Маргарита Прошина
ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ
заметки
(часть девяносто четвёртая)
ЖИЛ И ПЕЛ
Человек умирает, а о нём говорят с улыбкой, мол, жил и пел. Да, есть исключительные люди, живущие легко, не причиняя никому вреда, а наоборот, ободряя и поддерживая любимых, родных и близких, как задушевная песня, улыбкой, добрым отношением, делами, которые умеют чинить всё так искусно, вызывая восхищение и удивление окружающих, в минуты печали они отвлекают, увлекают страждущих, без них даже светлый день тускнеет. Воспоминания о таких людях чудесным образом заряжают живущих, посылая импульс созидания и мелодии их душ.
УБОРЫ ВЕСНЫ
Снега напоминают мне о том, что жизнь повернулась к весне, и я вновь вижу первые цветы, эти долгожданные уборы весны, пение птиц, наблюдаю за их вдохновенной работой по строительству гнёзд, чтобы успеть высидеть в них птенцов, научить летать, я любуюсь клейкими нежными листочками, умиляюсь при виде первого мотылька, с детской радостью, как будто вижу всё это впервые, несмотря на то, что солнце всё быстрее исчезает за горизонтом, я жду с нетерпением обновления вновь, чтобы увидеть прекрасные весны уборы.
ЛЕДЯНОЕ ЗЕРКАЛО
Мой пруд замёрз. Самый первый мороз превратил его в ледяное зеркало, искрящееся, когда лучи солнца скользят по нему, а в серые дни он превращается в зазеркалье, в котором за ещё тонким прозрачным льдом можно увидеть сказочные водоросли, в которых прячутся и русалка, и властелин подводного царства и золотые рыбки, а я хожу к ледяному зеркалу, чтобы увидеть себя в новом свете, и полюбоваться тем, как на нём исполняют, едва касаясь, под музыку моей души и легкомысленного ветерка снежинки свой сказочный танец.
К ЗАБОТАМ
Как бы я ни воспаряла в иллюзиях, но всё время нужно возвращаться к заботам, о которых неизбежно напоминает реальная жизнь, помимо обязательных ежедневно повторяющихся действий, совершаемых автоматически, постоянно возникают непредвиденные, но требующие времени и внимания дела по хозяйству, в процессе их выполнения вдруг рождаются оригинальные творческие идеи, которые необходимо зафиксировать письменно, поскольку они исчезают так же молниеносно, как и возникают, поэтому, приступая к заботам повседневным, я спешу к клавиатуре компьютера.
КОГДА УСНЁТ ТРЕВОГА
Всю жизнь тревога не покидает меня, порой даже по каким-то пустякам, на нерве тонком душа трепещет, прежде я всё искала причины, мечтая обрести душевный покой, не догадываясь, что тревога эта связана с потребностью моего воображения найти выход из тревожной ситуации, когда же я начала уже довольно давно сочинять короткие эссе, в голове моей сами собой возникли образы, которые требовали выхода из тени, я написала один рассказ, другой, но тревога не исчезала, а мои героини стали снится мне, уговаривая рассказать о них, так я поняла, что тревога есть потребность творчества, которая исчезает вместе с воплощением тревоги в текст.
НА ШУМНОЙ СЦЕНЕ
Играю роль себя самой на шумной сцене жизни, без репетиций роль мне удаётся сплошным экспромтом, порой поступки мои, как и потоки событий меня то удивляют, то невероятно поражают: хочу сказать одно - произношу другое, как будто кукла я, ведомая невидимым режиссёром, то спорю бесконечно и по пустякам с собой, бывают даже тягостные ссоры, но звуки многоликой сцены заглушают голос мой, сама себя не слыша, вновь ошибаюсь я, но продолжаю роль свою на шумной сцене жизни, которую пишу всю жизнь сама.
