Река Воронеж — «плоты»

Плот на реке Воронеж, середина 50-х годов

По моему мнению, «Плот на реке Воронеж» — самая интересная фотография Василия Михайловича Пескова, связанная с судоходством на Верхнем Дону. Эта фотография очень интересна сама по себе, как полузабытая страница истории судоходства на реке Воронеж. Полное отсутствие механической тяги и «настоящие» плотогоны с «настоящими» рулевыми вёслами, костром и шалашом на окраине огромного промышленного города в Центральной России— очень необычное сочетание для советского речного транспорта середины 50-х годов. А ещё эта фотография заметно связана с другим творчеством Пескова. Фотография была сделана в середине 50-х годов во время работы в воронежской газете «Молодой коммунар» в популярном месте отдыха воронежцев под названием Лысая гора. И автор как минимум два раза вспоминал эту Лысую гору в своих публикациях о встречах с «земляками».

В дальнейшем (уже в 1966 году) Василий Михайлович сделал подобные фотографии речного транспорта на Каме и Иртыше («вид сверху» плюс «длинный изогнутый состав»). Песков неоднократно вспоминал плоты на реке Воронеж в публикациях разных лет, а фотография 50-х годов попала в августе 2013 году в короткую посмертную публикацию с символическим названием «Вспомнить все». Возникла даже своеобразная перекличка автора с читателями. В 1966 году автор написал о желании «проплыть на плоту», а в 1974 читатели пригласили автора на реальный сплав (правда с «обычными» детьми, а не с «настоящими» плотогонами). Автор предложение отклонил, но в 1974 и в 1981 подготовил большие публикации о «детском» плоту. Я думаю, «плоты» можно назвать «сквозной темой» в творчестве автора. Чтобы показать это, я собрал на отдельных страницах упоминания Пескова о воронежской Лысой горе и информацию о «других» плотах Пескова.

Название снимка «Плот на реке Воронеж» условное, для многих снимков Пескова неизвестны авторские названия (обычно известны только названия газетных публикаций). Год съемки точно не известен, также неизвестно время первой публикации фотографии в газете. Так как автор работал в газете «Молодой коммунар», то возможна датировка с 1953 по 1956 год. При этом 1956 год менее вероятен (уже пригласили в «Комсомольскую правду»), 1953 год также менее вероятен (ещё молодой сотрудник).

Место съемки известно, фотограф находился на так называемой Лысой Горе немного выше современного Санатория имени Горького («дежурил на круче» по словам автора). Однако нет точной привязки места съемки к современным объектам. В широком смысле, Лысой горой называется довольно протяженный участок возвышенного правого берега выше современного санатория. А  местность в этом месте очень сильно изменилась по сравнению с 50-ми годами (создано большое водохранилище, намыт новый остров для насосной станции, на берегу выросли новые деревья). 

Нет информации о публикации этой фотографии в советское время в газете «Комсомольская правда». В публикации «Сестра Волги» 1966 года автор скорее всего описывает свою старую воронежскую фотографию (чтобы сравнить воронежские и камские плоты). Но в газете, вероятно, была опубликована только новая камская фотография.

Точно известно, что фотография была как минимум два раза опубликована в интернет-версии газеты kp.ru (публикации «Водяная дорога» 2007 года  и «Вспомнить все» 2013 года). Очевидно, эти же публикации были в бумажной «толстушке». Также фотография была опубликована в 2014 году в 5 томе Полного собрания сочинений, в одном томе с публикацией «Сестра Волги». Но воронежская фотография была опубликована на титульной странице книги, без привязки к конкретной публикации (название 5 тома — «Мощеные реки»).

Все известные мне публикации снимка в Интернете среднего качества.  Публикация в книге 2014 года несколько лучше по чёткости, но фотография обрезана. По моему мнению, недостаточный размер и четкость снимка во всех публикациях мешает нормальному восприятию фотографии. Впечатления обычного зрителя от фотографии явно не совпадают с комментариями автора. Например: «…плотогоны ворочали длинными веслами…» — но на снимке плохо видно плотогонов и вообще не видно вёсёл. Я надеюсь найти эту важную фотографию в хорошем качестве.

Обрезанная фотография из книги 2014 года

Фотография Василия Пескова «Плоты на Каме» не имеет прямого отношения к реке Воронеж, я поместил подробное описание камской фотографии на отдельной странице (вместе с другими фотографиями плотов Василия Пескова). Однако автор прямо сравнивает воронежские и камские плоты («Сам плот раз в десять длиннее того, что в детстве»), поэтому камскую фотографию логично разместить вместе с описанием воронежских плотов.

