В течение последних лет трипольская культура удивительнейшим образом трансформировалась в цивилизацию и из заурядной археологической проблемы превратилась в актуальную составную политической жизни Украины. Кроме сугубо археологического контекста, Триполье стало проблемой этнологии и современной политики. На государственном уровне провозглашается Год Триполья в Украине, учреждается благотворительный фонд «Трипілля», возглавляемый народными депутатами Украины.
Они же организовывают и финансируют специальные научные конференции, пишут пространные методологические статьи по проблематике Триполья к археологическим изданиям. Яркие примеры внимания политиков к этой теме находим в недавно изданном на средства благотворительного фонда «Трипілля» и Всеукраинского общества «Просвіта» сборнике «Трипільська цивілізація у спадщині України», К., 2003. Чем же является трипольская культура и что вокруг нее происходит?
Расселение древних земледельцев из Анатолии в VII—V тыс. до н.э.
Трипольская археологическая культура заняла особое место в национальном сознании. «Непостижимая украинская душа» выбирает своей матерью из богатейшего археологического наследия Украины именно Триполье. Причины такого выбора иррациональны и не поддаются логике здравого смысла.
На вопрос где, как и когда жили трипольцы, большинство сторонников трипольского происхождения украинцев отвечают примерно следующим образом: «Где и когда они жили, не знаю, а что были украинцами — знаю точно». Но кто сказал, что национальный миф как важная составная национального самосознания обязательно должен строиться по принципам научной логики? Скорее, наоборот.
Так или иначе, я не считаю трипольцев, пришедших в Украину в конце VІ тыс. до н.э. с территории Трансильвании и Молдовы, ни украинцами, ни тем более семитами, как по ошибке недавно написал народный депутат В.Черняк, ссылаясь на мою книгу «Первісна історія України» (1999 г.). В ней трипольская культура связывается вовсе не с семитами, а с хатто-хуритами Анатолии. Странная ошибка В.Черняка становится понятной после ознакомления с его вступительной статьей к упомянутому сборнику. В.Черняк убежден, что на Ближнем Востоке «только шумеры и хетты не были семитами».
Неудобно даже напоминать доктору наук, что кроме семитов там проживало значительно больше несемитских народов: хатты, хуриты, урартийцы, эламо-дравиды, а также этносы индоевропейской языковой семьи: палайцы, лувийцы, фригийцы, карийцы, армяне, филистимляне, митанийцы, современные курды… Так что признание хатто-хуритов Малой Азии предками трипольцев отнюдь не означает «прасемитизацию» последних.
По этому принципу «прасемитизаторами Триполья» можно назвать практически всех современных археологов. Ведь все они считают Триполье северно-восточным форпостом балкано-дунайского неолита, который генетически связывают с Ближним Востоком, где, согласно В.Черняку, «только шумеры и хетты не были семитами».
Что же известно науке о генезисе и этнической принадлежности трипольцев?
Современный уровень развития археологии позволяет ставить вопрос об определении этноязыковых характеристик населения, оставившего в лесостепях Правобережной Украины памятники трипольской культуры. Археологические данные неопровержимо свидетельствуют: Триполье является крайним северо-восточным проявлением своеобразного мира древнейших земледельцев Европы, известных под названием балкано-дунайского неолита. Но и на Балканах последние не были автохтонами, поскольку их предки пришли сюда с юга Малой Азии.
Дело в том, что около 10 тыс. лет назад кризис охотничьего хозяйства в Сирии, Палестине, на юге Анатолии обусловил изобретение и распространение воспроизводящего хозяйства — мотыжного земледелия и примитивного животноводства. Выращивание пшеницы, ячменя, разведение овец, коз обеспечило общество пищей и привело к демографическому взрыву на Ближнем Востоке. Излишки населения начали распространяться на соседние, мало заселенные территории: на восток в Центральную Азию и Индию, на юг в Аравию и Северную Африку.
