Срубная культурно-историческая общность.
Этнокультурное объединение эпохи поздней бронзы (XVIII—XII вв. до н. э.), распространённое в степной и лесостепной полосе Восточной Европы между Днепром и Уралом. Была изначально выделена как культура в 1901—1903 гг. В. А. Городцовым, но в 1970-х гг. Н. Я. Мерперт и Е. Н. Черных обратили внимание на локальные различия внутри культуры и ввели в научный оборот понятие «срубная культурно-историческая общность». Представлена памятниками покровской (XVIII—XV вв. до н. э.) и бережновско-маёвской (XVII—XII вв. до н. э) срубных культур, представляющими собой поселения, некрополи, мастерские, рудники, клады и единичные находки.
Жилища — землянки, полуземлянки и наземные. Некрополи представлены курганными и грунтовыми могильниками.
В курганной стратиграфии срубные погребения занимают верхнее положение по отношению к могилам ямной и катакомбной общностей. Обряд предусматривал захоронение умершего в ямах или деревянных срубах в согнутом положении, на левом боку, кисти рук перед лицом. Известны также случаи кремации. Погребальный инвентарь представлен острорёберными и баночными сосудами, реже — изделиями из металла. Изменение климатических условий, истощение природных ресурсов и перенаселение привели к резкому сокращению численности населения и культурной трансформации племён срубной общности.
Первооткрывателем срубной культуры является В. А. Городцов, который в 1901—1903 гг. в процессе исследования курганных древностей Северского Донца обратил свое внимание на скорченные погребения в деревянных рамах — срубах[2]. В соответствии с конструктивными особенностями погребального сооружения, выделенная им культура, получила название срубной. Концепция происхождения культуры от полтавкинских памятников Заволжья и миграции её на позднем этапе разработала в середине 50-х гг. XX в. О. А. Кривцова-Гракова.
В 70-х гг. Н. Я. Мерперт и Е. Н. Черных обратили свое внимание на локальные различия внутри срубной культуры, но выделение отдельных локальных вариантов или культур, по их мнению, на тот момент было проблематичным. Позднее, в ходе научных исследований, ряд исследователей обратили своё внимание на антропологические, хронологические и культурные различия степных и лесостепных памятников, что подтвердило гипотезу о локальных различиях в среде срубной культуры Н. Я. Мерпертом и Е. Н. Черныхом в научный оборот вводится понятие «срубной культурно-исторической общности», что отражает её культурную неоднородность.
В середине 70-х гг. Н. К. Качалова по материалам Нижней Волги выделила бережновский тип памятников, а И. Ф. Ковалёва по материалам Маёвского могильника (г. Днепропетровск) — маёвский тип памятников. В 90-х гг. Н. М. Малов и О. В. Кузьмина на основе материалов Покровского могильника выделяют отдельную покровскую культуру. Общие черты погребального обряда бережновского и маёвского типа памятников позволили В. В. Отрощенко объединить оба типа в отдельную бережновско-маёвскую культуру в составе срубной культурно-исторической общности эпохи поздней бронзы.
В это же время он разработал и концепцию развития срубной культурно-исторической общности от синташтинской, доно-волжской абашевской, бабинской культур и памятников потаповского типа Среднего Поволжья в процессе их этнокультурных взаимодействий. Ю.М. Бровендер выделил в среде бережновско-маёвской срубной культуры степановский тип памятников. Таким образом, в среде срубной культурно-исторической общности эпохи поздней бронзы выделяют покровскую и бережновско-маёвскую срубные культуры и степановский тип памятников, что отражает её культурную неоднородность и особенности формирования.
Проблема происхождении срубной культуры (позднее срубной культурно-исторической общности) был поставлен ещё В. А. Городцовым в 1907 г., почти сразу после открытия на Северском Донце подкурганных захоронений в срубах. Исследователь сформировал миграционную концепцию происхождения, которая была окончательно оформлена в середине 50-х гг. XX века О. А. Кривцовой-Граковой,. Исследовательница считала, что срубная культура сформировалась в Поволжье на основе полтавкинской культуры среднего бронзового века. Одним из вариантов этой гипотезы является концепция волго-уральского культурогенеза В. С. Бочкарева.
