Река Воронеж — «катер»и «баржи»

В 1960 году в газете «Комсомольская правда» была опубликована «Баллада о топоре». У этого произведения довольно сложная структура. Несколько сюжетных линий объединены местом действия, селом Чертовицы недалеко от Воронежа. Одна из сюжетных линий — рассказ о поездке автора на «катере» из города в это село. Рассказ о поездке короткий и содержит мало «формальных» подробностей (типа расписания движения и стоимости проезда). Но зато рассказ написан очень ярко, в фирменном стиле Василия Пескова. Читателю очень легко представить поездку, а любой любитель природы захочет сам прокатиться на «катере».

Рассказ о поездке можно довольно точно датировать. Произведение было опубликовано 17 апреля 1960 года. Но поездка явно произошла ранее, об этом говорит сам автор: «Висит на стене потертый, линялый рюкзак. Терпеливо ждет испытанный друг, когда кончатся городские мои дела». Старик, который постоянно измеряет температуру воды, говорит почти летнюю температуру 15 и 17 градусов. Такая температура воды в реке Воронеж может быть примерно с середины мая до середины сентября. То есть поездка на «катере» произошла не позднее 1959 года. На раннюю дату указывает упоминание о новом бетонном мосте: «У пристани стадо моторных лодок, возводится бетонный мост, влюбленные пары сидят на скамейках у берега…» Точная хронология строительства этого моста неизвестна. Но в качестве дата начала реконструкции этой автомагистрали обычно указывают 1958 год. То есть поездку можно датировать 1959 или 1958 годом. Такая датировка соответствует тексту. Автор в это время  работал в газете «Комсомольская правда» и постоянно проживал в Москве. Но в отпуск конечно приезжал к родственникам в Воронеж.

Для характеристики самого Василия Пескова можно отметить выбор маршрута. В отпуске он не пользовался привилегиями журналиста центральной газеты, а выбирал самый обычный «народный» маршрут (поездка в ближайший крупный лес на обычном рейсовом теплоходе пригородной линии). Ещё интересно отметить, что Василий Песков успел увидеть село Чертовицы на переломе его истории. На окраине села уже строиться огромный бетонный мост для новой автомагистрали,  через несколько лет на другой окраине села начнётся строительство нового «бетонного аэропорта». Но это еще будущее, а пока деревенский мальчишка радуется каждой поездке в город и мечтает о работе моториста на «катере».

«Баллада о топоре» Василия Пескова по сюжету явно пересекается с рассказом «Крепкая жизнь» известно воронежского писателя Владимира Кораблинова.  В обоих произведениях расхваливаются знаменитые чертовицкие челноки и знаменитые чертовицкие мастера, в обоих прекрасное описание природы, в обоих упоминается «катер» в Чертовицах (у Кораблинова «катер» грузовой, но зато с «караваном барж»). Оба произведения были написаны и опубликованы примерно в одно время, поэтому их интересно сравнивать.

Мне известны следующие публикации Василия Пескова, в которых упоминаются «катер» (небольшой теплоход) иили «баржи» на реке Воронеж:

Далее на странице приведены подробные цитаты. Также мне известны публикации, косвенно связанные с этой темой:

Публикация «Баллада о топоре» от 17 апреля 1960 года, цитата по Полному собранию сочинений (Том  2).

…

В село это из Воронежа можно попасть и «морем», и сушей. Если любите реку, садитесь на «катер». Так называют на пристани большую лодку с тракторным мотором. Прийти надо заранее, иначе не найдешь места среди корзинок, ведер, грибных лукошек. С базара, из города едут сельские бабы, и речная посудина бывает загружена доверху. Впрочем, местечко всегда находится и для собаки, и для ружья, и связку удочек пристроишь у борта. 

По дороге катер обязательно завернет в глухую лопушистую заводь. Тут вылезут рыбаки, чтобы остаться на ночь. Но это не последняя остановка. 

