мне довольно простой.

Круг серого цвета – это изначальная точка нашего выхода из Детства во взрослую жизнь. Цветные линии (прямые и зигзагообразные) – это пути каждого персонального человека. С кем-то мы пошли почти параллельно, ну а кто-то выбрал диаметрально противоположные направления. На то она и жизнь. Знаков правильности и верности путей (влево или вправо, вверх или вниз) я не даю. Не о них речь. Так вот. С каждым прожитым годом мы всё дальше удаляемся от прошлого общего знаменателя, то есть от точки выхода вовне. Соответственно, если только представить концы цветных линий нашими текущими состояниями и местами нахождения (просится мысль о том, что каждый прошел то или иное расстояние, кто-то дальше, кто-то короче), то уже становится очевидным естественно образовавшаяся разница между нашими конечными точками, каковые и есть суть сегодняшние мы. Легче всего, как нетрудно догадаться, нам сходиться с людьми, угол развития с которыми почти схож с нашим. Ну, или же оказавшимися вблизи от нас, хотя и могущими в прошлом идти очень даже петляюще. В случае, когда мы оказываемся социальным или иным значением поблизости, нам не нужно проделывать долгую работу по выслушиванию длинной личной истории за двадцать с гаком последних лет, для чего требуется возврат к начальной точке выхода из детского круга, то есть мы должны начать узнавать всю жизнь когда-то близкого нам человека с момента расставания с ним. А куда деваться? В противном случае и в подавляющем большинстве случаев наша свершившаяся встреча будет смахивать на типовую пьянку без полноценного соучастия, когда личная информация (самое важное, что было с каждым из нас в отдельности) становится не важна. Или не понимаема, что тоже случается часто. Топ-менеджеру бывает трудно понять путь водителя фуры. Понять так, чтобы ощутить на себя. Да и как сумеет передать водитель круг своих интересов, все те предпричины и последствия? Впрочем, вполне может  случиться и неважность личной истории, когда (в случае сопараллельности понимания жизни) нам не нужно знать многое, чтобы почувствовать человека. Но второе случается реже.

Насколько я уже имел возможность убедиться на личном опыте, плюс – на рассказах многих коллег и прочих лиц, встречи одноклассников, происходящие периодически с кем-либо, всё убыстреннее себя изживают. Но если речь идет о провинциальных городах, то очень часто обнаруживается эффект куда как большей радости и естественности. Оно и понятно – схожесть судеб, вырывание себя из лап провинции.   Но если даже кто-либо и остался там, то изначальная закалка и стержень во встретившихся еще в школьные годы были достаточно крепки и схожи, а последующей судьбе каждого из них в отдельности не удалось что-либо диаметрально повернуть во вновь встретившихся людях. Чем ближе к земле и труду с детства, тем закалка эта что ли больше и тверже, а потому  и различий меньше. Как меньше и путей. А вот в крупном городе этих самых вариантов на порядок больше, особенно если вспомнить, что в нашем детстве в городах были не только сплошь и рядом ВУЗы, но и ПТУ, и техникумы. К тому же гораздо чаще удравшие из провинции приезжают туда, чтобы навестить родителей, а это способствует встречам с прошлыми знакомыми и приятелями.

В моих наблюдениях (жителя мегаполиса) доминирует тенденция к затуханию встреч с людьми из детства. Банально неинтересно. Как десяток лет назад сказала моя финская знакомая: «Старые связи себя изжили». Увы или не увы, но это так. Особенно это касается взаимоотношений с противоположным полом. Думаю, что многие помнят момент из отечественного бестселлера «О чем говорят мужчины», когда главные герои проезжаются над разжиревшими одноклассницами, спекулирующими на учебном прошлом.  И ведь, по большому счету, картинка циничного отношения сорокалетних мужчин к былым подругам по школьной парте описана правильно. У меня был схожий личный случай, только былая одноклассница, благо, оставалась всё такой же тонкой, как и была. Но ничего сей отрадный факт не изменил. Я до сих пор внутри себя по затухающей терзаюсь вопросами, насколько я относительно безнравственен или не прав. И не прав ли вообще? Поясню тогда, почему я так терзаюсь.

