ДЕРЕВЕНСКОЕ ЗАСТОЛЬЕ

Следующий материал показывает насколько высоки были и есть нравственно-духовные представления, верования и поступки наших крестьян. [Далее материалы Этнографического бюро кн.В.Н.Тенишева, 1899 г. – ред.]

Великим грехом считается уронить на пол кусок хлеба или крошки.

Разговаривать за столом грех (кроме праздничного застолья), потому что «неровно вырвется лишнее слово какое», могущее оскорбить священнодействие акта еды. Один крестьянин из д.Уломы говорил по этому поводу:«Если за едой сидят смирно [молча – авт.-сост.], или разговаривают про хорошее, то около стола ангелы, и хлеба меньше съедят, у всех «выть» [принятый распорядок приёма пищи, а так же аппетит всех семейников – авт.-сост.] меньше будет; если говорят много, да ещё и о худом, то около стола вертятся бесы – хлеба больше надоть, потому у всех «выть» большая будет, да и бесы станут есть хлеб».

О ПРАВИЛАХ ПОВЕДЕНИЯ И ДЕРЕВЕНСКОМ ЭТИКЕТЕ ЗА СТОЛОМ

Высказывания многих наших писателей и журналистов (в основном либералов) о деревенских жителях часто звучат в уничижительной форме: «деревенщина», «пьянь», «бескультурье», «простонародье», «лаптем щи хлебают» и т.д., забывая о том, что весь культурологический негатив, как раньше, так и сегодня [XXI век – ред.] имеет городские корни: воровство, бандитизм, наркомания, то же самое пьянство, хамство, мат, преклонение перед дикими огрызками попсовой европейской «культуры» - все эти «прелести» невозможно приписать жителям наших сёл и деревень. Обвинения явно не по адресу.

Еде придается святое значение, потому что всякая пища, по мнению народа, дается людям от Бога, по Его милости к нам, поэтому всё съедобное называется «Божьим даром» и обращаются с ним как со святынею, соблюдая известные правила благопристойности, не лишённые суеверных приёмов и основанные главным образом на боязни «греха».

Особенности уломской и кадуйской кухни зависели не только от климатических условий (урожайный или не урожайный год), но и от всего нравственно-бытового уклада того времени. Что выражалось через отношение к столу и правилам поведения за ним; отношение к посуде и деление пищи на постную и не постную (скоромную). Были такие понятия, как «свадебный» (княжий) стол, похоронно-поминальные, праздничные застолья. Разнообразить стол заставляли и смена времён года, и местные традиции, знания, умения, и личные пристрастия стряпухи – большухи [Далее материалы Этнографического бюро кн.В.Н.Тенишева, 1899 г. – ред.].

У наших крестьян еда – святое и очень важное дело; даже стол, за которым едят, они сравнивают с церковным престолом и стараются избегать класть на него предметы, к еде не относящиеся. «Стол – тот же престол [Божья ладонь – авт.-сост.], за которым Батюшко Христос сидел», - говорят они.

В Великий четверг денежки считают до солнышка, «мурашовник» [взятые из муравейника несколько горстей – авт.-сост.] приносят и раскидывают его по двору и хлеву, чтобы скотина не болела и плодилась. Совершают ещё массу обрядов, чтобы в доме был достаток. [Экспедиционные фонды МБУК «ЦНТКиР», 1990-е гг.]

Мужик скидывает с себя портки и всю остальную одежду, оставшись совершенно голым, крестится и с кряком вываливается на улицу. Жёнка за ним, заранее похохатывая от предстоящего цирка. Мужик, зажав «хозяйство» руками, начинает, как очумелый, носиться вокруг своей усадьбы, по честному развивая предельную скорость на которую он способен. Обряд иначе будет недействителен. Жену разбирает смех, она громко смеется. Смех раздается от соседнего крыльца, там соседка «помирает» от смеха над своим «бедолагой», который тоже прыжками (снег-то холодный) бежит быстрее лани, да забыл зажать своё «хозяйство», и «хобот» болтается во все стороны. Бабы уже устали от смеха. Наконец их бегуны пулей залетают в дом и на печь, прикрыв срам подвернувшейся одежиной. Но не все мужики удачно завершают эти три круга. Один упал и разбил нос, другой упал, зацепившись за палку и еле приковылял до дома. Говорят: «Черти палки под ноги подставляют…» Не очень удачным будет год у этих мужичков.

Кряхтит и сопит деревенское сообщество мужиков, думая о предстоящем подвиге. Быстро всполоснув лицо, встают на краткую молитву. Затем строго говорят своим «кровопийцам»:

– Отвернись, бесстыжая!

– Ха, ха, ха, да больно надо..!

Утром, часов с пяти жёны начинают будить своих «благоверных»:

– Вставай, муженёк, веть сегодня Великий четверг, бежать надо…

– А… Что? Великий четверг? И что на улице?

– Да подморозило. Видишь, стёкла застыли.

