Алексей Куцевич, Томский район
****
...ты знаешь, что нужно делать, если вдруг завтра окажется: жил? Воздай по заслугам всем, кого не забыл. Время не лечит, и память не вечна, но ты не использовал лжи. Синдромом молчанья, безумен, отчаян, ты "насладился" сполна. Слова - это только слова, но поступки, ты веришь, не лгут, и ты не мошенник и плут, не герой, не знаток закулисья - ты просто пытался не мыслить. Что, впрочем, приводит к упадку - в глазах слишком многих ты странен, и терпишь пустые нападки, нет, не в лицо - шепотком за спиной... Изгой? Нет, просто иной.
Мы встретимся, слышишь? Иначе не может и быть. Я постараюсь не мыслить. Не вхож ни в одну из компаний и как бы безлик - учитель и ученик - дуальность, как свет, что частица и одновременно волна, слова приблизительны, в сущности, да.
Мне не уйти, да и не буду пытаться. Танцую престранные танцы - почти что на кромке ножа - так лучше, чем руки сложа. Так лучше, чем бесполезно мешать в голове и выкладывать льдины-слова. Нет ни королевы, ни новых коньков - ни шиша. Нет Герды - и к лучшему, я же не Кай, и слышится лай голосов -помогай!/ты должен/ты помнишь/ты можешь/не сложно...
И это тревожно. Бесправное эхо может лишь выкрикам вторить - не возражать и не спорить. Я не уподоблюсь ему, но всё же уйду. В тишину.
***
Если кладбища полнятся не мертвецами, а кладами, а королевства - не только король и челядь, я буду ждать и думать, что если бы не были мы столь озадачены и сконфужены, то бесконечное 'может быть' перестало бы быть бесконечным. И, вероятно, что мы с тобою станем чуть лучше, прежде, чем будет хоть кем-то замечено, как я смотрел на тебя: с сумасшедшинкой, или молчал, не сумев подобрать ни единого слова из тех, что небрежно когда-то ронял...
Всё будет, я думаю. Будет отлично, и жизнь разберётся, кто прав, а кто лев, кто был и кто будет, кто в стойло, кто в хлев...
Но мертвечина на кладбищах, и королевства полны.
Нищих, бездомных и озадаченных ждут превосходные сны.
***
...нет, совсем не тепло.
Не бывает снаружи тепла,
греет только его предвкушенье.
Но пока не остыла зола,
смысл есть продолжить движенье
по следу из солнечных листьев.
На юг, журавлиной тропой.
Я буду вослед тебе мыслить,
я мысленно буду с тобой.
***
С.Т.
Это был разговор. Для никого.
Диалог жестов, пауз без слов.
Невозможные вещи. Несбывшихся снов
я не помню.
Память-топоним.
То место, где вспомнится всё:
Дрожь в руках, неловкие фразы.
Совместно мы пьём.
Насыщаясь друг другом,
не только вдвоём,
но об этом не знаем.
Сбегаем.
По лестнице. Вверх или вниз -
кто куда.
Это время меж нами лежит, как вода
океана.
Струйкой из крана,
в него набегают года.
Ты - ещё нет.
Я - уже да.
***
Как всегда, холода. Здесь зима. Здесь нехватка тепла. Конденсирую иней на воротнике, выдвигаясь во внешнюю дымку к реке. И ночь, вопреки разуменью, крадёт мой покой, залезая в сознание псевдо-рукой.
В холода, по ночам, я снаружи почти никого не встречал. Только месяц светил, и за мною следил потемневшими окнами дом, где я жил.
Пустота наполнялась объектами лжи. Фонари сквозь морозный туман, мне казалось - они миражи.
Город вымер, нависнув громадой. Казалось, последний круг Ада.
И там, на реке, вечно - вечно! - замёрзший грызёт Люцифер свою жуткую, страшную пищу. И треском костей и безмолвными воплями Кассия, Брута, Иуды
наполнится утро. Но нет - Солнце здесь никогда не взойдёт. И ушедший из дома уже никуда не придёт, обречённый скитаться во тьме, проклинать холода и стремясь к иллюзорным, далёким источникам света, тепла - фонарям, ужасаться бескрайним и страшным снегам...
Я шёл. Касались ноги тьмы. Туман дыханья был почти неразличим среди морозного и жуткого тумана. И снег скрипел пронзительно, и странно мне было чувствовать себя живым.
***
И ещё вот: как только закончишь ждать, и заставишь себя подсчитать потери, рассудив "Раз пошла уж такая масть то, конечно же, людям не нужно верить", то грядущих событий накроет вал, переждав беспокойных эмоций время.
Успокоишься - рраз! - и ударом в череп прилетает "подарок" из мира грёз, и стоишь, изумлённый, отвесив челюсть, и что делать, неясно, но выбор прост: или сдаться и плыть по теченью жизни, или сделать сложнее лицо и жить, невзирая на, забывая смысл, покоряя новые этажи.
***
что можно сказать человеку, который не слышит?
лишь помахать перед носом руками,
изобразив вот такое вот что-то
или вздохнуть, что нашла, мол, на камень,
коса или даже газонокосилка -
сущность от этого не поменялась.
встав, как Ильич, и простёрши десницу
выскажусь: "нахрен - туда вот, товарищ!"
***
Сердечный клапан, кажется, сбоит.
Зазор уже почти неразличим,
затянут наглухо, стучит, стучит...
Отрегулировать бы этот монолит,
да где мне взять то,
чем его измерить?
Невыносимо. Даже не болит.
Но дикий стук сравним со стуком в двери
и воплями в открытое окно.
От черезмерного количества людей,
быть может, перегрелся мой мотор...
***
красота, что течёт сквозь тебя,
еле-еле, неуловимо,
за секундною стрелкой часов.
Тот момент между ними -
промежуток, чуть слышный щелчок
зафиксирован ухом,
как будто
растянуться сумело мгновение,
замереть,
и ты вспомнишь когда-то,
как прекрасны рассветы
и тень перед самым закатом.
Так беспомощный вечер
устало ложится на землю.
обходя фонари,
но сумев разместиться в аллеях.
Так сияньем Луны
небосвод по ночам освещаем,
но не сыщется звёзд,
в городах их неон замещает.
И когда ты бежишь,
уходя от сует и соблазнов -
приближается осень,
раскрашена жёлтым и красным.
Словно траур по лету,
чернеет проспектами улиц
пронзительный город,
недобро вослед тебе щурясь.
***
Прячут лица знакомые, не ожидавшие встречи.
Бесконечная осень застыла в моей голове.
Пусть не дрогнет рука, разливая огонь по стаканам,
Пусть не дрогнет рука, ожидая команды к стрельбе.