Малаховская Екатерина

ЛИШЕНИЕ

Надя сидела за компьютером, когда ей пришло уведомление в Одноклассниках.

Сообщение от: Александр Александров

Здравствуй, Надя. Меня зовут Саша. Я гражданский муж твоей мамы. Мне давно нужно было написать тебе, но Лиля не давала. Она боялась, что ты до сих пор ее ненавидишь. Мне нужна твоя помощь. Лилю посадили в женскую колонию г.Мариинска. Она ждет ребенка, а Вадик со мной в Юрге. Я не могу приехать из-за работы. Лиля попросила привезти необходимые вещи. Если ты не сможешь помочь, я пойму. Она не знает, что я с тобой связался.

Надя еще раз пробежала глазами по сообщению. И еще раз. Лицо загорелось, а пальцы застыли над клавиатурой. Муж мамы. Женская колония. Нужно было что-то отвечать. Говорить бабушке или нет? Сколько лет прошло? Шесть лет. Шесть лет Надя не вспоминала лицо своей матери.

Здравствуйте! Конечно, я помогу. Что нужно купить?

Надя открыла нижний ящик письменного стола. Фотографии лежали в альбоме на дне ящика. Там, куда отправлялись ненужные школьные тетради, которые было жалко выбросить и чистые листы, оставленные на черновики. Достала альбом и села на диван. Все снимки были сделаны в одно лето 2001 года. Тогда к ним в Мариинск приезжали родственники из Томска, Чебулы и Ульяновска. Родня набивалась в двухкомнатную квартиру. Это были приятные воспоминания для Нади: из-за подарков, большого внимания и мамы рядом.

Среди обилия общих фотографий Надя нашла и вытащила снимок, где они с матерью вдвоем. Лиля в черном длинном сарафане на тонких бретелях с вечнопышными каштановыми волосами и ярко накрашенными карими глазами. Надя в любимом красном платье с люрексом и локонами до пояса. Девочка на снимке обнимает мать за талию, мать улыбается и щурится от солнца; на фоне их деревянный дом. Надя вспомнила тот день.

Деда Толя с бабой Женей приехали на своей голубой Ниве и привезли большой арбуз. Тетя Дарина и дядя Веня приехали из Томска с Маришкой, которая хвасталась тем, что она во втором классе уже учит английский язык. Родители тети Дарины – деда Ваня и баба Валя подарили бирюзовые бриджи и желтый топик. Надя сразу надела подарки и весь день, пока взрослые сидели за столом, проходила в обновках. К вечеру она захотела показать троюродной сестре Маришка свой двор и познакомить с подругами. И, пользуясь всеобщим весельем и немного хмельным состоянием мамы, решилась попроситься пойти гулять в выходном красном платье. Лиля разрешила. Потом все пошли фотографироваться на новый фотоаппарат – подарок тети Дарины и дяди Вовы из Нефтеюганска. Пленка на 32 кадра ушла за день. После этого снимка Лиля поцеловала Надю, от чего на губах девочки осталось немного красной помады. Надя растерла ее пальцем по своим губам и пошла счастливая гулять.

Звук уведомления прервал воспоминания.

Лиля написала, что нужно это:… (среди длинного списка Надя отметила сигареты красный L&M, приправу Вегетта, чай Принцесса Нури и пеленки). Я отправлю тебе переводом на почту деньги, утром получишь уже и купишь все. Напиши, пожалуйста, адрес для перевода и полное имя с датой рождения. Если не хватит денег, я пришлю еще. Спасибо тебе большое! Ты же знаешь, где у вас там женская колония?

Надя заулыбалась, увидев названия чая, сигарет и приправы. Ничего не изменилось спустя шесть лет. Она закрыла глаза.

Лето 1999 года. Кухня. Окно открыто, но от жары не спасает. В стеклянной пепельнице дымится наполовину выкуренная сигарета. Надя забралась с ногами на стул и внимательно смотрит за мамой. Лиля склонилась над столом, опершись локтями на бархатную желтую скатерть. Темные волосы разбросаны по плечам и спине. Лиля в черной шелковой сорочке, которая прилипает к телу. Она вставляет пилочку для ногтей поочередно в винтики аудиокасеты, выкручивает их, аккуратно вытаскивает, зажимая длинными красными ногтями указательного и большого пальцев, откладывает в сторону, и они утопают в бархате скатерти. Лиля снимает верхнюю часть прозрачного корпуса касеты, откладывает и его. Вынимает две катушки с коричневой тонкой пленкой, которая в середине порвана. Ножницами срезает зажеванные места пленки до тех мест, где они становятся идеально ровными. Берет лак для ногтей и промазывает им конец пленки с одной катушки, а конец пленки другой катушки накладывает сверху.

