Редькина Ирина
НАБЛЮДАТЕЛЬ
ИСТОРИЯ 1.
Я ЖЕЛАЮ…
- Как быстро растут дети…
- …чтобы дотянуться до твоей шеи.
Диалог Ангела и Демона
- Как же вы мне надоели!!! – крикнул Рома и захлопнул дверь своей комнаты.
Такое в их семье происходило не один раз. У Ромы не было ни братьев, ни сестер, только родители, работающие с утра до вечера, чтобы прокормить семью. Чем же Рома был недоволен? Всем. Тем, что его не отпускали допоздна гулять с друзьями, боясь, что на него могут напасть бандиты, тем, что не позволяли ходить в ночные клубы, чтобы тот не связался с плохой компанией, тем, что не давали денег на дорогие подарки или технику, так как на зарплату рабочего и продавщицы в магазине, купить ноутбук – непозволительная роскошь. Да и вообще много чего не устраивало Рому в его семье.
На этот раз ссора произошла из-за плохих отметок, которые мелькали в дневнике шестнадцатилетнего юноши все чаще и чаще.
- Хочу, чтобы они умерли! – рыкнул в запале Рома, бросаясь на кровать, даже не включив свет. – Умерли, умерли, умерли! – в комнате резко распахнулось окно.
На улице лил дождь, и холодные капли воды начали лить на ковер.
- Блин, вечно все не в тему! – буркнул Рома и плотно закрыл окно.
- Ты уверен в своем желании? – раздалось из глубины комнаты, где-то в углу.
- Кто здесь? – крикнул Рома.
- Я – Наблюдатель. Я здесь потому, что ты меня звал, – проговорил глубокий, приглушенный мужской голос.
- Я не звал тебя! Что ты здесь забыл!? Я вызову милицию! – осмелел Рома.
- Милиция меня даже не увидит. Я здесь затем чтобы исполнить твое желание.
- М-мое желание!? Так ты вроде Бог? – промямлил, не веря сам себе, Рома.
- Почти угадал. Я уже называл тебе свое имя – Наблюдатель. Я исполняю любые желания от имени Их. Ну же, желай! – повысил голос Наблюдатель.
- Я желаю, чтобы мои родители умерли! Тогда я смогу жить спокойно!
- А где же ты желаешь жить?
- Да хоть в детдоме! Лишь бы их не было! – горячился Рома.
- Твое желание будет исполнено. Но помни: назад дорога открыта лишь чистому сердцу.
- Не нужна мне дорога назад!
- А это уже решать мне, человечишка! И вообще ты… кхм, кхм! Гр-р-р! Извините, я забылся. Все будет так, как вы того хотели. Ты – желаешь, я – исполняю, – произнес Наблюдатель и затих. На улице кончился дождь.
- Наблюдатель, ты здесь? – тишина. – Значит ушел. Что ж, если это был действительно ангел или что-то вроде этого мое желание исполнится! Вот это будет здорово! – Рома переоделся и лег на кровать.
В эту ночь он заснул на удивление спокойно…
- Уа-а-а! – потянулся Рома. – Как я хорошо выспался!..
- Эй, заткнись! – в Рому полетела подушка.
- Реально, дай поспать новенький! – послышались возмущенные голоса то справа, то слева.
«Где это я? Неужели…» - Рома подскочил и включил свет.
- Ох… - вырвалось у него.
Он стоял в большой комнате, где было расставлено много двухъярусных кроватей в ряд. На каждой из них кто-то лежал, раскидавшись на кровати.
- Твою налево, выключи свет, придурок, пока мы тебя не побили! – закричал кто-то.
- Да, давай ложись уже, тормоз, еще только семь часов!
Рома выключил свет и вернулся на свою койку.
- Эй, новенький, ты чего в первый же день такой кипишь поднял? – прошептал мальчик лет шести-семи с соседней кровати.
- Да я все еще не могу поверить, что я в детдоме, – ответил Рома.
- Все долго не могут поверить, но потом привыкаешь…
- Напомни, а что я здесь делаю? – спросил Рома.
- Ты, что действительно со справкой?
- Да нет же! Просто из головы вылетело.
- Разве то, что твои родители погибли в аварии, может вылететь из головы!?
- Да, и правда, не может. Это я так, спросонья, – отговорился Рома.
«Значит, Наблюдатель действительно исполняет желания. И он исполнил мое! Офигеть просто!» - Рома улыбнулся.
- Ты уж извини, но я тебе все равно завидую. Ты хоть жил со своими родителями все это время, а я своих не видел никогда в жизни. Я даже не знаю как это, когда тебя обнимает мама, садит на колени папа, как они улыбаются и радуются, когда у тебя все хорошо… - мечтательно протянул мальчик.
- Да ну. Родители всегда запрещают, делать то, что ты хочешь, суют свой нос в мои дела, не хотят дать мне свободу. Не то, что здесь!
- Тебя послушать, так ты рад тому, что оказался здесь!
- Э… ну, я это так, чисто объективно. Кстати, как тебя зовут? – перевел тему Рома.
- Ваня, а тебя?
- Рома. Приятно познакомиться, – Рома протянул руку своему собеседнику. Ваня пожал ее.
- Ладно, давай спать, подъем только через два часа, успеем поспать, – Рома закутался в одеяло и представлял, какая беззаботная жизнь его ждет.
- Ну, и чем вы тут все занимаетесь? – спросил уже днем Рома у Вани.
- Да каждый как может. Кто-то играет в шахматы, кто-то вон и книги почитать может, но это редко. В основном все смотрят телек и ждут воскресенья, чтобы пошататься по городу, – объяснял Ваня.
- А почему именно воскресенья?
- Потому что нас отпускают в город погулять. С воспитателями, конечно, но они за нами не следят почти, сделают свои дела, и на фиг мы им не сдались.
- Хм, ну раз такая тема, пошли сегодня в город? – появилась идея у Ромы.
