Городецкая культура и эрзяне
В. Г. Миронов (г. Саратов)
Городецкая культура. Состояние проблем и перспективы их изучения
Признание Городецкой культуры раннего железного века в принципе состоялось, но до сих пор ей как-то "не везет" в систематическом изучении. В 1970-е годы наметился было определенный интерес к городецкой культуре, вызванный негативным отношением исследователей к "Своду" А. П. Смирнова и Н. В. Трубниковой. 4., содержавшему большое количество погрешностей и неточностей.
В конце 1960-х гг. и мною была написана рецензия на данный "Свод", где на 16 машинописных страницах перечислялись фактологические ошибки и натяжки в интерпретации артефактов. Рецензия была отвергнута всеми археологическими изданиями из-за "запоздалого характера" и "непринятого в науке резкого тона".
После 1970-х годов вновь наступил некоторый спад интереса к городецкой культуре. Предлагаемой в порядке дискуссии статьей хотелось бы акцентировать внимание специалистов на ключевых вопросах и проблемах данного этнокультурного феномена и наметить возможные подходы и перспективы их изучения.
Основные типы памятников, их территория и локальные варианты
Городецкая культура, как и дьяковская, отнесена в литературе к кругу культур с неустановленным обрядом погребения, поэтому памятники ее представлены городищами, селищами и местонахождениями
псевдорогожной (реже-"сетчатой", или "текстильной") керамики, являющейся ее основным этнокультурным определителем. Принадлежность так называемых ранних финских могильников к городецкой культуре никто из исследователей еще аргументированно не доказал. Керамика их по технологии изготовления и по типологии форм сосудов не имеет точек соприкосновения с городецкой. Прочий заупокойный инвентарь в узких шахтных могилах и генезис обряда вытянутых трупоположений до сих пор также не объяснены.
Если в "Своде" А. П. Смирнова и Н. В. Трубниковой 1965 г. зафиксировано поселенческих памятника, то уже к 1974 г. было введено в научный оборот еще вновь выявленных памятников? а за десять последующих лет (1974-1983 гг. ) к ним добавилось еще около 100.
Особенно интенсивно в эти годы шло выявление Городецких памятников в бассейнах Средней Оки, Мокши, Цны, Суры в пределах Пензенской и Рязанской областей и в Саратовском Поволжье, несколько меньше - в бассейнах Верхнего Дона, включая Прихоперье, Нижней Оки, в Среднем Поволжье и Посурье, на Самарской Луке. Раскопки памятников в эти годы велись лишь эпизодически.
За последующее десятилетие (1984-1993 гг. ) количество вновь открытых памятников увеличилось почти вдвое. Значительно чаще стало практиковаться их стационарное изучение.
Накопленный и обобщенный фактический материал позволяет еще точнее определить ареал распространения памятников городецкой культуры и вновь вернуться к проблеме ее локальных вариантов, без анализа которых невозможно определить реальный вклад городецких племен в этническую историю лесной и лесостепной полос Европейской России конца раннего железного века.
В настоящее время территория обитания городецких племен географически определяется достаточно точно: это Среднее и Нижнее Поочье от границы Рязанской и Московской областей до устья Оки с частичным выходом памятников на левый берег Оки в Рязанской и Владимирской областях, затем - вниз по Волге до границы Саратовской и Волгоградской областей с выходом части памятников на левый берег в Горьковской, Самарской и Саратовской областях, далее - на запад по границе лесостепи с лесом в пределах левобережной части бассейна Дона, чуть южнее Воронежа, потом - вверх по Дону до его истоков с выходом некоторых памятников на правый берег в устье р. Красивая Меча и по р. Осетр - к Оке. Находки редкой псевдорогожной
керамики в инокультурных поселенческих комплексах за пределами ареала городецких памятников можно воспринимать как следы разных форм контактов городецких племен со своими соседями.
Таким образом, городецкие поселения занимают огромное пространство лесостепи и современной южной границы смешанных и широколиственных лесов Волго-Окско-Донского междуречья, по текущим к югу речным артериям узкими языками вторгающихся в собственно степную часть Европейской России.
В 1960-е годы наиболее полная карта городецких поселений была представлена в "Своде" А. П. Смирнова и Н. В. Трубниковой.
В 1976 г. она была значительно дополнена, прежде всего за счет выделения верхнедонского локального варианта городецкой культуры. 78.
Определенное недоумение вызывают недавно опубликованные К. А. Смирновым карты городецких памятников, на которых таковые отсутствуют в бассейнах Верхнего Дона, Средней Цны, Верхней и Средней Мокши, на Самарской Луке. Подобная "избирательность" по меньшей мере некорректна. Кроме того, карты эти грешат многочисленными погрешностями в указаниях местоположения давно известных городищ.
Даже беглого взгляда на карту городецких поселений достаточно, чтобы увидеть расположение их как бы "гнездами". Каковы же причины концентрации городищ и селищ в том или ином районе? С одной стороны, постепенное перемещение памятников в пределах определенной территории может быть связано с расселением городецких племен (родовых общин), вызванным развитием их социально-экономического уклада и ростом населения, обусловленным все ускоряющимся переходом к производящим формам хозяйства.
