"Задумчивая грусть" заметки (часть двадцать шестая)

Маргарита Прошина

ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки

(часть двадцать шестая)

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ АПРЕЛЯ

Остроумные шутки и розыгрыши, связанные с днём смеха, память моя не сохранила. Получается так, что и вспомнить особенно нечего, кроме возгласов: «Ой, у тебя стрелка на чулке!», или «Девушка, у вас спина белая!», и тому подобное. Я в день этот непременно напеваю с самого утра пьесу Петра Чайковского из цикла «Времена года» - «Апрель», написанную на стихи Аполлона Майкова «Весна»:

Голубенький, чистый

Подснежник-цветок!

А подле сквозистый,

Последний снежок...

Последние слезы

О горе былом,

И первые грезы

О счастье ином...

Светлая грусть о безвозвратно ушедшей беззаботной поре детства неизменно охватывает меня именно первого апреля. Я бойко играю эту пьесу, мурлыкая под нос слова. И всегда слышу голос любимой учительницы музыки, Ольги Сергеевны: «Деточка, мягче касайся пальчиками клавиш! Я должна увидеть и услышать, как ты восхищённо любуешься первым, пробившимся к солнцу подснежником!» Удивительно, но каждый раз в этот день со мной происходит одно и то же много лет. Потом я уже вспоминаю скворечники, которые мы готовили ко Дню птиц. Воспоминания окутывают меня неизменным теплом, вне всякой зависимости от погоды реального дня. Я готовлю угощение птицам, любуюсь ими и мурлычу: «Голубенький чистый…»

НЕЗАМЕТНО ВЕЧЕРЕЛИ

Средиземноморский ветерок вместе с горячим солнцем недолго гостил в Москве, опьяняя нас далёкими лёгкими запахами цветущей весны. Ветви деревьев доверчиво устремились вверх, рисуя фантастические узоры на фоне постоянно меняющегося неба. Неисчерпаемые силы открылись навстречу весне. Но природа, как истинная женщина, не устаёт преподносить нам сюрпризы. На смену апрельского тепла в марте, она преподносит нам суровые студёные мартовские дни в апреле. Свет небесный потускнел, съёжилось всё вокруг, рисунок волшебный превратился в пустую сеть рыбацкую. Серый день незаметно переходит в холодную стылую ночь, а душа верит в неминуемую скорую весну, предвкушая «бледно-голубую эмаль» неба, нежную зелень, в «забвение печальной смерти». Вот-вот незаметно вернётся южный ветер и проснётся всё вокруг.

ЖИВОЕ ПЕНИЕ

Музыка не всегда присутствует с рождения в жизни каждого человека. Песня же, напевы песенные доносятся со всех сторон, как до нашего рождения, так и на протяжении всей жизни. Мамы, папы, бабушки, няни, укачивая ребёнка, ласково напевают что-то усыпляющее. У каждого есть своя песня, связанная с детскими воспоминаниями. Люди любят петь. И не только на праздниках за столом. Песня может звучать про себя, внутри, в соответствие с настроением. Я невольно напеваю во время работы, это очень поднимает творческое настроение. Когда душа поёт у компьютера, то и тексты получаются особенно проникновенными. Вообще мелодия украшает и преображает всё вокруг. Одно дело петь для себя, а другое - в компании. В таких случаях надо прислушиваться к окружающим, уметь слушать и слышать. Очень достойное качество! Живое пение может стать истинным испытанием для окружающих в случае отсутствия у поющих музыкального слуха. Я заметила, что громче всех поют люди, лишенные мелодизма. Вот это - испытание! Они заглушают всех, да ещё обычно знают слова песни. В таких случаях лучше не мешать им. Пусть солируют, при этом довольно искренно. Живое пение поднимает настроение при наличии чувства юмора и доброго отношения к людям.

ВЕСЕННИЙ ДУХ

Всюду витает дух весенний, возбуждает интерес ко всему, кружит голову. Весна держит паузу перед буйным цветением, которое неизменно из года в год преображает всё вокруг. Вот так и в творчестве - от первого написанного слова рождается замысел, потом появляется герой, который переделывает его по-своему, а в результате получается рассказ самостоятельный, далёкий от первоначальной идеи. Вот это-то и есть для меня самое дорогое - рождение нового рассказа. Весенний дух пробуждает неожиданные переменчивые настроения, каждое из них я спешу записать, чтобы не утратить безвозвратно. Он едва уловим. Просыпается неспешно земля, оттаивает. Облака движутся непрерывно по делам своим, рассеивая попеременно то мелкий дождичек, то крупинки снежной пыли. Пасмурно, но с ветерком доносится нежный аромат пробуждающихся трав. Едва проклюнувшихся. Птицы деловито и внимательно осматривают их, в поисках прошлогодних семян и сонных букашек. А почки на глазах увеличиваются, набухают. Как только теплый луч коснётся их, так и раскроются. Они уже истекают клейкой смолой, дурманящей до безумия, с кислинкой. В четвёртый день второго месяца весны в воздухе витает весенний дух.