- Сегодня же только вторник! Нас накажут! – испугался Ваня.
- Да ладно тебе, что они нам сделают? Отшлепают? Они нам не родители! Так что, идем?
- А куда мы пойдем?
- Да хоть в парк развлечений!
- Но на что?
- У меня есть немного денег – шепотом – я их в трусы зашил сегодня утром, на всякий случай.
- Это ты правильно. Здесь этим не разбрасываются.
- Ну, что, рвем когти!?
- Ага!
- Тогда встречаемся на заднем дворе в час.
- Я приду.
В назначенное время Рома и Ваня стояли у забора, разглядывая, нет ли кого-нибудь по близости из воспитателей.
- Все чисто! Ваня, лезь первым, я тебе помогу,– скомандовал Рома.
- Ага. – Парень перекинул Ваню через забор, а потом и сам перелез.
- Ну, в парк? – спросил Рома.
- В парк! – воодушевленно ответил Ваня.
В этот день мальчики оторвались по-полной! Они прокатились на всех каруселях, горках и других аттракционах, постреляли в тире, наелись мороженного, покидали с крыш целлофановые пакетики с водой - в общем, провели время не с пользой, а с наслаждением.
Вечером, стоя у забора в детдома они делились впечатлениями.
- Круто ты тогда на фонтане! – прыгал от радости Ваня.
- Точно. В этом я мастер! – зарделся Рома. – А помнишь, как я тому важному дядьке попал прямо по шапке! Мне показалось, он весь дом по камешкам разнесет, а орал-то как! Я думал, перепонки лопнут! – хохотал Рома. – Как думаешь, заметили, что нас нет или как?
- Не знаю ну даже если и заметили, скажем, что в саду играли, да и забылись. Но сегодня было клево!
Рома помог Ване перелезть через забор, потом перепрыгнул сам.
Но за стеной их уже ждали.
- Где это вы шастали!? – перед мальчиками стояла Софья Андреевна, заведующая детдомом. Глаза у нее гневно искрились.
- А… мы… - замялись Ваня и Рома.
- В комнату для наказаний, до пятницы, живо! - Софья Андреевна ткнула пальцем в корпус.
- Что еще за комнаты для наказания? – шепотом спросил Рома.
- Это комнаты, куда сажают тех, кто нарушает правила, таких как мы. Нас запрут, два раза в день будут приносить еду. Из мебели там только кровать, стол и два стула, для проведения с тобой «воспитательных бесед».
- Это мы переживем!
- Я бы так не сказал,– возразил Ваня.
И оказался прав. В комнате, в которой почти ничего нет, дни тянулись долго, почти бесконечно. Окно было маленьким и узким, так что пытаться сбежать было нереально. Радовало лишь то, что Рома мог переговариваться с Ваней через стенку. Как ни странно Ваня, этот семилетний мальчик уже много чего понимал в этой жизни, совсем как взрослый человек, но вот детства как такого у него не было. Только стены детдома и постоянная борьба за выживание и место под солнцем.
Вот, наконец, настала пятница. Ваню с Ромой выпустили под большое честное слово и большой и тоже честный подзатыльник.
- Ну, готовься, Ромка, сегодня привезут твои вещи, – заявил Ваня за обедом.
- А чего мне готовится? – не понимал тот.
- Видишь вон тех здоровых парней за дальним столиком?
- Вижу.
- Это Федька-Мафиози со своими друзьями. Все, что ты принес с собой. Из города, или еще откуда, все они забирают себе.
- Это, с каких это!?
- Их много, и им всем за семнадцать, скоро их выпрут отсюда, вот они и отыгрываются на других. Они здесь всех бьют. Сегодня твоя очередь.
- Ну, с ними-то я уж как-нибудь разберусь,– твердо для себя решил Ромка.
- Ты почти то же самое говорил про парк, – напомнил Ваня.
- Тут другое дело!
«Совсем не другое», - думал Рома, получая очередной пинок в живот.
Как и говорил Ваня, когда привезли Ромины вещи, его сразу отозвали на задний двор двое пацанов.
«С ними я точно справлюсь, вон, хиленькие какие», - подумал Рома, но когда вышел во двор, там их стояло отнюдь не двое, а целых шестеро! Единственное, что смог отвоевать у них Рома – это свой Личный дневник, который он вел лет с десяти. Записей было мало, но они были ему очень дороги.
- А ну, стоять, паршивцы! – закричал кто-то.
Бить сразу перестали. Это оказалась заведующая с охранником. Позади них бежал Ванька.
- Что это вы тут вытворяете!? А ну живо в мой кабинет! – Ваня помог Роме встать.
У того все лицо было в крови и тело дрожало, но ни переломов, ни вывихов не было.
В кабинете Софьи Андреевны Федька-Мафиози отпирался, как мог, но его все же посчитали виноватым. Вещи Ромы, Федькины приятели уже успели растащить. Юношей поставили друг перед другом и попросили пожать руки.
«Что-то не так, не то! Я вовсе не этого хотел! Хочу обратно в свою нормальную жизнь!» - решил Ромка. Немного подумав, он занес руку и со всего размаха врезал Федьке по лицу и рванул из кабинета. Возле двери сидел Ваня и ждал его.
- Дергаем!!! – пронесся мимо Ромка.
- Куда!? – кинулся Ваня за ним.
- На хрен подальше отсюда!
Они бежали так долго, как могли, и когда сзади не оказалось преследователей они остановились в каком-то закоулке, чтобы перевести дух.
- Ну, и чего мы сдернули? – спросил ничего непонимающий Ваня.
- Достало, все достало! Не должно было быть так, не должно!
- Что не должно!?
- Все! Эта жизнь, мое желание! Наблюдате-е-е-е-е-ель!!!! – завопил Рома.
- Не стоит так кричать, – услышал Рома тот же голос, который был тогда, в его комнате. Казалось, это было так давно. И снова Наблюдатель стоял в самой темной тени домов, что даже при свете дня его невозможно было разглядеть.