Тогда в основе концентрации памятников в отдельных районах должен лежать критерий удобства места поселения для занятий его жителей комплексным хозяйством: скотоводством, земледелием, рыболовством, охотой, лесными промыслами. Но возможно и иное объяснение. В свое время, в 1971 г., нами была изложена гипотеза, которая тогда не получила широкого резонанса. Кроме того, по вине издательства иллюстрирующие выводы автора карта и таблица были отпечатаны отдельно от текста и тем самым стали недоступны для исследователей. В целях стимулирования будущей дискуссии повторим ту давнюю гипотезу здесь.
Если под углом зрения потребностей нуждающегося в более совершенных орудиях труда домашнего хозяйства посмотреть на концентрацию памятников, то выяснится следующее. Подавляющее большинство
их располагается в непосредственной близости или же прямо у выходов на поверхность железорудных месторождений. Хотя последние в лесной полосе встречаются почти повсеместно, по нашему мнению, для раннего этапа металлургии железа племена могли использовать только богатые металлом руды - с содержанием железа в стограммовой сухой навеске не менее 25%. Такие руды локализуются в определенных районах, и именно с ними связаны "гнезда" поселений.
Месторождения представлены оолитовыми болотными рудами, собственно бурыми железняками, а также сидеритами и сферосидеритами. Глубина и мощность рудного пласта на начальных этапах металлургии, по всей вероятности, не имели практического значения: для ограниченного производства металла в то время могло хватать железистых конкреций, еще недавно в изобилии встречавшихся в обнажениях оврагов и берегов рек, прорезавших рудные тела, а также "бобовых" окатышей на дне озер.
Наиболее значительны выходы таких руд на поверхность в окрестностях городов Хвалынска, Липецка, Рязани, Мурома, на Дне и в других местах. Теперь они, за исключением липецкого месторождения, не имеют промышленного значения. Отсутствие вредных примесей, сравнительная нетугоплавкость закисно-окисных руд, благоприятные гидрологические условия для их разработки сочетаются с высоким процентным содержанием в них железа: при прокаливании навесок липецких руд получено содержание железа от 32 до 55%, рязанских - от 27 до 51. 6, хвалынских - от 32 до 48%.
Не исключено, что совокупность всех изложенных обстоятельств и привела к концентрации городецких памятников в данных районах. На правомерность такой постановки вопроса указывают находки криц (?) и шлаков в постройках Хвалынского городища № 10. Шлаки постоянно встречаются и на всех саратовских городищах, в материалах раскопок Н. И. Панина на Шацком бугре на Цне.
В последнем случае шлаки нижних ярусов культурного слоя Городецкого времени выплавлены из лимонита с высоким содержанием железа, а шлаки верхних горизонтов (поздне- и послегородецкого времени) - из руд с низким содержанием металла.
Интересной деталью картографии городецких памятников является и то, что городища чаще располагаются по краям железорудных районов, а селища находятся внутри таких районов.
Почти двадцать лет тому назад я предложил по хронологическому принципу, в основе которого лежит взаимное соотношение в комплексах псевдорогожной, сетчатой и гладкостенной керамики, выделить шесть
вариантов Городецкой культуры: среднеококий (или северо-западныйX нижнеокский (или северо-восточный), мокшанско-цнинский (или центральный), средневолжский (или восточный), нижневолжский (или юго-восточный), верхнедонской (или юго-западный). 3. Правомерность такого выделения в литературе не подвергалась сомнению, однако теперь появились серьезные основания для проверки и дополнительной аргументации данного принципа.
Этногенез
До сих пор бытует мнение, что происхождение городецкой культуры шло на широкой территории, на базе разнокультурных и, вероятно, разноэтнических групп населения. Я же при решении этой проблемы руководствуюсь следующими методологическими подходами:
1. Нельзя привлекать материалы памятников, раннее происхождение которых либо не доказано, либо вызывает сомнение, поскольку при этом исследователи вынуждены обращать особое внимание на общие моменты связи культур разных эпох без учета их этнической подосновы и возможности контактов одновременных, но разноэтнических общностей или, наоборот, с преувеличением роли таких контактов без достаточного археологического обоснования.
2. По всей вероятности, начальное формирование культуры финно-угорских лесных племен раннего железного века происходило на основе определенных культур предшествующего времени, в месте, условно именуемом "центром формирования", ибо как раз здесь элементы материальной культуры субстратных общностей в процессе формирования будущей культуры выступают в более или менее "чистом виде" и их легче выявить приемами археологии. Район этот по площади может быть большим или меньшим, но по основным признакам все же более или менее локализованным.
3. В силу развития производительных сил и роста народонаселения, а также прочих факторов (не исключая и эпизодические конкретно-исторические - типа сегментации племен в ходе военных столкновений и т. п.) происходит распространение формирующейся культуры вширь.
4. При этом осваиваются новые территории и в основные признаки материальной культуры племен, которые можно считать более или менее сформировавшимися этнокультурными определителями, привносятся новые элементы - как результат контактов с новыми соседями и ассимилятивных процессов, сопровождающих такие контакты.
5. Таким путем (не исключая в редких случаях внезапного отлива значительной части населения из района его прежней концентрации по изложенным выше причинам), на мой взгляд, и формировались локальные варианты единой культуры.
6. Во вновь осваиваемых районах идет процесс дальнейшего "размывания" основных (т. е. сложившихся ранее) признаков культуры под воздействием новых, что необходимо учитывать при анализе керамики, сохраняющей наибольший консерватизм в технологии изготовления, и вещевых комплексов локальных районов.