Всё вроде бы начиналось хорошо. 2,5 года назад, зимой 2010 меня нашла в «контакте» эта самая школьная подруга – Юля М., с коей я учился с четвертого по десятый класс. То есть выходило, что с 1986-ого по 2010 год прошло почти 23,5 года, в течение которых я ни разу подругу дней моих несуровых не встречал. Бывает. И вот – о, чудо! Или маленькая радость. Тут же предложение «контактной» дружбы поступило от Юлиной подруги – Лены С., а потом и от Лешки К., - как нетрудно догадаться, наших совместных одноклассников. Без труда и аналогичных поисков они обнаружили «мой след» в Юлином круге, после чего тут же выслали мне аналогичные предложения. Самое меня поразившее было то, что от Лешки даже ни одной строчки не пришло за квартал. Ленка, сразу же пообещавшая, что мы скоро и по душам поговорим, тоже почти моментально исчезла из едва начавшейся переписки, не удостоив меня ответом на какое-то очередное мое краткое письмецо. Как я называю такие штуки, меня просто включили в коллекцию. В друзья, стало быть. Но к тому времени я уже успел пресытиться виртуальным миром и якобы дружбами, а потому через пару с половиной месяцев и Леху, и Ленку из друзей удалил. Зачем? Зачем гнаться за количеством, если, по сути, оно предъявляет лишь людей из уже прошедшего? Но ведь прошлое уже прошло! Некую фору и предрасположенность к установлению контакта эти самые былые связи способны дать, позволяя не заниматься испытательными сроками и попытками понять нового персонажа. Но если изначально ты – только элемент коллекции, а не собеседник, то как можно жалеть о столь же стремительном вычеркивании внезапно проявившегося прошлого из суматошного и куда как более зрелого настоящего? Я и не жалел нисколько. Что вычеркнул Лену и Алексея.

А вот Юлька – она прочно осталась. То есть переписка в небольших объемах шла еженедельно практически. Очень скоро я узнал типовую в общем-то судьбу былой подруги. Замужество было несколько лет назад расторгнуто, у Юлии было двое пацанов, одному из которых вот-вот надо было уже идти отдавать Родине служебный долг. В общем, девушка (уже женщина) была обычной русской молодчинкой, не стушевавшейся перед жизнью, выдержавшая ряд сложных экзаменов, стремящаяся в ближайшем будущем открыть свой личный косметический салон возле дома, рядом с которым в Купчино только-только отстроили новый полуторатысячеквартирный жилой комплекс.

Около полугода потребовалось мне, чтобы доехать до Юльки. Хотя моя работа на тот момент времени находилась в пяти минутах езды! Я – лентяй? Безусловно, но в своё оправдание могу сказать, что меня уже, мягко говоря, смущали некоторые несовпадения во взглядах и ориентирах. Юлия сразу сообщила, что виртуальные переписки недолюбливает, что целиком и полностью она – за встречи живьем. Против подобного трудно возражать. Но смутило меня всё-таки иное – сразу же стало ясно, что меня включили в «личную историю», не пытаясь понять, где я сам сейчас нахожусь. А я с годами стал любить пофилософствовать, поозадачиваться глобальными вопросами мироздания и всё такое. Понимаю, что подобные интересы трудно ожидать от слабого пола, но чего-то такого из серии диалектического подхода к жизни я от Юли ожидал. А на меня достаточно скоро пошло определенное давление, мол, когда же? Когда встретимся? Я начал отбиваться тем, что после работы сразу же лечу к дочери домой (что соответствовало действительности), признаваясь заранее, что летом стану свободнее. Однако же, вот и лето уже отмотало больше половины, а я лишь в начале августа сумел заставить себя пойти на встречу-экспромт в двумя неделями ранее открывшийся салон подруги детства.