- Готово! – Лиля зажимает место склейки пальцами левой руки. Правой тянется за изрядно истлевшей сигаретой, затягивается и прищуривает глаза от дыма красного L&M. – Запомнила, как клеить пленки? А то я уеду, вдруг опять зажует касету, - Лиля курит, запрокидывая голову назад и выпускает дым в потолок.

Надю уколола мысль об отъезде матери. Ей сейчас было так хорошо рядом с ней. Она напитывалась ее мимикой, манерами, жестами и сигаретным дымом, который в свои шесть не могла расценивать как яд.

- Подержи, - Лиля затушила бычок и протянула дочери внутренности касеты, отлепив от пальца немного прилипшую пленку. На коже остались красные пятна лака.

Надя тогда почувствовала доверие в свою сторону и так аккуратно сжала пальцы и внимательно следила за ними, чтобы ничего не  испортить.

Лиля подошла к плите, на которой стояла раскаленная кастрюля с прыгающей крышкой. Она сняла её и высыпала туда пачку макарон, а сверху присыпала двумя ложками приправы Вегета. Помешала, и комната наполнилась душным ароматным паром. Лиля бросила ложку на стол, провела ладонью по лбу, сдвинув челку на бок.

- Господи, что за жара, - она обернулась к окну и высунула голову на улицу. Надя посмотрела на мать. Она отметила, как красиво та оперлась кистями рук на подоконник. Ей хотелось сделать так же. И прогнуться в спине, как мама. И подойти к столу, взять пачку, проверить, сколько осталось сигарет, нахмурив при том брови. Постучать ногтями по столу и улыбнуться.

- Ну, все, высохла наша пленка поди. Давай проверим, - Лиля забрала у дочери все из рук, подула на место склейки, легонько растянула пленку. Вставила ее на место, вкрутила винтики и отправила касету в магнитофон. Нажала на перемотку в самое начало. Надя замерла, а когда Лиля нажала play, и из колонок запело «Вечером темным брожу один…», девочка заулыбалась и стала подпевать вслед за мамой.

Да, знаю. Хорошо, я все куплю, а потом Вам отпишусь. Не переживайте! А почему маму (так непривычно было писать это слово) посадили?

Наде показалось, что бабушка идет в ее комнату. Она быстро убрала альбом в ящик и свернула вкладку с перепиской.

- Наденька, там сериал начинается. Пойдешь смотреть?

- Нет, баб. Я потом в интернете посмотрю. Ты сделаешь чай? – Надя хотела чем-то занять бабушку, пока та не рассмотрела в ее лице волнение.

- Хорошо, сейчас сделаю. Как обычно?

- Да! Спасибо. – Надя сделала вид, что увлеченно что-то ищет в компьютере.

Женщина вышла и закрыла за собой дверь. Надя открыла переписку.

Лиличку оболгали и посадили за торговлю людьми. Она связалась давно с женщиной, которая держала публичный дом. И теперь пошла по статье из-за этого. Но еще будет суд, у нее хороший адвокат. Тем более ее не оставят с дочкой там.

С дочкой. Надя вспомнила, как ее мать хотела сына и в 2005 родила Вадика. Надя тогда была в приюте. Она никогда не испытывала любви к брату, она не понимала, откуда нужно выудить эту любовь, и в попытках почувствовать хоть что-то, ощущала только ревность. А теперь у ее матери будет дочь. Вместо нее. Сейчас Надя не ревновала.

Публичный дом, торговля людьми, Юрга. Слова зашевелились в голове. Она вспомнила.

Осень восьмого класса. Надя шла после школы в дом детского творчества на занятия по вокалу и встретила Олю, которую не видела со времен жизни в приюте. Оля обрадовалась Наде. Они обменялись общими фразами, потому что никогда не дружили в приюте и даже дрались. Но это было давно, а общие воспоминания о жизни в том месте остались. Оля сказала тогда, что живет и работает в Юрге, и они с напарницами ищут девушек к себе на работу. Надя не понимала, о какой работе идет речь, но фраза «Там все предохраняются, поэтому бояться нечего» прояснила всё. Наде стало не по себе, и она поспешила распрощаться и уйти. А на следующий день встретила Олю на том же месте, и не успела свернуть, чтобы пойти другим путем. Оля сама, заметив Надю, пошла скорее к ней навстречу. И рассказала, что вчера в машине, которая стояла рядом во время их разговора, сидела Лилия – мама Нади. Но ей запретил выходить на улицу водитель. А когда Оля села в автомобиль, Лиля сказала, что та разговаривала с ее дочерью Надей. Мать заплакала, и ее увезли в Юргу. Надя снова сбежала от Оли и с пульсирующими висками пошла на занятия. Она не хотела узнать подробности, она не просила ничего передать своей матери или оставить свой номер телефона. Она посчитала, что это другая жизнь, к которой она сама не имеет отношения с тех пор, как мать лишили родительских прав.