Один из главных путей расселения древнейших земледельцев и животноводов начинался в Южной Анатолии и вел на запад по островам Эгейского моря в Восточную Грецию (рис.). В VII тыс. до н.э. выходцы из Анатолии принесли с собой на юг Балканского полуострова навыки воспроизводящего хозяйства, культурные растения (пшеницу, ячмень, чечевицу), домашних животных (овец, коз), ближневосточную культуру и язык.
Эти люди принадлежали к восточно-средиземноморскому антропологическому типу, который характеризуется грациозностью (тонкокостностью), невысоким ростом, темной пигментацией, скошенным лбом и крупным носом своеобразной формы.
Постепенно продвигаясь на север, потомки древнейших ближневосточных земледельцев достигли Дуная и отправились по его долине на запад в Центральную Европу и на восток в Правобережную Украину. Так, вместе с навыками земледелия и животноводства ближневосточный по происхождению этнокультурный комплекс распространился в VII—IV тыс. до н.э. в Южной и Центральной Европе. Трипольская культура — яркая демонстрация этого культурно-исторического явления между Восточными Карпатами и Днепром.
Анализ хозяйства, домостроительства, материальной и духовной культур, орнаментики, скульптуры, ритуалов и верований неолитических культур Балкан, Подунавья, Правобережной Украины (Караново, Хамаджия, Боян, Гумельница, Кукутени, Триполье и т.д.) демонстрирует выразительные малоазиатские параллели.
О южно-анатолийских корнях неолита Балкан и Подунавья свидетельствует набор одомашненных растений и животных, чьи дикие предки из Ближнего Востока, типология керамики. Прямые анатолийские параллели имеют прослеженные по материалам трипольской культуры культы женского божества плодородия, священного быка, небесного змея, ритуальные захоронения детей и бычьих голов под полом жилищ и т.д.
Северными соседями этих древнейших земледельцев Европы были аборигены — охотники и рыбаки Немецкой, Польской, Полесской низин и Левобережья Днепра. Это первобытное, довольно отсталое сообщество в V—IV тыс. до н.э. развивалось под прогрессивным влиянием более развитых пришельцев с юга. Аборигены-охотники лесной зоны Европы приобрели навыки изготовления глиняной посуды, земледелия, животноводства, примитивной металлургии меди и т.п.
Позднее, в IV—II тыс. до н.э., на базе упомянутых местных жителей появилась индоевропейская семья народов, к которой относится подавляющее большинство жителей современной Европы. Большинство исследователей считают, что формирование праиндоевропейского языка и культуры началось в V тыс. до н.э. в Южной Украине в ходе контактов с трипольцами местных жителей лесостепного Поднепровья и Левобережья. От трипольцев и иных представителей балкано-дунайского неолита пращуры индоевропейцев получили упомянутые новшества.
Однако все эти прогрессивные нововведения перенимались вместе с соответствующей терминологией. Новейшие исследования лингвистов доказали: сельскохозяйственная лексика индоевропейских народов в значительной мере имеет ближневосточное происхождение.
Особенно много земледельческих и животноводческих терминов, названий продуктов питания, предметов быта индоевропейцы позаимствовали у прахаттов и прахуритов, чья прародина находилась в Малой Азии. Оно и понятно, ведь именно отсюда в VII тыс. до н.э. пришли в Восточную Грецию предки балканского неолита.
С.Старостин (1988) приводит большое количество языковых заимствований из хаттского и хуритского языков в индоевропейских, в т.ч.: akuo — конь, porko — поросенок, hvelena — волна, шерсть, auig — овес, rughio — рожь, lino — лен, kulo — колоть, копье, gueran — жернов, sel — село, dholo — долина, arho — ареал, пространство, tuer — творог, sur — сыр, penkue — пять, klau — ключ, medu — мед, сладкий, akro — поле…
Украинский лингвист из Москвы В.Иллич-Свитыч (1964) отмечал, что определенную часть своей аграрной, животноводческой и бытовой лексики индоевропейцы позаимствовали из таких ближневосточных языков, как шумерский, прасемитский, эламский. В качестве примера заимствований из прасемитского языка исследователь приводит слова: tauro — бык, gait — коза, agno — ягненок, bar — зерно, dehno — хлеб, зерно, kern — жернов, sekur — топор, nahu — посудина, корабль, haster — зірка, septm — семь и пр. Из языка шумеров индоевропейцы позаимствовали корни: kou — корова, reud — руда, auesk — золото, duer — двери, hkor — горы и пр.