- Измени!
- Что?
- Мое желание! Верни меня обратно! – потребовал Рома.
- Ты забываешь, с кем ты разговариваешь! – рыкнул голос. - Я вам уже объяснял, что лишь чистое сердце может вернуться назад.
- А разве мое сердце не чисто?
- Естественно. Чистое сердце, это такое сердце в котором хватит места для всех. А в вашем сердце кое-чего не хватает.
- Чего же!?
- Это ваши проблемы. – И голос снова исчез.
- Эй, Ромка, ты не заболел? Ты сейчас с кем разговаривал? – обеспокоился Ваня.
- А разве ты не слышал?
- Тебя я слышал, а что должен был кого-то еще?
- Ведь не соврал подлец, что его не видит больше никто,– Рома закрыл глаза. – То , чего во мне не хватает…, - он вспомнил свою жизнь: друзья, школа, подработка, дискотеки, драки за школой, какие-то девушки, ссоры…
«Родители… я ведь почти ничего и не знаю о своих родителях. Только то, что они уходят, когда я еще сплю, и приходят, когда я уже сплю, но… мама всегда оставляет мне завтрак и обед, а у моего велосипеда всегда надуты шины, мама ходит на все школьные собрания, папа делает всю работу для ремонта класса… Какой же я дурак! Дурак, дурак, дурак, дурак… », - распалялся Рома.
- Дурак!
- Я что ли? – удивился Ванька.
- Да не ты, конечно! Идем скорее к моему дому! – Рома посадил Ваню на спину и побежал с ним домой.
Квартира оказалась закрытой, а замки Ромка взламывать не умел. Тут на лестничную клетку вынырнула старушка.
- Простите, - подошел к ней парень. – А кто теперь здесь живет?
- Да никто пока, милай. Квартира опечатана по завещанию людей, которые здесь жили, до совершеннолетия их сына.
- А можете рассказать, что это были за люди?
- А тебе зачем, сынок?
- А… я друг их сына.
- А, Ромки что ли? Ох, и несносный был пацан. Родители пашут как бобики, а ему все мало. Ты, кстати, очень на него похож. Только у того взгляд был какой-то холодный, эгоистичный. А родители его люди добрые, нет бы отлупить его как следует, да они все жалеют его, берегут, вот и обнежился мальчишка вконец. А ты чего притих-то так, даже и не дышишь совсем.
- Да, не обращайте внимания. Можете сказать, где находится их могила?
- Отчего же не могу, могу. Ты вон по шоссе-то иди, да один раз налево заверни, там и кладбище будет.
Ромка поблагодарил бабульку и вышел из подъезда.
- Ну что ж, Ванька. Похоже, расходятся здесь наши пути.
- Это как? – не понял тот.
- Мне в одну сторону, тебе в другую. А ты иди, возвращайся в детдом. Такого парня, как ты обязательно скоро усыновят, и будет у тебя своя семья, ты даже не сомневайся!
- А ты? Куда ты пойдешь?
- Сначала к родителям на могилу схожу, а потом посмотрим. Вот, держи. – Рома протянул Ване часть своих денег.
- Зачем, тебе нужнее! – отнекивался мальчик.
- Бери, кому говорят! Я взрослый, смогу заработать, а тебе еще развлекаться надо, пока мелкий. На пару походов в парк и мороженое тебе хватит.
- Ромка-а-а…, - Ваня обнял парня за талию.
- Эй, ну ты чего как девчонка плачешь-то,- Ромка погладил его по голове. – Ну, все, иди. И помни, оставайся таким, какой ты есть до конца твоих дней, и тогда у тебя все получится, понял.
- Угу, хнык.
- Ну, все, я пошел,– Ромка развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел своей дорогой, оставив Ваньку одного, с зажатыми в кулак деньгами.
На кладбище никого не было. Тихо и спокойно.
На могилах родителей Ромки лежали засохшие цветы и старые венки с надписью «от любящего сына».
- Какой я нафиг любящий!? Дерьмо, а не сын! Как же я жил все это время. И ведь назад не вернуться! Мам, пап простите меня, какой же я еще маленький, эгоистичный, самовлюбленный придурок, - и, неожиданно сам для себя, впервые за много лет, Ромка зарыдал. С соплями и всхлипами, как в детстве, только сегодня некому было к нему подойти, прижать к себе и успокоить теплыми словами.
- Поздравляю, – прозвучал знакомый до боли голос.
Рома встал.
- И с чем же?
- С чистым сердцем. Теперь в нем есть все. И в награду я дарю тебе еще одно желание. Давай, сделать так, чтобы все сделать как прежде? Это мы устроим!
- Не надо.
- Как это?
- Я не хочу. Слушай внимательно, херов ангел, Наблюдатель или кто ты там, я желаю, чтобы мои родители жили и чтобы у них был добрый и отзывчивый сын, который бы любил их больше всех на свете!
- А ты?
- Я могу занять их место,– Рома огляделся. – Для таких, как я – самое то.
- Ты – желаешь, я - исполняю. – Перед Ромкой пронеслась черная тень, и перед глазами все поплыло.
Ромка резко сел на кровати. Вся пижама была мокрой от пота, дыхание сбилось. Была ночь, так что непонятно, где он находится. Рома встал, нащупал стол, на нем лежала какая-то тетрадка. Чтобы не включать свет, а то вдруг он опять в детдоме, Рома подошел к окну и присмотрелся к тому, что было у него в руках. На старой потертой тетради корявым почерком было написано: «Дневник Ромки. Никому не трогать!».
- Что за, - прошептал Рома.
Открыв тетрадь, он обнаружил, что все, что с ним происходило, было кем-то четко описано, причем точно не самим Ромой, а в конце была небольшая приписка:
«Рома, теперь у вас чистое сердце, и я исполнил ваше желание. Теперь у ваших родителей добрый и отзывчивый сын, и это вы. Не подведите свое чистое сердце».