Теперь все сложилось в одну ясную картину.

Надя несколько раз набирала сообщение, но ей казалось, что слова для такой ситуации не подходящие. Ей не было жалко мать, она не испытывала злость, обиду или ненависть. Надя только боялась, что об этом узнает бабушка. Ее спокойствие всегда было для Нади во главе угла. Бабушка жила все эти годы и считала, что ее дочь хорошо устроилась в другом городе с новым мужем и ребенком. Вот пусть дальше так и думает.

Александр, я не знаю, что и ответить. Я так давно не виделась и не общалась с мамой. Я сделаю сейчас все, чтобы помочь ей. Хотя бы потому, что сейчас мы с ней в одном городе. Спасибо, что связались со мной. Вот мой адрес:***

___

Спасибо еще раз, Надя!

Девушка выключила компьютер. В комнату вошла бабушка с большой прозрачной кружкой, из которой шел пар.

- Баб, пойдем, я с тобой посижу. – Надя встала, забрала у бабушки кружку, и они вместе ушли в зал.

Пока шел сериал, Надя обдумывала, как завтра ей все успеть сделать и чем прикрыть отсутствие дома.

- Баба, я завтра после уроков сразу пойду к Саше, мы с ней будем делать домашку.

- Хорошо, Надюш.

- Я тогда пойду спать. – Надя поцеловала бабушку в щеку и ушла в свою комнату. Заснуть так и не смогла.

На следующее утро Надя как всегда позавтракала и пошла в школу.

На улице при белом свете и белом снеге недавние события стали объемнее и ощутимее. Надя постоянно крутила мысль, что с ней навсегда теперь это. Что через год, два, пять, десять, двадцать все так и будет. Она шла в школу и думала, сидела на уроках и думала, ехала на почту и думала. А потом в ее руках впервые оказалась такая большая сумма – пять тысяч рублей.

Надя поехала на крытый рынок. За десять лет, пока Надя туда ходила с бабушкой, ничего не изменилось. На входе – нерусский мужчина с мешочками приправ, которые бьют в нос, когда заходишь с улицы. Он не устает предлагать всяк входящему в железные двери куркуму, хмели-сунели, тмин, гвоздику, имбирь, кунжут, перец. Справа – бело-красные куски на ребрах, головы свиней с улыбающимися ртами, подвешенные тушки кроликов – на кончиках лап оставлен мех, чтобы покупатель не купил случайно кошку. Языки, уши, копыта, желудки, сердечки, сало. А за прилавками огромные мужчины и женщины, будто их специально отбирают на такую работу по внешним параметрам.

Она быстро купила все из списка, проблемой оказалось нести это: два огромных тяжелых пакета.

Надя решила ехать не на автобусе, а на маршрутке. Потому что вероятность наткнуться на кого-нибудь знакомого в маршрутке была нулевой. У всех знакомых бабушки были проездные билеты, действующие только в автобусах. У друзей Нади – школьные проездные по тому же принципу. В маршрутках ездили те, кому не жалко было отдать двадцать рублей в один конец.

Женская колония, как и остальные две – мужская и детская находились в черте города. От рынка ехать полчаса, от Надиного дома вообще пятнадцать минут. Последний раз Надя с подругой Сашей катались на велосипедах в пятом классе в сторону колоний, чтобы собирать черемуху. Надя подумала, что тогда и представить не могла, что вернется туда с передачкой для матери.

Она с трудом забралась в маршрутку, представлявшую из себя желтую газель. Села поближе к выходу, один пакет – в ноги, другой – рядом на сидение. Отсчитала двадцать рублей, передала водителю и попросила остановить на женской колонии. Благо, в салоне никого больше не было. Водитель взглянул на Надю через зеркало заднего вида.

