Вступление
Отбросим небылицы, связывающие неоантропов с выходцами из Африки, и обратимся к археологическим и антропологическим данным.
Ещё в 1938 году американский антрополог Ф. Вейденрейх говорил о нескольких центрах независимого происхождения человека современного типа. Исследователь выделял четыре региона: Юго-Восточная Азия (австралоиды), Южная Африка (негроиды). Восточная Азия (монголоиды) и Передняя Азия (европеоиды). Его коллега А. Том выделил три основных очага сапиентации: 1) европеоидно-негроидный (западный); 2) монголоидный; 3) веддо-австрало-айно-идный (восточный). Ф. Смит говорит о происхождении современных больших рас от местных палеоантропов в 5-и центрах сапиентации с независимым возникновением homo sapiens от местных неандертальцев. Эти центры Смит поместил – в Северной Африке, южнее Сахары, в Западной Азии, в Восточной Азии, в Европе.
Все указанные теории генерировались в советский период, когда в научном аспекте Россия для стран Запада была полностью закрыта. В связи с этим учёные Америки и Европы не могли иметь данных об археологических находках на территории России и поэтому вырабатывали свои теории, исключая Россию из научного контекста.
С 90-х годов 20-го века границы между научными сообществами зарубежья и России были сняты, что позволило воссоединиться и археологическим данным с ранее разделённых режимами территорий.
В первую очередь, западному миру открылись уникальные данные о культурах и народах, существовавших на территории Русской равнины – начиная с эпохи палеолита и вплоть до исторического (письменного) периода.
Гоминиды, архантропы и палеоантропы
На территориях, прилегающих к Русской равнине, известны стоянки древнейших гоминид. А на самой Русской равнине стоянки архантропов известны – в Тамани (таманьантроп, возраст 1 млн. лет) под Темрюком; в Закарпатье стоянка Королёво ашельского человека древностью 730 – 720 тыс. лет [1]; на реке Северский Донец, правом притоке Дона, в Изюмском районе Харьковской области Украины [2] и др. Физический тип человека – архантропы (питекантроп, синантроп и др.) [3].
Сопутствующие архантропам каменные орудия относят к шелльской и раннеашельской культурам [3]. Каменные орудия этого периода найдены в Калужской, Волгоградской, Тульской и других областях Центральной России, а также на Северном Кавказе и в Прикубанье.
Рис. 1. Распространение разных видов архантропов.
Архантропы были более или менее равномерно распространены на европейских территориях, на территориях Русской равнины, в Африке и в других частях света. Памятники шелльского времени древностью 700 – 300 тысяч лет открыты как на Русской равнине, так и в Европе, Африке, Юго-Западной и Южной Азии.
В ашельскую эпоху (400 – 100 тысяч лет тому назад) архантропов сменили палеоантропы, стоянки которых известны на юге Русской равнины и юге Европы, в Азии, в Африке. Известный археолог А.Л. Монгайт определил ашельскую культуру в целом «европейским явлением», известным во Франции (стоянка Леваллуа-Перре, близ Парижа), Англии, Бельгии, Испании, Италии, в Средней и Восточной Европе [4, стр. 114].
Рис. 2. Палеоантропы слева направо: питекантроп (реконструкция, П.А. Быстров), синантропы, крайний справа синантроп мужчина, реконструированный по слепкам с костей, 350 тыс. л.н., найденных в посёлке Чжоу-Коу-Дянь, близ Пекина (М.М. Герасимов).
На Русской равнине свидетельства появления человека рассматриваемого типа относятся к интервалу времени 400 – 300 тысяч лет тому назад [5]. Известны стоянки в Тульской, Калужской, Волгоградской и других областях, а также стоянки Урта-Тубе (Урал, Башкирия) [6], стоянки Яштух, около города Сухуми [7], Лаше-Балта в долине реки Метехская Проне, притока Куры, недалеко от города Цхинвали Южной Осетии [8], близ села Выхватинцы на Днестре в Рыбницком районе современной Молдавии [9] и другие. В это же время в Африке и Азии развивались свои виды палеоантропов (чадантроп, атлантроп, синантроп, явантроп и др.).
Мустьерская эпоха
Ашельскую культуру сменила мустьерская культура – культура наиболее поздней эпохой древнего палеолита. Она распространена на территории Русской равнины, в Европе (к югу от 54° северной широты), частично на севере Африки, Ближнем Востоке и в Средней Азии. Орудиями мустьерцев являлись каменные нуклеусы, скрёбла, остроконечники, свёрла, ножи и т.д.
Носители мустьерской культуры являлись палеоантропы так называемой «неандертальской»1 стадии – обитавшие 200 – 35 тысяч лет тому назад [10]. Неандертальцы охотились на мамонтов, пещерных медведей и др. животных. Занимались собирательством.
Предки различных видов неандертальцев – пренеандертальцы или «прогрессивные архантропы» – развились из соответствующих видов архантропов: европейские – из гейдельбергского человека, человека из Вертешсёлёш, таманьантропа и др. Неандертальцы являются заключительным этапом второй стадии антропогенеза. У них больше черт сходства с современным человеком, головной мозг по объёму и строению почти не отличается от мозга современных людей [3].
Стоянки неандертальцев позднеашельского (400 – 100 тыс. до н.э.) и мустьерского времени (100 – 30 тыс. лет назад) известны повсеместно. Обычно памятники поздней мустьерской культуры в Европе датируются радиоуглеродным методом 53 – 33-м тысячелетием до н.э. [3, 11].
Рис. 3. Физический облик неандертальцев разных преднеоантропических расовых типов 2 (слева направо): негроидный тип, кавказоидный тип из пещеры Ла-Шапель-о-Сен (Франция, реконструкция М.М. Герасимова), европеоидный тип (фото из журнала Stern), монголоидный тип (Пекин, реконструкция М.М. Герасимова).