7. Если же на памятниках данными материальной культуры и четкой стратиграфией зафиксировано резкое изменение выделенных этнокультурных признаков, то можно предположить как смену прежнего населения или вытеснение его в иной район, так и быструю и полную его ассимиляцию, что должно быть доказано наличием переходных форм в массовом материале керамики и вещевого комплекса, датирующимся относительно коротким временем, либо даже физическое истребление пришельцами (последнее, скорее всего, маловероятно).
8. Финальный этап культуры и трансформацию ее в новую культуру или культуры корректнее рассматривать только по четко выделенным локальным районам. В основу такого выделения следует положить анализ массового материала керамики и вещевого комплекса.
Под этим углом зрения и рассмотрим этногенез городецкой культуры.
В 1930-1960-е годы сформировалась гипотеза о том, что городецкие племена сложились или непосредственно на базе ираноязычных срубных племен поздней бронзы, или при их активном участии ("срубная подоснова"). Аргументация первых исследователей (П. С. Рыкова, А. П. Смирнова, О. А. Кривцовой-Граковой, Н. В. Трубниковой), воспринятая их сторонниками. 1,82., сводилась преимущественно к совпадению территорий срубных и городецких памятников и наличию на них нижнего срубного слоя, к признанию генетической связи срубной и городецкой керамики (по орнаментации, способу обработки внешней поверхности сосудов, сходству их типов и форм и т. д.).
Критический разбор этой точки зрения показал, что городецкая культура складывалась вне зоны степи и даже лесостепи и срубные племена могли принимать в этом не столько прямое, сколько опосредованное участие, оказав воздействие на сложение культур финальной бронзы лесной полосы, - по нашему убеждению, основного субстрата формирующейся городецкой культуры. Аналогичное заключение можно сделать и в отношении ее абашевской подосновы, что разделяется рядом исследователей.
На доживание отдельных постсрубных традиций до периода сложения Городецкой культуры косвенно могут указать близость в типологии баночной посуды и сочетание срубной орнаментации с псевдорогожнымм отпечатками.
В тесте отдельных сосудов с городецких памятников наблюдается примесь ракушки, что является абашевским технологическим признаком. Иногда заметно сходство профилей гладкостенных сосудов с городецких памятников верхнедокского и среднеокского регионов со "шлемовидными" профилями абашевской посуды.
Однако последнее, по нашему мнение, недавно подтвержденному исследованием А. П. Медведева. 92., скорее связано с воздействием на керамическую городецкую технологию среднедонских племен раннего железного века, сохранивших в отдельных элементах материальной культуры реликты абашевской эпохи.
Надо заметить, что А. Д. Пряхин в свое время отрицал преемственность между постабашевскими племенами и населением Подонья в скифское время.
В последние двадцать лет в литературе все больше стала утверждаться точка зрения о формировании городецкой культуры преимущественно в бассейне р. Оки на базе местных культур.
Не вдаваясь в детальный разбор компонентов культуры раннего железного века и хронологически оторванных от нее культур лесного неолита, энеолита, ранней и средней бронзы (ямочно-гребенчатой. 2., постбелевской "вафельной". I., волосовской и фатьяновской. 2. керамики) и лишь отметив недоказанность участия балтскях племен начала I тыс. до н. э. с их "шнуровой" и "штрихованной" керамикой в формировании керамических традиций городецких племен. I., остановлюсь на аргументах,заслуживающих особого внимания.
Прежде всего это поздняковсккй импульс. Ряд исследователей отмечает, что поздняковская культура имеет местную финно-угорскую основу с эпохи неолита и ранней бронзы и генетически связана с местными же предшествующими культурами.
Другие же рассматривают ее как приокский дериват лесостепных и стенных (срубная) культур эпохи поздней бронзы.
Последняя точка зрения кажется нам более убедительной: "гибридный" характер поздняковской культуры и ее финно-угорская сущность на поздней стадии развития пока не вызывает сомнения.
Отдельные элементы поздняковского воздействия прослеживаются на керамике с городецких памятников Поочья и Примокшанья. К ним можно отнести совпадение некоторых типов и форм посуды, особенно баночно-вазообразных сосудов с легкой выпуклостью тулова в верхней трети при прямом или слегка отогнутом венчике (они встречены в наиболее ранних слоях городецких памятников), орнаментацию таких сосудов "жемчужинами" или сквозными проколами по шейке, примесь дресвы з их тесте. Определенное сходство наблюдается и в керамических грузилах и грузиках. Значительное совпадение есть и в территории размещения раннегородецких и поздняковскиу памятников в бассейне рязанского течения Оки.
Отдельные сходные черты и детали имеются в устройстве наземных и полуземляночных жилых сооружений. Крайне важно и то, что, по данным Б. А. Фоломеева.
Yа полу некоторых поздняковских жилищ зафиксированы черепки посуды с псевдорогожными отпечатками. Наконец, сравнительно прогрессивное производящее хозяйство и общественное устройство поздняковских племен не могли не оказать воздействия на процесс формирования городецких племен.
Тем не менее, видеть в поздняковской культуре непосредственную подоснову городецкой и прямо из нее выводить происхождение городецких племен. У нас нет достаточных оснований, поскольку мы не можем игнорировать определенный хронологический разрыв между ними.
В настоящее время общепринята точка зрения, что непосредственной основой как дьяковской, так и городецкой культуры является переходная от поздней бронзы к раннему железному веку культура сет-ч&той (текстильной) керамики.