Полагаю, В.Иллич-Свитыч избрал неудачный термин для обозначения части упомянутой лексики. Семиты выделились из афро-азиатской общности Восточного Средиземноморья не раньше III—IV тыс. до н.э. А ближневосточные заимствования в индоевропейских языках произошли не позднее V тыс. до н.э. Поэтому то, что В.Иллич-Свитыч называл семитской лексикой, пожалуй, следовало бы называть афро-азиатской.
Прослеженная археологами и антропологами генетическая, культурная, антропологическая связь балканского неолита, а через него и трипольской культуры, с южноанатолийским центром становления земледелия и животноводства подтверждается новейшими лингвистическими исследованиями.
Многочисленные хатто-хуритские лингвистические заимствования в языках индоевропейцев, которые приобрели навыки земледелия и скотоводства вместе с соответствующей терминологией от балкано-дунайских неолитчиков, в частности трипольцев, дают основания предполагать, что последние в этноязыковом отношении были родственны с хатто-хуритами Малой Азии VII—IV тыс. до н.э.
Однако присутствие среди индоевропейских лингвистических заимствований шумерских, афро-азиатских, эламских терминов свидетельствует: балкано-дунайский неолит не был монолитно хатто-хуритским. По-видимому, было несколько разноэтнических миграционных волн с Ближнего Востока в Грецию, в которых в разной степени участвовали не только хатто-хуриты Анатолии, но и представители других древних этносов Ближнего Востока.
Несмотря на определенную пестроту, балкано-дунайский неолит, в частности трипольская культура, генетически, культурно, антропологически, а также этноязычно тесно связан с упомянутыми этносами Ближнего Востока, которые не принадлежат к народам индоевропейского языкового сообщества.
Поскольку украинцы, в отличие от трипольцев, являются индоевропейцами, то нет оснований считать трипольцев украинцами. Украинская культура и язык принципиально отличаются от культуры и языка древних народов Ближнего Востока и их родственников трипольцев. Если уж прослеживать этногенетическую линию украинцев в первобытные времена, то по своим корням славянство относится не к трипольцам, а к культуре шнуровой керамики.
С дезинтеграцией Триполья совпала мощная миграция из Центральной Европы через Польшу на Волынь, Полесье, Верхний Днепр индоевропейских племен культур шароподобных амфор и шнуровой керамики. Подавляющее большинство ученых считают именно эту людность ІІІ тыс. до н.э. пращурами балтов и славян, к которым относятся и украинцы (рис.).
Было бы неправильно полностью отрицать роль трипольцев в генезисе украинцев. Как и иные древние народы Украины (скифы, сарматы, готы, фракийцы, балты и т.д.), трипольцы, но в определенной мере, были их предками. По нашему мнению, некоторые элементы традиционной культуры, имеющие ближневосточное происхождение, попали в украинский этнокультурный комплекс как наследие трипольцев.
К ним, в частности, относятся реликты культов священного быка, небесного змея и т.д. в украинском фольклоре. Эти же истоки имеет архаическая лексика ближневосточного происхождения в индоевропейских языках, в том числе в украинском, о чем в последнее время пишет Ю.Масенкис.
Элементы культур не только трипольцев, но и многих древних народов Украины, стали органическими составными неповторимого украинского этнокультурного комплекса, который, по моему мнению, сложился в V—VII ст., то есть в раннем средневековье. Именно тогда формировалась этнокультура большинства больших народов средней полосы Европы: французов, англичан, немцев, сербов, хорватов, чехов, словаков, поляков и др.
Следовательно, украинцы не лучше, но и не хуже иных народов Европы. Их этногенез — это объективный процесс, обусловленный универсальными законами создания этнокартины континента. Оценивать же концепции происхождения украинцев или любого иного народа мерилами патриотизма или романтических сантиментов — бессмысленное и контрпродуктивное дело.