До сих пор помню, как я, заметив Юлию, зашел внутрь и не стал обнаруживаться. А стал стричься, причем, у очень-очень юной девушки, которая дрожащими от очевидной неопытности  руками  стригла меня несколько  долго, но, если честно, ужасно. Через неделю я перестригся, так сказать. За это время Юлия успела меня заметить и идентифицировать, тихо тут же подойдя и наметив чаепитие сразу же после моего волосяного околпачивания. Ничего бурно-словесного ни при сотруднице, ни потом из сдержанной школьной соратницы не выплеснулось. Всё было сдержанно и в то же самое время объяснимо. Меня тут же «убили» цеником на оказанные услуги, попросив аж четыре сотни рублей за стрижку на два с минусом балла! Без каких-либо проявлений недовольства и несогласия я молча отдал именно такую сумму и пошел пить чай с хозяйкой салона, то есть с Юлей. Говорила она, как всегда, тихим голосом, не страдая, в отличие от меня, повышенной оживленностью и эмоциональностью. Затем мы полчаса прошлись по улице. Говорил преимущественно я, но делал это, скорее, вынужденно, чтобы не дать затухнуть беседе. Юлька по натуре – больше молчунья, чем наоборот.

Немного фактов из жизни каждого из нас, немного информации о прочих одноклассниках, моё сетование на то, что Лешка и Ленка осознанно вычеркнулись мною из друзей – вот, пожалуй, и всё, что мы перетерли за часик. Ничего запоминающегося, экстраординарного, философски перспективного. Но я не сетую, а говорю, что подобное – вполне нормально и естественно. Чего же такого-этакого ждать или надеяться? В своих глазах я просто отработал некий накопившийся вследствие виртуальной полугодовой переписки долг. Ничего страшного или неприятного не произошло, но ехал я домой явно с облегченной совестью, понимая, что чуда сопараллельного понимания жизни и схожих вкусов и интересов не произошло, что тоже есть абсолютно нормально.

На какое-то время Юлька исчезла из переписки, я по-прежнему облегченно вздыхал, но в начале ноября я получил грозное «Ну, и куда мы пропали?!» В ходе последовавших кратких переписок до меня дошло видение девушкой картинки. Всё прямее Юля говорила о том, что виртуальное общение ей чуждо, что нужно просто встречаться, ибо  что в том такого? Я не мог не улыбнуться внутри себя, когда мне пришло краткое пояснение, что на меня не претендуют (по-женски), так как есть кавалер и всё такое. Объяснить однокласснице, что моё эстетическое начало уже давно окопалось за планкой «до тридцати лет», я, разумеется, не мог. Тем более, не стал бы я и прочие свои требования к форме лица и прочего озвучивать. Не этично было бы так поступать, а было бы оно просто грубо и пошло. Так  нельзя. Однако же такой твердой самоуверенности на фоне внешне бледного (неэнергичного) образа девушки я не мог не поразиться. Внутри любой женщины живет Женщина! О как!

Я начал отнекиваться от встречи в обозримом будущем, ссылаясь на загруженность по работе вследствие осеннего шинного сезона, что правде отчасти соответствовало. Но всё чётче передо мной вырисовывалась картинка иная – Юля просто хотела под видом дружеской встречи сходить куда-либо посидеть и побыть в роли слушающей женщины. Как говорится, уши погреть и досуг соорудить. За почти год общения ни одного направления для возникновения в себе какого-либо интереса или любопытства я не обнаружил. И это тоже – вполне нормально. Тем сильнее меня поражало и вместе с тем отрезвляло наблюдение за активностью Юлиных призывов к подобной встрече. За которыми не стояло ничего такого, что сподвигло бы меня к желанию такого живого пересечения. Ни одной философской подачи, кроме факта подтверждения российского бестселлера новейшего времени, ни одного поражающего душу вопроса, ничего, кроме усиливающейся спекуляции на тему «разве это плохо – встретиться с другом детства и вспомнить прошлое?» - ничего не было. Естественно, живчик во мне, тянущейся к новым формам и неожиданностям, глухо спал. А как могло быть иначе? Вспоминать прошлое – это можно, но не по требованию со стороны!