P. S.
Ваши родители сейчас спят, но думаю, вы будете рады их видеть, а они впрочем, вас рады видеть всегда. Ваня вас не помнит, но настоящая дружба живет в самом сердце, независимо от обстоятельств, вас разделяющих.
Наблюдатель»
- Вот шельмец! – Рома кинул тетрадь и понесся в комнату родителей. – Йоу-у-у!!! – кинулся парень прямо на их постель.
- Ромочка, ты чего? – забеспокоилась мама.
- Мам, пап. Я вам признаться хочу – я люблю вас! – родители сначала непонимающими глазами смотрели на сына, а потом мама заплакала, а папа начал кашлять, пытаясь убрать подступивший к горлу ком, – я знаю, что вы много работаете, но я уже тоже могу работать, а вот доучусь и буду полностью вас содержать. Вас и Ваньку!
- Какого Ваньку? – не поняли родители.
- Такого. Моего брата, самого настоящего! Он сейчас в детдоме, но это ненадолго.
- Рома…
- Ничего, вы пока подумайте, а завтра мы едем его забирать.
И хотя и Ромке и его родителям завтра надо было в школу и на работу, они проговорили всю ночь, строя планы на будущее и вспоминая прошлое.
Наблюдатель парил в воздухе напротив окон Ромкиной квартиры.
- Тут все нормально, – он достал большую толстую, старую тетрадь и записал в ней что-то. – Минус один. Осталось всего четыре… - Наблюдатель захлопнул книжицу и растворился в воздухе.
ИСТОРИЯ 2.
ТЕНЬ.
Назовите мне какое-нибудь самое чистое
выдающееся деяние, и я берусь обнаружить
в нем, с полным правдоподобием, полсотни
порочных намерений.
Мишель де Монтень
Ветер весело игрался с опавшими листьями и отлипшими плакатами. Дождь приятно посыпал асфальт своими мокрыми песчинками. Небо было хмурым, и казалось, что оно обиделось на кого-то, вот и повернулось к миру своей пессимистичной темной стороной.
Катя шла домой через парк. Зонт был благополучно уложен в портфель, девочка определенно наслаждалась погодой. Но ей было скучно.
- Хм… как бы мне хотелось, чтобы сейчас произошло чудо! – промычала Катя себе под нос.
Ветер усилился, согнав с деревьев беспокойную стайку птиц.
- Ты сказала «хочу»? – услышала девочка странный голос в тени деревьев.
- Кто здесь? – Катя подошла поближе к тени.
- Не приближайся, – остановил ее голос.
- Это почему? – удивилась Катя.
- Ты же не хочешь умереть, верно?
- Нет. Не хочу.
- А чего ты тогда хочешь?
- Хочу… шоколадку!.. Нет, плеер!.. Тоже нет, а точно! Я хочу, видеть чудеса! – обрадовалась Катя своим умным мыслям.
- Ну, что ж. Ты желаешь – я исполняю, – проговорила тень и, ничего не произошло.
- Эй, дяденька Тень, вы где? Ау! – Катя подбежала к деревьям, но там уже никого не было. – Странно , - она пожала плечами и побежала домой.
Катя рассказала родителям, что с ней случилось в парке, они погрозили ей, чтобы больше она там не гуляла, и с подобными людьми впредь не разговаривала. Она послушно кивнула и пошла в свою комнату.
- Интересно, почему же он не исполнил мое желание? А ведь обещал! – негодовала Катя.
- Я исполнил,– девочка огляделась.
- Ты где?
- Я за окном. Не подходи.
- Да помню я, помню. Не глупая. Мне между прочим уже девять! – фыркнула Катя.
- А мне уже несколько миллионов лет. Небольшая разница, так?
- Так не бывает! Мама говорит, что так долго люди не живут!
- А кто говорит о людях… ну, говори, почему ты недовольна исполнением твоего желания?
- Ты обещал мне чудеса, ведь так!? А я пока еще ни одного не увидела!
- Как же? В парке пело столько птиц! Солнце играло с тобой в прятки из-за туч, а деревья…
- Какие же это чудеса!? Чудеса это когда происходит что-то невероятное, а это происходит каждый день и что тут такого? – не понимала Катя.
- Тебе нужно что-то невероятное… хорошо. Ты желаешь – я исполняю,– после этих слов… опять ничего не произошло!
- Дядя! Вы, что, опять сбежали? – кругом было тихо. – Странный он какой-то. Наобещает с три короба, а потом убегает! – Катя надула губки и легла спать.
Ночью девочка неожиданно проснулась. Дождь все еще стучал в окно, но уже как-то совсем робко, застенчиво. Большие часы на стене мерно отмеряли время. Тик-так, тик-так, тик-так, тик…
- Что это? Они встали? – Катя встала с кровати и подошла к часам. Стрелки замерли на пятнадцати минутах седьмого.
Девочка потрясла часы – никакого эффекта, вынула и заново вставила батарейки – то же самое.
- Ну, ладно. Папа разбудит и так, потом заведу, – решила Катя и вернулась под одеяло.
Небо на горизонте уже немного окрасилось в розовый.
«Значит, скоро встанет солнце. Надо будет вставать… Но еще немного поспать я успею!» - улыбнулась она своим мыслям и погрузилась в сон.
Когда Катя проснулась, часы по-прежнему стояли. Солнце так и не взошло.
- Я, что так мало спала? – удивилась девочка и пошла в гостиную, посмотреть, сколько времени на тех часах.
Как ни странно, они тоже остановились.
- Да что тут происходит!? – Катя побежала в комнату к своим родителям.
Они еще спали.
- Мама, папа! Все часы в доме стоят, мы можем проспать! – пыталась разбудить девочка родителей, но они наверно так крепко спали, что даже не шелохнулись.