На Русской равнине свидетельства появления местного вида «неандертальцев» относятся к интервалу времени 400 – 300 тыс. лет назад [5]. Это стоянки: Тунгуз, Барбашин Овраг, Питьевая Вода на севере Волгоградской области (Поволжский регион); в Дубовском районе Волгоградской области два местонахождения – Челюскинец II (145±18 тыс. лет) и Заикино Пепелище (147±20,5 тыс. лет).
Самым ярким и самым знаменитым, в том числе и в европейском масштабе, археологическим памятником эпохи является стоянка Сухая Мечетка (А.И. Шлюковым была получена дата 178+31 тысяч лет (ГЕО-ТЛМ-188)), расположенная в черте города Волгоград, в 2 км выше русла Волги на берегу небольшого ручья. Её обитатели вели свою деятельность у очагов, расположенных в две линии вдоль ручья. В очагах горели хвойные породы деревьев [12, стр. 16 – 18].
Фауна Сухой Мечетки, исследованная Н.К. Верещагиным и опубликованная Н.С. Замятниным, не содержит холодолюбивых видов, что свидетельствует о тёплом климате. Каменный инвентарь стоянки Сухая Мечетка составляет около 4000 предметов, обнаруженных при раскопках памятника [13]. В бассейне Северского Донца известны памятники мустьерской культуры в Луганской (Красный Яр) и Ростовской областях [14].
Палеоантропы (неандертальцы) существовали на всех территориях Европы, Русской равнины, Азии и Африки и своим ареалом они полностью покрывали территории расселения предшествующих им архантропов. Палеоантропы сформировали многочисленные ареально-видовые общности, которые впоследствии послужили субстратом для взращивания ряда современных рас. Мустьерскую культуру сменили культуры позднего (верхнего) палеолита [3, 11].
Рис. 4. Географическое распространение палеоантропов («неандертальцев») разных преднеоантропических расовых типов.
Таким образом, очевидно, что на Русской равнине из местного вида палеоантропа (русантропа) сформировалась европеоидная (русская) раса – обычно, говоря о времени верхнего палеолита, к неоантропам относят именно представителей европеоидной расы.
Эпоха верхнего палеолита
Антропологи (М.Б. Медникова, Е.Н. Хрисанфова, М.В. Добровольская и др.), а также археологи в своих работах утверждают, что человек современного европеоидного типа возник к 50 – 40-ому тысячелетию до н.э. исключительно в пределах Русской равнины [15, 16, 17]. На этих территориях неоантроп сформировал древнейший комплекс своих археологических культур, объединённых в одну костёнковско-стрелецкую культуру.
Рис. 5. Распространение костенковско-стрелецкой археологической культуры.
Самой древней стоянкой человека современного типа, европеоида, мировое археологическое сообщество признало3 поселение Костёнки, расположенное в Воронежской области России. Этой стоянке 50 тысяч лет. А к 40-му – 30-му тысячелетию до н.э. европеоидный человек заселил всю Русскую равнину [18]. По географическому признаку, а именно, по зарождению на просторах Русской равнины будем называть этот вид человека – проторус (более узкие, местные вариации – костёнковец, сунгириец, мёзинец, авдеевец и т.д.).
Неоантропы Русской равнины имели средний рост 180 см и выше, белый цвет кожи, европеоидные черты лица. В отличие от неоантропов неандертальцы прилежащих территорий имели рост 164 см и ниже, наблюдались некоторое отставание в развитии и негроидно-монголоидные черты в облике [19]. Неоантропы питались пищей смешанного, животного и растительного, происхождения. Неандертальцы – преимущественно животного происхождения [20].
Наиболее ранний этап расселения неоантропов связан именно с группой костёнковско-борщевских стоянок, возраст самой древней из которых – Костёнки XVII (Маркина гора) – относится к периоду 50 – 45 тыс. лет до н.э. (основной этап – 36 – 30 тыс. до н.э.). К настоящему времени комплекс «Костёнки» признан самым древним местом обитания человека современного типа.
Рис. 6. Реконструкция физического облика неоантропов-европеоидов Русской равнины эпохи верхнего палеолита: слева сунгирийка (поселение Сунгирь, г. Владимир, ок. 30 тыс. л.н.), справа – костёнковец (поселение Костёнки, Воронежская обл., ок. 45 тыс. л.н.). Реконструкции М.М. Герасимова.
Костёнковско-стрелецкая и костёнковско-спицинская культуры занимали территорию бассейна Дона, Десны и Днепра и достигали на юге стоянки Бирючи Балки 2 в долине реки Сиверский Донец, на севере – стоянки Сунгирь на реке Клязьма возле Владимира, стоянки Гарчи в Приуралье. Для этих культур характерны наземные жилища длиной до 35 м и шириной до 9 м, изготовление скульптурных изображений богини Макоши4 (более 50 шт.), мотыги и др. [21, 22].
Верхний слой Костёнок I относят с костёнковско-авдеевской культурой [23, стр. 172]. На Авдеевской стоянке (близ города Курск), созданной неоантропами, – наземные жилища, женские статуэтки (богини Макоши) [24, 25].
В Южной России неоантропы сформировали гагаринскую культуру – стоянка Гагарино, расположенная на левом берегу реки Дон, ниже города Липецк (найдено овальное жилище размером 5,5×4,5 м) [26]. Гагаринская культура неоантропов существовала одновременно с культурой граветт западноевропейских неандертальцев.
На стоянке эпохи верхнего палеолита Елисеевичи (на правом берегу р. Судость, правый приток р. Десна, Брянская область) – охотники на мамонтов, жилые сооружения, образованные врытыми в землю костями мамонта, геометрический орнамент, статуэтка женщины из бивня мамонта (богини Макоши) – [27]. На стоянке Юдиново (13 тыс. до н.э.; на правом берегу реки Судость в Брянской области) – жилища из костей мамонта.
