Романчуков Сергей

Романчуков Сергей Викторович, 20 лет

Пилат

В оковах из лунного света,

Под надзором конвойных звёзд...

Сотни лет - за одно лишь лето

Годы скорби, молитв и слёз.

Разговоры с холодным ветром

И измученным старым псом,

Вечно в круге холодного света,

Как актёр. Покажи излом...

Сны о Нём... о небесной дороге...

Боль упрямо вернёт - назад.

Смерти нет, справедливый и строгий

Бывший всадник

Понтий Пилат.

Поезд в Рай

Я вижу, я точно знаю,

Что где-то есть поезд в Небо.

В вагонах разносят к чаю

На блюдечках райского хлеба.

Сверкающий новый поезд,

Раз где-то по курсу рай,

Поедет не беспокоясь

По рельсам из птичьих стай.

И будет греметь на стыках...

А люди в нём будут петь.

Лишь люди не шиты лыком,

Чтоб Дар обменять на медь.

Там в окна не дует ночью,

И в тамбурах вони нет,

Плафон на бегущие строчки,

Льёт мягкий, спокойный свет.

Поедут благие люди

На встречу с иной судьбой.

Как жаль, что меня там не будет,

Что верный билет не мой...

Инквизиция мыслей

В чёрной ямине сердца

костёр нераскаянных книг,

Жгите всех!

Говорят,

что Всевышний своих опознает,

Говорят,

что касаясь огня в "очистительный"

миг

Даже скверна сгорает до тла.

Но беснуется стая...

Инквизиторских мыслей и слов.

На костёр!

К чёрту в пасть

всё, что может

изранить

трусливую душу!

Крест как лезвие бритвы.

Изящен.

Чертовски остёр.

Взмах - и тело

горячую кровь

отпускает наружу.

Эти звери –

в одеждах жрецов

или даже святых,

Эти бесы в заблудшей душе –

дар последнего года,

Снова метит усталость

лежачему

точно под дых,

Получай и испробуй.

Твоя напоследок.

Свобода.

Ты помнишь?

Ты помнишь руины в пламени,

Жён, матерей глаза,

Рваные раны на знамени,

Как ядовита слеза...

Над Родиной крылья чёрные,

Визгливый и злобный вой...

Сколько легло в травы сорные

С простреленной головой?

Ты хочешь сказать, что не был Там?

Родился, мол, после грозы,

Не знаешь смерти по девять грамм,

И не видал слезы?

Ты, верно, решил, что прошлое

Только лишь тень и прах?

"История" - слово пошлое,

Жизнь убивает в годах.

А мир неспокоен, как прежде, вновь

Судьба его - тонкая нить...

И тем, кто забудет пролитую кровь,

Своей не придется ль платить?

Ветер в лицо

Я иду против ветра, пусть ветер в лицо,

Значит - можно вперёд, гнев и страхи отринув,

Значит - можно вперед, не страшась подлецов,

Что привыкли плеваться презрительно в спину.

Пыль прибита дождём и глаза не слепит.

Душу я перед вами, конечно, не выну...

Просто, летней степи восхитителен вид,

Этот ветер в лицо, этот свет, бьющий в спину.

И пускай мне в степи не оставить следа,

Не сотрётся из памяти эта картина,

Этот ветер в лицо, небо словно вода,

Для следов же на свете гранит есть и глина.

Бог любит нас…

Бог любит нас - за Гернику и Дрезден,

За ведьмины костры и дым Дахау,

За то, что мир растащен и истерзан,

Ведь в целом нам, конечно, места мало.

Он видел яркий факел Хиросимы

И слышал, как на улочках Кванг Три

Дерьмо мешали траками машины

Благословенной солнечной земли.

Как кровью перепачканные люди

За жизнь цепляясь рвут земную плоть,

Как много крыс. И палачей. И судий...

Он слишком много знает, наш Господь

Я вижу лишь одно: порвётся нить,

И даже Бог устанет нас любить.

Маленький принц

Маленький принц на своей одинокой планете -

Только сердце, душа и одна эфемерная роза,

Глупый каменный шар, где не будут резвиться дети,

Шорох в угольном небе и мёртвые звёзды-занозы.

Маленький принц на затерянной тихой луне

Спорит с собою и с ними. Учёный, Король...

Спорит с утра и до ночи. И бредит во сне

О рифмах и нотах. И скоро проснётся боль.