Позднее Н. Н. Чередниченко отмечал автохтонное происхождение срубной культуры. По его мнению, все локальные варианты срубной культуры синхронны и единого центра происхождения культуры не было, а формирование каждого варианта следует объяснять исходя из специфики местной археологической ситуации. Общепринятой и наиболее полно аргументированной считается гипотеза В. В. Отрощенко, который разработал в 90-х гг. концепцию развития срубной культурно-исторической общностью от синташтинской, доно-волжской абашевской, бабинской культур и памятников потаповского типа Среднего Поволжья в процессе их этнокультурных взаимодействий.
В соответствии с ней исследователь выделил в среде общности покровскую и бережновско-маёвскую срубные культуры, которые сложились, по его мнению, на разной основе. Покровская срубная культура складывается в лесостепном междуречье Дона и Волги в следствии политических и культурных влияний носителей синташтинской культуры на позднеабашевское население откуда и распространяется в другие регионы.
Протобережновские памятники распространены в Нижнем Поволжье, где, по мнению исследователя, на позднекатакомбное население наслаивается пришлый с востока новокумакский этнический компонент. Позднее племена покровской срубной культуры продвигаются на Левобережье Северского Донца, где полностью ассимилируются носителями бабинской культуры. В результате ассимиляции покровского населения бабинскими племенами формируется бережновско-маёвская срубная культура.
Покровская срубная культура (XVIII—XV вв. до н. э.) распространена в степной и лесостепной полосе от Северского Донца до Волги. Отдельные памятники представлены на Урале. Эпонимным памятником является Покровский могильник в саратовском Поволжье, который был исследован П. С. Рыковым в 20-х гг. XX в. у г. Покровск (ныне — Энгельс). Выделена в начале 90-х гг. Н. М. Маловым и О. В. Кузьминой как покровская культура. Сформировалась на базе доно-волжской абашевской культуры при непосредственном влиянии синташтинской и памятников потаповского типа Среднего Поволжья. Памятники представлены поселениями, могильниками, кладами, рудниками, мастерскими и случайными находками.
Поселения располагались в непосредственной близости от рек на небольших возвышениях. Наиболее изученные поселения — Усово озеро, Мосоловка, Капитаново, Янохино, Рубцы и Проказино. Жилища — наземные, землянки и полуземлянки каркасно-столбовой конструкции с двускатной или шатровидной крышей. Стены сложены из дёрна, бревен, редко — камня. В больших постройках жилая часть чаще всего обособлена от подсобно-хозяйственной. Внутри жилищ располагались один или несколько очагов, ямы, иногда колодец. Погребальные памятники представлены курганными и грунтовыми могильниками. Размещаются преимущественно на террасах или возвышенностях по берегам рек, реже — на водоразделах.
Курганные могильники покровской культуры включают небольшое количество насыпей — от 2 до 15. Одиночные курганы и огромные некрополи являются редкостью. Курганная насыпь возводилась после совершения последнего захоронения. Количество погребений в кургане варьирует от 1 до 100. Усопших хоронили в подпрямоугольных ямах, иногда в срубах в скорченном положении на левом боку, в позе адорации, головой на север. В качестве погребального инвентаря выступают сосуды, реже — оружие и украшения.
В могилах также фиксируются кости животных — остатки мясной пищи. Наиболее изученные могильники — Покровский, Староябалаклинский и Новопавловский. Керамический комплекс культуры представлен преимущественно острорёберными горшками с геометрическим орнаментом. Орудия труда и оружие из камня представлены разнообразными топорами и булавами, наконечниками стрел, скреблами, молотами, ножами, наковальнями, рудотёрками и абразивами. Известны и украшения — фаянсовые бусины, желобчатые височные подвески и браслеты.