ОСКОЛКИ ПАМЯТИ
Старушка вспоминает жизнь свою, но ничего конкретного не помнит, лишь смотрит на бутылочку с отбитым горлышком, из которой через соску её кормили молоком лет сто назад, осколки памяти ослепляют, и она, прикрыв глаза, облизывает пересохшие губы, но не ощущает вкуса тёплого молока, из левого глаза вытекает слеза и медленно сползает по щеке, смахнув слезу, она видит себя на руках у отца с пышным голубым бантом на голове, и медленно проводит ручкой по его носу, они оба смеются, вот мама вырезает ажурную снежинку из салфетки, ёлка колючая, она плачет, а папа целует её ручку и улыбается…
ВДРУГ УЛЕТЕЛО ВРЕМЯ
Часы остановились, день застыл черно-белой фотографией с моим изображением, взирая на себя и понимая, что это я, часы, которые возникли в небе чайкой, застывшей в остановленной секунде, я только на мгновение прикрыла глаза, как день исчез, изумлённая и растерянная устремилась на поиски его, осмотрела каждый уголок, открыла всевозможные двери, дверцы, ящики, и долго вглядывалась в переплёты книг на полках, надеясь на подсказку, но тщетно, время улетело безвозвратно.
ЛАД
На все лады за речкою поёт гармонь, и я рада этому ладу, и в этом чувствую усладу, но поладить с самой собой в некоторые моменты жизни довольно проблематично, не говоря уж о налаживании взаимопонимания с другими людьми, но когда всё-таки путём проб и ошибок научишься ладить с собой, то лад спасает, и как только он наступает, хочется погладить котенка, вот уж мгновение настоящего лада с собой, со всем, что тебя окружает, в голову приходят только ладные слова, записываешь их, получаешь ладный текст, всё получается ладно, когда ладно на душе.
ПЛАВНОЕ ДВИЖЕНЬЕ
Куда спешишь, моя подруга, которая есть я, сама в себе спешу, останови мгновенье для плавности полёта души своей, и помолчи, тогда она заговорит, возможно, даже запоёт о том, чего тебя лишает суета, в которой смысла нет, ведь плавные движения способствуют хорошему настроению, отрывается от земли и устремляется ввысь взгляд твой, улавливая полутона, детали вокруг, которые ты не замечаешь в спешке, а ведь именно они преображают твою жизнь, нелегко быть плавной в вечно спешащей в Москве, но ты старайся!
КРУГИ МОЕЙ ЖИЗНИ
Давно пора всем и всюду уяснить круговое вращение, вспомнить что пространство искривлено, что луна крутится вокруг земли, а москвичи гоняют на машинах по МКАДу. Так что забудем о прямом движении вперёд. Коммунизма там нет. Очевидное же недоступно. И в этом ошибка. Люди по-прежнему думают, что идут постоянно куда-то вперёд. Я же всю жизнь вращаюсь по кругу, и радует сердце мой наивный круговорот, с каждым кругом я узнавала что-то новое, уверенность в том, что я буду счастлива, не покидала меня даже в моменты печалей и неудач, а они были детские, а вот книги я читала взрослые и они стали самыми лучшими моими друзьями, которые всегда вели меня по кругам жизни, пока на одном из кругов я не написала свою первую книгу, а потом вторую, с тех пор я вращаюсь в превосходных книжных кругах.
ЛЮБЛЮ МЕЧТАТЬ
Когда-то пела я - вот стану я большой, и сразу полечу вослед тому лучу, который восхвалял пернатый Мандельштам, да птицей стану я, мечта моя со мною во снах летала я над городами средневековыми и горными вершинами, ныряла в облака, а птицы пели мне о странах дальних, и проживала жизни героев книг, мечты мои росли со мной и стали книгой, осуществлённой песенной судьбой.
НЕСЛУЧАЙНОЕ СЛУЧАЙНОЕ
Да это всё случайное, забудь, и будь как все, работа, дом, семья, уют у телевизора, но жизнь ведь вся насквозь состоит из случаев, только ты умей ловить прекрасные мгновенья, которые, на первый взгляд, происходят совершенно случайно, но являются судьбоносными, если ты готова к волшебным изменениям, решайся, рискуй, тогда неслучайное станет судьбоносным.
