Технология изготовления древней керамики Ракушечного Яра: опыт реконструкции
Токаренко С.Ф.
Т.Д. Белановская, ведущий исследователь поселения Ракушечный Яр, описывает керамику этого производства следующим образом: «Керамика неолитических и энеолитических слоев имеет ряд общих черт, обусловленных, видимо, прочной традицией, и в тоже время отмечаются некоторые существенные различия. Для Ракушечного Яра характерны прямостенные сосуды, несколько сужающиеся ко дну, преимущественно плоскодонные, острое дно встречается в неолитических слоях.
Плоскодонность керамики Ракушечного Яра объясняется, скорее всего, влиянием территориально близких неолитических культур Кавказа. Различия между неолитическими и энеолитическими слоями проявляется также в составе глиняного теста. В неолитических слоях преобладает примесь песка, выгоревшая растительная примесь, немного примеси толченых раковин; в энеолитических слоях глиняная посуда изготовлена из теста преимущественно с обильной примесью толченых раковин».
В качестве сырья использовалась местные глинистые материалы – это глины и суглинки четвертичного периода, расположенные в пойменных и террасовых отложениях р. Дон [2].
Химический состав раздорских суглинков следующий:
SiO2 – 59,17-71,33%; Аl2O3 + ТiO2 + Fe2O3 + PeO – 15,55-18,36%;
СаО – 4,46-8,60%; MgO – 1,52-1,96%.
Этот химический состав обусловливает ряд свойств, важных в керамическом производстве. Глины, содержащие мало глинозема (Аl2О3) и много окислов железа, щелочных и щелочноземельных окислов, являются легкоплавкими и спекаются при низкой температуре (раздорские глины относятся к их числу). Наличие Fe2O3 в количестве менее 1% обусловливает белый цвет глины после обжига; от 1 до 2% – придает керамике желтоватые оттенки; при содержании более 2% палитра изменяется от желтого цвета (3-4%) до красного (>4%); при более высоком содержании железа, цвет становится бурым.
Раздорские глины содержат большое количество железа. Они относятся к разряду «жирных» (высокопластичных), т.к. состоят из мелких пылевидных частиц. Данные глины хорошо лепятся и тянутся, Пригодны для всех форм керамики.
Достоинства раздорских глин следующие: с экономической точки зрения – доступность (даже долго копать нет необходимости); с технологической – описанные выше пластичность и спекаемость.
Отсутствие в черепках изделий значительных количеств механических примесей и отсутствие больших «раковин» (пустот) от выгорания крупных органических включений, указывает на предварительное обогащение керамической массы – инородные материалы (камни, известковые включения и т.п.) и «вскрышные» материалы (корни и т.п.) предварительно отсортировывались.
Легкие фракции удалялись флотацией (всплывание) при отмучивании – затворении водой и перемешивании. Часть включений удалялась при «пробивании» массы, когда ее ком с силой ударяли о какую-либо поверхность; при этом камешки и другие твердые материалы оказывались либо на поверхности кома, либо «вылетали» из него.
Эта часть технологии могла осуществляться и ногами – глиняную массу «вытаптывали», добавляя песок или пепел, – до тех пор, пока месиво не становилось похожим на тесто (чтобы не прилипало к рукам).
Понятно, что данное керамическое производство могло работать только летом.
Песок и пепел служили отощителями, т.е. веществами, понижающими пластичность и усадку глины при сушке и обжиге, что уменьшало корабление и образование трещин. В процессе обжига отошающие добавки являются как бы скелетом изделия. Для этой же цели в глиняную массу вносили сильно измельченные (мелко тертые) обломки раковин молодых двустворчатых речных моллюсков (беззубок) – по виду, от 20 до 30% (иногда от обилия в тесте ракушек поверхность шелушится).
Структура раковин аналогична структуре кристалликов глины; кроме того, катионы Са+2 увеличивают вязкость диффузных прослоек воды, уменьшая тем самым ее количество, необходимое для замеса, и облегчая сушку и обжиг. Также примесь СаО обеспечивает наиболее низкую температуру спекания черепка (около 5000°С), что было важно в случае примитивного обжига.
Можно упомянуть, что встречаются сосуды этого времени (не ракушечноярские) из теста с пережженными костями человеческих черепов; такие сосуды утилитарного назначения иметь не могли; по-видимому, они были магическими или ритуальными [4].