Широко распространены изделия из кости: псалии, шилья, лощила, проколки, иглы, спицы, наконечники стрел. Орудия из металла представлены топорами, серпами, тёслами и долотами, проколками, черенковыми ножами с широким ромбическим перекрестием и кинжалами с прилитой рукоятью. Распространены и украшения из бронзы, сурьмы и золота: кольца, височные серьги, бляшки и браслеты. Основу хозяйства носителей покровской культуры составляло стойловое и отгонное скотоводство. Население покровской срубной культуры в этническом плане представляет индоиранскую этническую группу и имело определённые признаки индоарийского этноса на раннем этапе её развития.
[править] Бережновско-маёвская срубная культура
Реконструкция жилища (бережновско-маёвская срубная культура)
Бережновско-маёвская срубная культура (XVII—XII вв. до н. э) распространена в степной и лесостепной полосе от Ингульца до Волги. Эпонимными памятниками являются Бережновский курганный могильник в Поволжье и Маёвский могильник у г. Днепропетровск. В 70-х гг. ХХ в. Н. К. Качаловой был выделен бережновский тип памятников, а И. Ф. Ковалёвой — маёвский. Общие черты погребального обряда позволили В. В. Отрощенко объединить оба типа в отдельную бережновско-маёвскую культуру в составе срубной культурно-исторической общности. Ю. М. Бровендер выделяет в её среде степановский тип памятников.
Сформировалась на базе бабинской и покровской срубной культуры. Памятники представлены поселениями, курганными и грунтовыми могильниками, рудниками, мастерскими, кладами и случайными находками. Поселения располагались в непосредственной близости от рек на небольших возвышениях. Жилища представлены землянками, полуземлянками и наземными постройками с каменными основаниями стен. Для отопления жилищ использовали очаги.
Погребальные памятники представлены курганными и грунтовыми могильниками. Курганные некрополи размещаются преимущественно на террасах или возвышенностях по берегам рек, реже — на водоразделах. Включают небольшое количество насыпей, как правило, с несколькими досыпками. Практиковалось сооружение длинных курганов. Усопших хоронили преимущественно в подпрямоугольных ямах, иногда каменных ящиках, в срубах в скорченном положении на левом боку, головой на восток.
Известны также и кремации. Грунтовые могильники бережновско-маёвской культуры размещаются преимущественно на краях коренных берегов, первых надпойменных террасах и на небольших природных возвышенностях в пойме — в непосредственной близости от рек и синхронных им поселений.
Погребения представлены ингумациями и кремациями. Захоронения по обряду ингумации совершались в подпрямоугольных ямах и каменных ящиках. Погребений в срубах на территории грунтовых могильников не зафиксировано. Усопшие располагались в скорченном положении на левом боку, головой на восток. Кремации представлены погребениями в сосудах-урнах и в небольших грунтовых ямках. В качестве погребального инвентаря выступают сосуды, реже встречаются изделия из металла.
Керамика представлена баночными, горшковидными и острореберными сосудами с геометрическим орнаментом в виде горизонтальных и наклонных линий, каннелюров, зигзагов, ёлочек и прочих геометрических фигур. Иногда на сосудах, преимущественно в их верхней части, встречается шнуровой орнамент и разнообразные знаки в виде крестов, солярных знаков, прямоугольников, схематических антропоморфных и зооморфных изображений. Ряд исследователей видит в них примитивное пиктографическое письмо. Содержание этих знаков пока не расшифровано. В погребениях встречается также и деревянная культовая посуда, порой с бронзовыми оковками.