По данным Б. А. Фоломеева, имеющего а своем распоряжении 20 радиоуглеродных дат с двух городецких и трех дьяковских городищ, время бытования ранней ("развитой") сетчатой керамики на Городецком и Шишкинском городищах укладывается в хронологические рамки от середины XI в. до н. э. до начала VII. до н. э..
Сетчатая жэ керамика Городецкого облика здесь отмечается лишь около середины УШ в. до н. э., а на Деевском и Селецком городищах, где псевдорогожная керамика представлена лишь единичными находками, - около начала УШ в. до н. э. Это вполне стыкуется с высоко ценимыми нами эмпирическими материалами И.Л. Лернай о появлении синхронных Городецким "рябчатьи"и прочих мелкофактурных текстильных отпечатков на дьяковской керамике в УП-У1 вв. до н. э. Вопрос же об истоках псевдорогожных отпечатков пока так и остается открытым.
В последние годы появились данные о прямом участии в сложении городецкой культуры племен так называемой "тычковой" керамики,
впервые выделенной еще в 1973-1976 гг. как непосредственной подосновы Городецких памятников бассейна Средней Оки.
Гладко-стенная "тычковая" керамика представлена на Больше-Пироговском, Гавердовском, Дашковсксм, Елшинском (Чортовом) и Столпянском городищах. Она же в сочетании с "сетчатыми" отпечатками зафиксирована на Вышгородском, Дядьковском, Кривцовском, Луховицком I, Льговском, Никитинском и Троице-Пеленицком городищах, а только на сетчатой керамике - на Вуколовом Бугре, Бабенском, Городецком, Канищевском, Новоселковском, Тереховском и Шишкинском городищах,а также на Дубро-вичских и Казарских дюнных поселениях (рис. 1). Технологические признаки ее изготовления (набор примесей в тесте, профилировка сосудов и т. д. ) значительно совпадают с городецкой гладкостенной, псевдорогожной и сетчатой керамикой.
Аналогичная керамика выявлена на городецких памятниках Мордовии. 103. и Верхнего Подонья, что ставит вопрос о достаточно широком распространении ее носителей, прежде всего в лесостепи. В. И. Вихляев относит время ее появления в Примокшанье к концу эпохи бронзы - началу раннего железного века. На Верхнем Дону она отмечается уже в первые столетия I тыс. до н. э. и стыкуется с прагородецкой сетчатой керамикой в УШ-УП вв. до н. э., а с псевдорогожной - не ранее У1 в. до н. э.
Изложенный материал позволяет вновь вернуться к идее о двух центрах формирования городецкой культуры в первой четверти I тыс, до н. э. По нашему мнению, в междуречье Теши-Оки-Волги она базируется на прагородецкой текстильной керамике. Отсюда - низкое процентное содержание псевдорогожной керамики в ее наиболее ранних комплексах. В среднем Поочье (с достаточно быстрым распространением на Верхний Дон) ее базой является псевдорогожная керамика, преобладающая на раннем этапе над сетчатой и гладкостенной. Столь же быстрый импульс отсюда идет на хвалынскую группу памятников Саратовского Поволжья и в Примокшанье, что и предопределило специфику отдельных локальных вариантов культуры.
Хронология и периодизация
В условиях обычной для городецких памятников перемешанности культурных напластований и редкости датирующих находок единственным критерием для их относительной датировки и периодизации культуры по ее локальным вариантам и в целом остается анализ самого массового материала - керамики.
В этой связи не могу не высказаться о недавно опубликованной работе К. А. Смирнов. Механический перенос артефактов дьяковской культуры на городецкую представляется мне методологически неверным, а предложенный принцип датировки и периодизации памятников по характеру их укреплений - порочным по существу. Здесь не принимается во внимание целый ряд факторов:
I) зависимость укреплений от геоморфологии местности;
2) местоположение сложноукрепленных городищ преимущественно в контактной зоне (на окраине лесостепи), т. е. на границе расселения городецких племен;
3) принадлежность подобных укреплений чаще всего городищам-убежищам с крайне незначительным культурным слоем. К сожалению, как уже отмечалось выше, К. А. Смирновым не рассматривались в этом плане городища бассейнов Верхнего Дона, Средней Цны, Прихоперья (в пределах Воронежской и Саратовской областей), Примокшанья (в пределах Пензенской области) и Самарской Луки. Именно поэтому в выделенный им "средний этап" попали Городецкие памятники Чувашии и Западной Мордовии (Присурья), время появления которых уже первыми исследователями (Н. В. Трубниковой, П. Д. Степановым и др.) по незначительному содержанию псевдорогожной и сетчатой керамики в общем раннекерамическом комплексе правомерно было отнесено к концу I тыс. до н. э. - началу I тыс. н. э.
Принимая во внимание данные А. П. Медведева и В. И. Вихляева и тек самым корректируя свою прежнюю датировку начала Городецкой культуры, предлагаю уточненную схему ее хронологии и периодизации. Естественно, что она потребует дискуссии, в ходе которой и должны проявиться конструктивные подходы к данной проблеме.
