31. О ходячих покойницах
В деревне Спирютине Андогской волости к крестьянину Кутузову пришла умершая жена рано утром, когда он топил печку, а маленькие дети спали.
Пришла и говорит: «Ты неладно печку-то топишь, дай-ко я тебе пособлю». Он стал молитвы читать и креститься – не уходит, хотел ударить топором – ловко увернулась. Наконец догадался взять с божницы икону Крещения Господня и пошёл к ней – «и потерялась».
***
В той же деревне к Петру Морозову «ходила жена». Приходила даже днём и показывалась всей семье, даже заботилась о хозяйстве: старшей дочери наказывала, чтобы получила лукошко[1] муки, которое покойницей было дано взаймы соседке.
Мужа преследовала всюду. Никуда выйти нельзя, – говорит, – всё за мной ходила. Раз я пошёл плетень поправлять, и она пришла, стоит у кустика, рукой манит: «Иди, – говорит, – Петруша, сюда!» Я схватил вицу, что колья были связаны и побежал за ней – ушла и с этыя поры не приходила.
***
В деревне Кадуе Пусторадицкой волости к одному старику «ходила жена». Слышим, ночью старик шепчется с кем-то. Догадались, что это покойница – матушка. На другую ночь двери заперли и зааминились[2], легли спать и слушаем с мужем…
Около половины ночи кто-то стал по сеням ходить. Старик встал, вышел во двор и опять в избу идёт, только слышим, двое топают, и опять шёпоты пошли.
Не одну неделю так было. Нам с мужем страшно стало, да и думаем, до добра она не доходит. Приступили это мы к нему: «сказывай, ходит к тебе матушка». Поначалу отнекивался, потом заплакал и говорит: «Ходит, даже два раза приходила и в баню приходила, веник приготовит и выпарит».
Мы стали пытаться у добрых людей, и научили нас в избе везде натыкать, благословясь, чертополоху и рябины.
Сделали эдак-то, она пришла, да в избу-ту не может попасть. Походила, походила кругом, да как шаркнет по углу избы! Изба вся задрожала, думали, рассыплется, а сама закричала: «А-а! Догадался, старый пёс! Я бы те дала!»
И с тех пор всё затихло.
[1] «лукошко» – гнутый коробок (кузовок) из дранки, бересты
[2] «зааминились» – помолились