Одна простая мысль

Одна простая мысль  - «сколько же надо затратить энергии, времени  и усилий, чтобы войти в изначально чужой мир просимпатизировавшего мне человека?» - уже пугает меня своим долгим по времени воплощением и количеством потуг, каковые я должен, в первую очередь, вытащить из самого себя, чтобы не только заинтересоваться человеком, но и произвести ответное благоприятное впечатление, после которого только и начинается вся закрутка этого клубка первоначальной чувственности и предощущений. И ведь чем сложнее и многограннее человек (девушка , разумеется), тем больше аналогичного, но в себе, я должен буду ответно проявить, входя по малу в эти сети –игру. Я должен буду многозначительно и неторопливо периодически проявляться перед девушкой, а потом делать паузы, подтверждающие мою выдержку и неозабоченность (хотя последнего может быть воз и маленькая тележка, или наоборот). Я просто-таки обязан буду джентльменить, красиво ухаживая, но не акцентируясь на относительной дороговизне выбранных мест или действий (на пятом десятке лет в «Кофе-хауз» уже не пригласишь, не испытав чувство псевдонеловкости от скромности популярного заведения). Я не смогу ответить официанту, что душе моей и уставшему от рабочей недели телу гораздо честнее на его вопрос о напитке  ответить «Водочки!», а не  «вина», каковое я с многозначительным выражением на лице должен буду выбрать, делая вид, что разбираюсь в том, какой урожай определенного сорта винограда был в той или иной провинции Италии или Франции несколько лет назад. И даже пройдя через весь этот набор начальных свиданий и достигнув самого пикантного мига, я по-прежнему вынужден буду играть, и вместо того, чтобы цинично разрядить свою плоть в первой удобной постели, я должен буду часа полтора имитировать нежность в виде поглаживаний и поцелуев с паузами и вопрошающем заглядывании в глаза, выбрав для этого достойный отель с не менее достойным интерьером. А что в итоге? Такая же банальная развязка – брызг семени, желание откинуться для передыха и помолчать, чтобы потом с заметно удлинившимися возможностями повторить содеянное во второй раз. Ну, это в соответствии с темпераментом каждого. А вместо этого в голове будет тихо вестись попытка самоуболтать и убедить себя, что ты ( то есть я) – не похотливое  животное, что раскрывшаяся только что перед тобой красивая и уже неюная дама – это образец достоинства и красоты в тургеневском стиле, и что только в таком раскладе и сценарии и можно узнать, что такое есть любовь с большой буквы. И вот лежишь ты после первого захода с такой симпатичной ровесницей в кровати, что-то ответно мурлычешь, услаждая её слух и своё самомнение, а в башке уже расширяется тупая мысль «А оно этого стоило?». Всё то тонкое, что ты открывал  ей, на самом деле ты пытался доказать самому себе, борясь с животной примитивностью, частенько в себе самом ощущаемой в полный рост. И эта упрощенность и честность собственного тела и организма пугала тебя, казалась чем-то диким, антиинтеллектуальным, что никак не должно доминировать в человеке над самым важным, что есть в индивидууме, - над его душой. Какая обалденная  вывеска-прикрышка – Душа! Как же часто мы боимся ей навредить, скатываясь в хитрейшее обмазывание своих простых потребностей соусом вычурной вежливости, елейности, неискренности. А на самом деле просто одного – разрядиться. По простому, трахнуться. Конечно же, в силу нормальной эстетики при этом хочется видеть под собой симпатичную мордашку и яркие формы. Реклама и мир потребительства уже привил нам представление о том, что есть красиво и чего это стоит. Мы почти все – поголовно за длинные ноги и выпадающие сиськи. Это же так сексуально и вообще - модно и принято. Всё верно и …банально. Но. Проблема не в том, что я ратую за примитивность или же  я пытаюсь осознать, каков же истинный процент животности во мне и сколько прочего остается на душу? Нет. Я о другом. Я о двуличии в нас, где с одной стороны мы живем рефлексами, гримируемыми в силу устоявшихся привычек под приличия, а с другой, - мечтами, отодвигая что-то более важное в жизни на задворки своей нереализованности и неисполнения. Мечты, с подачи всё тех же маркетологов, стали направленными не на торжество гуманизма и победу справедливости во всем мире, а на красивые картинки с собственным участием. А мечтать надо всё же красиво. Не о себе и своём благополучии, а иначе. Но вместо этого человек чаще всего предпочитает не париться над сложными вопросами  и не приходить к еще более трудным ответам, где он себя уже не столько адвокатит, сколько прокурорит. Вместо всего этого генерится простое и понимаемое желание отдохнуть, развлечься и испытать остренькие эмоции. Когда приедается типовуха, бытовуха или какая-то групповуха, индивидууму требуется срочно доказать себе, что он – не мужик-быдло-лапотник, а тонкоорганизованная натура, и начинается игра в отношения. И больше всего меня в таком раскладе пугает не механизм человеческого самообмана и неоткрывания того, что при жизни в себе понять и открыть надо, а самое что ни на есть простое, что я и выразил в первых же словах – «сколько же надо затратить энергии, времени  и усилий, чтобы войти в изначально чужой мир просимпатизировавшего мне человека?» Зачем? Зачем мы так яростно боремся за иллюзорное наполнение собственного вакуума инородным воздухом другого, пусть даже и умного и образованного человека иного пола? Когда в шарике или мяче есть дырки, то этот чужой воздух быстро выйдет наружу, то есть из нашего объекта симпатии. Надо дырки свои залатывать и самого себя периодически накачивать, чтобы новые пробоины найти , а потом  их исправить. Но вместо этого малоперспективного самодопроса людям свойственно стремление хватануть гашиша и на недолго подняться вверх. Впрочем, всё это лирика. А одна простая мысль всё также живет во мне и никак не умирает под доводами любых логик и прочих аксиом, подкинутых нам – людям- на затравку всем этим броуновским движением, ветераном какового я являюсь вот уже пятый десяток лет…Но входить ценой таких затрат, в первую очередь, временных, в мир чужого изначально человека я уже не могу себе позволить. Слишком большая роскошь – так кидаться временем во имя торжества семебрызгательного рефлекса. Природа – она проще, чем почти массово нас призывают её воспринимать, считая тело и формы главнейшим достоинством человека. Времени, честно говоря, становится всё более жалко, ибо его остается всё меньше и меньше, а сделать и совершить что-либо почему-то хочется всё больше и больше…Старость, однако!