VIII-VII вв. до н. э. - протогородецкий период, т. е. период становления, характеризуемый-, с одной стороны, преобладанием сетчатой керамики с архаическими чертами в северных районах ее ареала (правобережье Оки), с другой, - появлением к концу периода псевдорогожной керамики, соподчиненной с сетчатой. В это же время начинается расселение протогородецких племен из центров формирования культуры к югу. Псевдорогожная керамика еще сохраняет отдельные элементы (реминисценции?) переходного этапа от позднебронзового века к раннему железному. К таковым я отношу "флажковый" орнамент -угловые прочерки в верхней части сосудов преимущественно баночной формы с псевдорогожными и сетчатыми отпечатками, отнюдь не являющимися орнаментом в строгом смысле этого термина (Никитинское городище на Средней Оке и Хвалынские городища в Саратовском По -волжье); выполненные острым предметом на сосудах баночной же формы по их шейке и венчику "тычковые" орнаменты (Льговское, Новоселков-ское и Семионовское городища на Средней Оке); несквозные отверстия-"жемчужины" (Льговское и Новоселковское городища, Чертовицкая "стоянка" в Верхнем Подонье, Хвалынские городища в Нижнем Поволжье.
VI-V вв. до н. э, - ранний этап собственно городецкой культуры, характеризуемый, с одной стороны, оформлением ее этнокультурного определителя - псевдорогожной керамики - и преобладанием сетчатой к псевдсрогожной керамики над гладкостенной с разным их соотношением на Средней и Нижней Оке, Верхнем Подонье и Нижней Волге, с другой стороны, - освоением городецкимк племенами лесостепной зоны и формированием основных локальных вариантов (за исключением Верхнего и Среднего Посурья и Среднего Поволжья, где практически нет памятников данного времени). В этот же период идут активные контакты Городецких племен с соседями и вызванные ими ассимилятивные (?) процессы в Верхнем Подонье, Среднем Поочье и Саратовском Поволжье. Отражением взаимопроникновения культурных традиций на керамическое производство являются наличие скифоидных элементов (фоновых для южной окраины лесостепи) в виде защипов или широких зарубок по венчику на собственно городецкой - псевдорогожной, сетчатой и гладкостенной - посуде и переход ее от баночной ФОРМЫ к профилированным сосудам. На Средней Оке этот этап представляют городища Вышгородское, Глебовское, Дьяконовское, Елшииское, Льговское, Новоселковское, Поленское, Семеновское, Троице-Пеленицкое, Юра-кинское, местонахождения у оврага "Песочня" и у Подлесной Слободы, в Саратовском Поволжье - городища Верезниковское I и II, Танавское, Чардымские II и IV и т. д.
IV-IIвв. до н. э. - развитый период, когда идет перестройка экономики городецких племен из-за давления номадов на лесостепь и отток смешанного (городецко-будинского) населения "защипной" керамики Верхнего Подонья и Средней Цны по границе лесостепи на восток, где оно наслаивается на гсродецкие памятники Нижнего и Среднего (Самарской Луки) Поволжья. Процесс этот документируется преобладанием профилированной и орнаментированной гладкостенной керамики над собственно городецкой сетчатой и псевдорогожной. Проведенные мною еще в 1970-е годы визуальные наблюдения по среднеокской, верхнедонекой, среднемокшанской и нижневолжской сетчатой керамике подтверждают тезис о смене к Ш-П вв. до н. э. ранней (характерной для V-III вв. до н. э. ) крупноячеистой фактуры отпечатков на сосудах беспорядочными отпечатками.
II-I вв. до н. э. ~ I - вторая половина II века н. э. - поздний период культуры. Характеризуется усилением давления сарматских племен на лесостепные городецкие памятники, что, с одной стороны, вызывает отток южной части городецких племен в лесную зону Среднего Поволжья (Среднее Посурье, Верхнее Примокшанье и на Самарскую Луку), а с другой стороны, наблюдается процесс некоего "симбиоза" оседающих на землю сармат с обитателями городецких поселений (Танавского, Чардымских I, II, IV городищ в Саратовском Поволжье). В это время резко уменьшается доля зетчатой и псевдо-рогокной керамики в общем керамическом комплексе, который сосуществует, почти не смешиваясь, с технологически отличным от ного сарматским.
II - первая половина III вв. н. э. - исчезновение псевдорогожной керамики, трансформация городецкой культуры в древнемордовскув в качестве одного и отнюдь не самого главного ее компонента.
Ограниченные рамки данной статьи не позволяют детализировать предлагаемую схему материалами вещевого комплекса, подтверждающими эволюцию хозяйственной деятельности городецких племен и сложный характер этнических процессов, происходивших в лесостепи в начале I тысячелетия н. э. уд
Культовые сооружения племён Городецкой культуры
Приведенные в "Своде". 4. данные по городецким культовым сооружениям не выдерживают критики с точки зрения корректности аргументов. Поэтому считаю необходимым ввести в научный оборот материалы новейших раскопок.
На склоне жилой площадки Чардымского IV городища в древнем дёрне была выявлена близкая к овалу золистая линза диаметром 1,0-1,25 м. После выборки её заполнения она оказалась ямой с отвесными стенками глубиной до 0,2 м (рис. 2,а), сплошь заполненной золой и разложившимся углем, кальцинированными костями животных, птиц и рыб, мелкими обломками абразивных камней и черепками псевдорогожной, сетчатой и гладкостенной керамики (последняя преобладает) городецкого облика. На дне её выявились пятна от 15 сгоревших столбов (2) и жердей (13) сечением от 4-5 до 13-15 см, вкопанных или вбитых в основание заглубления на глубину от 5-6 до 18 см. Три ямочки находились по внешнему периметру примерно на одинаковом расстоянии друг от друга и, по всей вероятности, принадлежали какой-то каркасной конструкции. Концы столбов приплощённые, жердей - приострённые или острые. Характер заполнения и наличие двух смещенных к краю крупных столбов (основания идолов?) не оставляют сомнений в интерпретации данного "очага" как жертвенника.