Весной, однако, я с Юлей пересекся. Но как?! Дело в том, что владелица типовой и не самого презентабельного вида парикмахерской, где цены были почему-то очень даже  салонными, попросила меня прийти в апреле в школу, где активисты, помнящие нашу математичку, собирали подписи для предоставления оной звания народного учителя. Поскольку я до сих пор очень благодарен Елене Моисеевне за хорошее знание её предмета, то я в обед решил съездить и отдать ученический долг благодарности. Там-то я и встретил Юлю, а также еще трех одноклассниц и Валерку Парийского, с кем в те годы дружествовал и гонял в мяч (читай заметку «Мой самый важный гол»).

Прежде, чем мы прошли в кабинет математики к изрядно поправившейся и не помолодевшей Елене Моисеевне, на улице был проведен сбор подписей. Там-то я и отвел душу настоящим и самим по себе складывающимся разговором с Валерой. Когда я напомнил школьному сотоварищу о том, что в июне будет двадцать пять лет выпуска, то он озорно и весело дал своё видение картинки:

- Да на «хэ» это надо? Мне хватило и прошлых двух отмечаний (10 и 15-летия).

Из недолгих, но емких объяснений Вилли, я без труда  уловил суть и причины нежелания к подобным встречам в будущем. И они красноречиво свидетельствуют в сторону того, что мужикам с возрастом гораздо проще пересечься самим, чем становится вынужденными джентльменами, которые потом еще и должны развозить «девочек» по домам, но, что самое малоперспективное, слушать все эти бабские разговоры и прочий треп. Причем, последняя встреча прошла в соотношении 3 к 8. Не в пользу сильного пола. Я не мог не понять товарища.

Встреча с Еленой Моисеевной через почти четверть века мне запомнилась, но речь сейчас о другом. Чуть раньше окончания импровизационного урока математики мы с Юлей вынуждены были уйти пораньше, что дало нам около четверти часа общения на улице. И опять я вынужден был говорить не от души и легко, а от учтивости и согласно правил. Вроде как и естественно, но  без самопроизвольности, без самозарождения. Это нисколько не доставило мне неудобств, но и принесло какой-либо запоминаемой радости. По своей натуре Юля – крайне мало- и тихоговорящий человек, больше слушатель. Пребывай я в кавалерийской атаке (что нынче стало крайне редким явлением), то есть гарцуй я по-кобелински перед ногастой или молодой кралей,  я бы хоть тогда мог понять, почему мне нужно проявлять инициативу и лезть из кожи вон. Но в данном случае мой мозг тихо протестовал против подобной постановки вопроса. Школьные годы – это некая чистая территория прошлого, без примесей половых игр. Тем более, эти примеси не могли возникнуть у меня при виде на очень немолодую приятельницу. Понимаю, что звучат мои откровения цинично, но ведь я говорю правду. И быть искрометным джентльменом-организатором в эти пятнадцать минут казалось мне вовсе не обязательным процессом, а, скорее, сопроводительным, вторичным. Но чем больше меня тихо вдавливали в нежелаемую роль, тем сильнее я внутренне сопротивлялся, не показывая этого воочию. Так уж я устроен.

Через пару недель Юля любезно предложила мне обзвонить мужскую половину одноклассников, дабы организовать встречу через 25 лет после выпуска. Достаточно прямо я её предложение отверг, памятуя о словах Валеры и не видя себя в роли массовика-затейника нисколько. На какое-то время Юлька пропала, что меня ничуть не расстроило, хотя я уже и знал, что это не навсегда. Конечно же, я оказался прав. Обо мне периодически вспоминали, призывая всё к тому же – к личной встрече. Но гордость, видимо, уже не позволяла взрослой девушке делать это сверхчасто.

