Рубакова Софья

Стихи

***

Горит оранжевый закат,

И облака упруго-гладки,

Как будто зимний лес объят

Тяжелой, жаркой лихорадкой.

Ещё дышу, ещё иду…

Под грузом снега сосны стонут.

В каком-то радужном бреду

Я целый мир держу в ладонях.

Ещё живу, ещё бегу…

А сердце всё больнее бьётся.

И, остывая, на снегу

Лежит расплавленное солнце…

* * *

Костры по ночам вдалеке не горят,

И песен никто не поет.

У этого мира твой голос, твой взгляд

И даже дыханье твое.

Я только за то благодарна судьбе,

Что прошлое тает, как дым.

Как жить, если все говорит о тебе

И голосом плачет твоим?

***

Ослепительный снег, что скрипит на зубах

В предвесенний задумчивый вечер,

Порождает в душе бессознательный страх,

Тяжким бременем давящий плечи.

И следы от трёх пар человеческих ног –

Три цепочки на снежной дороге…

Если более нас не помилует Бог –

Значит, нету потребности в Боге.

Тишина состоит из чужих голосов,

Распевающих гулкие гимны.

Мы уходим, на души повесив засов,

По дороге извилистой, длинной.

Тишина заполняет пустоты небес,

Облаками луну занавесив.

Если более нас не попутает Бес,

Значит, нету потребности в Бесе.

Яблоко

В голове - пустые строки,

Мысли, звуки, миражи,

Мне казалось - всё без проку...

Кто-то стройный и высокий

В руки яблоко вложил,

Отошел с улыбкой томной,

С яркой искоркой в глазах,

Кто-то теплый, кто-то сонный

Плод оставил невесомый

В опустившихся руках.

Светлым взглядом пробуравил

И растаял вдалеке -

Зачеркнувший список правил, -

Отошел, меня оставил

С красным яблоком в руке.

***

Одиночество рельсов - в параллельности линий,

В остывающем чае с рафинадом на дне.

Три часа до приезда. Мир проносится мимо,

Не запомнив тебя, не узнав обо мне.

И остывшее солнце, как лимонная долька,

Освещает лишь стаю пролетающих птиц.

Ночь заглушит аккорды, и останется только

Стук колес и усталый разговор проводниц.

Я нескоро вернусь. Хочешь - плачь, хочешь - смейся.

Здесь деревья, как дома, но другая луна.

Навалилось на душу одиночество рельсов

И колеса стучат:

"Ты одна...

...Ты одна..."

***

Река закатом позолочена

И ожидания полна.

Повсюду ставни заколочены –

Во всей деревне я одна.

Дней прожила уже порядочно –

Давно утих дикарский пыл.

А лес нехоженый, загадочный

Вокруг деревню обступил.

Когда луна сокрыта тучами

И низкий стелется туман,

В лесу меж соснами могучими

Проходит призрачный шаман.

Едва мелькает меж деревьями

Его бесплотный силуэт –

Лишь бубен с росписями древними

Да глаз раскосых тихий свет.

Молитвы слышатся старинные –

Не ими ль я теперь дышу?

И ночи сумрачные, длинные

Перед окошком провожу…

…Пройдут года сырыми веснами,

И я пойму, что жизнь – обман.

Тогда пойду гулять меж соснами,

Как тот неведомый шаман.

***

Ищем разные маршруты –

Жизнь проходит между прочим.

Раз, два, три – бегут минуты,

Все короче и короче.

Ни ответа, ни привета,

То ли счастье, то ли лихо,

Только б нам дождаться света –

Мир устанет, будет тихо.

Только траурные трубы

Звуки музыки рисуют.

Кровь на вкус – как чьи-то губы

В бесконечном поцелуе…

***

Я веду себя не мудро.

Я веду себя до дома.

Это осень. Это утро.

Сердце колет, руки ломит.

Шаг до неба, шаг до бездны –

Но идти не могут ноги.

Если хочешь, я исчезну

Где-то там, в конце дороги.