Подобное сооружение обнаружено и на склоне мыса жилой площадки Чардымского II городища. На погребённой поверхности зафиксировано золистое пятно,по форме близкое к овалу, диаметром 2,7-3,0 м. После выборки заполнения, в котором сетчатая и псевдорогожная керамика были представлены единичными фрагментами, но значительно больше оказалось костей крупных рыб осетровых пород, диаметр ямы уменьшился до 1,7-2,7 м. Глубина её северного края, примыкающего к оврагу, не превышает 0,05-0,07 м, южного (в сторону площади городища) - доходит до 0,5 м. Таким образом, она заглублена в центральной части до 0,4 м. По периметру основания идут столбовые ямки сечением от 0,12 до 0,25 м и глубиной от 0,1 до 0,4 м (у двух самых крупных столбов). Концы столбов приострённые, подтёсанные или плоские - примерно в равном соотношении. Характер заполнения и конструктивные особенности позволяют отнести данное сооружение к жертвенникам.
Рис. 2. Культовые сооружения, обнаруженные на городищах Чардымское IV (а) и Чардымское II (б)
Таким образом, в Саратовском Поволжье выявились жертвенники, достаточно близкие к известному "святилищу Перуна" на Старо-Рязанском городище, что ставит вопрос о заимствованиях отдельных элементов языческого культа финно-угров лесной полосы древними славянами (одним из первых обратил на это внимание Б. А. Рыбаков.).
О погребальной обрядности
Как уже отмечено выше, городецкая культура относится к кругу культур с неустановленным обрядом погребения. Одиночные захоронения в Чувашии интерпретировались их исследователями (в частности Н. В. Трубниковой) как "жертвы" при устройстве системы укреплений городецких городищ. Тем интереснее представляются обнаруженные Воскресенской археологической экспедицией Саратовского госуниверситета в 1983-1988 гг. в культурном слое Чардымского II городища 7 детских погребений возрастом от нескольких месяцев до 1,5-2,0 лет (определение А. В. Шевченко). Формы могильных ям не удалось зафиксировать. Общими чертами являются безынвентарность, некоторое преобладание восточной ориентировки, местонахождение под полами жилщ плетневой конструкции, которые располагались по периметру жилой площадки городища.
В свете изложенного следует ставить вопрос о времени появления у городецких племен Нижнего Поволжья погребальной обрядности в виде трупоположения уже в конце I тыс. до н. э.
ЛИТЕРАТУРА
Авдеев A. M. Богачев А. Ф. Елисеев А. Г. и др. Разведка в бассейне р. Серёжи. Археологические открытия 1975 года. М.
Агапов С. А. Васильев И. Б. Обыденное М. Ф. и др. Работы Средневолжской экспедиции. Археологические открытия 1974 года. -М. 1975.
Аксенов С. Н. Артемов В. Д. Вихляев В. И. и др. Работы в бассейне р. Мокши. Археологические открытия 1978 года. М.1979
Архипов Г. А. Патрушев B. C. Ардинское городище. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Багаутдинов Р. С. » Габелко Н. Л,, Жигулина М. Н. и др. Раскопки и разведки на Самарской Луке. Археологические открытия 1974 года. М. 1975.
Бадер О. Н. Бассейн Оки в эпоху бронзы. М. 1970.
бассейне Средней Оки. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Беляев Я. В. Разведки в Мордовской АССР. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Беседин В. И. Исследования Воргольского городища. Археологические открытия 1981 года. М. 1983.
Бояркин А. В. Разведка в Среднем Посурье. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Васильев И. Б. Ватазина А. П. Миронов В. Г. и др. Раскопки в Саратовской области. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Васильев И. Б. Непочатых В. А. Пестрикова В. И. Раскопки и разведки на севере Саратовской области. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Васильев И. В. Матвеева Г. И. Исследования в бассейне р. Самары и на Самарской Луке. Археологические открытия 1975 года. -М. 1976.
Вихляев В. И. Древние поселения Примокшанья. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Вихляев В. И. Керамика Ново-Пшенёвского городища в Мордовии. Советская археология. - 1986.
Вихляев В. И. Раскопки Ново-Пшенёвского городища. Археологические открытия 1981 года. М. 1983.
Воронина Р. Ф. Челяпов В. П. Полынов Е. Н. Работы Окско-Дон-ской экспедиции. Археологические открытия 1977 года. М. 1978.
Гаврилов А. Н. Разведки в Шиловском и Путятинском районах Рязанской области. Археологические открытия 1981 года. М.1983.
Глазов В. П. Новые археологические памятники Владимирской области. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Глазов В. П. Разведки во Владимирской области. Археологические открытия 1979 года. М. I960.
Данилов О. В. Кугуелова И. Н. Патрушев B. C. и др. Разведки по р. Волге. Археологические открытия 1977 года. М.1979.
Дремов И. И. Разведки в Саратовской области. Археологические открытия 1981 года. М. 1983.
Дресслер Н. Л. Михайлова Л. А. Разведка на р. Оке. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Жиганов М. Ф. Авдеев A. M. Елисеев А. В. и др. Работы Мордовской экспедиции. Археологические открытия 1976 года. М.