Яркие примеры такого подхода находим в вышеупомянутом сборнике. Он содержит взвешенные, профессиональные статьи известных специалистов по проблематике Триполья Т.Мовши, В.Круца, И.Чернякова, Г.Пашкевич, С.Рыжова, М.Видейко, Т.Ткачука и др. Особого внимания достойна блестящая по своей аргументации статья Ю.Павленко об этнолингвистических связях трипольцев с хатто-хуритами Малой Азии.
На фоне работ профессионалов диссонансом звучит голос известных народных депутатов И.Заеца и В.Черняка, чьи статьи — смесь любительства и безапелляционности. Писать такое об украинских деятелях, политической позиции которых давно симпатизируешь, нелегко, но, пожалуй, нужно. Ведь с далеких от науки позиций они не только несправедливо обвиняют украинских археологов в сознательном искривлении древней истории Украины, но и утверждают в обществе продуцированные любителями, а иногда и просто «заробітчанами», экзотические мифы.
Мы не поднимаем престиж Украины, чего так искренне хотят упомянутые нардепы, а дискредитируем ее науку и толкаем общественность на окольные пути ошибочных, антинаучных представлений о своем прошлом, делая из нее посмешище в глазах цивилизованных европейцев.
Остановлюсь лишь на нескольких сентенциях уважаемых оппонентов. В частности, как специалист по археологии каменной эпохи не могу согласиться с ультрапатриотическим утверждением В.Черняка, что «самое большое количество палеолитических поселений находится на территории Украины». Значительно больше и лучше их исследуют во Франции, откуда и началось изучение палеолита в ХІХ в.
Выводя корни украинцев из палеолита, уважаемый нардеп неосмотрительно заявляет, что «мизинские, трипольские и украинские горшки чрезвычайно похожи». Вынужден напомнить: глиняные горшки являются определяющим признаком неолитической эпохи, а в палеолите горшков не было вообще, тем более в Мизине, которому 18—16 тыс. лет.
Не может быть и речи о зарождении земледелия в Украине. Ведь его самые давние следы в виде оттисков зерен одомашненной пшеницы и ячменя на черепках посуды у нас отмечаются около 8 тысяч лет назад, а на памятниках натуфийской культуры Восточного Средиземноморья — 15—11 тыс. лет назад. Дикие пращуры этих зерновых, как и древнейших домашних животных (козы, овцы), известны только на Ближнем Востоке. О том, что у нас такие пшеницы когда-то росли, но исчезли, как считает уважаемый В.Черняк, тоже нет оснований говорить.
Ведь палинология, изучающая пыльцу растений, которая в течение миллионов лет хранится в земле, однозначно свидетельствует — дикие пращуры трипольских злаков в Украине не росли. Не была буго-днестровская культура и древнейшей земледельческой в Европе, поскольку еще за две тысячи лет до нее земледелие знала людность докерамического неолита Восточной Греции.
А на патетическое восклицание нардепа «Почему вы ищете корни трипольцев в Восточном Средиземноморье, Малой Азии, Анатолии, Фессалии, на Балканах? Почему вы ищете наши корни у них, а не их у нас?» отвечаю: потому что те явления, которые у «нас» представлены Трипольем, у «них» на несколько тысяч лет древнее.
Например, ранние памятники Кукутени в Румынии древнее ранних памятников Триполья. Так что последнее не может быть матерью раннеземледельческих протоцивилизаций Подунавья, Балкан или Ближнего Востока, поскольку матери не бывают младше своих дочерей.
Статья изобилует многочисленными несоответствиями. Так, В.Черняк пишет: «Наследниками трипольской культуры стали украинцы... поскольку они, как и трипольцы, хлеборобы». А несколько выше помещается абсолютно правильное утверждение, однако противоречащее предыдущему: «Способ ведения хозяйства не является этническим признаком».
Не могу согласиться, что курганы усативской культуры были прообразами египетских пирамид, поскольку прототипами последних были вообще не курганы, а так называемые «мастабы». От этих каменных структур в форме параллелепипеда происходит ранняя ступенчатая пирамида фараона Джосера, а уже от них — известные всем туристам классические пирамиды Хеопса, Хефрена, Микерена. К тому же Усатовое в целом синхронно ранним мастабам и пирамидам Египта, так что египтян трудно обвинить в плагиате идеи кургана у древних жителей Одесщины.