Рис. 7. Палеолитические статуэтки славянской богини космоса и вселенской судьбы Макоши: 1 – Макошь из Костёнок, Россия, 42-е тыс. до н.э.; 2 – Макошь из Елесеевичей, Россия, 35 – 25-е тыс. до н.э.; 3 – Макошь из Долни Вестонице, Чехия, 27 – 20-е тыс. до н.э.; 4 – Макошь из «Греции», Греция, 6 – 4,5-е тыс. до н.э.; 5 – Макошь из Самарры, Шумер (Ирак), 5 – 4,5-е тыс. до н.э.
Мёзинская стоянка неоантропов, расположенная на правом берегу реки Десна в селе Мёзин (Черниговская область Украины), существовала одновременно с культурой мадлен западноевропейских неандертальцев. Но в отличие от пещер и гротов неандертальцев жилища мёзинцев наземные – округлые и овальные (диаметр до 6 м), сооружались из дерева, покрывались шкурами. Мёзинцы изготавливали скульптурные фигурки богини Макоши из бивня мамонта и браслеты из бивня с геометрическими узорами [28].
Эпоха мезолита
С палеолитическими памятниками неоантропов Русской равнины генетически связана рессетинская культура (11 тыс. до н.э.). Она наследует верхнепалеолитические традиции памятников типа Гагарино – Хотылево II – Мёзин [29], близких Костёнкам, и техникой обработки кремня показывает дальнейшее развитие традиции костёнковской культуры, а также относящейся к костёнковско-авдеевской общности Зарайской стоянки (21 – 20 тысяч лет до н.э.) [30].
Рессетинская культура существовала в одно время со свидерской культурой неандертальцев Центральной Европы. Представлена рядом памятников в верховьях р. Ока, например, селище Колтово 7 (под Каширой, Московская область).
Большой группой памятников, расположенных в западной части Волго-Окского междуречья, в верхнем течении Волги и Оки, представлена иеневская культура неоантропов (6,5 – 6 тысяч лет до н.э.; Иенево II, Константиновская IV, Дмитровское 1 и др.).
По мнению доктора исторических наук Х.А. Амирханова, иеневская мезолитическая культура, так же как и рессетинская, является «прямым наследником верхнепалеолитических комплексов типа Зарайской стоянки» [29].
Основной вид хозяйства племен иеневской культуры – охота, специализированная в зависимости от сезона, рыболовство и собирательство. Образ жизни – осёдлый, о чём свидетельствуют мощные культурные слои и наличие жилищ сложной конструкции.
Иеневская культура находилась во враждебных отношениях с бутовской культурой неандертальцев монголоидного типа – под давлением иеневской культуры неоантропов неандертальское население бутовской культуры распалось [31].
Неолит
В 1972 году Верхневолжская экспедиция Института археологии Российской академии наук открыла комплекс Сахтышских неолитических стоянок, расположенных в Тайковском районе Ивановской области по берегам речки Койки. Стоянки представляют собой многослойные поселения, в толще наслоений которых последовательно залегают слои культур: верхневолжской (5240 – 3430 лет до н.э. – за 1000 лет до начала цивилизаций Шумера Египта) и волосовской (3065 – 1840 лет до н.э. – одновременно с началом становления Шумера и Древнего Египта) [32].
Рис. 8. Ареал распространения неолитических культур Русской равнины: верхневолжская, волосовская, фатьяновская.
Верхневолжская культура занимает обширный Волго-Окский регион [33; 34, стр. 86]. Поселения верхневолжской культуры располагаются на высоких берегах рек и озер, на озерных островах, дюнных холмах. Жилища небольшие, от 6 до 12 кв. м, овальной, округлой или прямоугольной формы с очагами в центре.
Рис. 9. Антропологический облик человека неолита Русской равнины (слева направо): человек верхневолжской (6 – 4 тыс. до н.э.), волосовской (4 – 2 тыс. до н.э., два фото), оленеостровской (2-е тыс. до н.э.) неолитических культур.
Племена волосовской культурно-исторической общности занимали обширный регион от Прибалтики до Камы и от Вологды до Пензы [35]. Ареал волосовской культуры совпадает с границами верхневолжской культуры. Это время больших поселений – неолитических протогородов (подгрузить рисунок «Планы древних городов»), на окраинах которых возникают кладбища с одиночными и коллективными погребениями, появляется сложный обряд погребения, сопровождающийся ритуальными кострищами, кладами и святилищами. Резко возрастает техника обработки орудий труда и предметов искусства. Эта культура, возникшая в эпоху развитого неолита, существовала и в энеолитическое время. По мнению В.А. Городцова, «народ, создавший культуру волосовского типа, жил долго, перешел в этой стране в металлический период, выделяя и давая начало производным культурам, дожившим до ранней неометаллической эпохи» [36, стр. 20], то есть потомками волосовцев стали племена русов 1-го тысячелетия до н.э.
Волосовская культура существовала одновременно с древнеегипетской и шумерской культурами, но превосходила последние по площади в несколько десятков раз. В частности, «жилая» площадь современного Египта составляет 40 тыс. квадратных километров (из всей площади, равной 1001,4 тыс. км2, около 96% занимают пустынные районы). Что в два раза меньше площади, занимаемой одной только Тверской областью. А волосовская культура занимала несколько областей.
Археологи придерживаются мнения о местном происхождении волосовской культуры – на основе верхневолжской. «Благодаря исследованиям последних лет, открытию верхневолжской культуры, изучению стратиграфии многослойных поселений, особенно торфяниковых в центре Русской равнины, выявлена определенная последовательность в смене культур, которая подтверждает местное развитие волосовской культуры. Автохтонность культуры кажется весьма убедительной» [32].