Когда Надя вышла на остановке, поняла, что даже не представляет, как она придет сейчас туда и что скажет. Она просто взяла пакеты и пошла по тропинке, тянущейся через широкое поле. Два больших здания находились в пятистах метрах друг от друга, еще подальше от них третье такое же. Она помнила, что кто-то в детстве говорил, что самая дальняя – мужская колония. Из нее чаще сбегают. Все три колонии одинаковые – с четырьмя вышками по углам – для охраны. Стены обнесены рядами колючей проволоки, а по верху периметра двойные спирали с шипами. Надя морщилась от ветра со снегом в лицо, с каждым шагом натянутые от тяжести ручки пакетов глубже врезались в онемевшие пальцы. Надя все еще не знала, в какую сторону пойти. Жаль, что на стенах не пишут большими буквами, что за колония перед тобой. Надя пошла направо. Теперь ветер дул в бок, и капюшон падал на правый глаз. Она скинула с головы капюшон и пошла быстрее, чтобы скорее это закончилось. Из-за метели ничего не было понятно, где заканчивается небо и начинается земля. Сплошной белый ветер. Через минут пять Надя рассмотрела два силуэта на дороге и обрадовалась, ведь у них можно спросить, верно ли она идет. Еще ускорив шаг, Надя приблизилась к двум мужчинам в камуфляжной форме.

- Здравствуйте, мне нужно в женскую колонию. Я правильно иду?

- Здравствуй. Нет, там детская. А женская вот туда. – Один из мужчин указал обратно, откуда Надя пришла. Ей стало обидно. Потому что она запыхалась, потому что пальцы кололо от холода, а по лицу из-под шапки тек пот. И бабушку она обманывала.

- Ты передачку несешь что ли? – Второй мужчина обратил внимание на пакеты. – Так ты смотри, там проходная закроется, мож уже закрылась и поедешь обратно. Ты откуда сама?

Надя поставила пакеты не снег и вытерла ладонями лицо.

- На какой улице живу? На Пальчикова. А что?

- А, так ты с Мариинска. Тогда завтра утром можешь приехать. А ты к кому идешь?

- К маме.  – Вот. Сказав это вслух, Надя почувствовала силы и взяла пакеты, - спасибо вам, до свидания.

- До свидания.

Надя шла и шла, и ей казалось, что этот путь никогда не кончится. Она стала считать шаги. Подумала, что заболеет после всего этого. Восемьсот шестьдесят два.

Надя оказалась около проходной, внутри сидела женщина во все том же камуфляже, но с мехом.

- Здравствуйте, мне нужно передать передачку маме. – Женщина вышла на улицу и оглядела пакеты.

- Мы уже закрываемся. Приемное время до четырех. – Она ткнула пальцем на табличку с расписанием.

- Но мама беременная, и ей это все необходимо, - Надя сама не поняла, как она сказала это и ее голос дрогнул.

Женщина помедлила в дверях, зашла в будку и взяла рацию.

- Как фамилия? – голова выглянула в окно из будки.

- Батнанова.

- Прием. Тут пришла девчонка к Батнановой с двумя баулами. Пустить? – рация зашипела. Надя замерла и прислушивалась. Из динамика донеслось «Да, пусть проходит».

Женщина нажала на что-то и дверь автоматически открылась. Надя оказалась на территории колонии. Это снаружи кажется, что колония – одно большое белое здание. На самом деле – это стена. Огромная квадратная стена, обнесенная вокруг нескольких зданий: одно трехэтажное из темного кирпича с черными решетками на окнах, второе – маленькое деревянное с резным крыльцом и большими ступенями, еще одно – белое одноэтажное с красным крестиком под крышей над дверью. Это только те, которые попались на глаза. К Наде шла женщина в форме.

- Здравствуйте. Следуйте за мной.

Надя прошла за женщиной в кирпичное здание. На входе женщина нажала на кнопку, дверь зазвенела и открылась. Они вошли. Внутри было светло, и напротив входа находилась большая железная решетчатая дверь с замком. Справа была проходная, куда вошла женщина.

- Подходите к окошку и оставляйте в контейнере все электронные, металлические и огнеопасные предметы.

Надя, наконец, освободила руки от пакетов. Она выложила телефон, ключи, зажигалку.

- Проходите через рамку. Все хорошо. – Женщина сняла трубку телефона. – У нас все, принимай. Проходите! – дверь зазвенела и открылась. Надя взяла пакеты и прошла дальше, к ней вышли две молодые женщины с большой овчаркой на поводке.

- Разрешите, мы вас досмотрим, - одна из женщин с поводком в руках подошла к Наде, прощупала карманы, спину, ноги и рукава девушки. Собака обнюхала пакеты.

- Все, пойдемте, - та женщина, которая стояла все это время, прошла первой, а другая – с собакой, следом за Надей.

Они шли по коридору, то и дело сворачивая. Из-за низкого потолка и отсутствия окон, там было темно, и Наде показалось это странным: легко можно напасть на сотрудников и сбежать, например.