Ты зовешь на чашку чая.

Сердце снова крутит сальто.

Мы увидимся случайно –

Где-то там, в конце асфальта.

***

Я задумалась глубоко,

Но ждала вас до зари.

Введенский

Вечер сыплет снега крошки

И включает фонари.

На карнизе за окошком

Тихо дремлют сизари.

Город снегом припорошен,

Мирно дышит, как во сне.

Приходите, мой хороший,

Этой ночью в дом ко мне.

Посидите на окошке

И задуете свечу,

Вы расскажете немножко -

Я немножко помолчу.

А потом седое утро

За окном начнет кружить,

Вас засыплет снежной пудрой,

Я проснусь и буду жить.

***

Последний автобус ползет по шоссе,

По тихой дорожной ночной полосе,

Незримый водитель, ухабы кляня,

В какую-то вечность увозит меня.

Окно приоткрыто, и пахнет весной -

Сиренью, черемухой, теплой сосной,

Мерещится вместо сиденья - кровать.

Я снова не высплюсь, мне рано вставать.

Потом от автобуса к дому - скорей,

С дорожки спугнув молодых сизарей,

Впиваются в темный асфальт каблуки,

А мир неизменен, не станет другим,

И дома всё то же - окно и диван,

Халат, одеяло и чаю стакан,

Да лучше б я сгинула в пасти ночной,

Чем жить в этом доме привычном одной.

***

Небо в томном тумане,

Снег в тени темно-синий.

Я несу твоё знамя,

Я твержу твоё имя.

Я не знаю закона,

И не хочется верить –

Там забитые окна

И закрытые двери,

Небо в дремлющей дымке,

Облака за балконом…

Мы с тобой – невидимки,

И никто нас не тронет…

***

Из твоих фотографий сложу оригами,

там родное лицо то молчит, то смеётся,

я стараюсь смотреть на асфальт под ногами,

потому что с утра слишком яркое солнце.

Как же хочется снова пройтись по бордюру,

позабыть о прохожих и слиться в объятьях,

я внимательней стану следить за фигурой,

чтобы влезть по весне в это белое платье.

Только кажется, прошлое ходит кругами,

заблудившись во мгле, оступившись во мраке,

из твоих фотографий сложу оригами

и с балкона пущу разноцветный журавлик.

Я, конечно, вернусь, если кто-то предложит,

будут спички гореть, обжигая ладони,

как однажды сказал мне знакомый художник –

"настоящая боль - это боль посторонних".

Я, конечно, тогда возразила, но всё же

приняла правоту его как аксиому,

мне в тот день улыбнулся случайный прохожий,

я подумала - жалко, что мы не знакомы.

Даже сердце забилось крылом голубиным -

я таких одиноких еще не встречала,

и не страшно гореть, ведь мы оба из глины,

мы еще не ушли, мы начнем всё сначала!

А иначе зачем я тогда на балконе

Положила лицо на уставшие руки

И сказала, что близкий живёт в постороннем,

Только разный всегда: то журавль, то голубка.

***

Мне осень смеялась в лицо дождём,

А небо грозило тучами.

И голос холодный - давай подождем,

А, впрочем, расстаться лучше бы...

Я вроде не плакала, только чай

Казался от слёз солёным...

А ты говорил, уходя, "не скучай"

И был не в меня влюбленным.

Себя убеждала - забудь и остынь,

А небо смеялось грозами...

Я издали видела только зонты:

Твой - чёрный.

И рядом - розовый.

***

Я узнаю тебя по диалогам,

Забытым в тот простуженный февраль.

Мы для не-встречи не нашли предлога

И часто были вынуждены врать

Друзьям, знакомым, даже самым близким -

Что в пробке, на учебе, у подруг...

Я знаю, это подло, глупо, низко,

Я знаю, безнадежен сей недуг...

Я узнаю тебя по старым книгам,

Что ты мне дал когда-то почитать,

Там кто-то, обезмолвленный до крика,

Не хочет ни любить, ни жить, ни ждать.