На стоянке Сахтыш I в 1962 – 1966 и в 1971 гг. было исследовано 15 погребений. Одно из них (№ 1) датируется позднебронзовым веком, остальные – энеолитом. Погребение № 1, 1962 г., обнаружено на глубине 70 см. Костяк лежал на правом боку в скорченном положении, головой на запад. Умерший был спеленут (или связан). Датировка – поздняя бронза, абашевская культура. Скелет принадлежал молодой женщине примерно 18 – 20 лет. Датировка погребений – волосовское время [32].
Рис. 10. Люди Русской равнины: слева – волосовец (4 – 2 тыс. до
н.э., реконструкция М.М. Герасимова), справа – абашевец (2-е тыс. до н.э., реконструкция Г.В. Лебединской).
Согласно исследованиям, проведённым антропологом Т.И. Алексеевой [32], краниологическая серия, датируемая волосовским временем, в значительно большей степени проявляет сходство с носителями верхневолжской культуры.
Т.И. Алексеева утверждает, что «картина формирования антропологических черт волосовского населения типична для всего ареала волосовской культуры. На примере погребений из Сахтышских стоянок отчетливо прослеживается преемственность населения на протяжении весьма длительного времени – от раннего неолита до энеолита. Эта преемственность уходит своими корнями в мезолит. Строго говоря, в данном случае антропология подтверждает точку зрения об автохтонности волосовцев. Описанные краниологические особенности (ослабленная горизонтальная профилировка верхней части лица, сильная профилированность среднего отдела лица и сильное выступание носа), сформировавшиеся на обширной территории Восточной Европы, оказываются чрезвычайно стабильными и прослеживаются у населения более поздних исторических эпох» [32].
Эти особенности строения скелета были унаследованы волосовским населением Русской равнины от своих верхнепалеолитических предков европеоидного антропологического типа (у неандертальцев скелетные особенности иного типа – близкого к монголоидному, кавказоидному или негроидному [32]). Следует отметить, что выраженность этого – европеоидного – морфологического своеобразия достаточно стабильна на огромных пространствах Русской равнины [32].
Волосовская культура была широко распространена в энеолите – на всей территории лесной зоны от Камы до Прибалтики керамические материалы свидетельствуют о существовании единых традиций с разнообразными локальными вариантами [35].
Таким образом, антропологи и археологи уверенно относят носителей волосовской культуры Окско-Волжского междуречья к автохтонам проторусского (европеоидного) происхождения 4 – 2-го тыс. до н.э. [32]. Которые, в свою очередь, явились генетическим наследием такой же автохтонной культуры Окско-Волжского региона – верхневолжской. Последняя уходит своими корнями также в автохтонные, т.е. местные, культуры европеоидов (проторусов) – иеневскую (с центром в Москве, 10 – 6-е тыс. до н.э.), вышедшею из рессетинской культуры (так же округи Москвы, 11 – 9-е тыс. до н.э.), в свою очередь развившейся из юдиновской (13-е тыс. до н.э.), авдеевской и зарайской (близ Москвы, 21 – 20-е тыс. до н.э.), сунгирской, гагаринской, елисеевической (35 – 30 тыс. до н.э.) и, в конце концов, произошедших от первой культуры неоантропов – русов – костёнковской возрастом 50 тысяч лет.
Бронзовый век
На смену волосовской культуре (3065 – 1840 л. до н.э.) [32] во 2-й половине 3-го тыс. до н.э. в лесной полосе Средней и Восточной Европы распространились среднеднепровская культура, фатьяновская культура, культура ладьевидных топоров, Злота культура, катакомбная культура и др., а в Северной Европе распространилась группа культур шнуровой керамики (или другое название – культура боевых топоров).
Рис. 11. Носители фатьяновской культуры (2-е тыс. до н.э., центральные области Русской равнины, женщина из Ярославской области, реконструкции М.М. Герасимова).
Антропологический тип – индоевропейцы – предки русов, славян, германцев, балтов (Л.Я. Монгайт и др.), кельтов и италийцев [4, 37, 38].
Относящиеся к общности культур шнуровой керамики (боевых топоров) славяне среднеднепровской культуры распространились в Среднем и Верхнем Поднепровье во 2-й половине 3-го – 1-й половине 2-го тыс. до н.э. и вели обмен с племенами Прибалтики, Волыни и Причерноморья. Жилища – деревянные, столбовой конструкции с очагами внутри. Захоронения – в курганных и грунтовых могильниках (трупоположения и трупосожжения) [39].
В 3-ем тыс. до н.э. в Каспийско-Черноморских степях (от Южного Приуралья на востоке до Днестра на западе, от Предкавказья на юге до Среднего Поволжья на севере) распространились племена ямной культуры.
Рис. 12. Представители ямной культуры (3-е тыс. до н.э.).
Внутри ямной культуры выделено девять локальных вариантов, соответствующих родственным племенным группам и археологическим культурам: Волжско-Уральский, Предкавказский, Донской, Северо-Донецкий, Приазовский, Крымский, Нижнеднепровский, Северо-Западный, Юго-Западный. Основной объединяющий признак ямной культуры – погребальные памятники, захоронения в скорченном положении под курганами (древнейшими из известных доныне). Уже на раннем этапе отдельные группы племён ямной культуры вторгаются в Подунавье и на Балканский полуостров. На втором этапе (3-я – начало 4-й четверти 3-го тыс. до н.э.), как результат слияния с местными племенами, возникают локальные варианты. Потомки племён ямной культуры на востоке сыграли основную роль в формировании срубной культуры, на западе они были ассимилированы предками славян – племенами катакомбной, среднеднепровской культуры, усатовской культуры. Основой экономики ямной культуры было кочевое и полукочевое скотоводство. Потомки племён ямной культуры вошли в состав некоторых этнических групп индоевропейской языковой семьи [40].