Плоты на Каме, 1966 год

Мне известны следующие публикации Василия Пескова, в которых упоминаются плоты на реке Воронеж:

Далее на странице приведены подробные цитаты. Также мне известны публикации, косвенно связанные с этой темой:

Публикация «Сестра Волги» от 20 октября 1966 года, цитата по Полному собранию сочинений (Том 5).

…

В детстве я видел плоты на Воронеже. Горел костер на плоту, варилась каша в котле, плотогоны ворочали длинными веслами… Позднее не раз появлялась мысль: проплыть бы по реке на плоту. 

И вот я вижу сверху реку, по которой плоты идут непрерывно. Но странное дело, нет ни костра, ни единого человека. Сам плот раз в десять длиннее того, что в детстве. Сверху плот похож на изрядных размеров пашню, по которой свободно туда-сюда мог бы ходить комбайн — семьсот метров длина! Тысяча вагонов леса плывет по реке. Кама передает плоты Волге. 

…

Публикация  «Мощеные реки» от 30 апреля 1967 года, цитата по Полному собранию сочинений (Том 6).

…

… И все-таки шаги для облегчения участи рек делаются. 

После войны две тысячи восемьсот крупных и малых рек в нашей стране были сплавными. Теперь только тысяча с небольшим рек несут все возрастающий груз.

…

Публикация «Река и жизнь» от 19–23 ноября 1975 года, цитата по Полному собранию сочинений (Том  10, Том 11).

…

Села: Дальнее, Доброе, Карачун, Излягоще, Вербилово, Рамонь, Чертовицкое — лишь малая часть поселений, судьбу которых определяла граница — «черта» (Чертовицкое!). Все эти села были потом вовлечены в великое дело зарождения русского флота. Вниз по реке царевым указом гнали плоты и будары, груженные хлебом, смолою, дегтем, древесным углем, селитрою, поташом. Царь требовал сверху с реки столько всего, сколько надобно было для верфи. 

Вот один из петровских указов для городка Доброго (ныне село, лежащее выше Липецка): «Добровцам сделать сорок будар больших для возки лесных припасов, но и к корабельному делу изготовить десять тысяч ведер смолы, да двести брусов дубовых…» Еще воеводе царь приписывал сделать полсотни лодок и выделить 1200 людей — заготовить лесные припасы для морских кораблей. 

Так протекала жизнь у реки на больших поворотах истории. В спокойные годы река кормила, поила, соединяла и радовала людей. Она всегда была частью их жизни. Сейчас приметы былого взращенного на реке хозяйства исчезли. Нет рыболовных артелей. (Причину вряд ли надо и объяснять.) Нет водяных мельниц (мы видели только следы — сваи на берегах, жернова). Исчезли с реки плоты. В 1968 году последний раз прошли по Воронежу баржи. …

…

Публикация «Водяная дорога» от 11 июля 2007 года, цитата по Интернет-порталу KP.RU,

…

… Дольше держался сплав леса плотами. По большим рекам плоты проходили в безлесные зоны тысячи километров. Два этих снимка сделаны в середине минувшего века: один - на Каме, другой - на Воронеже.

Усманский бор, через который течет равнинный Воронеж, при Петре Первом был водной дорогой, по которой лес сплавляли к воронежской верфи. Прямые, как струны, сосны, искусно связанные плетьми ивняка, соединялись в цепочку, и эта змея из плотов, повторяя изгибы реки, благополучно прибывала к месту, где строились корабли.

После закрытия верфи в Воронеже река и лес, изрядно вырубленный по её берегам, получили передышку вплоть до строительства железной дороги Москва - Донбасс: Усманский бор поставлял бревна для шпал.

Еще одна полоса рубок в бору и проход плотов по реке связан с последствиями войны. Воронеж разрушен был почти так же, как Сталинград. В феврале 1943 года мы с другом прошли в город пешком. Воронеж представлял собой развалины и пустые коробки сгоревших домов. Людей в городе почти не было, ходили лишь там, где саперы оставили надписи: «Проверено. Мин не обнаружено». Восстановление города началось с разборки завалов на улицах, которые во многих местах еле угадывались. Помню первую «торговую точку» - дощатый ларек, в котором продавался морс. Помню полотнище, опоясавшее знаменитое в городе здание «Утюжок». На нем была надпись огромными буквами: «Из пепла пожарищ и обломков развалин мы восстановим тебя, родной Воронеж».

И сразу застучали топоры в лесах близ Усмани, в местечке с названием Кулики. Оттуда в город пошли плоты, и шли они больше десяти лет с весеннего половодья до ледостава. Уже работая в газете, я, помню, полдня просидел с фотокамерой над рекой на Лысой горе, ожидая очередного прохода «поезда» из плотов. И дождался - девятнадцать плотов единой лентой вышли от поворота на живописный простор реки. Я снимал, не жалея пленки, но успел запомнить и подробности «водяного поезда». На нем было шесть сплавщиков - трое на переднем плоту и трое у шалаша - на последнем. А рядом двигалась лодка сопровожденья. На переднем плоту горел костерок. Наготове лежали багры, а с боков весь «поезд» огорожен был подвижными бревнами, плывшими комлем вперед.