МРАК ДЕКАБРЯ
Только откроешь глаза, а за окном темно, ещё не рассветало, а уже декабрьский день погружённый во мрак к концу подходит, не зги не видно - нет фонарей, лошади фыркают невидимые, Чехов на ощупь пробирается по Трубной улице к своему очередному снятому углу, чахоточно поёживаясь, покашливая от сырости. Да, декабрьский мрак угнетает. Конечно, проще простого спрятаться от него за книгой Чехова, когда достаточно освещённого письменного стола и горького кофе, чтобы погрузится в старую Москву, а если ещё звучит музыка, то я чувствую себя совершенно счастливой, как будто я у Станиславского на «Чайке». и воспринимаю мрак декабря как особый период книжного уединения, когда из окружающего мрака появляются милые сердцу образы.
ПРОПОРЦИИ
Во всём необходимо соблюдать пропорции, того убавить, а сего добавить, здесь угол подрубить, а там продлить колонны, добавить чеснока и две щепотки соли, тогда получишь результат, радующий глаз или приятный вкус - это очевидно, пропорции особенно необходимы в писательском творчестве, в соотношении монологов персонажей с вкраплениями изобразительных средств языка, с балансировкой всей ткани текста, поскольку это говорит о мастерстве автора и придаёт произведениям ту глубину, которая не отпускает тех, кто ценит в литературе не то, о чём говорится, а то, как это сделано.
СНАРУЖИ
Снаружи человек вроде всем хорош, а что внутри - не знаю, и так обо всём складываются первые впечатления, что вижу - снаружи, а о том, что внутри, понять сразу невозможно. Внешний вид - витрина, от которой зависит успех, и так во всём, несоответствие впечатлений о содержании с ней вызывают разочарование, желание либо привести их в соответствие, либо отторжение. При множестве разочарований, желание заглянуть внутрь не исчезает, любопытство одних и жажда познания других есть вечное движение, способствующее развитию.
СТУК СЕРДЦА
Стук сердца - автомат, работающий сам по себе без нашего участия, мы как часы заведены на век, есть человек, он век стучит сердечно часами спешки, будней и любви, и надежды, а он о сердце даже не задумывается пока оно работает без сбоя, но как только случаются странные ускорения или торможения, вот тут он вспоминает о сердце, прислушивается испуганно, и звук этот мгновенно для него становится самым главным, самым дорогим и близким, незаменимым другом.
ВПОЛГОЛОСА
Приятен неспешный разговор при настольной лампе вполголоса с приятным собеседником, который понимает тебя с полуслова, в такой обстановке слова приобретают особый, доверительный смысл, который угадывается в малейших оттенках интонации, как и взгляд и жест, вполголоса можно решить любые вопросы, добиться взаимопонимания, тогда как попытки переубедить собеседника, как и давление на него, обречены на провал.
КАПРИЗНЫЕ ЛЮДИ
Чуть что-то не по ним, как они начинают капризничать, как дети, точнее, как невоспитанные дети, вызывая изумление, раздражение, а то и улыбку своим эксцентричным поведением, понятно, что новорожденные воспринимают себя в окружающем мире первоначально, как центр мира, но постепенно к большинству из них по мере взросления приходит осознание себя его частицами, кроме тех, которые не желают понимать очевидное - что они лишь малая частичка его, они продолжают обижаться, донимать окружающих своими капризами, не понимая всю нелепость своего поведения.
ПРИЛЬНУВ К СТЕКЛУ
Не замечаем мы стекла, мы сразу попадаем за него из дома на улицу, с улицы на первых этажах заглядываем в комнаты, мы редко вспоминаем о стекле, как не вспоминаем о словах, просто не видим слов, благодаря которым вскрывается сущность мира и мы существуем в нём. Очевидное невидимо, я произношу слово «воздух», делаю глубокий вдох, - всё это благодаря словам, как видимое, невидимое, слышимое, чувствуемое через слова, так, прильнув к словам, как к стеклу, я понимаю, что живу.