Маленький принц, что не сядет однажды на трон,

Не поднимет меча, не узнает восторга победы

И уже не постигнет ни светлых, ни тёмных сторон

Этой жизни. И даже Морфей покидает с рассветом.

Маленький принц, вечно юный и вечно милый,

За небом, далёкий от странных высоких людей

День за днём теряет рассудок, любовь и силы,

В перепалках с собой становясь с каждым часом слабей.

Маленький принц не решится на новый поход.

Та змея отравила случайно и чистую душу.

Будто встало на месте и больше не рвётся вперёд,

Это глупое сердце совсем расхотело наружу.

Бедный принц.

Тишина.

Подоконник.

И выключен свет.

Надпись.

По инею - пальцем.

"Меня больше нет..."

Маленький...

Принц...

Здесь покоится маленький принц...

Mon ami, окружённый розами,

Здесь покоится маленький принц,

Кто пришёл и ушёл неопознанным

Через ночь и условность границ.

И разорван корнями твой маленький мир,

Дом разрушен. А Роза мертва.

Стылый ветер руин безутешен и сир

Как колючие, злые слова.

На разросшемся старом кладбище

Обратишься в бесцветный тлен,

Но душе не найти пристанища

В лицемерной чужой земле.

Здесь фальшивые звёзды, ручьи, трава,

Трупы мыслей и лживые лица...

Здесь вдыхают отраву, вода мертва,

В жжёном небе стальные птицы.

Ты ведь понял. И даже хотел бежать

К той далёкой планете, где Роза и Дом,

Рвался прочь. Только с неба упал. Заря

Расплескалась из тела кровавым цветком.

Через ночь и условность границ

Ты пришёл. А ушёл неопознанным.

Здесь покоится маленький принц,

Mon ami, окружённый розами...

Осень

Вновь календарь бездневья,

Где-то в подкорке: «Пей!»

Осень - стриптиз деревьев

Под музыку серых дождей.

И самозванцем входит

Ветер-Отрепьев в дом.

Было закрыто. Вроде.

Только не тем ключом.

Ночь. И за тучей звёзды.

Только одна видна.

Кажется, будто серьёзно,

Лето уже никогда...

По стёклам когтями зверя

Холодные голые ветки,

Их будто страшит потеря,

И души в тенях, как в клетке.

Раздетые в кровь деревья

И саван тумана всюду.

За мёрзлой железной дверью,

Скажите, есть место чуду?

Тоска

Порою

мечтаешь зайти

на небо,

Притом –

с восемнадцатым Glock-ом,

И в форточку курит

душа - королева

Теорий

разбитых

окон.

А там,

наверху,

начисляет кто-то

Штрафы

за чувства и мысли

Налоги

на счастье, восторг полёта,

Раз райские

яблоки

скисли.

На кухне темно,

не разжиться

чаем,

Грехи сладко дремлют –

до срока.

Залезть бы на небо,

спросить: "скучаем?"

Себя

и седого

Бога...

Ложки - нет!

Есть мнение, что ложки нет,

Как нет ни спирта, ни стакана,

И весь мой мир - бессвязный бред

Соседа левого, Ивана.

И в этом смысле, всё равно,

Куда и сколько раз послали,

И да... повидло и говно -

Две стороны одной медали.

Ещё, выходит, серых дней

Наивны горести и смуты,

Иван велик - ему видней,

Но Он немножко... Фу ты, ну ты!

Так можно до того дойти,

Что нет меня, не будет лета,

Морфеус, друг, уйди с пути -

И дай мне синюю конфету!

Спорщики

Далёко – на ферме «СибГазНефтьПромМяса»

Два жёлтых цыплёнка какого-то класса

Сошлись, промеж них зародилась беседа –

Ну, как не уважить беседой соседа?

Цыплёнок один только ферму и хвалит:

На пачках кормов - лично видел - медали,

Хозяину, верю, по нраву мой голос,

Не зря же он дарит «Серебряный колос»…

Второй обрывал – вечно хлёстко и резко:

Он кормит тебя на убой, недовеска!

Коров люди доят - но мы не коровы,

И судьбы у нас, я предвижу, суровы.

Ходили, касались разных вопросов,

На ферме-то каждый цыплёнок – философ,

Один всё к хозяину, что к конвоиру,

Другой источает словесную мирру.

На жизненном мирном цыплячьем пути

Не знали они, что их ждёт впереди…

Но это не сказка, а хмурая быль,

И спорщики сделались курами гриль.