ТИХО

Замысел возникает в тишине. Нет, не возникает, а приходит извне. Сначала я слышу едва уловимый шелест страниц, переходящий в шёпот, который передаётся мне. Возникают образы, расплывчатые, неожиданные, иногда знакомые - все что-то говорят, не слушая друг друга. Я закрываю уши руками, пытаясь защитить себя от сплошного шумового потока. Тихо пишутся стихи. Тихи они на бумаге. Я озвучиваю их сначала про себя, а потом невольно произношу:

тихо буквам

в черных строчках

сжаты губы

алой точкой

тайны знаков

тянут ввысь

где инако

выткан смысл

Успокоившись, я сосредотачиваюсь на определённом образе и вступаю в диалог с ним. Разговоры, разговоры, записи, споры, ссоры изматывают меня. Но и расстаться я не могу с ними. Сажусь к компьютеру и жму на клавиши. Каждый раз я поражаюсь, наблюдая появление на мониторе слов, которые самостоятельно складываются в новые фразы. От первоначальной идеи ничего не осталось. Я читаю их с неподдельным интересом, никогда даже не предполагая, чем это закончится. Но удовольствие получаю ни с чем не сравнимое от самого процесса. Поэзия приходит тихо-тихо после шелеста страниц.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

День недели воскресенье. Невольно сделала открытие. Воскресение - еженедельный праздник Христа. Быть может, всем это давно известно, что каждую неделю он воскресает. И всё это ради нас. Какой пример мужества и самопожертвования! А я об этом всерьёз задумалась только сегодня. Нужно обладать колоссальной внутренней силой, чтобы жить постоянно в этих повторах. Но почему после каждого воскресенья всегда наступает понедельник?! Эта мысль угнетала меня с первых школьных лет. В период каникул я все дни называла «субботой». Это был мой любимый день недели, ведь одна только мысль о том, что впереди ещё воскресенье, вызывала ликование. Понимание того, что годы учёбы были безмятежно счастливыми, пришло, конечно же, когда они стали воспоминанием. Прелесть воспоминаний состоит в том, что их можно слегка корректировать, делая акценты на приятных и ярких событиях. Неприятности я стираю из памяти, не хочу их помнить, тем более вспоминать. Постоянное ожидание выходных утомляет, более того - ускоряет время. Не успела вкусить радость воскресного дня, как опять наступает понедельник - и на работу. Следовательно, чтобы избавиться от понедельника, нужно заниматься только творчеством!

РУЧЕЙ

Стала размышлять над словом «ручей», а не над потоком воды, струящимся где-то в овраге весной довольно бурно, несущим сухие листики, травинки, обмывающим почерневшие кое-где островки льда, на которые осторожно выходят утки, не улетавшие всю зиму из Москвы, которая стала местом постоянного жительства множества пернатых, забывших о долгих перелётах в южные страны, в которых и люди-то никогда не бывали, и о которых, должно быть, размышляет до сих пор позеленевший бронзовый печальный Гоголь, сидящий в московском дворике, тоскующий о том Днепре, через который эти утки никогда не перелетят, ведь они даже ручей не могут перелететь, тот самый ручей, над которым я размышляю. Ручей речей насыщенных подтекстом, который, если присмотреться, звучит отовсюду, пытаясь вовлечь меня в свой потаённый смысл.

ДОВОЛЬНЫЕ И НЕДОВОЛЬНЫЕ

Доброжелательность, приветливость, улыбка в глазах незнакомого человека способны подарить хорошее настроение на весь день. Но масса людей, от которых исходит негатив, к сожалению, значительно преобладает. Есть такие люди, которым всё не нравится, на их лицах застыла маска неудовольствия. Одним видом своим способны они испортить настроение всем и каждому всегда и везде. При этом у них от этого настроение поднимается. Колючими глазками-буравчиками смотрят угрюмо на улыбающегося человека, как бы с осуждением. Они создают вокруг себя тяжёлую напряжённую обстановку. Более того, ещё и всячески комментируют своё недовольство такими, например, вопросами, как: «Чему радуешься?» или «Чего зубы скалишь?» От подобных недовольных хочется отодвинуться, уйти при первой же возможности, если же это нереально, то лучше никак не реагировать. Лица, бесконечные лица - красивые, симпатичные, привлекательные, весёлые, добрые - взгляд мой невольно отыскивает именно их в нескончаемом людском потоке.