Орудия труда и оружие из камня представлены разнообразными топорами и булавами, скреблами, молотами, ножами, наковальнями, рудотёрками и абразивами. Широко распространены изделия из кости: псалии, шилья, лощила, проколки, иглы, спицы, наконечники стрел. Орудия из металла представлены топорами, серпами, тёслами и долотами, проколками, иглами, черенковыми ножами с выделенным перекрестием и кинжалами с кольцевым упором. Распространены и украшения из металла: кольца, височные серьги, подвески из проволоки.
Основу хозяйства составляло стойловое и отгонное скотоводство, которое дополняло земледелие. В этническом плане носители бережновско-маёвской культуры представляют ираноязычную группу индоевропейской языковой семьи. В последнее время активно ведется научная дискуссия относительно верхнего хронологического предела срубной культурно-исторической общности. Некоторые исследователи продлевают её время существования вплоть до IX—VIII вв. до н. э
Тип хозяйства носителей срубной культурно-исторической общности базировался преимущественно на стойловом и отгонном скотоводстве, которое у населения бережновско-маёвской срубной культуры частично дополняло земледелие. В Днепро-Донецком междуречье обнаружены единичные зёрна культурных злаков, что свидетельствует о наличии пойменного земледелия в хозяйстве срубных племен. В предкавказских и прикаспийских степях и полупустынях возможно практиковалось полукочевое скотоводство. Тем не менее, основой хозяйства оседлого срубного населения эпохи поздней бронзы являлось стойловое и отгонное скотоводство.
Приоритетным являлось разведение крупного рогатого скота, меньший процент в стаде составляли лошади. Важную роль в хозяйстве населения срубной культурно-исторической общности занимало горно-металлургическое производство, которое базировалось на медистых песчаниках Приуралья (Каргалинское месторождение) и Донецкого кряжа (Бахмутское месторождение), использовались и рудопроявления Среднего Поволжья. Базовое производство изделий из металла преимущественно располагалось в нескольких посёлках металлургов-литейщиков — Усово озеро (Подонечье), Мосоловка (Подонье), Липовый Овраг (Среднее Поволжье), Горный 1 (Приуралье).
Орудия необходимые для металлообработки представлены топорами, молотами, молотками, рудотерками, плоскими и желобчатыми тёслами и долотами, черенковыми ножами «срубного» типа и кинжалами. В позднесрубное время срубные кузнецы овладевают секретом получения кричного железа, из которого отковываются первые немногочисленные изделия, преимущественно небольших размеров и слабые по качеству изготовления. Встречаются украшения из золота.
Отсутствие письменных источников значительно осложняет решение вопроса о этнической принадлежности племен срубной культурно-исторической общности эпохи поздней бронзы. Таким образом, основным методом определения этнической принадлежности является установление связи ареала племен срубной общности с распространением индоиранских гидронимов и топонимов. Их доскифское происхождение было убедительно доказано лингвистом В.И. Абаевым.
Позднее Н.Л. Членова проследила иранские гидронимы в степной и лесостепной полосе от Днепра до Оби, что полностью совпадало с ареалом распространения племен срубной и андроновской культурно-исторических общностей и доказывало их принадлежность ираноязычной группе индоевропейской языковой семьи. По мнению большинства исследователей арийской проблематики, полукочевые скотоводческие племена срубной и андроновской культурно-исторических общностей представляют индоиранскую группу индоевропейской языковой семьи и возможно являются легендарными ариями, которые в середине II тыс. до н. е. проникли в древний Иран, перешли хребты Гиндукуша, горы Афганистана и вторглись в долину Инда.
Ранняя и средняя фазы эпохи позднего бронзового века в Восточной Европе совпадают с благоприятными климатическими условиями — преимущественно влажная и теплая погода. Наблюдается резкий подъем производящих форм хозяйства. Соответственно, в XVIII—XIII вв. до н. э. наблюдается максимальная плотность заселения всех регионов восточноевропейской степи и лесостепи. Рождается срубная культурно-историческая общность, которой суждено было завершать традицию образования великих этнокультурных объединений в Восточной Европе в эпоху бронзы.