Катя испугалась и прислушалась к их дыханию – его не было!
- Ой! – она вскрикнула и захлюпала носом. – Что мне делааааать?
Тут она вспомнила, что в таких случаях надо звонить в скорую. Девочка подбежала к телефону, сняла трубку, но в ней тишина. Не было даже гудков.
- Неужели и телефон сломался? – Катя уже готова была расплакаться, но все же смогла взять себя в руки и, накинув куртку, побежала к соседям.
Звонок, еще звонок, но никто не отвечал и к двери не подходил. И так квартиры три.
- Как же так!? – вот теперь Катя дала волю чувствам и зарыдала в голос. – Точно! Это он! Это все он! Тот дядька! – осенило ее.
- Сама ты дядька, а я Н-А-Б-Л-Ю-Д-А-Т-Е-Л-Ь!!! чуешь разницу!? – опять из ниоткуда появился этот голос.
- Верни все, как было! – закричала Катя.
- Да что ж вы все так любите орать! Один орет, другой орет, я вам что – мегафон, чтоб в меня орать!? – разозлился голос.
- Извините… - промямлила заплаканная Катя.
- «Извини» не бренчит. Ну, и что опять не так? Я же исполнил твое желание.
- Да, но совсем не так, как я думала!
- А разве это не чудо? Выйди на улицу.
Катя послушно вышла из подъезда, и у нее перехватило дыхание. Все вокруг замерло. Абсолютно все. Вот дворник занес метлу, для очередной соринки и остановился. Машины стоят перед светофором, но зеленый свет так и не включается, а никто по этому поводу не жалуется. Все и вся замолчало, как будто весь мир увлеченно пытается услышать один какой-то еле слышный шорох. Словно все умерли…
- Никто не умер. Я просто остановил время.
- Но мы с вами движемся, – поразилась девочка.
- Я всегда есть вне времени, а ты сейчас вместе со мной. Это твое желание.
- Я не хочу!
- Ты – желаешь, я исполняю, - разве не так все было?
- Тогда я желаю, чтобы все было, как раньше!
- Э, нет! Этот трюк не пройдет. Я не хочу исполнять твое желание, а чтобы отменить его самой, тебе надо сделать свое сердце чистым, прям прозрачным!
- Что это все значит?
- Чистое сердце – это сердце, в котором есть все! А в твоем кое-чего не хватает.
- И чего же!?
- Это не мои проблемы и не мне их решать. До встречи! Получишь чистое сердце, зови! – голос стих.
- Что еще за частое сердце!? В моем сердце всего хватает! Как же мне понять, мне же всего девять!!! – и Катя заплакала вновь.
Целых два часа Катя просидела на улице, повторяя, как заклинание «я желаю, чтобы все было, как раньше. Я желаю, чтобы все было, как раньше…». Но так и не получив ответа, она пошла домой, еще раз убедилась, что родители не двигаются, переоделась и решила пойти поискать еще кого-нибудь, кто бы мог остаться вне времени и помочь ей.
Но город молчал. Также как оставались бездвижны люди и весь мир. Сухие листья зависли в воздухе, так и не долетя до земли. Сутулые деревья оставались немыми и бесшумными, так как ветер больше не желал с ними разговаривать. А солнце все также корыстно пряталось за краем земли.
Чтобы посмотреть на застывший город свысока, Катя забралась на пожарную лестницу и так и осталась сидеть на ней, смотря на порозовевший горизонт, ожидавший теплых лучей солнца.
- Неужели солнце никогда не взойдет? Неужели птицы больше никогда не запоют? Никому и никогда!? Я бы с удовольствием послушала вашу песню, еще хотя бы разочек…
Сзади к ней кто-то подошел и закрыл глаза ладонями.
- Кто это? – испугалась Катя.
- Это я, Наблюдатель. Сейчас я открою твои глаза, только не вздумай оборачиваться! – предупредил голос. Катя кивнула. – Смотри на настоящее чудо. – Прошептал он ей в ухо и убрал руки с ее лица.
- Это же…
- Именно, – на горизонте всходило солнце. Такое яркое, такое теплое, радушное! Такое необыкновенное!
- Солнышко, - Катя всхлипнула. – Оно ведь опять скоро замрет?
- Больше никогда.
- Правда?
- Правда.
- Честно-честно?
- Честно-честно.
- Здорово! – заулыбалась Катя. – Но почему?
- В твоем сердце теперь есть все. И чудо тоже.
- Можно задать тебе вопрос?
- Только не про мою личную жизнь.
- Нет, это о другом. Мы ведь больше никогда не встретимся?
- Нет.
- Тогда скажи, почему ты всегда стоишь в тени? – Наблюдатель задумался.
- Наверно, потому, что в тени я чувствую себя комфортно, так как ты чувствуешь себя дома. У меня так же. Хоть мне и нравится солнце и свет, но предпочитаю я все-таки тень.
- А... а я тебе нравлюсь?
- Кхм… нравишься.
- Точно?
- Угу.
- Хорошо…
Счастье делает глаза слепыми, а сердце видящим. Они смотрели на восходящее солнце, и их глазам было абсолютно небольно. Они им любовались и восхищались, как будто видели его первый и последний раз в жизни. Девочка и тень…
ИСТОРИЯ 3.
ЛГУН.
Сумасшествие – это не когда ты не знаешь, что ты сумасшедший, а когда все вокруг сошли с ума, а ты один здоров.
Журнал Наблюдателя
Холодные каменные стены, тяжелый низкий потолок, прогнивший пол и решетки на окнах. Кровать, стол и унитаз – это все, что он видел день изо дня вот уже десять лет. Эта клетка, заполненная спертым воздухом, ожидая конца в одиночной камере. День два, неделя, год, одно такое же, как другое. Время – что оно значит для того, кто не чувствует его течения? Ничто. Время – ничто. Ничтожный, хладнокровный убийца, пожирающий твою душу каждую прошедшую секунду. И последующую тоже…
- Как прекрасен этот мир, посмотри, - тихое пение крадучись ходило по коридорам каземата. – Как прекрасен этот мир… я знаю, что ты здесь.