Ещё один, достаточно забавный обряд, нацеленный на достаток в доме, проводился утром в Великий четверг по всем Уломским деревенькам. Следует сказать о том, что обряд был обязателен только для мужчин – «большаков». И мы знаем о том, что Великий четверг – это подвижный праздник и иногда он бывает очень ранним, когда на улице еще лежит снег и бывает очень холодно и темно:

Утром Великого четверга вставали очень рано, до солнышка. Хозяйка брала горшок со сметаной, мутовку, садилась у раскрытого окна и начинала работать мутовкой. Хозяин выходил на улицу, садился на помело и начинал по солнышку объезжать дом и все хозяйственные постройки. «Доехав» до раскрытого окна кричал хозяйке: «Хозяюшка, а в доме сметана, масло и молоко есть?» Хозяйка отвечала: «Есть, да и будет!» Хозяин опять садился на помело и делал очередные круги, каждый раз спрашивая хозяйку о том, чего по его разумению должно быть много в хозяйстве. Перечислялся весь домашний скот и овощи с огорода. Данный обряд очень древний, и если он дожил до наших дней, значит, есть в нём рациональное зерно, так как ничего лишнего и бессмысленного крестьяне не делают.[Экспедиционные фонды МБУК «ЦНТКиР», 1990-е гг. Далее материалы Этнографического бюро кн.В.Н.Тенишева, 1899 г. – ред.].

Крестьянский стол и достаток в доме целиком «вырастал» в лесу, на пашне, в реке, на покосе и скотном дворе. Но и всё это ещё не давало гарантии к благополучию, необходимо было совершить ряд магических обрядов для успешного ведения

хозяйства. Особо успешным днём для такого рода занятий считается Великий четверг перед Пасхой. Обрядов Великого четверга на территории Череповецкого и Кадуйского районов экспедициями Кадуйского центра народной традиционной культуры и ремесел записано очень много. Я же остановлюсь лишь на некоторых из них.

У каждого народа путь к пище обставлен огромным количеством обрядов, обычаев,примет, суеверий, магических действий. По-разному и поедается пища. У одних народов пищу едят, сидя на полу и без стола, другие сидят «по-турецки» за низкими столами. Кто-то ест руками, мы используем ложки (вилки русская традиция не знала), японцы и китайцы едят палочками и т.д.

***

Труден путь человека к хорошему, качественному застолью. И главное на этом пути – ежедневный упорный труд. Недаром в народе говорят: «Как потопаешь – так и полопаешь».

Смех за столом [обычным – авт.-сост.] считается еще более греховным действием, чем разговор о худом. При нём стол окружают те же бесы, которых «люди тешат смехом во время еды». Одна старуха при мне унимала расхохотавшихся за обедом внуков, но они, очевидно, не понимали, как можно смехом беса тешить, и продолжали смеяться. Тогда старуха пустила в ход более понятное и образное увещание: «Перестаньте, неслухи, смеяться! А нет, так бес в блюдо насерет!» Дети испугались за порчу похлебки и прекратили смех.

Даже к христианскому доброму обычаю – молиться перед едой, народ присоединяет суеверный приём. В обыкновенное время перед едой семья молится Богу недолго и без земных поклонов, даже допускается молитва в одиночку (кто раньше вымыл руки, раньше и молится, кто опоздал – молится после); но перед ужином под воскресенье и другие большие праздники большак зажигает лампаду и свечку, и вся семья молится довольно долго (минут 10-15) с частыми земными поклонами, при этом он (только большак) кладёт на пол «голицы» (рабочие рукавицы без вязанок) и, делая земные поклоны, ударяет в них (голицы) лбом. Все крестьяне так делают, но не один не мог объяснить мне значение и смысл этого обряда…

Хотя в будни члены семьи могут молиться перед едой в одиночку, но хозяин не позволит никому из них сесть за стол раньше его самого, и только когда он сядет, усаживаются все остальные. При этом он строго наблюдает, чтобы заходили за стол с одной стороны, а именно против солнца, и того, кто по

забывчивости вздумает зайти с другой стороны, «впосолонь», он щёлкнет ладонью по лбу, обругает «нехрещённым старовером» и заставит заходить, откуда следует. Напротив, из-за стола следует выходить в обратную сторону, т.е. «впосолонь» (по солнышку), чтобы не обойти стол кругом, «а то ребят много будет у того, кто окружит стол» - у него будет столько детей, сколько человек сидело за обедом.

Еда совершается чинно: обедающий сначала откусит от ломтя, а потом положит ломоть на стол, берёт ложку, поддевает ею похлёбку и, отправив в рот, медленно жуёт, положив ложку на стол, и только после того, как пережёванное проглотит, опять

берётся за ломоть хлеба, и т.д. Нельзя есть «вприхлёбку», т.е. нельзя брать ложкой похлёбку сряду два раза за одним откушенным куском – это большой грех, т.к. вторая ложка идёт в пользу беса. На том же основании нельзя брать на ложку два куска мяса – один бесу поступит. Ложки на стол кладут вверх горбком, чтобы их закрыть от беса.