Я, наверное, должен сказать, что уже давно-давно (год с лишним) в логотипе моего аватара на мэйле белым по оранжевому написан адрес сайта. Нетрудно также угадать мою следующую мысль-констатацию, что ни разу от Юлии что-либо о своем ресурсе я не слышал. То есть не бывала она там, что ничуть не зазорно. Я к этому отношусь адекватно, ибо привык. Но. Но ведь если человек так хочет со мной общаться, то кто сказал, что общение должно строиться по законам межполового ухаживания? Мне не жалко полутора-двух тысяч на посидеть в кафе. Но, во-первых, времени жалко (я теперь не поблизости работаю, мне, как это выглядит в теории, надо вечером час по пробкам мудохать, а потом немногим меньше – домой, а еще пару часов быть говоруном-оратором), а, в-нулевых, я ведь не могу не видеть, что как таковой, современный и текущий, я Юльке совершенно не нужен. Ей хочется почувствовать себя женщиной, посвятивший вечер воспоминаниям и легкому отдыху в компании с бывшим одноклассником. Бабы, если их так назвать грубо, любят подобные примочки, в которых они и своей женской сущности потакают, и за границы безопасности не вываливаются. За два с половиной года периодического и краткого общения меня ничто не сподвигло на встречу с Юлькой. Ничто.

И вот в начале этого июня я получаю очередное краткое, но как бы бьющее в сердцевину моей совестливости «Мишка, где ты? Я соскучилась. Не вредничай=)))». Вроде как всё прямо и приятно изложено. Хочется по-человечески улыбнуться и ответить встречеутверждающе. Ан нет! И снова, во-первых. Во-первых, я не вредничаю. Нисколько. Во-вторых, если вспомнить, что за предыдущие пять полугодий мы виделись чуть более часа в её салоне, а потом – столько же на сборе подписей, то слово «соскучилась» звучит очень даже не корректно. Я куда сильнее вижу за этим «соскучилась» иное – «мне скучно». В-третьих, меня по-прежнему по-лобовому призывают исполнить роль джентльмена, не пытаясь понять причины моего наглого и нескрываемого увиливания. Что ж… Пришлось ответить жестко, но прямо: «Спасибо, Юлька! Я - здесь! Т.е. в городе, в центре и на своей «Ладожской». Я не вредничаю. Время... Вроде бы оно и есть, а как-то странно само собой происходит, что внутри всё или расписано заранее (на типовое-бытовое), либо заминимумено, в результате чего тихо едешь к дому родному и никуда уже не хочешь. Лень-матушка. Оправдывает меня в собственных глазах только то, что, например, люби ты буковки, то, как я говорю, "на каждое Ваше слово я десятью отвечу".  Но ты - не любитель данного формата. А я уже столько должен всем и вся в этом многолюдном мире, что начни я долги раздавать, то должен был бы начать каждодневно с кем-то встречаться. Увидеть людей я-то не против, но генерить на марш-броски силы и энергию, ну, вовсе не хочется. Себя насиловать - это не канает. Я - не закрытая система, а отдалившаяся. И чтобы спуститься с гор своего осознанного отдаления, нужно много времени, каковое давно уже приобрело иную, более повышенную ценность. Примерно так. Собственно, Ю, ты ведешь себя точно также, когда отрицаешь переписку, ибо это, с твоей стороны, тоже есть неломание себя. И ведь, заметь, имеешь право. Поправка на то, что личные и живые встречи - лучше, не убедительна ровно настолько же, насколько неубедителен мой призыв к раскрытию через "чистую мысль" в виртуальном общении. Получается, что мы - квиты, но воз и ныне там. Вовсе не возражая против живого, я ленивлюсь почему-то делать что-либо более активное. И ведь, что стало с возрастом в самом себе удивлять, никаких угрызений совести! :) Вот. Мишка.»

Ответил я, быть может, впервые столь резко, но обходить острые углы или скрывать свою осознанную позицию я уже не в силах. Сколько можно? Пока Юлька вот уже ровно полтора месяца молчит и, как я понимаю, просто не знает, что ответить. Но ведь я сказал правду. Не столь важно, почему я не могу найти в себе силы на заранее ненастоящую (по желаемости) встречу. Интереснее мне наблюдение за процессом растянутого во времени несостоявшегося свидания одноклассников. Будь я помоложе лет на десять, я бы, скорее всего, стал мучиться мифическими угрызениями совести, считая себя должным ответить на призыв личным порывом. Но сейчас уже мне нисколько не совестно. Кого я хочу обмануть? Юльку или себя? Конечно же, только не себя. Но если мой мозг уже заранее столь спокоен к потенциальной встрече, если ничто меня не убедило в том, что подобный ретро-вечер мне хоть что-либо даст, то зачем я буду себя насиловать и выискивать четыре часа времени на этот фальшивый спектакль?