- Как давно?
- Как только ты пришел.
С кем говорил заключенный одиночной камеры? Ведь никого не видно и никого не слышно. Но разговор продолжается.
- Ты кто? – спросил заключенный.
- Такой же преступник, как и ты, – ответила тишина.
Безумный ветер уносил непрозвучащие голоса. Тишина в неистовстве билась о тишину, отдаваясь глухими ударами в их сознании.
- Я убил. Их всех убил, – начал говорить заключенный. – Столько лет прожили бок о бок, но однажды я просто собрал их всех в одном месте и убил. Сутки напролет я рубил, кромсал и даже, когда начал понимать, что происходит не смог остановиться. Ментам меня и вырубить-то удалось только с третьей попытки. Через пять дней я умру. Меня посадят на электрический стул и повернут рубильник. Пуф, - человек развел руками, – и нету меня. Когда начинаешь этого ждать, хочется, чтобы просто вот сейчас зашли и пристрелили тебя нафиг, чтоб не мучился.
- Это твое желание?
- Нет. Я должен подумать. Ты ведь за этим пришел?
- Откуда ты…
- Не заморачивайся. С тех пор как я стал таким, я вижу и слышу вас, где бы вы не находились, но ты… ты особенный так ведь? Не такой, как другие? Ненавидишь, люто ненавидишь нас, людей, но приходишь и послушно исполняешь наши желания. Интересно, каким же ветром тебя к Ним занесло?..
- Это история не для человеческих ушей, – отрезал голос.
- Точно! – человек прищелкнул пальцами. – Я так и думал, что ты это скажешь. – Он заулыбался. – Вот мое желание: я хочу стать другим человеком на эти пять дней, что мне остались, – уверенно сказал заключенный.
- Ты – желаешь, я - исполняю.
- Тимур, ты чего стоишь глаза прикрыв? Плохо? – кто-то потряс парня за плечо.
- Глаза… открыть?.. – удивился он.
- Ну да, ты чего тупишь!?
Тимур чуть приоткрыл глаза, в них забил свет, такой яркий, такой теплый. Подняв веки полностью, Тимур вдруг забыл, как дышать, но ему этого и не требовалось. Все вокруг было цветным и ярким, как тогда в детстве, когда его мир еще не поглотила темнота. Солнце сияло на небе, трава росла на земле. Это было таким естественным, но почти им забытым.
- Тимур, не висни! Идем, а то на работу опоздаем! – перед Тимуром стоял полный высокий парень лет двадцати пяти, с короткой стрижкой, в костюме и галстуке.
- Ты?.. – не смог сформулировать вопрос Тимур.
- Это я, твой лучший друг Коля, забыл что ли!? Все, харэ прикалываться, потопали, а то Всеволод Романович с нас три шкуры сдерет, если мы опоздаем! – Коля быстрым шагом направился к высокому зданию. Тимур последовал за ним.
Внутри здания все кипело. Люди сновали туда-сюда, как трудящиеся насекомые, на благо своей королевы, имя которой Корпорация.
- Тимур, Николай, – язвительно пропел кто-то. Это оказался низкий дядя с бородкой, напоминавший какого-то гнома или эльфа из сказок. – Опаздываем?
- Вы что!? Как мы можем, мы же ответственные молодые люди! – чуть ли не заплакал от обиды Колька.
- Ну-ну. Я слежу за вами двумя. Так и знайте! – пригрозил гном.
- Конечно-конечно. Передавайте привет вашей дочурке! – помахал Коля дядьке рукой и скрылся за поворотом.
- Надавал бы по ушам. – Пробурчал гном и шмыгнул в кабинет с табличкой «главный менеджер Всеволод Романович Заразко».
«Прям попали пальцем в небо с фамилией», - подумал Тимур и побежал догонять Колю.
- Тебе налево, мне направо. И еще: не пей ты столько! Опять вчера закутил, сегодня вон еле живой, – Николай зашел в просторный кабинет, обставленный в бизнес-стиле, и закрыл дверь.
Тимур стоял посреди коридора и не знал, куда ему метнуться. Этот офис он видит первый раз в жизни, так же как и Колю, Заразко и вообще этот мир он не видел уже много лет.
«Значит, Наблюдатель решил дать мне именно такую жизнь… хм. Ну что ж, попробуем», - воодушевился Тимур и вошел в кабинет, на который ему указал Коля.
Тимур целый день занимался какими-то непонятными делами. Подписывал одну бумажку, пил чай, качался в кресле, разговаривал по телефону о каких-то спонсорах, в конце разговора его назвали финансовым гением. Потом Тимур снова пил чай, подписывал бумаги, и все по кругу до конца дня. Он не понимал, как настоящий Тимур, находящийся сейчас в глубине этого тела, мог все это выдерживать каждый день.
К Тимуру постучал Коля.
- Входите.
- Ну, я и устал,- протянул парень, – тут подпиши, там договорись – жуть!
- А, по-моему, очень даже скучновато.
- Что!? Да ты в своем уме!? Вечно мне жалуешься, что все достало в корень, а тут на тебе – Скучно! Ты не заболел, брат? – Коля внимательно оглядел друга.
- Да со мной все в порядке, просто я немного другой, вот и все.
- С чего вдруг?
- Понимаешь… я убил кучу людей, меня посадили в тюрьму и через пять дней меня должны казнить, но пришел Наблюдатель, и вот я сижу с тобой тут, в чужом теле, в чужом кресле, в чужой жизни, – спокойно выложил всю подноготную Тимур.
Коля с минуту промолчал, а потом залился смехом.
- Ох… ты, что еще и курить начал!? - Коля весь раскраснелся от смеха. – Все. Хууух. Пошли домой.
