Звездочёт
Голос незримой осени ясно поёт,
Сердца людей читает, словно звездочёт.
Голос незримой осени! я вижу, вижу его...
Сквозь желтизну, что стоит вдали, спря-тан-ного.
Голос незримой осени, что нас ждёт впереди?
Я гляжу в безызвестность, тебе - суждено уйти.
Давай с тобой останемся, объединившее нас сохраним.
Не выжить! не выжить странникам в дороге одним.
Голос незримой осени рядом со мной идёт,
Сердца людей читает, словно звездочёт.
Голос незримой осени! Ты поддержи меня,
Я не останусь в долгу и поддержу тебя.
Баллада о барде
Посвящение барду Лютику,
герою «Саги о Ведьмаке» А. Сапковского.
«Поэту милому откройте двери!
Он славный, дружелюбный гость!»
«Хозяйка никому не верит
И даже псу бродячему не бросит кость!»
Поэт поник, и голос задрожал его:
«Но как же... путнику в дороге...»
Смеются люди, их смех доносится через окно.
«Коль путник - бард, то места нет ему в моем чертоге!»
«Сударыня, вам в молодости насолило ремесло?
Быть может, вам стихов не сочиняли?»
«Как смеешь ты дерзить хозяйке! да ещё в лицо!
Таких, как ты, не зря прозвали мы шутами!»
Со скрипом разревелся инструмент:
«Досадно мне. Бушует непогода...»
«Так, может, вам пойти да написать куплет?
На ваше ремесло не устареет мода!»
Поэта милого впускать не стали,
Остался он, продрогший, у дверей;
Свирепствует наш род людской порами -
Прогнил давно до самых он корней!
***
Твоя лунная фигура бередит мои воспоминания.
Я помню, как всплывала ты, очарование храня,
И мне за рамками сознания
Казалась героиней дня.
Голос тихий молитвы тебе возносил,
Но то - не мой.
Значит кто-то ещё всем сердцем тебя любил
Этой суровой осенней порой.
***
Ох! Муза горькая со мною воевала,
Ко мне не приходила день и ночь.
Я помню, как она сказала:
«Да бог с тобой! не в силах я помочь!»
«Но кто, если не ты?»
«Так мало претендентов?»
«Ведь не позволишь ты корням мечты
Лишиться их уникальнейших акцентов?»
И Муза отвернулась от меня;
Она стояла неподвижно:
«В глазах моих надежда не видна...»
Затем вздохнула. Совсем не слышно.
Той горечи... Ей не было конца,
Как не бывает выхода с кромешной тьмы.
«Коль ты бедна,
То и бедны все мы...»
Ох! Муза горькая со мною воевала,
Ко мне не приходила день и ночь.
Я помню, как она сказала:
«Мы всё с тобою в силах превозмочь!»
***
весна. цветение грёз
в душе. нет места мукам,
и жизнь - не проклятый утёс,
одна всему наука!
что позади - забудешь,
упоённый звуками дождя;
о том, что впереди, не помышляешь,
и не пройдет ни дня,
как радостный азарт
настигнет переливом струн,
старинным заклинанием
полузабытых рун.
***
мне бы снова на надоедливый пейзаж
глядеть,
видеть отражение в реке,
пока на глубине бежит вагон
метро, и вдалеке
играет духовой оркестр,
а пассажир читает голубой словарь,
как дети когда-то были
поглощены в букварь.
***
Икар взлетел: ему хотелось больше;
Я не взлетаю, но солнце горячо.
Оно ведь, подлое, протянет дольше,
И правда эта пред нами на лицо.
К чему тогда крутой сердечный нрав?
«Икара погубило любопытство!»
Но разве можем мы сказать, что юноша тот был не прав,
Когда пред нами предстаёт личное бесстыдство?
И коли наш Икар был вовсе не мудрец,
Давайте вспомним же тогда атлетов.
На главы их мы часто вешаем венец,
Не получив при этом никаких ответов.
Не к гениальности всё в сердце моём тянется,
Лишь музыки любовь волнует разум.
Что суждено, то с Солнцем станется,
Так насладимся же сейчас икаровым экстазом.