Я рад только одному – спокойное наблюдение за развитием хода этой театральной постановки помогло мне сделать нужные выводы и перестать испытывать угрызения совести в те моменты и дни, когда я кого-либо поздравляю. На память стала приходить констатация, что никто никогда в таких ситуациях не спросил у меня адрес моего почтового ящика. Словно механизм человеческого контактирования может быть осуществлен только лишь через личную встречу, начинающуюся с бурных эмоций и объятий. Однако же, если откинуть изначальный оптимизм, то очень быстро обнаруживается нормальная несхожесть и уже отдаленность с человеком из прошлого.

Самыми оптимальными и легкими видятся мне спонтанные встречи (как и пьянки). В них нет никакой особой наигранности, фальшивости и необходимости доигрывать номер до упора. Чуть что – «пока-пока», и никаких проблем и угрызений. Но зато и «А! Это ты?!» куда как ярче и эмоциональнее звучит.

Наше расхождение по своим путям-дорожкам – это персональные пути каждого. Стоит заметить, что я пока мыслю категориями двухмерного пространства, то есть плоскости. А ежели бы я о трехмерности заговорил? Там всё еще было бы сложнее и запутаннее. Сколько видов различий существуют и образуются сами по себе в этой жизни! Половые, социальные, различия по интересам, работам, местам проживания, по вкусам (продовольственным, алкогольным, эстетическим), по степени вовлеченности в мир спорта и переживаний за выступления других. По уровню интеллекта и потребности духовного роста в том или ином направлении. По внешним данным и вытекающей отсюда реакции общества и людей на нашу привлекательность/непривлекательность. И всё-всё это так или иначе, но в итоге сказывается на нас и нашем нахождении в той или иной точке нарисованной плоскости. Поливариантность массы событий и условий.

А внутри большинства человеческих сознаний сидит не тяга к философии и пониманию всех этих дебрей и сложностей по установлению предпричин или следствий, а желание получить свой набор положительных эмоций, без которых человек перестает быть человеком. Да, очень часто подобные наборы и впечатления зависят от кого-то стороннего, например, удовольствие от секса подразумевает чаще всего присутствие партнера того или иного пола. В общении, в самом термине его, уже заложена вторая сторона. Но общение - общению рознь. Есть много вариантов и тут: мысль, трёп, поиск истины, информация и т.д. Каждый выбирает сам, что ему ближе и когда.

С годами, когда опыт и реализм учат нас смотреть правде-матке в глаза, всё меньше и реже ждешь от жизни чудес, понимая, что всё нужно добывать или делать самому. Но при этом всё сложнее заставить себя делать что-либо, уже заранее идущее вразрез с твоими предпочтениями, привычками, взглядами и прочими пристрастиями. И я уже стал таковым. В ситуации с Юлией меня успокаивают контрпримеры, когда, как в случае с майской встречей со Светкой Ивановой и ее подросшей дочерью (читай заметку «Встреча  старых друзей») я куда как охотнее и легче шел на живое общение, с посиделками в ресторациях и, главное, с ощущением кайфа и радости от встречи. А иначе встречаться – это глупая и бездарная трата времени.

И всё же. Почему мы так реже стали встречаться с теми, кого давно-давно не видели? Одной из причин сего кажется мне, как ни странно, время. Фактор времени. Время – это невосполнимый ресурс, и с годами это понимаешь и чувствуешь лучше. Сколько же надо затратить часов и дней, чтобы понять чью-то длинную историю и судьбу? Но самое главное, что уже не сложится или не самообразуется ощущения сопереплетенности судьбы своей с этой только что услышанной историей. Большинство из нас дорожит своими вложениями в других людей. И чем больше кто-то видит нас, тем он невольно уже одним этим фактом становится нам дороже. У человека же из прошлого такой нашей персональной дороговизны уже образоваться не может. Это – одна из причин. Бывает, конечно, и попадание в десятку, когда встреченный случайно человек из прошлого оказывается очень даже близок. Но…Но и тут есть масса вариантов. У буржуев, например, схожесть в достояниях вовсе не гарантирует путь на включение в свой круг. Тут тоже очень многое зависит от социального статуса. Водилам в этом плане проще, ибо простота способствует более легкой интеграции людей, чем «буржуазная непростота». Люди якобы света умеют носить маски и не показывать своих чувств. На энергетическом уровне всё это очень даже считывается и улавливается. Но не стану лезть в эти дебри различных вариантов и типажей людей.