- Ага. – Вообще Тимур и не надеялся, что Коля ему поверит, просто захотелось убедиться, что он все же помнит, кем был и что сделал.
Дом у Тимура оказался просто шикарным. Пятикомнатная квартира, отделка дизайнерская, профессиональная. У порога Тимура заливистым лаем и крутящимся, как пропеллер, хвостом встретил здоровенный сенбернар. Пес прыгнул на парня, повалил его на пол и начал облизывать. Отчего-то Тимуру стало так весело, он даже не пытался отмахнуться от собаки, просто лежал на полу и хохотал. Переведя дух, парень все-таки смог вылезть из-под собаки и пошел осматривать квартиру и искать душ.
Покормив пса, которого, кстати, зовут Санчо, Тимур вышел на балкон. Город искрился огнями, переливался, как хрустальный бокал, в свете прожекторов.
- Все-таки жизнь, она цветная, – сказал в пустоту парень.
А небо зовет, манит к себе звездами, похожими на осколки солнца, старательно кем-то рассыпанными у людей над головами. Тимур закрыл глаза. Вот он – мир, который он привык видеть перед собой, а стоит лишь открыть глаза, и он наполняется цветом, как художник постепенно превращает пустой белый холст в яркий и живой кусочек этого мира, который сумел поместиться на бумаге. И опять за кисть, чтобы успеть за такую короткую жизнь изобразить столько, сколько сможешь этот мир, но только таким, каким видит его он, создатель. Так же и Тимур сейчас пытался запомнить в этом мире каждую деталь, незначимую мелочь, чтобы потом, снова закрыв глаза, ему было что представить.
Парень всю ночь простоял на балконе и смотрел на город и небо, боясь даже моргнуть, чтобы это все никуда не исчезло.
На следующий день Тимур выбил у Заразко отпуск на четыре дня. Далось ему это нелегко, но пообещал достать Всеволоду Романовичу пару билетиков в театр, и тот с легкостью согласился.
Тимуру не хотелось проводить свое бесценное, отведенное ему время в офисе, попивая чай и чиркая росписи на бумажках. Он отправился за город. Там у него имелась дача, огородец и вполне дружелюбные соседи.
Целыми днями Тимур бродил по лесу, не отмечая дороги. Ему было все равно заблудиться он или нет, все равно через пару дней Наблюдатель его обязательно заберет.
А жизнь нигде не останавливалась. Подобно бурной реке, которая в период засухи превращается в небольшой ручеек, все равно продолжает бежать по своему маршруту, несмотря на обстоятельства.
А время так же неумолимо забирало секунды у Тимура, не оставляя времени на раздумья «зачем?» и «почему?», поэтому он ловил каждый момент, боясь потерять хоть немного из того, что он мог получить сейчас. Спал он всего часов пять, если бы не потребность организма, он бы вообще не спал, но загонять тело паренька, в котором он сейчас находился, было бы нечестно, поэтому в благодарность ему он все же спал и ел.
Время ушло, и вот Тимуру остался всего один день до конца. До конца жизни, нет, до конца сна, который называют жизнью.
Он вернулся в город, чтобы последний свой день провести среди людей. Просто посмотреть на них, полюбоваться ими, как они живут. Жизнь прекрасна даже тогда, когда она вот-вот оборвется, даже от этого она становиться еще прекрасней! Стоит прожить целую жизнь, чтобы вот так насладиться последними ее минутами!
Тимур бесцельно, без разбора, бродил по городу там, где много людей. Если это было митинг, он шел туда, распродажа в супермаркете – он уже там! Толпа не давила его, не смущала, она как будто согревала его озябшее сердце, хоть ненадолго избавляя его от одиночества.
Тимур забрал собаку у Коли и повел ее на прогулку. Как Колька не допытывался, что это такое происходит с его другом, тот только улыбался и ничего не объяснял. Да и зачем? Ведь завтра вернется настоящий Тимур, и все станет по-прежнему, но уже без него, а мир даже не дрогнет, почувствуя его смерть.
Санчо радостно вилял хвостом всем прохожим, добродушно показывая им свой огромный вывалившийся язык. Похоже, эта зверюга тоже любила находиться среди людей.
- Завтра вернется твой хозяин, а то ты, я вижу, уже по нему скучаешь. – Пес заскулил. Все-таки собаку не обманешь. – Везет тебе. У тебя есть хозяин, который тебя любит. Он оберегает тебя от плохих поступков, вон ты, какой добряк вырос! Почему у меня нет хозяина, который бы остановил меня тогда. Он бы просто почесал мне за ухом, и я был бы счастлив. Но, увы, я не собака, и хозяина у меня нет. Хотя если бог есть, разве не он наш хозяин? Разве не должен был он погладить меня по голове и сказать: «Успокойся. Все будет хорошо». Мне от него больше ничего и не нужно-то. Я ж не прошу его открыть мне глаза, я просто хотел, чтобы он был со мной рядом! Тогда! – начался дождь. – Как бы я этого хотел, не прошу никакого чуда, просто побудь со мной хоть ненадолго, и я бы знал, что ты есть, - вода текла по его лицу, смывая робкие слезинки.
Санчо участно уткнулся ему носом в бедро. Тимур потрепал его за загривок.
- Идем домой.
Тимур пришел домой, накормил Санчо, принял теплую ванну, выпил последний свой чай с жасмином, оделся потеплее и вышел на балкон.
Солнце тоскливо закатывалось за горизонт, облака над ним размывались, словно небеса хотели заплакать от тоски. Завтра встанет то же самое солнце, небо накроют совсем другие облака, складываясь в неповторимый узор, но он этого уже не увидит. Даже сквозь тюремную решетку можно разглядеть кусочек неба, но теперь все это для него перестанет существовать. Мир, каким видел его он, уйдет вместе с ним.
- А что там, на той стороне? – спросил Тимур у темноты.
- А сейчас-то ты как узнал, что я здесь!?