Махину плотов ничем не тянули. Довольно было не быстрого теченья равнинной реки, укрытой от ветра справа береговыми кручами, а слева - пойменным лесом. Было торжественно тихо над синей лентой воды - я слышал, как сплавщики у костерка о чем-то переговаривались. Летали над плотами трясогузки, а в высоте, видимо, любопытства ради сопровождал плоты коршун.

В позапрошлом году, разбирая старые негативы, я увидел на снимке эту вереницу плотов, и сразу в памяти всё ожило. А в минувшем июне захотелось побывать в знаменитых у реки Куликах. Мне показали заводь, где вязали плоты, назвали имена мастеров-плотогонов. А что стало с лесом? Тут ведь были сплошные вырубки на больших площадях. Сейчас всюду стояли новые спелые сосняки. Вырубая лес, тут же на выгонку скипидара корчевали пеньки, а землю взрыхляли и немедленно сажали на ней молодые сосенки. (И это было во время войны!) За шестьдесят лет выросли новые мощные сосняки. Вот что значит разумное лесопользованье: срубил - посади! Об этом правиле сейчас забывают, и на вырубках зеленеют лишь малоценные березняки.

Второй снимок сделал я позже, в другом месте - на Каме. Лесной этот край всегда отправлял вниз по теченью реки и дальше, по Волге, отменную древесину. Гоняли её плотами с прицепом к буксирному катеру либо на баржах, упрощавших проход у волжских плотин.

Я в тот год к 50-летнему юбилею страны снимал с вертолета интересные исторические, хозяйственные и географические места. Значилась в планах моих и Кама с постоянным древесным грузом на мощном своем течении.

Снимки плотов сверху при хмурой погоде не показались мне интересными. А на второй день съемок полетели мы к запани, где вязались плоты из бревен, свезенных на берег зимой. Это было зрелище впечатляющее.

…

Публикация «Усманский бор» от 16 марта 2011 года, цитата по Интернет-порталу KP.RU,

… Усманскому бору суждено было выполнить другую важную роль. Царь выбрал место для строительства флота: «Золотой куст государства Российского», - сказал царь, поездив среди необхватных сосен и вековых, как струны стройных, дубов. Застучали в бору топоры, завизжали пилы, по реке вниз к Воронежу потянулись плоты. Царь-работник и другим не давал сидеть сложа руки - дымились кузницы, пилились бревна на доски, ковались гвозди, шились паруса. И сплошным потоком тёк по реке строевой лес из бора. Царь прямо на верфи принимал иностранных послов, беседовал с мужиками, которым запретил хоронить усопших в домовинах из дуба, устраивал праздники с потешными огнями в честь спущенных на воду кораблей. Это было важное время на часах векового бора. Очередную дань с леса взяли, когда спешно строили железную дорогу Москва - Донбасс. Сосны бора легли шпалами под рельсы дороги. И еще момент истории. Воронеж стоял на пути врагов в Сталинград. Надо было отвлечь немцев от этой важной стратегической точки войны - облегчить судьбу города на Волге. Воронеж выполнил эту задачу, заплатив большую цену - город разрушен был, почти как Сталинград. Я увидел Воронеж летом 43-го года. Больше всего запомнился плакат: «Из пепла пожарищ и обломков развалин мы восстановим тебя, родной Воронеж». Увидел также плоты на реке. Это Усманский бор протягивал руку городу. Редкое удовольствие испытал я в минуты, когда плоты, изгибаясь, прошли неторопливо вниз по реке... Два года назад мне захотелось побывать в местах, где готовились плоты, посмотреть, что стало с лесом, который срубили. Мне показали эти места. Там, где было срублено хоть одно дерево, посажено новое. Этим посадкам сейчас без малого семьдесят лет. Лес выглядит зрелым «корабельным» бором. Вот что значит: «Срубил дерево - посади новое». …

Публикация «Вспомнить все» от 29 августа 2013 года, цитата по Интернет-порталу KP.RU,

…

А вот этот снимок - плоты на реке Воронеж - напоминают историю строительства флота при Петре I. Вот так сплавляли строевой лес для верфи. А снимок сделан, когда город Воронеж поднимался из пепла после Отечественной войны. Сказали, что к городу с севера, из лесов, движется лента плотов, и я дежурил на круче - боялся их пропустить. 

…

Чтобы поймать этот момент на реке Воронеж, Песков дежурил на горе почти сутки.

…