ТОНКИЕ СТРУНЫ ДУШИ

Тонкие струны человеческих душ, запечатлённые в знаках, живут в вечности, согревая друг друга. Какой-то непонятный звук донесся из глубины души. Как будто хрустально упала сосулька за окном. И тут же зазвучала мелодия, окутывая меня всю невероятно нежным перезвоном, как будто кто-то едва касался палочками ксилофона. В этот момент я догадалась, что моя душа убежала из моего тела. Наверно, так начинается музыка. Помимо моей воли она звучит где-то далеко, не во мне. Но все-таки я понимаю, что этот нежный, ласковый звук издает именно моя душа. В ней сохранилась эта музыкальная тема, которая когда-то произвела на меня сильное впечатление, а теперь помимо моей воли вдруг в этот миг возникла. Вот зазвучали струнные так деликатно, едва ощутимо. Удивительная мелодия, лаская слух, звучит уже вне меня, но я чувствую, что это душа моя незаметно отделилась и услаждает меня, создаёт поэтическое настроение. Я боюсь пошевелиться, опасаясь, что прозрачная музыка исчезнет бесследно, я хочу запечатлеть это мгновение словами. Я пишу, только слово написанное позволяет сохранить память о чудесной музыке души моей. Ведь и дивную музыку эту композитор тоже написал нотными знаками на бумаге, теперь по нотам её исполняют музыканты, чтобы она жила в душах и сердцах слушателей.

ВКУСНОЕ СЛОВО НИКОЛАЯ ЛЕСКОВА

Читая Николая Лескова, я как бы кончиком языка пробую на вкус каждое слово, так аппетитно он их ставит друг за другом. Самобытность текста, оригинальность в мыслях, суждениях восхищают меня в произведениях Николая Лескова. Он буквально двумя-тремя словами передаёт запахи, предметы быта, психологическое состояние персонажей, как например, в рассказе «Зимний день»: «В кухне прочистилось; чад унесло; из кухаркиной комнаты, озираясь, вышел робко лавочный мальчик; у него на голове опрокинута опорожненная корзина». Одно предложение, а какая глубина и насыщенность! В отсутствии хозяйки прислуга живёт своей жизнью, спешит заняться настоящими «делами» продолжения рода человеческого, поскольку о смысле и значении жизни в доме хозяйки их и господа не задумываются. Вот и кухарка с горничной по-своему разумению устраивают амурные дела. После любовных утех напившись холодной воды из крана, кухарка и горничная довольные, понимая друг друга без слов, приступают к исполнению своих обычных обязанностей, после «приятного бонжура». Причем, кухарка этот «бонжур» исполняла с мальчиком. Лесков сочными красками, присущими только ему, нарисовал картину нескольких часов одного зимнего дня в доме женщины, которую можно было бы назвать почтенной, если бы «на лице её не отпечаталось бы слишком много заботливости и искательности». Жизнь в нём проходит день за днём в сплетнях, интригах, попытках поживиться за чужой счет.

НА ГОРОХОВОМ ПОЛЕ

Храм Вознесения на Гороховом поле много повидал на веку своём, есть ему, о чём поведать нам, да молчит он, хранит тайны свои. Стоит он на углу улицы Радио и Гороховского переулка, возвышаясь над крышами домов, красуется. Строений в стиле раннего московского классицизма осталось совсем немного. Редкой красоты с высоченной колокольней храм, украшенный колоннами на голубом фоне, парит над крышами стареньких домов, обращая взгляд человеческий ввысь. Сохранился в этих местах дух московский, да и полюбоваться есть чем при неспешной прогулке: усадьба Демидовых, бывший Елизаветинский институт, одноэтажные и двухэтажные дома, в каждом переулке есть не одна изюминка. История здешних мест сохранилась в названиях: Малый Демидовский, Токмаков, Елизаветинский переулки, Доброслободская и Старая Басманная улицы, Лефортовская набережная. Когда-то в далёкие допетровские и петровские времена здесь работали кустари-ремесленики на мелких фабричках, шла довольно оживлённая торговля на рынках, старообрядческие храмы мирно соседствовали с немецкими кирхами. Старинные палаты и купеческие особнячки, мощеные мостовые, живописное старинное место московское - немецкая слобода.