Рис. 13. Представитель срубной культуры.
В Волжско-Уральском междуречье на основе местного варианта ямной культуры сформировалась срубная культура. Во 2-ой половине 2-го – начале 1-го тыс. до н.э. она распространилась в степной и лесостепной зонах Европейской части бывшего СССР. Представлена поселениями, курганными кладбищами, кладами металлических изделий, а также литейных форм и инструментов металлообработки. Распространение срубной культуры привело к установлению в этот период культурного единообразия от Урала на востоке до Днепра на западе, от р. Кама и правых притоков р. Ока на севере до Азово-Черноморских степей на юге. Поселения располагались на берегах рек, на позднем этапе иногда укреплялись валами и рвами. Жилища – полуземлянки или наземные (бревенчатые или каменные). Погребения в индивидуальных могилах под курганами. Посуда с геометрическим орнаментом. Орудия, оружие и украшения главным образом бронзовые (проушные топоры, ножи, кинжалы, кельты, втульчатые копья, на позднем этапе – короткие мечи, серпы, клепаные котлы). Известны мощные очаги металлообработки срубной культуры в Волжско-Уральском междуречье и Северо-Западном Причерноморье. В конце срубной культуры появляются признаки использования железа. Хозяйство: в степной полосе – преимущественно скотоводство, в лесостепи – земледелие и придомное скотоводство. Объединения племён сыграли значительную роль в формировании исторически известных киммерийцев, а позднее – скифов [41, 42].
Рис. 14. Скифы: слева – скиф из Никопольского могильника, справа – скифский царь Скилур (реконструкции М.М. Герасимова).
Рис. 15. Сарматка из Садового кургана (реконструкция М.М. Герасимова).
Сменившие ямную культуру племена катакомбной культуры в 1-й половине и 3-й четверти 2-го тыс. до н.э. распространились в Северном Причерноморье и Нижнем Поволжье. Носителями катакомбной культуры была группа родственных племён, генетически связанных с жившими в 3-м тыс. до н.э. на этой же территории племенами ямной культуры. Характерны родовые посёлки и курганные могильники (захоронения в подкурганных катакомбах, в скорченном положении на боку, посыпаны красной краской, символизирующей огонь). Глиняная посуда с орнаментом, нанесённым верёвочными штампами, характер узоров которого позволяет включить катакомбную культуру в более широкий круг шнуровой керамики культуры. Занятия – скотоводство и земледелие, металлургия меди и бронзы. Вели обмен через племена Кавказа с Передней Азией, Ираном, Египтом. К концу 3-й четверти 2-го тыс. до н.э. племена катакомбной культуры были вытеснены продвинувшимися из района Средней Волги племенами срубной культуры (сформированной также племенами ямной культуры) [43, 44].
Относящиеся к общности культур шнуровой керамики (боевых топоров) славяне русы фатьяновской культуры в 1-ой половине 2-го тыс. до н.э. распространились от Прибалтики до Волго-Камья с центром в Волго-Окском междуречье (локальные варианты: верхневолжский, московско-клязьминский и средневолжский (балановский) и др.). Фатьяновцы хоронили умерших в грунтовых могильниках в скорченном положении в специальных сооружениях (из дерева, берёсты, прутьев), мужчин – на правом боку, головой на запад, женщин – на левом, головой на восток. Шаровидные сосуды орнаментированы нарезным и штампованным узором, на донцах – солярные знаки. Занятия: основные – скотоводство, земледелие; подсобные занятия – охота, рыболовство и собирательство. Была развита металлургия меди. Верования – культ предков, медвежий и солярный культы [45, 46, 47].
На территории современной Москвы могильники фатьяновской культуры обнаружены у бывших деревень Спас-Тушино и Давыдково; отдельные каменные орудия и оружия найдены в Крылатском, Зюзине, Чертанове и др. [48].
Во 2-й половине 2-го тыс. до н.э. на территории современной Воронежской области, Марий Эл, Чувашии и Башкирии (в лесостепном Подонье, Среднем Поволжье и на Южном Урале) распространились племена абашевской культуры, которые, принадлежа к культуре шнуровой керамики и обнаруживая родственные связи со среднеднепровской культурой, следует отнести также к славянам. Погребения – подкурганные в ямах. Посуда – орнаментированная. Развитие металлургии – значительное. Места поселений абашевской культуры найдены лишь в Приуралье [49, стр. 94 – 101; 50; 51, стр. 17 – 146].
В 13 – 4-ом вв. до н.э. от Балтийского побережья до Дуная и от р. Шпре до Волыни была распространена наиболее древняя из культур полей погребальных урн – лужицкая культура [52, 53, 54]. Занятия: земледелие (применялись деревянная соха и плуг) и скотоводство. Из привозной бронзы изготавливались серпы, кинжалы, мечи, украшения, сосуды. В 7 – 6 вв. до н.э. распространилась металлургия железа, и во 2-й половине 1-го тыс. до н.э. железо уже полностью господствовало в производстве. Многие учёные (А.Л. Монгайт и др.) считают племена лужицкой культуры предками славян современных германских земель [55, 56].
На рубеже 2 – 1-го тыс. до н.э. в долинах рек Дунай и Рейн в северо-западной части Швейцарии и Восточной Франции возникли южногерманская и порейнская культуры полей погребальных урн. В начале железного века носители этих двух культур проникли далее на территории Франции, а в 8 в. до н.э. – на Пиренейский полуостров (Каталония, Кастилия), в 9 – 8 вв. до н.э. появились в Британии [52, 53, 54].
