Задумчивая грусть (часть пятая)

ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки

(часть пятая)

ПРОВОКАЦИЯ КАК ЛЮБОВЬ

По прелестным арбатским переулкам, проходными дворами я вышла к галерее А-3, чтобы посмотреть выставку Михаила Алшибая под странным, страшным, провокационным название «Эксгумация». Но когда я стала рассматривать картины, совершенно гениальные в своей завершенной сути, поскольку их авторы-художники давно покинули сей свет, то поняла всю искреннюю теплоту этой экспозиции. Конечно, в наше время в названиях выставок должен быть провокативный вызов, дабы привлечь внимание зрителей. Но в данном случае дело не в названии, а в любви Михаила Алшибая, художника и коллекционера, к полузабытым, но одаренным художникам. «Золотой фараон» Гаяны Каждан, «Процессия» Александра Камышова, «Веревочная лестница» Андрея Демыкина поэтично говорят о воскрешении исчезнувшего времени, в поисках которого находился и великий Марсель Пруст. Для истинных талантов, таких, как сам Михаил Алшибая, времени не существует, потому что они запечатлели свою душу в вечности.

В ЧЕТЫРЕ ОКНА

Бывают такие места вблизи Москвы, которые представляют собой как бы конец света. Дорога заканчивается при въезде в деревню. Автобус разворачивается и уезжает. За деревней во все стороны раскинулись почти дремучие леса, в которых преобладают ели и сосны, где тьма грибов и ягод. Одна изба была в четыре окна, что говорило о том, что в ней живут необычные люди, поскольку все избы деревни были в три окна. В избе из четырех окон жила старая женщина, родившаяся еще до революции. Её муж в японскую войну был ранен в Порт-Артуре. И вот когда она об этом узнала, то отправилась за мужем в совершенно неведомое место через всю страну. Неграмотная. И что самое удивительное, нашла его, и привезла домой. Как сама она говорила - привезла своё счастье. Они прожили долго и счастливо около тридцати лет. Нажили троих детей, которые уехали в Москву. Потом муж умер. Она осталась одна. К ней относились с подозрением, а с другой стороны с почтением. Она для обитателей деревни была загадочной. Но к старости они все сблизились. Всех старух объединило одиночество.

ЯЗЫК ПИСАТЕЛЯ

И я опять вспоминаю, перечитывая на ночь, «Золотую розу» Константина Паустовского. Эта удивительная вещь пронизана красотой слова. После Паустовского хорошо почитать прозу современного писателя Юрия Кувалдина. Я наслаждаюсь его поэтическим языком, со вкусом построенными фразами, скрытой иронией, нежностью, легкостью. В каждом произведении присутствует интонация, мелодия. Ни одно слово автор не напишет зря. Это настоящая классическая проза, автор выработал свой стиль, в каждом произведении чувствуется своя мелодия, ритм. Например, в романе «Так говорил Заратустра», каждая глава начинается со встречи Нового года, вся жизнь героев строится от одного Нового года до другого, от ёлки к ёлке. А ёлки служат своеобразными вехами на пути человека от рождения к смерти.

КРАСОТА

Когда я вижу у писателя со вкусом удачно построенную фразу, то довольно часто вспоминаю «Золотую розу» Константина Паустовского. Само повествование в этой вещи пронизано украшенностью, и я понимаю, что художественная проза - это украшенный со вкусом текст. Так безликая массовая архитектура, то есть вообще без архитектуры, а плоские блочные дома навевают тоску, как будто их делали такие же серые, плоские люди, лишенные чувства прекрасного. А вот в старой Москве еще встречаются дома с лепниной, с резными наличниками, с кариатидами и атлантами, с мозаикой модерна. И ты понимаешь, что человек рожден жить украшено. Не напрасно говорится, что именно красота спасает мир.

МЫСЛЬ ЕСТЬ СЛОВО

Я вспоминаю, что во времена моего детства самым любимым занятием у меня и моих друзей было чтение. Например, я наслаждалась книгами Николая Гарина-Михайловского: «Детство Тёмы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры». Позднее я была влюблена в прозу Уильяма Фолкнера, в трилогия о Сноупсах. И тогда я стала замечать, что мой мысленный мир расширяется через мастерски написанное художественное слово. С годами я стала понимать, что мысль как таковая выражается только словами. Некоторые люди думают, что мысль – это нечто воздушное, неосязаемое. Но там, где нет слова, там нет мысли. Да. А тогда, в детстве и юности мы любили собираться вечерами в укромных местах и пересказывать только что прочитанные книги. Особенным уважением пользовались ребята, которые имели доступ к взрослым книгам. Книги с той поры - самые верные мои друзья, а чтение так и осталось моим любимым занятием. Я не понимаю вопроса о любимом писателе, каждый серьёзный, классический писатель дарит свой художественный мир. Путешествуя по миру литературы, я открываю новые и новые миры и они гораздо разнообразнее и увлекательнее для меня, чем любые другие путешествия.

НОВОЕ ИМЯ

Мария Орфанудаки - имя для меня новое. Помимо того, что проза её отличается яркой образностью, изобразительностью, в ней дан тонкий психологизм в отношениях персонажей. Обо всём этом я думала, читая её рассказ в 6-м июньском номере журнала «Наша улица» «Memory» с эпиграфом, говорящем о многом: "Ты ушёл навсегда, но не из наших сердец". Пронзило просто ощущение сопричастности, как будто со мной это происходило. Мария Орфанудаки показала глубины женской души в очень знакомых жизненных ситуациях. Она точно передала женское поведение в предлагаемых обстоятельствах. Мы начинаем вспоминать сцены, встречи с любящими людьми, и пытаемся найти ту точку, от которой начался как бы обратный отсчет, к трагическим событиям.

“Наша улица” №153 (8) август 2012