ФЁДОР ТЮТЧЕВ О БЕССМЕРТИИ ДУШИ

Тютчев обладал поразительным свойством выразить суть мирозданья в нескольких строках. Конец света он отвергает, об этом наиболее полно и выразительно он написал стихотворение «Последний катаклизм» уже в двадцать три года:

Когда пробьет последний час природы

Состав частей разрушится земных:

Все зримое опять покроют вод

И божий лик изобразится в них!

1829

Божий лик изобразится, следовательно никакого конца света никогда не будет, потому что Бог есть Слово. Здесь Тютчев выразил то, о чём философы писали многотомные трактаты. Поэт убеждён, что даже в случае Апокалипсиса ничто не сможет уничтожить душу бессмертную, «божий лик», и всё возродится вновь. Фёдор Тютчев, размышляя о жизни и смерти человеческой, о душе и её бессмертии, пишет как абсолютно независимый философ. Проблемы возникновения всякой жизни, проникновение в самую суть вещей, тайны мироздания поэт передаёт буквально несколькими строками, от глубины мысли которых, у меня захватывает дух. Наша философия заключена в литературе.

ОЧАРОВАНИЕ ЛЕСКОВА

В начале семидесятых годов Лесков пишет один из самых известных рассказов своих «Очарованный странник». Иван Северьяныч, странствует по реке жизни, как бумажный кораблик по весеннему ручью, он человек простой, не из благородных, но обладает редким качеством пропускать все испытания и неожиданности судьбы через себя. Герой рассказа поведывает нам события жизни многотрудной своей. Он человек бесхитростный, способный на искреннюю, бескорыстную любовь. Судьба сводит его с магнетизёром, который даёт ему «в жизни новое понятие». Он избавляется от пьянства и отдаёт без раздумья все деньги за цыганку, а затем и душу свою за неё отдаёт. Вот какая это любовь самоотверженная, что он совершает страшный поступок, исполнив мольбу любимой Грушеньки: «Я весь задрожал, и велел ей молиться, и колоть ее не стал, а взял да так с крутизны в реку спихнул...». Он это сделал ради любви к ней, из сострадания, а теперь только об одном и думает: «…что Грушина душа теперь погибшая и моя обязанность за нее отстрадать и ее из ада выручить. А как это сделать - не знаю и об этом тоскую, но только вдруг меня за плечо что-то тронуло: гляжу - это хворостинка с ракиты пала и далёконько так покатилась, покатилася, и вдруг Груша идет, только маленькая, не больше как будто ей всего шесть или семь лет, и за плечами у нее малые крылышки: а чуть я ее увидал, она уже сейчас от меня как выстрел отлетела, и только пыль да сухой лист вслед за ней воскурились». Этот простой человек любил красоту так трепетно, как не каждый сможет любить. Провидение движет странником, идёт он по жизни с молитвой, и никак не может сгинуть, и никак погибнуть не может. Искусно владеющим словом Лесков очаровал меня, и продолжает очаровывать.

ДОМИК МЕЧТЫ

Воображение уносит меня на остров, одиноко омываемый лазурными волнами в неведомых далях, а там, я вижу почти театральный домик, совсем как у Арсения Тарковского в стихотворении:

Был домик в три оконца

В такой окрашен цвет,

Что даже в спектре солнца

Такого цвета нет.

Он был еще спектральней,

Зеленый до того,

Что я в окошко спальни

Молился на него…

Видение поэтическое и такое осязаемое, что я хочу в нём остаться, чтобы любоваться нежными закатами и восходами, слушать пение райских птиц, умываться росой. Но, поскольку в мечтах, как и в жизни, всё проходит и исчезает бесследно, я тороплюсь описать этот чудесный домик с изумрудными ставнями, сквозь щёлочки которых струится мягкий свет, веет теплом и доносится музыка.