Культуры полей погребальных урн в Испании и Британии принадлежали предкам кельтов, а на территории Русской равнины – пшеворская культура, зарубинецкая культура и черняховская культура – принадлежали предкам древних славян [52, 53, 54]. А академик Б.А. Рыбаков и многие другие археологи черяховцев уверенно называли русами.
Зарубинецкая культура в 1 в. до н.э. – 1 в. н.э. была распространена на территории Среднего и, отчасти, Верхнего Приднепровья. Большинство исследователей считают её древнеславянской. Зарубинецкая культура на западе граничила с пшеворской культурой [57, 58].
К западу от зарубинецкой культуры, на территории Польши и смежных с ней областей Украины, с конца 2 в. до н.э. по начало 5 в. н.э. распространилась пшеворская культура (венедская, ямных погребений). Поселения – неукрепленные, жилища – наземные столбовые постройки, реже – полуземлянки. Занятия: земледелие и скотоводство. Ремёсла: гончарное, кузнечное, ювелирное [56, 59]. «Большинство исследователей считает пшеворскую культуру славянской и отождествляет её носителей с венедами» [60, ст. Пшеворская культура].
Черняховская культура была распространена во 2 – 5 вв. в лесостепи и степи от Нижнего Подунавья на западе до левобережья Днепра на востоке, а также на территории Румынии, где она именуется Сынтана-де-Муреш – Черняхов. Осёдлоземледельческие, скотоводческие племена носителей Черняховской культуры жили в больших неукрепленных поселениях; жилища – наземные и землянки – располагались рядами. Площадь некоторых наземных домов превышала 100 м2. Были развиты железоделательное, кузнечное, бронзолитейное, камнесечное, косторезное ремёсла, причём мастера работали преимущественно на заказ и лишь частично на рынок. Процветала торговля с ближайшими античными центрами. Во внешней и внутренней торговле использовалась римская монета. В погребальном обряде черняховской культуры сочетались трупосожжения (поля погребальных урн) и трупоположения (последние преобладали). Существует мнение, что черняховская культура была уничтожена гуннским нашествием в конце 4 в. Но наиболее вероятно, что она переросла в древнерусскую культуру [61, 62].
Первые поселенцы летописной Москвы удивительным образом, как братья близнецы, схожи с людьми волосовской и других древних культур Русской равнины.
Рис. 16. Линия антропогенеза Русской равнины – мужчины.
Рис. 16а. Линия антропогенеза Русской равнины – женщины.
* АК – археологическая культура.
Представленный обзор показывает, что антропогенез неоантропов, начавшийся на территории Русской равнины (Костёнки, Воронеж), продолжался в пределах Волго-Окского региона. Начиная с эпохи верхнего палеолита и последовательно сменив ряд археологических культур, неоантропы Русской равнины достигли вида современного человека европеоидной русской расы.
Сноски
1 По антропологическим характеристикам древние люди рубежа 50-го тыс. до н.э. делятся на два терминологически противостоящих вида:
1. Палеоантроп – «древний человек», термин относится к человеку неевропеоидного антропологического типа;
2. Неоантроп – «новый человек», термин относится к человеку европеоидного антропологического типа.
Ещё более ранний вид человека называется архантроп.
Предполагают, что и палеоантропы, и неоантропы имеют ряд географических терминологических вариаций:
§ Палеоантропы создали около 30-ти своих видов, но в последствие все эти виды вымерли;
§ Неоантропы сформировали всего один вид, но с тремя подвидами, которым сейчас соответствует термин «большая раса»: большая европеоидная раса, большая монголоидная раса, большая негроидная раса.
Некоторым останкам древнего человека присваиваются специфические названия. Например, «французский» палеоантроп из пещеры Неандерталь назван «неандертальцем», а «французский» неоантроп из грота Кро-Маньон назван «кроманьонцем». Оба названия иногда используются в качестве обобщающих терминов. На наш взгляд, такое распространение термина нельзя назвать правильным, поскольку, например, «французский» неандерталец и «китайский» неандерталец – это совершенно разные антропологические виды древнего человека.
Либо следует называть географическим именем каждый вид палеоантропов, обнаруженных в той или иной местности. В частности, есть и другие пещеры, по которым найденные в них палеоантропы или неоантропы получили соответствующие названия.
Распространение термина «неандерталец», как и термина «кроманьонец», вносит грубейшие ошибки в восприятие и описание археологии и антропологии древности. Называя, например, палеоантропа со стоянки Челюскинец (Волгоград, Россия) неандертальцем, мы вносим искажения в представление о перемещении древних людей. Ели не указать дату стоянки – 184 тыс. до н.э., – то создастся впечатление, что неандертальцы (50 тыс. до н.э.) расселились из Франции в районы современного Волгограда. Что, конечно же, не так.
Кроманьонцы с антропологической точки зрения относятся к современному виду человека (Homo sapiens sapiens; неоантроп), но в специальной литературе кроманьонцами называют только те локальные группы древних обитателей Европы, которые сходны по своему типу с человеком из грота Кро-Маньон и характеризуются высоким ростом, длинной мозговой коробкой, широким лицом и низкими глазными орбитами. Черты антропологического типа кроманьонцев прослеживаются в населении более поздних эпох вплоть до современной (например, гуанчи Канарских островов) [63].
То же касается и неандертальцев.
Из сказанного видно, что производство терминов, обозначающих тот или иной вид или подвид человека, осуществляется в зависимости
§ либо от стадийно-антропологического принципа (арх-/палео-/нео-/+антроп), разделяемого на ряд подпринципов для каждого вида антропов:
§ В зависимости от антропологической принадлежности к одной из рас, образованных неоантропами (европеоид, негроид, монголоид, веддоид, кавказоид, американоид и т.д.);
§ В зависимости от антропологической принадлежности к неандертальской общности (неандерталоид);
§ либо в зависимости от географического принципа, разделяемого на два подпринципа:
§ По пещере, стоянке, гроту или населённому пункту (неандерталец, кроманьонец, сунгириец, костёнковец, владимирец, туляк, москвич, иерихонец и т.д.);
§ По государству или стране (германец, азиат, европеец, хазарянин, шумериец, грек, рус (русский) и т.д.).