Я всё равно внутри себя придерживаюсь доминирующего мнения, что все мы – одиночки по жизни. И вопрос, по большому счету, сводится лишь к тому, кого и насколько мы в себя впускаем. Кому-то мы широко распахиваем дверь нашей сущности, с кем-то любим играть в боулинг, с кем-то нежиться или пить вино. То есть начинается выборочность и разделение по функциям. И лишь те, с кем мы можем многое, а также быть почти полностью откровенными, и есть наши самые близкие. И дело при этом вовсе не в родстве и количествах совместно проведенных лет. Но опять-таки, дамы и господа, в этих дебрях очень легко заблудиться. Важнее иное – то, что с годами мы понимаем различие между качеством (понимания, чувств, отношений) и количеством. И пустые галочки становятся уже не нужны. В этом плане нежелание одноклассницы со своей стороны сделать небольшие шажочки в сторону моей мироориентации и позволяют во мне не проснуться совести и прочим аналогичным началам сожаления и переживания. Что я теряю от н, невстречи? Видно, не очень многое. Может, хотя и вряд ли, что-то и теряю, но ведь нам не дано в одну и ту же ситуацию войти дважды, чтобы потом сопоставить и сравнить. Диалектика, мать её ети!

Но не могу не понимать, что банально гробить время или маяться от безделья – это с возрастом тоже сложно хотеть. И по этой причине нестыковки вживую выглядят, как ни удивительно, предпочтительнее, чем тягомотное ожидание, что кто-то со стороны развеселит тебя и заставит испытывать положительные эмоции и радоваться. Никто никому ничего не должен. К тому же нельзя изначально хотеть получить больше, чем отдать. Не генеря в себе прикольных начал, а предпочитая опоясаться философскими одежками, я понимаю при этом, что не многие потянутся к такому мне. Люди ищут удовольствий, а чужие поиски истины и смысла – это так себе, ерунда, тем более, не своя ерунда. Но я ведь не ропщу. Те единицы, кто меня понимает и как-то тождественны или в чем-то схожи со мной, очень и очень дороги мне. Да и хватает их. Не может быть сто друзей у человека! Не может. Ведь сколько времени нужно тогда?! А где его взять? К тому же его и без того не хватает, если уж честно. На что-то качественное, важное, осмысляющее и созидающее. Как я вчера случайно изрек, а собеседник мой успел заметить и запомнить: «Мещанство неизбежно, но тупиково». Так точно и увеселения тупиковы, если им не противопоставить что-то иное, более поисковое и умное.