ВСЁ КРОМЕ СЛОВА ПРОХОДИТ

Популярность, слава, известность, память - понятия, весьма, относительные. Время неумолимо движется по кругу и уносит всё дальше мнения, легенды, предания, связанные с кумирами поколений. В шестидесятых годах упивались славой Грибова, Тарасовой, Кторова, Гриценко и многих других актёров, и, казалось, что с их уходом закончится театр. В действительности никогда ничего не заканчивается, а только меняется в соответствие требованием времени. Сколько поколений талантливых, выдающихся актёров разошлись по кладбищам вместе с восторгами и памятью о них. Какое-то время отголоски их славы доносились до детей и внуков их поклонников, а затем стихли, исчезли. Невольно напрашивается вывод о том, что слава актёров находится внутри своего поколения, и исчезает, как рисунки на песке, которые бесследно смывают волны. Я тоже многих актёров, игрой которых восхищалась, сегодня совершенно не помню. Память избирательна. А вот Чехова, Платонова, Пришвина помню, почему? И не просто помню, а слышу их голоса, перед глазами возникают образы писателей при одном только упоминании их имён. Мало того, мгновенно как бы рождаются в памяти их произведения, герои, возникает целая цепь ассоциаций. В чем тут дело? Ответ предельно прост: в записанном слове. Это очень хорошо понимал Михаил Козаков - актёр, режиссёр, писатель, поэтому он оставил откровенные, ироничные книги о времени и о себе - " Рисунки на песке " и "Третий звонок". Он понимал значение письменного слова и писал: "Вообще, я считаю себя в первую очередь актером, во вторую - режиссером, в третью - чтецом и только потом я - "бумагомаратель». Однако может так случиться, что через много лет все забудут про мои роли и мои спектакли, а книга как раз и останется для людей, которые будут интересоваться театральным процессом в те времена, когда я проживал на земле". Слово было вначале, и только слово было и есть вечно!

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Погружение в этот заманчивый процесс - размышления, чаще всего, происходит как бы от случайного слова, произнесённого вскользь, от любой мелочи, которая служит толчком к целой цепочке мыслей, самых разных: о прошлом, об отношениях, о настоящем, о будущем. Размышлять можно о смысле только одного слова, о том, как оно меняет оттенки в разных контекстах. Самое сладостное размышление - погружение в творческий процесс! Ничего увлекательнее для меня нет. Просто объяснить себе не могу, каким образом, разматывая одну нить рассуждения о чем-либо, я переключаюсь на совершено другую мысль, которая как некое озарение ведёт меня уверено по сложному лабиринту рассуждений, которые приводят путем невероятных озарений к неожиданному заключению. Появляется интересный ход, который полностью переключает ход размышления, уводя мысль на нечто иное. Размышление - это целый каскад ассоциаций, ведущий к раскрытию неведомого в собственной душе.

НЕПОСТИЖИМЫЙ ДАНТЕ

Для меня Данте непостижим, понимание этого возникло в результате обращения к «Божественной комедии» в зрелом возрасте. Прежде я поражалась легкости, так мне казалось, его стиха, совершенно не вдумываясь в бездонность и неисчерпаемость этого величайшего произведения мировой литературы. Читала я «Божественную комедию» в переводе Михаила Лозинского, восхищалась особой рифмовкой, терцетами, точнее сказать формой, а содержание схватывала весьма поверхностно. Самоуверенность и поспешность суждений свойственна молодости, особенно в тех случаях, когда имеются пробелы в образовании и знании литературы. Понадобились многие годы для того, чтобы я поняла, что «Божественную комедию» необходимо читать и перечитывать, можно познавать, размышлять, но нельзя познать во всей полноте и глубине в силу того, что произведение это бездонно! В качестве примера приведу только одну терцину под номером восемьдесят два:

***

О честь и светоч всех певцов земли,

Уважь любовь и труд неутомимый,

Что в свиток твой мне вникнуть помогли!..

Данте обращается к чести и знанию всех творцов, которые были до него, произведения которых он познал, с большим уважением, отмечая их бескорыстное служение и любовь к творчеству, поскольку это позволило ему создать свой художественный «свиток». Гениальный Осип Мандельштам в «Разговоре о Данте» написал: «Чтение Данта есть прежде всего бесконечный труд, по мере успехов отдаляющий нас от цели. Если первое чтение вызывает лишь одышку и здоровую усталость, то запасайся для последующих парой неизносимых швейцарских башмаков с гвоздями». Да, комедия Данте истинно - божественна.

ВЕЧНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ

Смотрю, не отрываясь на веточки дерева, и вижу, как буквально на моих глазах раскрываются почки, выпуская листочки, такие маленькие, меньше чем с ноготок новорожденного ребёнка, блестящие, как будто их кто-то воском натёр, цвета нежно зелёного, пропитанного солнцем. Цветом этим можно любоваться дня два-три, потом он утратит свою первозданность. Птицы галдят, шумят, суетятся вокруг меня и над головой моей, собирают кто веточку, кто соломинку, кто пёрышко - торопятся построить гнезда для рождения новой жизни. Из года в год, из века в век, происходит процесс вечного пробуждения, расцвета, рождения, вызывая трепет, вселяя надежды, окрыляя на творческий созидательный труд. Вот оно - колесо вечности повернуло из тени к свету, медленно движется, для него это мгновение, а для меня ещё одна весна, ещё одна возможность вновь наблюдать пробуждение природы и бесконечное зарождение жизни. Робкие первые травинки, с каждым днем набираясь земных соков, покроют своим фантастическим по цветам, оттенкам и рисунку ковром землю и преобразят до неузнаваемости, прикроют шрамы и раны, нанесённые человеческой рукой.

АБ ОВО

Ежегодно в чистый четверг на страстной неделе готовимся к началу света, добра, радости. Верим, устремляя взор на центральный золотой купол храма Воскресения Словущего на берегу Москвы-реки в Даниловской слободе, что всё начнется с чистого листа, а горести, неприятности исчезнут там, в прошлом, которого не было, ведь именно Слово сказало нам о начале начал.

Аполлон Майков

* * *

Повсюду благовест гудит,

Из всех церквей народ валит.

Заря глядит уже с небес…

Христос воскрес! Христос воскрес!

С полей уж снят покров снегов,

И реки рвутся из оков,

И зеленеет ближний лес…

Христос воскрес! Христос воскрес!

Вот просыпается земля,

И одеваются поля,

Весна идет, полна чудес!

Христос воскрес! Христос воскрес!

Осветим яички и куличи, накроем стол праздничный. Поздравим друг друга с Писахом-Пасхой, с Днём писателя, Днём слова, которое и есть начало всех начал. Именно так. Начнём сначала. Да ещё и покрасим яички, чтобы радостно взгляду было при виде вечности и бессмертия.

ДЖОН МИЛЬТОН «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ»

Рассказ о «Потерянном рае» Джона Мильтона зазвучал по-русски в исполнении замечательного поэта и переводчика Аркадия Штейнберга в семидесятые годы. Благодаря его таланту и эрудиции я имею возможность читать это «великое мировое творенье, пред которым падаю ниц!» Труд колоссальный, своего рода подвижничество! Это, в сущности, Библия в стихах. Погрузилась в чтение и перенеслась в драматические события, послужившие причиной изгнания из рая. В который раз, вникая в слова Отца Небесного:

...И Отец

Предвечный, Всемогущий (где же нет

Его присутствия?) проговорил

Такое слово Сыну Своему:

- По нашему подобью Человек

И образу да будет сотворен!

Да будет властелином рыб морских,

Небесных птиц, и полевых зверей,

И пресмыкающихся по Земле!"

Изрек и сотворил тебя, Адам,

О Человек! О прах земной!

И вдул Дыханье жизни в ноздри.

Создан ты Воистину по образу Творца,

Его подобьем подлинным, и стал

Живой душой...

Я стала размышлять о том, как трудно осознать, что я тоже создана по образу и подобию Бога, что я - часть его, следовательно, жить и поступать я должна боголепно. Труд творения другого мира и других существ для его заселения свершился в шесть дней, а я за несколько десятилетий своей жизни медленно подступаюсь к пониманию этого. Созданы-то мы по образу, а вот души наши развивается по-разному, а то и не развиваются, порой человек даже не задумывается о величайшей цели своего появления на этот свет - создании своего художественного мира, чтобы остаться в вечной жизни. И живут спокойно люди, не зная ни о Мильтоне, ни о Данте, и даже ни о Чехове.

ИЗ XXI ВЕКА В XIX

После длительной прогулки по неисчерпаемым переулкам и дворам старой Москвы, я внезапно почувствовала невероятную усталость, и, не успев подумать даже, где бы мне отдохнуть, подняла глаза и даже не сразу осознала, что стою буквально рядом с городской усадьбой Хрущёвых-Селезнёвых на Пречистенке, в которой расположен литературный музей всеми нами почитаемого Александра Сергеевича Пушкина. Сама судьба позаботилась о том, чтобы я совершила переход из века нынешнего в век позапрошлый. Приветливый охранник впустил меня в усадебный двор, покрытый стеклянным куполом. «Как же это по-московски!» - невольно воскликнула я. Век нынешний с его новыми материалами, технологиями удачно сочетается с архитектурой девятнадцатого века. Мне кажется, что Александру Сергеевичу бы это понравилось. Спускаюсь в цокольный этаж, любуюсь прелестью фонтана, вдыхая его свежесть. С трепетом поднимаюсь собственно в комнаты, рассматриваю редкие книги, миниатюрные портреты, фарфор, изделия из стекла и бронзы XVIII-XIX веков. Выхожу на галерею, с которой открывается чудесный вид на Атриум, и представляю, как там, внизу Александр Сергеевич веселится с друзьями-писателями ночами, когда музей закрыт. Звучит музыка, Чайковский из «Пиковой дамы». Оркестр репетирует перед вечерним концертом.