Возможно, раковинам в составе теста предназначалась и иная роль. Например, в средние века в Европе пытались получить фарфор; в составы добавляли тоже толченые раковины, потому что по внешнему виду они напоминали китайский фарфор и предполагалось, что после обжига они это качество передадут изделиям. Европейское название фарфора-порцеллин – происходит от названия раковин «порцелла».
Вышеописанными операциями достигалась гомогенность (однородность); на это указывает и распределение примесей и добавок в массе, и дальнейшее поведение материала в производстве.
Можно предположить, что «впрок» заготавливались достаточно большие количества глиняного теста, – тогда керамическое производство более удобно и более целесообразно (но это не утверждение).
Следующий за этим процесс – формовка. Наиболее простой и, видимо, древний способ – вылепливание из единого куска массы. Однако так могли делать только небольшие сосуды простейшей формы.
Ракушечнояские сосуды изготавливались ленточной техникой, что подтверждается археологами [3]. При этом сначала формовали дно; затем присоединяли к нему первый кольцевой валик или ленту, толщина которых приблизительно соответствовала толщине стенки сосуда. Когда налепливали несколько лент, внутрь между дном и стенкой вставляли еще одну, и разглаживали ее большим пальцем – получался плавный переход от дна к стенке и, одновременно, повышалась надежность соединения стыков. Сверху размещали другие кольца из лент; каждое новое присоединяли к предыдущему легким придавливаиием в момент наложения.
Если сосуд надо было расширять, то очередные кольца лепились к внешней окружности предыдущего. Для сужения сосуда следовало поступать наоборот. Когда высота сосуда увеличивалась до длины ладони, впадины между лентами с внутренней и внешней стороны заравнивали и заглаживали. Хорошее заглаживание достигалось путем увлажнения и использования какого-либо приспособления из дерева или кости, или просто камня. Затем также формовалась и заглаживалась верхняя часть тулова; в зависимости от назначения, профилировали венчик. Влажность глины составляла 25-30%.
Можно предположить использование какого-либо поворотногокруга – т.е. какой-либо горизонтальной поверхности, которая могла вращаться вокруг собственной оси (прообраз гончарного круга). Эта поверхность необязательно была деревянной – мог быть и просто камень – Возможно и наоборот, – гончар перемещался вокруг изделия.
После формовки некоторые изделия, еще влажные, декорировались, т.е. украшались орнаментом. Т.Д. Белановская дает такое описание орнамента на ракушечноярской керамике: «В неолитических слоях орнамент достаточно прост: он состоит, чаще всего, из горизонтальных рядов изолированных вдавлений подтреугольных очертаний («отступающей лопаточки», «качалки», римской цифры I, углубленных линий).
В энеолитических слоях орнамент нанесен преимущественно гребенчатым штампом, оттиски которого зачастую образуют зоны; в качестве разделителя использовали углубленные ломаные линии; в композиционном отношении этот орнамент достаточно сложен; имеются венчики с наплывом с внутренней стороны, с «воротничком» снаружи.
Нельзя рассматривать керамику энеолитических слоев как результат эволюционного развития керамики неолитических слоев, хотя в неолитических слоях встречаются единые отпечатки штампа. С другой стороны, нет оснований говорить о полной смене культуры, т.к. наблюдается несомненная преемственность в общем облике керамики. В энеолитических слоях можно встретить те же приемы орнаментации, которые свойственны керамике нижних слоев».
В.Я. Кияшко тоже разделяет ракушечноярскую керамику на две группы, но дает более скромную оценку декору: «В орнаменте доминирует треугольный одиночный и строчный накол, встречаются неглубокие ямки, прямоугольный штамп. Можно отметить относительную бедность композиций; часть – просто ряды, зональное заключение, пояса или сплошное покрытие».
Можно по-разному оценивать декоративность ракушечноярской керамики, но два достоинства безусловны – это разнообразие орнамента и грамотное композиционное построение.
Элементы орнамента наносились оттисками ногтей, процарапанными линиями, углублениями, отпечатками шнура, различными деревянными и костяными штампами – это могли быть специально заточенные костяные острия, перья птиц и др.
Встречаются гребенки, выполненные на краях раковин; здесь же встречаются керамические фрагменты с орнаментом, который мог быть нанесен данным орудием.