Научно некорректно и утверждение В.Черняка, что «индоевропейцы и арийцы — это один и тот же этнос на разных территориях». Индоевропейцы вообще не этнос, а упрощенный синоним абстрактного лингвоэтнического классификационного понятия «индоевропейская семья народов», объединяющего сотни конкретных этносов, в т.ч. арийцев. Нет убедительных научных аргументов того, что трипольцы «пекли хлеб, приручили быка, коня, изобрели сани и телеги», а Триполье — «древнейшая и самая развитая хлеборобская цивилизация с самыми крупными городами».
А как быть с городом Иерихон, докерамические слои которого датируются более чем 10 тыс. годами назад по калиброванной шкале? Утверждение, что трипольцы «в процессе упадка трипольской культуры перешли к скотоводству... и трансформировались... в ямную культуру и культуру шнуровой керамики, которые представляли основную группу индоевропейского сообщества», столь экзотично, что вообще не нуждается в комментариях.
Откуда подобная уверенность, при минимальном знании проблематики позволяющая наводить порядок в научных построениях нескольких поколений отечественных и зарубежных специалистов, которые посвятили сложной и очень специфической проблеме свою жизнь?
Не углубляется в фактологические детали проблемы, а мыслит по-государственному широко еще один нардеп — И.Заец. Он закончил научную карьеру на должности младшего научного сотрудника Института экономики АН Украины, а из тысяч научных работ по проблематике Триполья ему «удалось прочитать», по его словам, всего несколько десятков, включая и газетные публикации (!).
Опираясь на собственный научный и «жизненный опыт», он предлагает научному миру принципиально новую, «настоящую» методологию научного исследования: «Представители настоящей научной школы... анализируют всю палитру мнений... и находят такую аргументацию, которая подтверждает именно их позицию.
В другом случае имеем дело с конъюнктурой в науке, а не с поиском истины». А я всю жизнь считал, что конъюнктурой и является именно тенденциозный подбор выгодных исследователю фактов и аргументов. Воистину, век живи — век учись...
Уважаемый И.Заец не чувствует комичности ситуации, когда дает суровые методологические указания десяткам докторов и кандидатов археологии по проблематике, о которой судит из газетных статей и «жизненного опыта».
Не менее комично и прямое обвинение сторонников миграционной версии происхождения трипольцев (к которым принадлежу не только я, но и М.Грушевский) в получении взяток за свои взгляды. Денег не хватит на взятки, поскольку практически все действующие профессиональные археологи относительно Триполья «миграционисты».
А что касается денег, то ни для кого из моих коллег не секрет, что их дух витает не над нищим Институтом археологии НАНУ, а над благотворительным Трипольским фондом, возглавляемым вами. Именно этим объясняется повышенная концентрация вокруг фонда «заробітчан» и ультрапатриотов, от которых никто никогда украинского слова не слышал, которые не скрывают в своих работах, что у них «аллергия на украинский язык», новоиспеченных трипольцев-автохтонистов и цивилизационистов.
Кстати, «цивилизация» в переводе с латыни означает «государство». А поскольку ни один серьезный специалист не признает трипольскую государственность, то говорить о трипольской цивилизации имеется столько же оснований, как и о цивилизации охотников на мамонтов или неандертальцев приледниковой Европы.
Наконец, какое выдающееся открытие произошло в последнее время, что признанная всеми специалистами трипольская культура внезапно трансформировалась в цивилизацию, от которой происходят все цивилизации мира? Неужели открыли трипольскую Трою? Или увидело свет фундаментальное аналитическое исследование? Открыли не Трою, а благотворительный фонд «Трипілля».
Профинансированный неспециалистами по проблематике спрос порождает адекватное, научно некорректное, часто конъюнктурное предложение. Итак, имеем «трипольскую цивилизацию», о которой пишут две категории авторов — вообще не понимающие о чем пишут и те, которые очень хорошо понимают, что они с этого будут иметь. Выполнение этого бессмысленного соцзаказа даст Украине не поднятие престижа, к чему искренне стремятся руководители фонда, а дискредитацию национальной науки в глазах международной научной общественности.