А я хочу проснуться послезавтра,

Когда уже понятно, что конец

Неотвратим, как черный чай на завтрак,

Как первый поцелуй в моей весне.

Я узнаю тебя по старым фильмам,

Что мы смотрели вместе по ночам,

Там всё протяжней длится чьё-то имя,

И всё смешней становится печаль.

А ты уснешь на этих же коленях,

Где спали два кота и младший брат.

Любовь всегда большое преступленье

Во имя бесконечных полуправд.

Мужской монолог

Я так любил её, мою весеннюю,

Я так любил её, мою хорошую...

И целовал так трепетно-рассеянно,

И гостем был навязчиво-непрошенным...

Я гладил блекло-пепельные локоны

И губы, обескровленные, бледные,

Она была такою одинокою,

Я так любил её, мою последнюю...

Из тонких пальцев выпавшую веточку

Поднял благоговейно, с осторожностью...

Край юбки целовал - от платья в клеточку.

Я так любил её, мою хорошую...

Я так любил её, мою хорошую,

Как нашим мудрецам не снилось,

Боже мой!

***

А мы с тобой хвостатые,

Лохматые лунатики,

Мы ум свой порастратили...

Послушай, я нужна тебе?

Как чудо нумизматики -

Луна покрыта пятнами,

А мы с тобой - лунатики!

Послушай, я нужна тебе?

От Африки до Арктики -

Веревочки, канатики.

Мы стать могли бы братьями...

Послушай, я нужна тебе?

И голоса помятые

Зовут нас к черта матери...

Послушай, я нужна тебе?

***

Не приходит хорошее в голову -

Всё мерещится сумрачный ад...

Плоть и кровь это всё же - не олово,

Я какой-то нестойкий солдат.

За своим остывающим ужином

Тяжело засыпаю, без снов.

Я опять безнадёжно простужена

И закутана в десять шарфов.

Я хочу за большими пробелами

Спрятать нежную, тихую грусть.

Я из воска холодного сделана,

Потому лихорадки боюсь...

Пью таблетки, надеюсь на лучшее

И боюсь оглянуться назад.

Я сейчас безнадёжно простуженный,

Совершенно нестойкий солдат.

***

Ни кола, ни двора, ни черта, ни гроша –

У меня, босоногой и пьяной.

Только бредит апрелем слепая душа –

Видно, ходит по тоненькой грани.

Это наша судьба – оставаться одним.

«Я люблю тебя, жизнь!» - безответно.

Скоро будет весна, и наполнятся дни

Тёплым шумом берёзовых веток…

Это наша судьба – ни кола ни двора,

Только песни нам петь и осталось,

И не знать никогда, просыпаясь с утра,

Где под вечер нас свалит усталость.

Ночью ветер весенний со мной говорит:

Оставайся, мол… Дальше-то – хуже.

Нас сожгли б на костре, только мы не горим,

Как любые бессмертные души.

Кто-то, сверху приставленный нас охранять,

Отвлечётся, любуясь весною…

Ни кола, ни двора, ни тебя, ни меня –

Просто жизнь начинается снова.

Моя война

Я держала ружьё заряженным

В ожидании марш-броска

От себя до тебя, и страшно мне

В безымянных служить войсках,

Где воюют, да не за Родину,

Не за землю и не за мир.

Сколько было дорожек пройдено,

Сколько взорвано было мин,

Сколько чая под вечер выпито,

Сколько скурено сигарет?

У меня пять минут до выхода

В еженощный бессонный рейд

От себя до тебя по улицам,

Где за каждым углом - враги.

Только нам ли с тобою мучиться

Полыханьем своей тоски?

Я спою свою песню бравую,

Я поставлю себя на кон,

Я любые нарушу правила,

Чтобы твой сохранить покой.

Оттого и ружьё заряжено -

Я в засаде и не видна.

Уходи, ничего не спрашивай –

Это только моя война.