После всех этих операций изделия подвяливались на воздухе и сушились. По-видимому, после этого (уже в сухом виде) заглаживалась поверхность изготовленных полуфабрикатов, но не «лощилась» (не полировалась). Изделия высушивались до влажности 2%. Для сушки было достаточно 6-7 дней.
При сушке и обжиге в глине за счет усадки (составляет 6-10%) возникают напряжения, которые могут привести к растрескиванию. Эти напряжения меньше проявляются в случае, если формы яйцевидные с коническим дном. У дна такие формы практически не испытывают напряжений и поэтому очень редко растрескиваются. Если же изделия имеют уторы (углы, переходы), то напряжение проявляется именно в них; это и случается у плоскодонных сосудов, – они растрескиваются у самого дна.
Возможно, что округлая или заостренная форма керамических изделий имела не только функциональный, но и производственно-технологический смысл.
Обилие дошедших до нашего времени фрагментов свидетельствует, что для наших доисторических производственников обжиг не был какой-то исключительной или трудной операцией.
Керамика обжигалась в кострищах, возможно, углубленных. Выглядело это примерно так: в земле рыли яму диаметром около одного метра и глубиной около 20 см. На дно устанавливали сосуды и обкладывали их дровами. Температура в кострище сильно колеблется – как в зависимости от места садки, так и по времени процесса. В открытом пламени температура составляет 540-600°С; первая порция углей дает температуры от 300 до 340°С; при добавлении дров температура поднимается до 600°С.
При длительном обжиге, по мере накопления жара, температура может достигать более 900°С.
При хорошем обжиге сосуды накаляются докрасна. Средневековые гончары расходовали в таких условиях за 3,5 часа обжига примерно 40 кг дров.
Кострище поверхностное (обычное) существенно не отличается от углубленного – оно не так удобно и жар костра меньше сохраняется. Температуру можно определить визуально – по цвету каления: едва проступающий красный цвет соответствует 550-600°С; темно-красный – 600-700°С; вишнево-красный – 700-800°С; светло-красный – 800-900°С.
Точную температуру можно определять пироскопами (пирамидки из материала, который плавится при определенной температуре).
Обожженные черепки имеют различный цвет, даже на одном и том же изделии (от черного до красного); это указывает на неоднородность теплового поля (это современным языком), т.е. на неравномерность обжига. Черные пятна бывают на днищах, которые соприкасаются с пеплом, в местах, где сосуды соприкасаются друг с другом, и особенно внутри сосудов, т.е. там, где происходит экранирование чем-либо от воздействия температуры. Керамика может быть черной и в изломе.
Черная окраска черепков обусловлена наличием органических веществ, которые обуглились до углерода, но не выгорели полностью – если температура была недостаточно высока или время ее воздействия было непродолжительно. Красный черепок, наоборот, получался при более высоких температурах и бывает плотным и твердым.
Важный показатель качества (и функциональности) керамических изделий, позволяющий установить степень завершенности спекания керамического материала, – пористость, т.е. общий объем огкрытых и закрытых пор в материале. От их количества зависит водопроницаемость сосуда, механическая прочность, устойчивость к воздействию внешней среды. Понятно, что чем меньше пористость, тем качественнее материал. Пористость изделий оценивают по величине водопоглощения – насыщают водой при кипячении и определяют разность в весе (в %) между насыщенным водой материалом и высушенным.
В настоящее время есть стандарт, который регламентирует процесс определения пористости для керамических и гончарных изделий – РСТ 604-91.
У изделий ракушечноярской культуры величина водопоглощения, в соответствие с этим стандартом, составляет от 16 до 6%.- с достаточно большим разбросом данных. Для сравнения: у семикаракорского фаянса она составляет 6-9%, у фарфора – до 1%.
Более высокое водопоглощение (13,8-16,2%) у черепков, относящихся к первому периоду (неолиту), т.е., в сравнении с черепками последующего периода они плохо спекшиеся.
У черепков, относящихся ко второму периоду (энеолиту), водопоглощение меньше – (6,6-7,1%); спекаемость достигнута не только за счет обжига (цвет черепков с малым водопоглощением тоже черный, т.к. органика не выгорела, поскольку температура не была высокой), но в результате изменения состава массы – в ней больше ракушек.
Для сравнения, величина водопоглощения обожженной при 900°С чистой раздорской глины составляет около 26%. Можно сказать, что изменением состава массы спекаемость глины снизили в четыре раза.