СОН ПЕТРА ВЯЗЕМСКОГО

Бессонница - удивительное состояние, которое вдохновляло и вдохновляет поэтов и писателей во все времена. Я ещё раз убедилась в этом, проснувшись глубокой ночью, в голове моей кружились расплывчатые образы, чтобы собраться с мыслями я взяла томик стихов Петра Вяземского:

… Всплывает всё со дна души

В тоске бессонницы печальной,

Когда в таинственной тиши,

Как будто отзыв погребальный,

Несется с башни бой часов;

И мне в тревогу и смущенье

Шум собственных моих шагов

И сердца каждое биенье...

Ум весь в огне; без сна горят

Неосвежаемые очи,

Злость и тоска меня томят...

И вопию: "Зачем вы, ночи?"

1863

Смятение охватило мою душу. Согласитесь, что в этом присутствует нечто мистическое! Такое совпадение! Воспоминания нахлынули на меня из потаенных уголков памяти, настолько размышления Петра Вяземского были созвучны моему состоянию. Постепенно в голове моей созрел очередной рассказ, печальный и светлый одновременно, навеянный стихотворением Вяземского «Зачем вы, дни?...» Бессонница истинный помощник в творчестве. Я увидела готовый рассказ.

ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ АЛЕКСАНДРА ТИМОФЕЕВСКОГО

Заниматься творчеством без оглядки, не просить, не заискивать, а весело, азартно заниматься любимым делом - писать стихи, нисколько не подстраиваясь под тех, от кого зависит их публикация, в стол. Именно так живёт Александр Тимофеевский, шестидесятник, который никогда не заботился о своей славе, а просто пишет сердцем, не изменяя себе. Первая книга стихов «Песня скорбных душой» вышла только к шестидесяти пятилетию поэта в 1998 году в издательстве «Книжный сад». Александр Тимофеевский умеет передать атмосферу, дух времени, настроение так образно, что читатель оказывается внутри исторического времени, как например в одном из любимых моих стихотворений «На проспектах твоих запылённых…»:

На проспектах твоих запыленных,

На свету, если свет, и впотьмах,

В грязно-серых и грязно-зеленых,

Просто в грязных и серых домах,

И в огромном квартирном закуте,

Здесь, на третьем моем этаже,

Как-то странно мне думать до жути,

Что со мной все случилось уже.

Восемь строк всего и весь ужас, серость, подлость безвременья, которое длилось более семидесяти лет, передан с поразительной глубиной и психологизмом. Александр Тимофеевский обладает горячим, молодым, добрым сердцем. Его слова к песне «Пусть бегут неуклюже…» поют в каждом доме, вне зависимости от возраста, без улыбки петь и слушать её невозможно, а вот как лаконично и точно он даёт определение старости:

Знаешь, что такое старость -

Старость, когда в сердце лёд,

Водка с праздников осталась,

Но её никто не пьёт.

2006

Возраст ведь - это состояние души! Душа Александра Тимофеевского поражает своей молодостью и неизменным вдохновением.

МУДРОСТЬ КИРИЛЛА КОВАЛЬДЖИ

Мысли о неотвратимости конца неоднократно посещают каждого из нас в течение жизни. Поиск ответа на вопрос о том, что ждёт нас там за неизбежной чертой - один из главных вопросов художественной литературы. Варианты ответов разнообразны, бесспорно только одно - что жизнь сохраняется в слове. «Вначале было Слово…» с этих слов начинается книга Нового Завета Евангелия от Иоанна. А что ждёт меня после земной жизни? Волнение, беспокойство, страх, сомнения - самые разные чувства охватывают людей во все времена, и многие в суете земной жизни не задумываются о вечной жизни, о сохранении себя, посвящая всё время приобретению сиюминутных благ, в надежде, что они как-то помогут им там… Сегодня я повторяю стихотворение Кирилла Ковальджи «После», в котором поэт даёт свой ответ на вечный вопрос:

После прожитой жизни я удивлен:

висит надо мной Вселенной громада,

не чувствую крыш. Круги звездопада -

во весь небосклон.