Исходя из этого, в контексте последующих изложений мы будем применять для обозначения конкретного вида/подвида человека как стадиальные, так и географические термины:
§ Европеоиды – неоантропы, исторически занимающие территорию Европы до Уральских и Кавказских гор, антропологически сформировавшие европеоидную расу.
§ Неоантропы – общее обозначение человека современного типа.
§ Палеоантропы – общее обозначение человека ископаемого типа.
§ Неандертальцы – общее обозначение палеоантропов, проживавших незадолго до неоантропов и одновременно с ними.
Русы, проторусы – европеоиды, исторически занимающие территорию Русской равнины (приставка прото- обозначает более раннюю временную стадию).
2 Преднеоантропические расовые типы – этим термином обозначены видовые дифференциации, накопившиеся в географически обособленных популяциях неандертальцев в эпоху верхнего палеолита.
3 См. например, статью M.V. Anikovich, A.A. Sinitsyn, John F. Hoffecker, Vance T. Holliday, V.V. Popov, S.N. Lisitsyn, Steven L. Forman, G.M. Levkovskaya, G.A. Pospelova, I.E. Kuz'mina, N.D. Burova, Paul Goldberg, Richard I. Macphail, Biagio Giaccio, N.D. Praslov, Early Upper Paleolithic in Eastern Europe and Implications for the Dispersal of Modern Humans. «Science» 12 January 2007.
4 Макошь – общеславянская русская богиня Космоса и вселенской судьбы, женская ипостась Единого Бога Рода. Возраст верования, согласно исследованиям академика Б.А. Рыбакова, уходит корнями в мустьерское время (ок. 100 – 50 тыс. л.н.). Обычно имя Макошь (Мокошь) обозначает «мать судьбы». Это же слово – моска, муска, muska, mucka, машка и др. – в древнеобщеиндоевропейском (палеорусском) языке обозначает термин «корова». Согласно древнерусским преданиям, Вселенная родилась из молока Коровы-Макоши (иногда Земун «Луна»). Мужская ипостась – Велес (Волос) – вол, бык, крупнейший самец стада. Именем Макоши названа столица Руси Москва.
Литература
1. Матюшин Г.Н., Археологический словарь. - М.: Просвещение: АО "Учеб. лит.", 1996. - 304 с.: ил.
2. Борисковский П.И., Палеолит Украины. М.; Л., 1953.
3. Ефименко П.П., Первобытное общество, 3 изд., К., 1953.
4. Монгайт А.Л., Археология Западной Европы. Каменный век, М., 1973.
5. Величко А.А., Грибченко Ю.Н., Куренкова Е.И., Позднепалеолитический человек заселяет Русскую равнину, "Природа", № 3, 2003.
6. Бадер О.Н., Новые памятники позднего и древнего палеолита Башкирии, в сборнике: Археология и этнография Башкирии, в. 5, Уфа, 1973.
7. Коробков И.И., К проблеме изучения нижнепалеолитических поселений открытого типа с разрушенным культурным слоем, в кн.: Материалы и исследования по археологии СССР, № 173, Л., 1971.
8. Любин В.П., Нижнепалеолитические памятники Юго-Осетии, в кн.: Материалы и исследования по археологии СССР, № 79, М. - Л., 1960.
9. Сергеев Г.П., Позднеашельская стоянка в гроте у сел. Выхватинцы (Молдавия), в сб.: Советская археология, т. 12, М. - Л., 1950.
10. Нестурх М.Ф., Происхождение человека, М., 1958.
11. Григорьев Г.П., Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens, Л., 1968.
12. Александрова М.В., К методике изучения палеолитических поселений (по материалам мустьерской стоянки Сухая Мечетка) // Реконструкция древних общественных отношений по археологическим материалам жилищ и поселений. Л., 1974.
13. Копытов П.С., Васильев И.Б., Дубман Э.Л., Смирнов Ю.Н., Храмков Л.В., История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Каменный век. - Изд. Сам. науч. центра РАН, 2000.
14. Шрамко Б.А., Древности Северского Донца, Издательство Харьковского Государственного Университета, Харьков, 1962.
15. Аникович М.В., Костенки 12 – памятник начальной поры верхнего палеолита Восточной Европы, сайт Института истории материальной культуры РАН, http://www.archeo.ru/rus/projects/kostenki12.htm.
16. Аникович М.В., Происхождение костенковско-стрелецкой культуры и проблема поиска культурно-генетических связей между средним и верхним палеолитом // Stratum plus. - № 1. - 2001 - 2002. - С. 266 - 290.
17. Аникович М.В., Костёнки - палеолитический "центр мира". Известия "Наука", 04.09.2007 г.
18. Хрисанфова Е.Н., Физический тип палеолитического человека (опыт реконструкции) // Раиса Денисова. Библиография к семидесятилетнему юбилею. Рига, 2000.
19. Медникова М.Б., Эпохальная изменчивость размеров тела человека: мифы и реальность // Opus. Междисциплинарные исследования в археологии. Вып. 1 – 2. М., 2002.
20. Добовольская М.В., Человек и его пища. Пищевые специализации и проблемы антропогенеза. М., «Научный Мир», 2005.
21. Ефименко П.П., Костенки I, М.- Л., 1958.
22. Рогачёв А.Н., Многослойные стоянки Костёнковско-Боршевского района на Дону и проблема развития культуры в эпоху верхнего палеолита на Русской равнине, в сб.: Материалы и исследования по археологии СССР, №59, М. - Л., 1957.