Демографический взрыв в среде срубной общности, пик которого припадает в лесостепи на XVI—XV вв. до н. э., а в степи на XIV—XIII вв. до н. э., привёл к истощению природных ресурсов и распаду срубной культурно-исторической общности. Изменение климатических условий на сухую и прохладную погоду совместно с тотальным перенаселением привело к катастрофическим последствиям.
Резко сокращается численность населения, что по археологическим данным фиксируется в уменьшении количества поселений и их культурной трансформации. Носители срубной культурно-исторической общности приняли непосредственное участие в формировании белозерской и бондарихинской культур финального этапа эпохи бронзы и оказали заметное влияние на население лесной полосы Восточной Европы в лице поздняковской и приказанской культур.
Предметы срубной культурно-исторической общности
Из коллекций Государственного Эрмитажа
1. Археологический словарь. — М., 1990. — 368.
2. Городцов В. А. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии, 1901 года // Труды XII АС. - М., 1905. - Т. 1. - С. 174—341.
3. Мерперт Н. Я. Древнейшая история степной полосы Восточной Европы III — начало II тыс. до н. э.: Автореф. дис. … д-ра ист. наук. — М., 1968. — 84 с.
4. Черных Е. Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья // Материалы и исследования по археологии СССР. - 1970. - № 172. - 180 с.
5. Отрощенко В. В. О двух линиях развития культур племен срубной общности // Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья. - Запорожье, - 1994. Вып. - 2. С. 150—153.
6. Етнічна історія давньої України. — Київ. 2000. — 280 с.
7. Березанская С. С., Отрощенко В. В., Чередниченко Н. Н., Шарафутдинова И. Н. Культуры эпохи бронзы на территории Украины. — К., 1986. — 163 с.
8. Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы // Материалы и исследования по археологии СССР. — 1955. — № 46. — 167 с.
9. Мерперт Н. Я. Древнейшая история степной полосы Восточной Европы III — начало II тыс. до н. э.: Автореф. дис. … д-ра ист. наук. — М., 1968. — 63 с.
10. Мерперт Н. Я., Пряхин А. Д. Срубная культурно-историческая общность эпохи бронзы Восточной Европы и лесостепь // Археология восточноевропейской лесостепи. — Воронеж, 1979. — С. 7-36.
11. Круц С. И. Антропологические особенности населения срубной культуры территории Украины // Энеолит и бронзовый век Украины. — К., 1976. — С. 222—232.
12. Качалова Н. К. О локальных различиях в лесостепной срубной культуре // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. — Л., 1977. — Вып. 18. — С. 23-28.
13. Ковальова І. Ф. Маївський локальний варіант зрубної культури // Археологія. — 1976. — Вип. 20. — С. 3-22.
14. Малов Н. М. О выделении покровской культуры // Проблемы культур начального этапа эпохи поздней бронзы Волго-Уралья: Тезисы вторых Рыковских чтений. — Саратов, 1991. — С. 50-53.
15. Кузьмина О. В. Соотношение абашевской и покровской культур // Конвергенция и дивергенция в развитии культур эпохи энеолита-бронзы Средней и Восточной Европы. — СПб, 1995. — Ч. 2. — С. 27-51.
16. Отрощенко В. В. О возможности участия полтавкинских и катакомбных племен в сложении срубной культуры // Советская археология. — 1990. — № 1. — С. 107—112.
17. Бровендер Ю. М. Степановский тип памятников бережновско-маёвской срубной культуры // Пам’ятки археології Подніпров’я. — Дніпропетровськ, 2000. — Вип. 3. - С. 123-134.
18. Городцов В. А. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии 1903 года // Труды XIII АС. - М., 1907. - Т. 1. - С. 211-285.
19. Бочкарёв В. С. Волго-уральский очаг культурогенеза эпохи поздней бронзы // Социогенез и культурогенез в историческом аспекте. — СПб., 1995. — С. 24-27.