И знаете, товарищи, как-то намного проще мне теперь понять замкнутость многих известных лиц и деятелей. Не хочется пустого, ох как не хочется. А во встречах живьем этого так с переизбытком хватает. Вот, чисто теоретически, рассмотрим картинку вероятной встречи с человеком из прошлого, но рассмотрим  в разрезе реализма. Час на дорогу. Разумеется, без машины. Ибо какая же это встреча, если нельзя расслабиться? Вот мы встречаемся в заранее условленном месте под названием «кабак», обнимаемся, быть может, и целуемся для проформы. Далее делаем выбор напитков и под них – еды. Вздрагиваем (рюмками), начинаем говорить и поведывать друг другу новейшие свои истории за последние два десятка лет. Ну, или около того. И нам пока всё очень и очень интересно слышать и узнавать от собеседника. Потом следует еда, продолжение усугубления. Жизнь и встреча уже воспринимаются нами в розовом ореоле осмысленности и оправданности, а сама мысль, что мы могли так и не встретиться кажется нам чудовищной. Но вот истории вкратце рассказаны, семейные и социальные пути-дороги каждого раскрыты, мы киваем головой и согласно цокаем, а затем… А затем на авансцену выходит наше темное начало. Мы начинаем говорить о сокровенном. Чаще всего о бабах и прочих острых эмоциях. Мысли о том, что можно поговорить о литературе или о важных проблемах, быть не может! Зачем? Мы же хотим испытывать только позитивные эмоции. Обычно всё кончается двумя-тремя часами застолья и откровений. Потом мы вызываем такси и разъезжаемся по домам, довольные встречей (Выговорились же!). А вот потом…А что, собственно, потом? А потом-то и не следует почти ничего, ибо позднее, как выясняется, что-то внутри нас всё-всё в собеседнике уловило и поняло, а потому уже и нашептывает нам, что повторяться не хочется, а поговорить о чем-то ином будет сложно. Мы начинаем яростно самоубалтываться, что  мы с недавним челом из прошлого – очень и очень разные, что поезд ушел и всё такое. Может статься, что нам в этот момент и самим не понять, почему мы противимся повторной встрече, но что-то явно не складывается так, как должно было бы срастаться. Автопилотно, легко и естественно. И вот когда таких примеров запоздалых пересечений-наверстываний наберется уже несколько штук, то мы становимся более сдержанными и спокойными, а потому уже не пускаем слюну и не кричим перед кем бы то ни было, что «это же был такой кореш!». Что-то внутри нас уже не хочет самообмана. Хотя очень и очень во многом мы продолжаем утаивать от себя самих кучу прочих острых моментов, боясь, что за их раскрытием последует только лишь усложнение нашей жизни.

Резюмирую. Встречаюсь, стало быть, я редко. Выходит, что так. Но я – не закрытая система! Я лишь не хочу пустой праздности, допуская её изредка лишь с теми единицами, кто уже проверен временем и с кем не нужно самоидентифицироваться и находить общие рейперные точки. Порою бахнуть я не против, хотя уже начинаю частенько задумываться, а стоит ли овчинка выделки? Чаще всего не стоит, но нельзя, как мне видится, занимать какую-либо однозначно твердую позицию. В жизни полно исключений. К тому же должен срабатывать в человеке комплекс предощущения ближнего, когда, например, по голосу уже можно определить настроение и состояние человека. Ведь внезапно свалившегося из прошлого товарища можно уловить и без слов. В этом плане позволю себя (в кои-то веки!) анекдот-притчу. Немного жёсткий.

Встречаются два психолога. Один, видя хмурость другого, спрашивает:

- С тобой всё в порядке?

- В принципе да. У меня вчера отец умер.

Первый, секунду подумав:

- Тебе мои соболезнования нужны?

- Спасибо. Наверное, нет.

В подавляющем большинстве случаев в такой ситуации мы будем иметь дело с бьющими через край эмоциями сочувствия и кудахтания. И, согласно представлений о таких минорных ситуациях, потерявшая сторона будет, в свою очередь, все эти соболезнования выслушивать и благодарить за них. Причем, даже в случаях поверхностных отношений и знания усопшего. Что это? Человеческие привычки или же неспособность заглянуть в конкретное состояние встреченного нами грустного человека?

Если кто и дочитал до этого места, то скажу Вам честно: я стал сторонником виртуального диалога. Не чата! Диалог через монологи. Они, как я сам это вижу и уже отчетливо чувствую, способны заставить меня думать. Думать качественно, не на скорую руку, так сказать. Есть глагол «думать», но я сейчас рекламирую иной – «вдумываться». Одна приставка, а как смысл меняется! Более качественное думание.

Ну, и еще раз процитирую Михаила Веллера: «Энергия молодости идёт в мышцы и размножение, энергия старости – в думание». Получается, что я очень-очень-очень уже старенький перец. И о каких тогда встречах на стороне вообще может идти речь? О! Не судите меня, товарищи судьи. А, Юлька, пусть не обижается. Я – хороший. :)

Удачи всем встретившимся или окопавшимся!

ММ