23. Лазуков Г.И., Гвоздовер М.Д., Рогинский Я.Я., Природа и древний человек. Изд-во "Мысль", 1981.
24. Береговая Н.А., Палеолитические местонахождения СССР, в кн.: Материалы и исследования по археологии СССР, № 81, М.- Л., 1960.
25. Wace A.J, В., Mycenae an archaeological history and guide, Princeton, 1949.
26. Замятнин С.Н., Раскопки у села Гагарина, "Известия Государственной Академии истории материальной культуры", 1935, в. 118.
27. Поликарпович К.М., Палеолит Верхнего Поднепровья, Минск, 1968.
28. Шовкопляс И.Г., Мезинская стоянка. Киев, 1965.
29. Васильев С.А., Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений. ИИМК РАН. 2004.
30. Сидоров В.В., Старшее Каширское городище и Колтеск. В кн.: Археологические открытия 2001 года. М., 2002.
31. Виноградов А.Г., Жарникова С.В., Восточная Европа как прародина индоевропейцев // Реальность и субъект. – СПб. 2002. № 3, том 6., с. 119 - 121.
32. Алексеева Т.И., Неолит лесной полосы Восточной Европы (Антропология Сахтышских стоянок). - М.: Научный мир, 1997.
33. Крайнов Д.А., Хотинский Н.А., Ранненеолитическая верхневолжская культура // СА. 1977. № 3.
34. Мезолит СССР, М., 1989.
35. Крайнов Д.А., Волосовская культура // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М.: Наука, 1987. С. 10 - 28.
36. Городцов В.А., Бронзовый век Средней России. М. 1923.
37. Чайлд Г., У истоков европейской цивилизации, пер. с англ., М., 1952.
38. Титов В.С., Древнейшие земледельцы в Европе, в сборнике: Археология Старого и Нового Света, М., 1966.
39. Артеменко И.И., Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы, М., 1967 (Материалы и исследования по археологии СССР, № 148).
40. Мерперт Н.Я., Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья, М., 1974.
41. Городцов В.А., Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии. 1901 г., в кн.: Тр. XII археологического съезда в Харькове, т. 1, М., 1905.
42. Кривцова-Гракова О.А., Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы, М., 1955 (Материалы и исследования по археологии СССР, № 46).
43. Попова Т.Б., Племена катакомбной культуры, в сборнике: Тр. Государственного исторического музея, в. 24, М., 1955.
44. Клейн Л.С., Новые данные о хронологических взаимоотношениях ямной и катакомбной культур, "Вестник ЛГУ. Серия истории языка и литературы", 1960, в. 4, № 20.
45. Третьяков П.Н., Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге, М. - Л., 1966.
46. Кpайнов Д.А., Дpевнейшая истоpия Волго-Окского междypечья. М., 1972.
47. Денисова Р.Я., Антропология древних балтов, Рига, 1975.
48. Крайнов Д.А., Памятники фатьяновской культуры. Московская группа, М., 1963.
49. Федоров Г.Б., Тиверцы, «Вестник древней истории», 1952, № 2.
50. Абашевская культура в Среднем Поволжье, М., 1961 (Материалы и исследования по археологии СССР, № 97).
51. Сальников К.В., Очерки древней истории Южного Урала, М., 1967.
52. Спицын А.А., Поля погребальных урн, в сборнике: Советская археология, т. 10, М., 1948.
53. Pittioni R., Die urgeschichtlichen Grundlagen der europaischen Kultur, W., 1949.
54. Muller-Karpe H., Beitrage zur Chronologie der Urnenfelderzeit nordlich und sudlich der Alpen, B., 1959.
55. Третьяков П.Н., Восточнославянские племена, 2 изд., М., 1953.
56. Кухаренко Ю.В., Археология Польши, М., 1969.
57. Памятники зарубинецкой культуры, М. - Л., 1959.
58. Кухаренко Ю.В., Зарубинецкая культура, М., 1964 (Свод археологических источников, в. Д 1—19).
59. Cmiшко М., Доба полiв поховань в захiдних областях УРСР, в сборнике: Археолоiя, т. 2, К., 1948.
60. Большая советская энциклопедия, «Советская энциклопедия», в 30 т., 1969 - 1978.
61. Черняховская культура, М., 1960 (Материалы и исследования по археологии СССР, № 82).
62. Проблемы изучения черняховской культуры, в сборнике: Краткие сообщения Института археологии, в. 121, М., 1970.
63. Рогинский Я.Я., Левин М.Г., Антропология, М., 1963.
Комментарий В.А. Чудинова
Согласно данному исследованию А.А. Тюняева, согласующемуся с другими его исследованиями, кроманьонец (неоантроп) Русской равнины никоим образом не происходит ни от палеоантропа, ни тем более от архантропа. И расселение неоантропа по Русской равнине началось примерно 40-50 тысяч лет назад со стоянок под Воронежем (Костенки). Но вопрос о том, откуда и как эти люди попали в Европу, автор статьи не рассматривает. По нашим данным, они перешли сюда из Северной Америки, где проживали не менее пары сотен тысяч лет.
Судя по примечанию к имени Макошь, Андрей Александрович Тюняев или незнаком с моими взглядами на Макошь, или не разделяет их, остановившись на более ранней точке зрения академика Б.А. Рыбакова. Это – его право. Замечу, что многие мои сторонники, разделяя мои взгляды в целом, отличаются от меня по некоторым частным вопросам. Это – нормально для свободной науки. Кроме того, мы с ним рассматриваем разные исторические периоды бытования Макоши. И Рыбакова, и Тюняева интересуют более близкие к нам эпохи, например, эпоха бронзы, тогда как меня – больше палеолит и плейстоцен. В остальном же наши позиции совпадают.