Температура обжига могла колебаться от 500 до 900°С, т.е. обжиг был разным, в том числе и хорошим.
Древние мастера качество обжига определяли по звуку: по изделию, удерживаемому на весу, легко ударяли; если звук был чистым и звонким, то материал спекся достаточно качественно; если звук был глухим, то материал рыхлый, и чем глуше звук, тем хуже качество; если добавлялся дребезжащий звук, значит имел место еще и скрытый дефект (трещина). Другой способ определения качества – на язык: влажный язык прилипает к поверхности, пористость которой выше 12%; чем большая пористость – тем более сильное прилипание.
Керамика с водопоглощением выше 6% водопроницаема, т.е. сосуды в той или иной степени пропускают текучие вещества; понятно, что ракушечноярская керамика – именно такая. В прошлом веке и ранее использовался простой способ сделать изделия водонепроницаемыми. В обожженное изделие наливали молоко и ставили в теплую печь; температуру постепенно повышали до образования на молоке оранжевой запекшейся корки. Молоко сливали; изделие становилось водонепроницаемым, т.к. поры заполнялись жиром и белком из молока.
И, по-видимому, ракушечноярская керамика тоже дополнительно улучшала свои качества в процессе эксплуатации – поры также заполнялись жировыми или белковыми материалами и водопроницаемость снижалась или исчезала совсем.
В.Я. Кияшко описывает керамику следующим образом: «Часть керамики характерного «ракушечноярского» стиля имела плотное, тонкоотмученное тесто с примесью волокон органики, густой черный цвет внутри и светло-охристый на поверхности. Характеристику можно дополнить, упомянув ленточную формовку, хороший обжиг и слегка пачкающуюся, «мылкую» поверхность. Морфологически это – высокие, слабопрофилированные горшки, с прямосрезанным, реже овальным краем, и сужением к небольшому плоскому дну...
Вторая группа неолитической посуды... более разнообразна по размерам, технологическим признакам и орнаментам. В ней, наряду с растительной, представлена песчаная и мелкая ракушечная примесь. Изделия тонкостенны, черепок ломкий, шелушащийся. Наряду с плоскими распространены острые днища».
Древние мастера, естественно, понятия не имели о положениях науки, изложенных выше, но они обладали чувством материала, во многом ныне утраченным.
Принято считать, что первобытная культура в целом и каждый ее аспект обладали утраченной теперь синкретичностью – слитностью и взаимообусловленностью всех компонентов. Изготовление любого изделия, и тем более гончарного, связанного с первичными стихиями – землей, водой и огнем – представлялось актом космогоническим, созидающим мир. И жизнь древнего человека духовно была наполнена гораздо более, чем современного.
Если допустить сравнение неолитической посуды и современной (если возможно такое сравнение), то бесспорным достоинством древней керамики выявится ее функциональность – в своих формах она более органично, чем современная, синтезирует свойства функции, формы и материала. Формы эти пластичны и не могут быть другими, т.к. сделаны руками, объемы строятся на базе шарообразной формы, диаметр дает возможность свободно наполнять или опустошать сосуд, верхние кромки хорошо сливают жидкость – рациональность заключается во всем.
В заключение, в качестве общего вывода, можно сказать, что древняя керамика учит нас оптимизму. Она сохранилась, пройдя через тысячелетия; продемонстрировала себя, свои достоинства и показала, как древний человек, имея минимум средств и возможностей, достиг достаточно высокого уровня и в технологии, и в дизайне, и в устройстве собственной жизни. Экстраполируя это, можно предположить, что и деятельность современного человека в будущем также будет иметь достоинства в глазах потомков, если этот взгляд будет доброжелательным.
Библиографический список
Белановская Т.Д. Ракушечноярская культура времени неолита и энеолита на нижнем Дону // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа».
Справочник по месторождениям нерудных полезных ископаемых Ростовской области. – ИРУ, 1992.
Кияшко В.Я. Между камнем и бронзой (Нижнее Подонье в V – III тысячелетиях до н.э.) // Донские древности. Вып. 3. – Азов: Азовский краеведческий музей, 1994. -132 с.
Шилов Ю.А. Не Боги горшки обжигали. – ХИЖ. – 1979. – № 2.
РСТ 604-91. Изделия керамические народных художественных промыслов и гончарые.