Зеленеев Ю. А. Шитов В. П. Работы в Кадомском Примокшанье. Археологические открытия 1977 года. М. 1978.
Зеленеев Ю. А. Шитов В. П. Разведка в Нижнем Примокшанье. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Калмыкова В. А. Роль центрального варианта городецкой культуры в формировании ранней мордвы: Автореферат дис. канд. ист. наук. М. 1971.
Каховский В. Ф. Каховский Б. В. Работы Чувашской экспедиции '. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Кольцов Л. В. Черников В. Ф. Жилин М. Г. Разведочные работы в Горьковской области. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Корепанов К. И. Работы отряда Верхнедонской экспедиции. Археологические открытия 1979 года. М. I960.
Кочерженко О. В. Малов Н. М. Работы Приволжской экспедиции. Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Левенок В. П. Миронов В. Г. К вопросу о новом районе горо-децкой культуры на Дону. Советская археология. - 1976.
Ледяйкин В. И. Городецкая культура и древняя мордва: Автореферат дис. канд. ист. наук. М. 1971.
Ледяйкин В. И. К вопросу о происхождении городецкой культуры. Труды МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1974.
Либеров П. Д. Древняя история населения Подонья: Автореферат дне. М. 1971.
Либеров П. Д. Проблема будинов и гелонов в свете новых археологических данных. Материалы и исследования по археологии СССР. - 1969.
Лэвенок В. П. Новоникольский могильник сарматского времени на Верхнем Дону. Краткие сообщения Института археологии. - 1973.
Малов Н. М. Исследование памятников эпохи меди и бронзы в Саратовском Поволжье. Археологические открытия 1979 года. М. 1980.
Малов Н. М. Охранные работы в правобережных районах Саратовского Поволжья. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Малов Н. М. Работы в Саратовском Поволжье. Археологические открытия 1981 года. М. 1983.
Малов Н. М. Раскопки в Саратовском Поволжье. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Мансуров А. А. Бадер О. Н. Археологическая карта окрестностей Касимова. Археология Рязанской земли. М. : Наука, 1974.
Мартьянов В. Н. Разведка в Горьковской области. Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Мартьянов В. Н. Шитов В. Н. Раскопки Федоровского городища
Матвеева Г. И. Поселения раннего железного века на Самарской Луке. Краеведческие записки. Вып. Ш: Самарская Лука в древности. -Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1975.
Матвеева Г. И. Работы на городище Лбище. Археологические открытия 1983 года. М. 1985.
Матвеева Г. И. Раскопки городища Лбище. 'Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Матюхин А. Д. Сарматские памятники 1-1У вв. Саратовского Правобережья (краткий обзор материала). Археология Восточно-Европейской степи. - 1992.
Медведев А. П. Об этнокультурной ситуации на Верхнем Дону в начале железного века. Российская археология. - 1993.
Медведев А. П. Пряхин А. Д. Беседин В. И. Комплекс памятников эпохи раннего железа у с. Чертовицкого. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Миронов В. Г, Памятники городецкой культуры и проблема её локальных вариантов: Автореферат дис. канд. ист. наук. М. 1976.
Миронов В. Г. Исследования в Саратовском Поволжье. Археологические открытия 1983 года. М. 1985.
Миронов В. Г. К вопросу об орнаментике городецкой посуды. Ученые записки ПГУ. - Петрозаводск, 1974. - T. XIX, вып. 4: Вопросы истории.
Миронов В. Г. К истории хозяйственной и духовной жизни финно-угорских Городецких племен Волго-Окско-Донского междуречья в I тысячелетии нашей эры. Вопросы истории. УЗ ПетрозаводскГУ. Сер. Исторические науки. - Петрозаводск, 1974. - Т. XIX. - Вып. 4.
Миронов В. Г. Очерк истории исследований Городецких поселений в Саратовском Поволжье в I9I8-I977 годах: Материалы к археологической карте Нижнего Поволжья. АВЕС. Вып. I. - Саратов: Изд-во СГУ, 1989.
Миронов В. Г. Памятники городецкой культуры и проблема- ее локальных вариантов: Дис. канд. ист. наук. М. 1976.
Миронов В. Г. Погребения и жертвенники на городецких памятниках Саратовского Поволжья. Историко-культурное наследие. Памятники археологии Центральной России: охранное изучение и музее-фикация: Материалы научной конференции. - Рязань, 1994. -
Миронов В. Г. Посуда городецкого слоя Березниковского городища (предварительное сообщение). АМиА: Межвузовский научный сб. -Саратов: Изд-во СГУ, 1972.
Миронов В. Г. С некоторых закономерностях в размещении и концентрации раннегородецких памятников. Некоторые вопросы отечественной и всеобщей истории. - Саратов: Изд-во СГУ, 1971.
Миронов В. Г. Хвалынские городища и их роль в истории горо-децких племён ПоволжьяХ. ГрудыМНИШЛИЭ. - Вып. 39: Исследования по археологии и этнографии Мордовской АССР. - Саранск, 1970.
Монахов С. Ю. Раскопки городища у с. Натальино в Саратовской области. Археологические открытия 1979 года. М. 1980.
Монгайт А. Л. Работа Рязанской археологической экспедиции в I966-1970 гг. 'Археология Рязанской земли. М. : Наука, 1974.