После прожитой жизни я мал и велик,

потерян и найден. Мне вечности мало.

Любовь возвышала меня и ломала,

я к небу приник.

Возникну когда-нибудь, как я возник

из небытия Я теплый, пощупай.

Доволен я мыслью мудрой и глупой:

не кончится миг.

Уйдя - со всех наплываю сторон,

и вы без меня - навеки со мною.

Я буду нигде, раскинут судьбою

весь небосклон.

Бесконечный звёздный небосклон, вечная жизнь ждёт каждого, кто подобно мудрому Кириллу Ковальджи стремится выразить и сохранить себя в слове.

ОТРАЖЁННЫЙ СВЕТ

Солнце светит с другой стороны дома и отражается в торце белого дома напротив окна. В квартире от этого отражения создается искусственная атмосфера чуть ли не Северного сияния. Оно ослепляет меня. Я невольно прикрываю глаза, одновременно меняя угол зрения, и привычная обстановка ускользает, каждая деталь выглядит не знакомой мне. Как же много зависит от света! Я направляю зеркальце на солнце и управляю ярким лучиком, получая оригинальные изображения обычных предметов из загадочного зазеркалья. Всё есть свет. Живопись основана на свете и тени, кино - тем более. Особенно интересно наблюдать, как использует свет Феллини для получения желанного изображения. Как скрупулёзно он выстраивает кадр, лично отслеживая освещение, умело используя контровой свет, достигая фантастических результатов, например, в фильме «8½» сцена Мастрояни в ванной.

БЕЗЫМЯННОЕ ПЛАМЯ ГЕОРГИЯ АДАМОВИЧА

Одиночество, неприкаянность, бесконечные поиски внутренней гармонии, любви, иллюзорные надежды обрести себя, в постоянно меняющемся, чужом, непонятном мире слышу я в стихотворении Георгия Адамовича, написанном в тысяча девятьсот двадцать седьмом году. Поэту уже тридцать пять лет, он живёт в эмиграции, всё к чему он стремился, чем жил в молодости исчезло:

Без отдыха дни и недели,

Недели и дни без труда.

На синее небо глядели,

Влюблялись... И то не всегда.

И только. Но брезжил над нами

Какой-то божественный свет,

Какое-то легкое пламя,

Которому имени нет.

Он испытывает изматывающее чувство тревоги, потери земли под ногами. Мир вокруг него - свободен, свободен и он, но где тот божественный свет, который прежде брезжил над его поколением поэтов и единомышленников?! К чему стремиться, куда идти?! Утрачена надежда обрести художественную гармонию.

РОДНИК НЕИСЧЕРПАЕМЫЙ

Бардовская песня ассоциируется, прежде всего, с родником чистой воды, истоки которого находятся в глубине души автора. Родник этот состоит из слов, музыки и авторского исполнения, причем, когда это единство нарушается, тогда это становится уже песней. Истоки бардовской песни уходят в глубину веков, но суть остается неизменной, мне кажется. О времени, чувствах, любви, верности, дружбе, предательстве, о жизни и её смысле - рассказывают напевно барды. Стихи их достигают глубин нашего сердца, лечат раны душевные, дарят надежду. Они являются свежим воздухом очищения, обладая целебным действием. Я задумалась вновь об этом, читая сонет Джона Китса «Как много славных бардов золотят…», написанный почти двести лет назад (1816), в переводе Григория Кружкова:

***

Как много славных бардов золотят

Пространства времени! Мне их творенья

И пищей были для воображенья,

И вечным, чистым кладезем отрад;

И часто этих важных теней ряд

Проходит предо мной в час вдохновенья,

Но в мысли ни разброда, ни смятенья

Они не вносят - только мир и лад.

Так звуки вечера в себя вбирают

И пенье птиц, и плеск, и шум лесной,

И благовеста гул над головой,

И чей-то оклик, что вдали витает...

И это все - не дикий разнобой,

А стройную гармонию рождает.

Творенья бардов действительно для нас являются одновременно «пищей для воображенья», успокоением душевным, приносят гармонию, помогают пережить смятение и страхи. Я не знаю, о каких твореньях бардов написал Китс, но он гениально и точно передал значение песен истинных бардов всех времён и народов. Лично в моей душе зазвучали песни Булата Окуджавы, Евгения Бачурина, Вероники Долиной. Напевая «Молитву» Окуджавы, я села писать.

"Наша улица” №174 (5) май 2014