В лесном домике у реки живет «мотористина любовь». Она издалека услышит тарахтенье и будет стоять под вязом в белом нарядном платье, ожидать, пока катер ткнется в берег. Моторист будет долго пить молоко из глиняной корчажки. Потом начнется длинный разговор. Разговору может и не быть конца, но какая-нибудь баба не вытерпит: 

 — Ну будя, поехали!..

Катер спугнет стаю уток, качнет на волнах одинокую лодку. Медленно, но упрямо будет лезть катер против течения. Порой покажется — заблудились. Мелькнет в прорехе между дубами колокольня, а катер вдруг начнет забирать вправо, в луга. Не беспокойтесь — моторист свое дело знает. Это река, выйдя от Белой горы на простор, начнет выписывать кренделя между копнами и одинокими вербами… 

Перед закатом бабы начнут разыскивать свои лукошки и вы увидите на горе очень старую кирпичную церковь. А внизу — лес, река, лодки на приколе, приземистые, крытые камышом домики. Это и есть Чертовицкое. 

…

Каждое лето я еду в Чертовицкое. Брожу по лесным буеракам, ловлю рыбу. Иногда по утрам, когда туман заволакивает реку и видны только макушки у старых дубов, чудится мне стук топора и звон железа. Забыв про удочки, прислушиваешься к голосам, видишь богатырей в конопных фартуках, с волосами, схваченными ремешком… Стук копыт в тумане. Не сам ли Петр прискакал узнать, как исполняется царский указ и хороши ли лодки на воде?..

Уходит туман, уходят и грезы. На лошади прискакал тракторист из совхоза, а звон железа — удары по рельсу: в доме отдыха завтрак. Бегут ребятишки к воде, чей-то «Москвич» пылит на пригорке. Только церковь и пеньки от старых дубов на кладбище напоминают о прошлом… Спят на горе старые корабельные мастера, а слава о них живет по Хопру, по Дону, по Тихой Сосне.

…

Одна теперь отрада у старика — Витька, внук от средней дочери. Белоголовому мальчишке от матери шлепки попадают — то ногу доской прищемит, то палец порежет. Дед Иван всегда прикрикнет на дочь, а внука позовет, погладит по голове… 

— Вострый малый растет. В мотористы метит, шельмец. Прокатился до Воронежа — «на катер хочу!» и все тут! Ну что ж, пусть будет катер, теперь хоть на спутник садись — час добрый. А только и лодку стоящую сделать — это, брат, не цигарку с донником выкурить. Уметь надо! Все уметь надо — и лодку, и ракету. 

…

Висит на стене потертый, линялый рюкзак. Терпеливо ждет испытанный друг, когда кончатся городские мои дела. Ждет дня, когда сниму с гвоздя его и мы пойдем в магазины. Будем покупать зубастые синеватые крючки, тяжелые пачки с патронами, нехитрые подарки для стариков. А потом — стук колес, ожидание катера на бывшей петровской верфи, старые дубы и копны на крутых берегах. 

 — А, явились! — всплеснет руками седой перевозчик Федор Палыч. — Ну, ну! Сено в этом году душистое и клев подходящий… 

Публикация «Река и жизнь» от 19–23 ноября 1975 года, цитата по Полному собранию сочинений (Том  10, Том 11).

…

Села: Дальнее, Доброе, Карачун, Излягоще, Вербилово, Рамонь, Чертовицкое — лишь малая часть поселений, судьбу которых определяла граница — «черта» (Чертовицкое!). Все эти села были потом вовлечены в великое дело зарождения русского флота.  …

…

Так протекала жизнь у реки на больших поворотах истории. В спокойные годы река кормила, поила, соединяла и радовала людей. Она всегда была частью их жизни. Сейчас приметы былого взращенного на реке хозяйства исчезли. Нет рыболовных артелей. (Причину вряд ли надо и объяснять.) Нет водяных мельниц (мы видели только следы — сваи на берегах, жернова). Исчезли с реки плоты. В 1968 году последний раз прошли по Воронежу баржи. …

…