Они вошли в кабинет в конце коридора. Там стояли два больших металлических стола. На одном лежал рулон фасовочных пакетов.

- Доставайте все из пакетов на этот стол. – Женщина с собакой указала на близстоящий к Наде. Ее напарница села за второй и достала белые листы с ручкой.

Надя принялась выкладывать содержимое пакетов. Ей было жарко в пуховике, но думала она, что скоро все закончится. Хотя казалось ей, что вот сейчас откуда-нибудь выйдет мама.

По мере того, как Надя клала очередную вещь на стол, сотрудница брала это, осматривала и озвучивала вслух.

Халат длинный махровый коричневый на пуговицах одна штука (пояс забирайте)

Полотенце синее махровое 50х60 одна штука

Полотенце белое 15х30 одна штука

Тапки резиновые розовые 38 размер одна пара

Наволочка белая стандарт одна штука

Простынь полуторка белая одна штука

Пододеяльник полуторка белый одна штука

Трусы женские белые в цветок четыре штуки

Носки черные пять пар

Пеленки детские десять штук

Ползунки три штуки

А вы в курсе, что все детское пойдет в общак после стирки?

Соски детские силиконовые две штуки

Ватные палочки забираем (отставила на край стола)

Присыпка детская «Малыш» двести грамм (женщина оторвала от рулона пакет, канцелярским ножом вскрыла пластиковую банку и пересыпала содержимое, прощупав еще раз пакет)

Масло детское забираем (отставила на край стола)

Ватные диски «Я самая» сто штук (оторвала пакет от рулона, пересыпала, прощупала)

Зеркало забираем (оставила на край стола)

Чай черный «Принцесса Нури» сто пакетиков (оторвала пакет от рулона, вскрыла каждый чайный пакетик, пересыпала содержимое, прощупала) итого двести грамм

Приправа «Вегетта» пятьдесят грамм (оторвала пакет от рулона, вскрыла упаковку, пересыпала, прощупала)

Сигареты LM красные блок двадцать пачек (не стала почему-то вскрывать)

Щипчики и ножницы забираем (отложила на край стола)

- Все, что не подошло, складываем и забираем с собой. Читаем опись, ставим дату и подпись.

Надя быстро просмотрела список и расписалась.

- На словах что-нибудь передать Лиле? – женщина с собакой так посмотрела на Надю, будто знает ее мать не в рамках отношений с заключенной.

- Нет, - Надя еще несколько секунд стояла, а потом вытащила из кармана свернутую пополам фотографию, которую накануне вечером вытащила из альбома. – Отдайте ей это, пожалуйста. Снова захотелось плакать. Надя мысленно ругала себя за жалость.

Напарницы посмотрели фото, переглянулись.

- На, подпиши, -  одна из женщин дала Наде ручку, - твою маму сегодня перевели в родблок. Она должна родить дочку, сказала, что назовет Настей.

Надя застыла на мгновение, а потом написала: «Мама, я тебя люблю. Твоя Надя. 26.02.2011г.»

- Спасибо большое.

- Приходи к ней на свидание. – Женщины собрали передачку в пакет.

- Хорошо, приду, - Надя забрала все оставшееся. Она знала, что не придет сюда больше.

Ее проводили до выхода из здания. Надя шла так же автоматически, как открывались все эти железные двери. На улице смеркалось, она вышла без груза в руках. Телу было легко. Она плакала.

Надя вспомнила: она стоит перед зеркалом в спальне и разглядывает свое лицо. Лиля сидит на диване и красит ресницы. Надя рада, что мама приехала. Бабушка на кухне жарит картошку с салом. Из магнитофона играют «Руки вверх».

- Мама, почему ты меня назвала Надей? – девочка прыгает на диван к маме.

- Не тряси диван, видишь, я глаза крашу! Потому что ты толкала ножкой у меня в животе, когда я читала вслух имена и доходила до Нади, - Лиля заулыбалась.

- А мне кажется, что имя можно дать по лицу. То есть вот на какое имя человек похож, так его и надо называть! Вот сейчас ты бы как меня назвала? – Надя разулыбалась вслед за мамой и наклонила голову на бок.

- Так бы и назвала – Надей.

- Нет, вот представь, что ты не знаешь имени Надя. То вот как бы ты меня назвала?

- Нуу, не знаю… Ты знаешь что ли? – Лиля искала в косметичке помаду.

- Да! Мне кажется, что мне подходит имя Настя! И к лицу мне, и я была бы как в мультике «Анастасия»! Правда же подходит?

- Ой, как что выдумаешь! - Лиля засмеялась и поцеловала дочь в нос и лоб.