В предлагаемом материале по источникам XIX века и материалами фольклорно-этнографических экспедиций Кадуйского центра народной традиционной культуры за 1994-2017 гг. по крестьянскому застолью прослеживается абсолютная схожесть. Это говорит о том, что в традиционной культуре, даже при сегодняшнем её разрушении, в народной среде сохраняются глубинные смысловые коды и культурологические доминанты, необходимые в современной жизни. Дальнейшие тексты подтверждены большим статистическим материалом, поэтому в целях экономии места, мы не указываем реквизиты наших исполнителей. [Далее из экспедиционных фондов МБУК «ЦНТКиР», 1990-е гг.]

Одной из особенностей крестьянского застолья является то обстоятельство, что пищу ели всегда из одного общего блюда деревянными ложками – это, по мнению наших дедушек и бабушек, помогало жить дружной и крепкой семьёй.

Нельзя класть локти на стол, за столом надо сидеть прямо, иначе важное и святое значение стола унижается.

Грешно садиться за стол в нижнем белье, чавкать, полоскать зубы, курить, ложить каравай хлеба вверх нижней коркой. «Ему от этого тяжело,- говорят крестьяне,- ну-ко коли бы тебя кверху ногам…»

Каждое, поставленное на стол блюдо начинает сам хозяин, предварительно перекрестясь и сказав вслух: «Господи, благослови!» Иные при этих словах закрещивают каждое новое блюдо.

Хлеб режет тоже хозяин, соображаясь с числом сидящих за столом, чтоб не отрезать лишнего куска (для беса). Если кто-то доел свой кусок, хозяин режет ему новый. При почине каравая хозяин делает крест на ребре его. Если креста не сделать, начатым караваем будет пользоваться бес чрез увеличение «выти» [аппетита – авт.-сост.] семейников. На ночь каравай начинать не следует – это приведёт к постоянному безденежью, а если и придётся начать, то горбок, на котором сделан крест не съедается, а прикладывается на ночь к караваю. Крест на горбке и сам горбок служат надёжной защитой.

Лишняя ложка на столе предвещает значительный убыток в семье (чья-то смерть, или выход замуж, или чей-то уход на заработки). Лишняя ложка – это подарок бесу, а если одной ложки не хватает, значит кто-то из родных сидит голодный.

Нельзя есть с ножа и через нож на столе – злой будешь. Нельзя резать хлеб ножом, которым убивают животных, потому что от этого ножа «хлебу будет этак же больно, как больно скотине, когда её режут». В каждом доме для хлеба имеется специальный «хлебный» нож. Этим ножом не режут сырое и варёное мясо и не употребляют его для других нужд.

Торопливость в еде признается неприличною и греховною.

Крестьяне не стесняются во всякое время вслух выпускать из себя «вольный дух», но если такой грех случится за едой, то большак даст подзатыльник и выгонит из-за стола.

Грех не пригласить разделить трапезу пришедшего во время обеда в дом постороннего человека. На его приветствие: «Хлеб да соль!» - отвечают: «Хлеба есть! Садись-ко с нам обедать!» В большинстве случаев гость не сядет, отговорится: «Кушайте, кушайте на добро здоровье! У меня былое дело», но хозяин рад будет накормить его, чем Бог послал, и настоит, чтобы гость принял участие в семейном обеде.

Любой крестьянин знает, что «на ходу» есть нельзя, нельзя есть в шапке, немытыми руками или в рукавицах – это грех. В полночь есть нельзя [после 12 часов ночи – авт.-сост.], так как в это время везде разгуливает «нечистая сила». «В полночь есть

– нечистого кормить,- говорят мужики, ён всё слопает, а сам-от ты ровно бы как и не ел, никакой пользы тебе не будет от пищи».

Первый ломоть от каравая дают девицам, чтобы груди большие были, с этой же целью они едят края от пирогов. А замужним этого есть нельзя – мужик спиной к ней спать будет.

Между установленными в известное время «вытями» [завтрак, обед, паужин, ужин – авт.-сост.] для всей семьи есть нельзя. Например, съесть кусок хлеба между обедом и ужином – от этого «выть» (аппетит) увеличивается. «Кусоловничать» (есть между вытями) разрешается только маленьким детям.

Перед употреблением какого бы то ни было напитка крестьяне крестятся и говорят: «Господи, благослови!» В полночь пить нельзя: может зараза всякая прилипнуть, да и вода ночью «спит».

Хозяйки очень заботятся о том, чтобы в содержимое посуды (похлёбку, каши, молоко, вода и т.д.) не вторгся бес. Для этого они никогда не оставляют открытою занятую чем бы то ни было

посуду, прикрывают тряпкой, дощечкой или двумя крестообразно сложенными лучинками, а пустую посуду опрокидывают вверх дном. Вся посуда с пищей закрещивается. Ни в одной избе не увидеть неприкрытой кадки с водою – в оборону от беса.

А.Ф.Каданцев, 2017 г..

(Экспедиционные фонды МБУК «ЦНТКиР», 1990-е гг.)

Андриан Никитич Власов, 1899 г.

(Материалы Этнографического бюро кн.В.Н.Тенишева.

Том 7, Часть 3. С.167-170.)