20. Чередниченко Н. Н. О некоторых проблемах срубной культуры // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы. — Донецк, 1979. — С. 6-8.
21. Цимиданов В. В. Срубная общность в свете циклических теорий развития // Донецкий археологический сборник. — Донецк, 2006. — № 12. — С. 70-102.
22. Отрощенко В. В. К вопросу о покровской срубной культуре // Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен южнорусских степей. — Саратов, 1997. — Ч. 1. — С. 70-72.
23. Отрощенко В. В. До генези харизматичних кланів // Сучасні проблеми археології. — К., 2002. — С. 169—170.
24. Отрощенко В. В. К вопросу о памятниках новокумакского типа // Проблемы изучения энеолита и бронзового века Южного Урала. — Орск, 2000. — С. 66-72.
25. Отрощенко В. В. Історія племен зрубної спільності: Автореф. дис. … докт. іст. наук. — К., 2002. — 33 с.
26. Rykov P. Die Chvalinsker kultur an der Unteren Volga // ESA. — Helsinki, 1927. — T. 1. — P. 112—142.
27. Малов Н. М. О выделении покровской культуры // Проблемы культур начального этапа эпохи поздней бронзы Волго-Уралья: Тезисы вторых Рыковских чтений. — Саратов, 1991. С. 50-53.
28. Мерперт Н. Я. Из древнейшей истории Среднего Поволжья // Материалы и исследования по археологии СССР. — 1958. — № 61. — С. 45-156.
29. Отрощенко В. В. К истории племен срубной общности // Доно-Донецкий регион в эпоху бронзы. — Воронеж, 2003. — Вып. 17. — С. 68-96.
30. Археологія України: Курс лекцій. — К., 2005. — 504 с.
31. Археология. — М., 2006. — 608 с.
32. Берестнев С. И. Срубная культура Лесостепного Левобережья Украины: Автореф. дис. … канд. ист. наук. — Харьков, 1983.
33. Черных Е. Н. Каргалы забытый мир. — М., 1997. — 176 с.
34. Татаринов С. И. Древние горняки-металлурги Донбасса. — Артёмовск, 2003. — 136 с.
35. Матвеева Г. И., Колев Ю. И., Королёв А. И. Горно-металлургический комплекс бронзового века у с. Михайлово-Овсянка на Юге Самарской области (первые результаты исследования) // Вопросы археологии Урала и Поволжья. — Самара, 2004. — Вып. 2. — С. 69-88.
36. Бровендер Ю. М., Отрощенко В. В., Пряхін А. Д. Картамиський комплекс гірничо-металургійних пам’яток бронзового віку в Центральному Донбасі // Археологія. — 2010. - Вип. 2. — С. 87-102.
37. Абаев В. И. Доистория индоиранцев в свете арио-уральских языковых контактов // Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности. – М., 1981. — С. 84-89.
38. Членова Н. Л. О времени появления ираноязычного населения в Северном Причерноморье // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. — М., 1984. — С. 259-268.
39. Кузьмина Е. Е. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня. — Фрунзе, 1986. — 134 с.
• Агапов С. А., Васильев И. Б. Покровский курганный могильник // Наш край. — Куйбышев, 1975. — Вып. 2.
• Колев Ю. И. Грунтовый могильник срубной культуры Съезжее II (материалы раскопок) // Материальная культура населения бассейна реки Самары в бронзовом веке. — Самара, 2003.
• Крамарев А. И. История изучения погребальных памятников срубной культуры Южного Средневолжья // Вопросы археологии Поволжья. — Самара, 2006. — Вып. 4.
• Крамарев А. И. Погребальные памятники срубной культуры Среднего Поволжья // Материальная культура населения бассейна реки Самары в бронзовом веке. — Самара, 2003.
• Кузнецов П. Ф., Мочалов О. Д. Курганный могильник срубной культуры в устье реки Самары // Вопросы археологии Поволжья. — Самара, 2002. — Вып. 2.