Панин А. Н. Разведка по р. Дне. Археологические открытия 1979 года. М. I960.
Панин И. Н. Новые данные о древнейшем населении Шацкого района. Ученые записки РГПИ. - 1958. - Т. 17.
Патрушев B. C. Раскопки Михайловского городища. 'Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Патрушев B. C. Экспедиция Марийского университета. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Патрушев B. C. Экспедиция Марийского университета. Археологические открытия 1979 года. М. 1980.
Петрова Н. Ф. Малов Н. М. Работы Саратовского областного музея краеведения. Археологические открытия 1977 года. М.1978.
Петруцкий А. А. Разведка в окрестностях Старой Рязани. Археологические открытия 1977 года. М. 1978.
Полесских М. Р. Исследование городецких городищ. Археологические открытия 1974 года. М. 1975.
Полесских М. Р. Раскопки в Пензенской области. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Полесских М. Р. Раскопки Золотарёвского городища. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Полесских М. Р. Раскопки Фелицатовского и Золотарёвского городищ. Археологические открытия 1977 года. М. 1978.
Попова Т. Б. Раскопки поселения Логинов Хутор. Археологические открытия. - 1968 (1969).
Попова Т. Е. Племена поздняковской культуры. Труды ГИМ. Вып. 44: Окский бассейн в эпоху камня и бронзы. М. 1970.
Предварительные итоги 10 лет работы Воскресенской археологической экспедиции СГУ (1983-1992 гг. ). Материалы научно-практической конференции по проблемам сохранения археологического наследия. - Саратов, 1994.
Пряхин А. Д. Абашевская культура в Подонье. - Воронеж, 1971.
Пряхин А. Д. Исследования в Воронежской и Липецкой областях. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Разуваев Ю. Д. Исследования в бассейне р. Красивая Меча. Археологические открытия 1983 года. М. 1985.
Разуваев Ю. Д. Разведка по р. Красивой Мече. Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Розенфельдт Р. Л. Работы в Подмосковье. Археологические открытия 1974 года, М. 1975.
Розенфельдт Р. Л. Работы Разведочного отряда в Подмосковье. Археологические открытия 1976 года. М. 1977.
Роэенфельдт Р. Л. Разведки и раскопки в Московской области. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М. : Наука, 1988.
Сергацков И. В. О времени заселения сарматами северной части Волго-Донского междуречья. Российская археология. - 1992. -№ I.
Смирнов А. П. Трубникова Н. В. Городецкая культура. Свод археологических источников. - 1965.
Смирнов К. А. Исследование Мутенковского городища. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Смирнов К. А. Проблема периодизации памятников Городецкой и дьяковской культур. Российская археология. - 1994. - № 4.
Смирнов К. А. Раскопки Мутенковского городища. Археологические открытия 1975 года. М. 1976.
Третьяков В. П. Культура ямочно-гребенчатой керамики в лесной полосе Европейской части СССР. - Л. 1972.
Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепра и Волге. М. -Л. 1966.
Фоломеев Б. А. Окские городища. Археологические памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. - Рязань, 1993.
Фоломеев Б. А. Окские городища. Археологические памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. - Рязань, 1993.
Фоломеев Б. А. Отчет о полевых исследованиях в 1969 г. -ОПИ ИА РАН. - 1969. - № 3639.
Фоломеев Б. А. Тюков городок. Советская археология. - 1975. - № I.
Фоломеев Б. А. Гласко М. П. Работы на Средней Оке. Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Фоломеев Б. А. Гласко М. П. Свирина А. Б. и др. Работы в бассейне Средней Оки. Археологические открытия 1978 года. М. 1979.
Фоломеев Б. А. Сорокин А. Н. Стогов В. Е. и др. Разведки в 82
Фоломеев Б. А. Стогов В. Е. Трусов А. В. и др. Работы в бассейне Средней Оки. Археологические открытия 1977 года. М.1978.
Фролов А. С. Работы в Горьковской области. 'Археологические открытия 1979 года. М. 1980.
Халиков А. Х. Древняя история Среднего Повол жья. М. 1969.
Халиков А. Х. Происхождение марийского народа. Материалы научной сессии, проведенной Марийским НИИЯЛИ (23-25 декабря 1965). - Йошкар-Ола, 1967.
Халиков А. Х. У истоков финно-угорских народов. Происхождение марийского народа. - Йошкар-Ола, 1967.
Хреков А. А. Исследования в бассейне р. Хопер. Археологические открытия 1979 года. М. 1980.
Хреков А. А. Исследования на Хопре. Археологические открытия 1980 года. М. 1981.
Хреков А. А. Работы Балашовского краеведческого музея. Археологические открытия 1981 года. М. 1983.
Циркин А. В. К вопросу о происхождении городецкой культуры в Мордовии. Советская археология. - 1979. - № 3.
Челяпов В. П. Буланкш В. М. Городища раннего железного века на территории Рязанской области: Материалы к Своду памятников. Археологические памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. - Рязань, 1993.
Челяпов В. П. Макаров М. М. Исследования в Рязанской области. Археологические открытия 1982 года. М. 1984.
Чернай И. Л. Выработка текстиля у племён дьяковской культуры (по материалам Селецкого городища). Советская археология. -1981. - № 4.
Шикаева Т. Е. Исследование древнемарийских могильников. Археологические открытия I960 года. М. 1981.
Явтюхова О. Н. О происхождении абашевской культуры. Советская археология. - 1966. - № I.