СВЕЖИЙ ВОЗДУХ
Идём на улицу подышать свежим воздухом, не думая о нём, не вспоминая, а просто машинально в нём живём, изредка, восхищаясь его свежестью, а дышать не устаём, но читая, что «воздух был чист и свеж, как поцелуй ребёнка», - мы чувствуем вместе с Лермонтовым прозрачность горного воздуха, находясь в уютном московском сквере, видим его необычайную прозрачность, благодаря чувствам, выраженным прекрасными метафорами, и тогда невидимое становится зримым, приобретая запах, вкус, цвет в первоклассной прозе.
ГАЛЕРЕИ
В галереях висят картины, прежде так думала я, а ныне сплошь галереи нелепой одежды, аксессуаров, прочей канители. Я заметила, что пошлость всегда хочет прикрыться высоким искусством, но силёнок не хватает, потому что картинами любуются, а горе предприниматели всё хотят что-то продать, как правило, совершенно бесполезное людям, при этом навязчиво пытаясь убедить посетителей, в том, что эти глупости преобразят их жизнь невероятно, наивные люди поддаются на уговоры, превращая свои дома в склады ненужных вещей.
ВАКАНСИЯ ПОЭТА
Стихи слагают все вокруг, но среди них не нахожу поэта, способного при жизни занять вакансию Поэта, уточню, быть значимым поэтом в книге вечности, которая слагается сама собой без продвигающих его современников, возможно, в наши дни он пишет в тиши свои божественные строки, которые случайно будут найдены в будущем, находка эта станет событием столь грандиозным, что имя его мгновенно разлетится по всему миру, а произведения встанут в один ряд с Данте и Мандельштамом, надеюсь на это и верю.
ГЛАВЫ ЖИЗНИ
Читаю жизнь свою, как книгу, и поражаюсь остроте иных глав, ужели это я была тогда, сомнения мучают меня, та Маргарита больше похожа на одну из моих героинь, о которой я только ещё собираюсь написать, но картины её жизни слишком уж сильные эмоции вызывают у меня, неожиданно возникая в памяти, с другой стороны, чувства и поступки отдельных глав минувшей жизни меня не просто удивляют, а ставят в тупик, потому что я нынешняя вела бы себя в подобных ситуациях совершенно иначе, значит, это - вымысел, продолжу, пожалуй, чтение жизни, интересно, во что это выльется в очередном рассказе.
В ОГОРОДНОЙ СЛОБОДЕ
В Огородной слободе
налетела мыслей стая…
Сразу видно, быть беде.
Почему? Печаль простая:
неужели снег везде?!
СНЕГ ИДЁТ
Всё время погружена в мысли о снеге, спрашиваю себя: куда же он исчез, где идёт, а ведь шёл всё время каждый год он не раз в декабре, напоминая о приближении праздника, который понятен всем на нашей маленькой планете, которая без устали кружится немыслимое количество лет, но для неё они всего лишь являются секундами. Слушаю новости о том, что снег идет где-то в Африке, а за моим окном дождь идёт, но я жду новогоднего волшебства, зная, что вот-вот снег пойдёт, открыла книгу, и он пошёл: «…Снег идет, снег идет, // Снег идет, и всё в смятеньи: // Убеленный пешеход, Удивленные растенья, // Перекрестка поворот».
ПРОТЕКШИЕ ДНИ
Смывается рекой моё сознанье, я ведь не я, а полная река, такая широкая, что растекается по всей суше моего воображения, течение уносит печали и горести, а любовь, нежность, жажда творчества всё полнее проникают в сердце, которое трепетно бьётся в реке моих книг.