Признание генетической связи Триполья с балкано-дунайским неолитом провозглашается чуть ли не изменой украинскому народу. «Антинаучным» версиям «подкупленных» миграционистов-изменников противопоставляется патриотическая позиция М.Грушевского и В.Даниленко, выступающих основателями автохтонной концепции происхождения трипольцев-украинцев. Пожалуй, уважаемые нардепы удивились бы, узнав, что ни первый, ни второй не только никогда не считали трипольцев украинцами, но и не были такими стойкими автохтонистами по поводу трипольцев, как кое-кому хотелось бы.
В частности, М.Грушевский аналогии недавно исследованным под Трипольем материалам видел «в знахідках середньодунайських країв», в Фессалии «і в пам’ятках старої егейської культури передмікенських часів». Эти параллели, по мнению историка, «роблять досить малоправдоподібною гіпотезу самостійності (Триполье. — Л.З.) і більш кажуть сподіватися розв’язання справи від дальших азійських нахідок» («Історія України-Руси»).
В.Даниленко среди культур расписной керамики, к которым относится и Триполье, вычленял линию развития, которую «в силу очевидного родства с юго-западноанатолийской культурой естественнее всего связывать с проникшей из Восточного Средиземноморья в Южную Европу ветвью архаичного семито-хамитского массива (Энеолит Украины)».
Получается, сам В.Даниленко приобщился к прасемитизации балкано-дунайского неолита (а следовательно, и Триполья), а М.Грушевский стоял у истоков непатриотической, по мнению нардепов, миграционной версии происхождения трипольцев. Учитывая сказанное, безапелляционное утверждение В.Черняка: «никаких убедительных доказательств в пользу гипотезы неместного происхождения трипольской культуры не существует» — звучит, мягко говоря, неубедительно.
Сделав суровую выволочку сторонникам миграционной версии происхождения трипольцев (а ими являются фактически все профессиональные археологи вместе с «отцом украинской истории» М.Грушевским), нардепы вспомнили добрым словом только «отчаянно смелого в своих выводах Ю.Шилова». По-видимому, именно на его позицию, как образцово патриотическую по отношению к Триполью, следует ориентироваться бестолковым украинским археологам.
Как хорошо известно последним, недавно «спаситель человечества» Ю.Шилов боролся в составе «Российского объединительного движения» в Москве с «колониальной экспансией Запада... за объединение братьев славян в единое экономическое пространство и оборонный союз на территории бывшего СССР».
В его трудах трипольская Аратта — это колыбель трех братских народов (россиян, украинцев, белорусов), а Российская империя является «прямой наследницей древнейшего в мире государства Аратты... и, следовательно, хранительницей этнокультурного корня индоевропейских народов и земной цивилизации вообще... С крушением Российской империи начался смертоносный процесс...». По Ю.Шилову, «ядром объединительных процессов становятся Россия, Беларусь и Украина».
Выходит, еще трипольские брахманы через Ю.Шилова заповедали Украине возвращаться в старое имперское стойло и привычно плестись за имперской Москвой в безнадежном противостоянии цивилизованной Европе. Удивляет, что именно эту, до боли знакомую многим поколениям украинцев сказку избрали нардепы в качестве образца патриотического подхода к решению проблемы роли Триполья в древней истории Украины. Право на историческое наследие Киевской Руси, которое легитимизирует именно существование государства, «прихватизировано» вместе со стратегическими объектами Украины северным соседом.
Трипольская версия происхождения украинцев — типичный пример исторического мифотворчества, поскольку противоречит научным фактам. Она является порождением искреннего патриотизма, понятного недоверия к официальной науке, а также любительства и постколониального комплекса неполноценности. Польза Украинскому государству от этого псевдонаучного, квазипатриотического жанра сомнительна, а вред — очевиден. Кроме того, что в наше сложное время дезориентируется общественность, так еще дискредитируется украинская историческая наука в идеологической борьбе за построение независимой Украины.