ВОЗМОЖНОСТИ
Возможностей у каждого вагон, но не каждый даже тележку осиливает, пасуя перед всеми, кто стал памятником, объясняя себе, что на памятники нужно смотреть, а соревноваться с ними не имеет смысла, поэтому большинство людей с момента рождения даже не ставят перед собой цель дотянуться даже в мыслях до великих, ведь мгновения жизни так кратки и упоительны. Есть смельчаки, которые с младых ногтей заявляют, что прославятся, удивят и поразят своими успехами, но не спешат добиваться этого, ведь впереди - целая жизнь, понять же то, что возможности у всех на старте одинаковые, но реализовать их дано только тем, кто не задумываясь, каждый день отдаётся творчеству в одиночестве.
ВОКЗАЛ
В который раз куда-то уезжаю, явь перепутывая со сном, сижу на чемодане в Вязьме на вокзале в мае, а просыпаюсь в декабре то на Курском, где вижу Веничку, распрашивающего спешащих пассажиров, как пройти к Кремлю, то на Белорусском, где ожидающие поезда во все глаза в тысячный раз смотрят «Белорусский вокзал», мелькают, дабы выбить слезу, надуманные персонажи, от которых я шарахаюсь в сторону, и сразу оказываюсь в высоком мире Павловска: «И я вхожу в стеклянный лес вокзала, // Скрипичный строй в смятеньи и слезах. // Ночного хора дикое начало // И запах роз в гниющих парниках - // Где под стеклянным небом ночевала // Родная тень в кочующих толпах...» куда я еду всю жизнь, зачем, ответить не могу, судьба такая путаница, дорог так много, манят они меня!
КАК МНОГО ПУШКИНЫХ В МОСКВЕ
Культ Пушкина так велик, что, даже утратив улицу Пушкина, ныне она Большая Дмитровка, именем его называются музей изобразительных искусств, к которому Пушкин никакого отношения не имеет, литературный музей, что естественно, и театр, который давно надо было называть театром Таирова. А вот по количеству памятников в Москве Пушкин впереди всех поэтов - помимо известного в целом мире памятника на Пушкинской площади, который дважды перемещался с места на Тверском бульваре, известных всем памятников с Натальей Гончаровой у Никитских ворот и на Арбате, Ротонды со скульптурной композицией «Александр Пушкин и Наталья Гончарова» в скверике на пересечении проспекта Мира и Мясницкой улицы, их ещё около десяти, а уж с памятными досками о местах его пребывания значительно больше, но главное не в их количестве а в том, что Пушкин был и остаётся самым знамениты москвичом на все времена в своих произведениях.
ДОСТОЕВСКИЙ ВРАГ БАНКИРОВ
Включишь утюг, и из него голоса банкиров - берите кредиты! То-то Достоевский послал к ним Раскольникова… Банкиры, как черти, выскакивают из телефонных трубок, хватают за руки в магазинах с криком: «Возьми кредит!» Как только деньги стали у нас товаром, так все бросились создавать банки, забыв о том, что банкиры есть паразиты рода человеческого, заставляющие на них работать… Конечно, Достоевскому не везло в рулетке, но он суть паразитизма вычленил сполна, ничего не делать, а только проценты с наивных и безголовых брать, уж Фёдор Михайлович настрадался от них, но всё же нашёл способ: около каждого банка то и дело появляется тень Раскольникова.
УЛИЦА ЧЕХОВА
Москвичи так сроднились с улицей Чехова, что после возвращения ей безликого названия «Малая Дмитровка», горько сожалеют об утрате, потому что Москва - это Чехов, а Чехов - это Москва. Я встречаю его постоянно на улицах московских - иду ли по неуютным декабрьским переулкам и слышу фырканье невидимых лошадей, и вижу в свете тусклых фонарей высокую фигуру Чехова, который покашливая от сырости и чахоточно поёживаясь, пробирается к своему очередному съёмному углу; проезжаю станцию метро «Трубная» и слышу его голос: «Труба, этот небольшой кусочек Москвы, где животных любят так нежно и где их так…». Улица Чехова! Как не хватает её Москве! Чехов ужасно любит Москву, тоскует о ней, не покидает, как истинный москвич.
"Наша улица” №242 (1) январь 2020