- Чутье.
- Хм. Там… ну, я думаю, ты сам понимаешь, что я не могу тебе этого сказать?
- Понимаю, а все же?
- Не проси, а то сброшу нафиг с балкона!
- Понял-понял, – Тимур улыбнулся.
- Пора?
- Нет пока. У тебя впереди целая ночь.
- А зачем пришел тогда?
- Хочешь провести ее в одиночестве?
- Нет.
- Тогда незачем спрашивать!?
- Уяснил…
Кто же этот Наблюдатель? Почему он пришел к нему, чтобы не провести эту ночь одному? Тимур думал об этом, но не столько, сколько сейчас он наслаждался воздухом, ветром, небом, городом, биением собственного сердца. Последние звезды показались на небе. Всю ночь, казалось, они светили только ему, но недолго. Мало, очень мало.
- Пора, – ожил Наблюдатель.
- Может быть, хотя бы на рассвет успею взглянуть.
- Не положено.
- Ясно… тогда до свидания, мир, нет, прощай.
Заключенного вели по коридорам на казнь. Ритм шагов вторил стуку его сердца. Не хотелось уходить, не хотелось прощаться, но он уже отпустил этот мир, а мир отпустил его. Проходя через камеры, в окнах он ловил отблески солнечного света, которое дарило ему свое последнее тепло.
Огласили приговор и его привязали к стулу.
- Наблюдатель, можно тебя спросить кое о чем, в последний раз? – спросил у тишины человек.
- Спрашивай, – ответил голос.
- Там, куда я иду, красочно или бесцветно? – от дрожи, говорить не было сил.
Тень наклонилась к самому его уху и что-то прошептала. Дрожь сразу ушла, тело расслабилось, на лице человека мелькнула улыбка.
- Понятно… эй, Наблюдатель!
- Чего?
- Сегодня солнечно… - сквозь окно на кресло падал нежный свет.
- И чего этот слепой маньяк так улыбается солнцу, он же все равно его не видит!? – обратился один тюремщик к другому.
- Он его не видит, зато он его чувствует.
- Мудрено все как-то.
Первый охранник хмыкнул и повернул рубильник.
- Двое. Еще двое, и я свободен! Интересно, а как там на самом деле, на той стороне? – задумался Наблюдатель, заполняя свой журнал. – И чего он меня спросил, откуда я-то знаю!? А выкрутился-то я ничего, умно. И ему хорошо, и мне спокойно, – Наблюдатель посмотрел наверх, – эй, слышь, появиться свободная минутка, расскажи мне, как там. А то не могу же я все время врать! – крикнул он в небо, но так и не получил ответа.
ИСТОРИЯ 4.
КТО ОН, НАБЛЮДАТЕЛЬ?
Умер после жизни.
Журнал Наблюдателя.
Дым от сигареты клубился перед его глазами и улетал в приоткрытую форточку. И что ему стоило бросить курить!? Абсолютно ничего. Но ему нравился сам процесс. Заглотнуть дым, подержать его в себе и выпустить. И так, пока не догорит сигарета.
На столе лежала большая пачка распечаток, и отчего-то ему даже не хотелось смотреть в их сторону.
- Провал. Очередной провал. Как мне все это надоело! – злился он, туша сигарету. – Я ведь думал… да что там – я знал, что это гениальное творение! – мужчина взял в руки распечатки. – «Я заснул на пятой странице», - попытался изобразить корявый голос издателя мужчина. – Ха! Да ты и строчки в жизни своей не написал! Откуда тебе знать!? – он швырнул пачку на стол, отчего исписанные листы с шелестом разлетелись по комнате.
Мужчина вытащил еще одну сигарету, взял ее в рот, но так и не закурил, просто держал во рту, слегка прикусывая. Он злился, и сам не понимал на что. На издателя, на себя, или может на глупое общество, которое не хотело признать его талант? Он не знал, и от этого еще больше злился, психовал, жевал эту сигарету и безжалостно топтал разбросанные по полу листы, расхаживая по комнате.
- Если бы только они признали меня! – забубнил он себе под нос.
Свет в комнате замигал и отрубился. Резко подул ветер, отчего форточка распахнулась и захлопала о раму.
- Что за, - выругался мужчина. Он подошел к окну и закрыл ее.
- Любопытная книженция, знаете ли, – мужчина резко повернулся и увидел темный силуэт, сидящий по-турецки на шкафу. Лунный свет из окна наполовину освещал скрещенные ноги за тонкой гранью света, дальше была лишь густая тьма, скрывающая личность и внешность ночного гостя.
- Кто ты, черт побери!? – рявкнул мужчина.
- Ну почему сразу «кто ты», «что за черт» и тому подобное!? Нет, чтоб спросить как у меня настроение, что я ел на завтрак или, скажем, какие книги я предпочитаю. Знаешь, хоть ты и не спрашивал, но на последний вопрос я отвечу: любые, но только не такие. – Со шкафа на мужчину полетела пачка тех распечаток, которые секунду назад валялись на полу.
- Как, это ты?
- Профессия, человек. Профессия, – голос не дал мужчине договорить. – Ну, в небеса подробности! Желай быстрей, и я уйду.
- Желать? Чего желать? – мужчина непонимающе глядел в темноту, сжимая кипу бумаг.
- Похоже, по-быстрому здесь не управиться. Так, я – наблюдатель. Исполняю любые заветные желания людей. Ты у меня в списке хороших детей, так что загадывай, а дедушка Наблюдатель исполнит.
- Да?
- А как думаешь, зачем бы я сюда пришел и сижу тут на твоем пыльном шкафу!?
- А как же…
- Желай! – не выдержал Наблюдатель.
У мужчины сердце замерло на секунду, а потом забилось в бешеном темпе.
- Хочу… хочу получить признание! Ото всех! От всего мира! – выпалил он и облегченно выдохнул.
- Сразу бы так. Ты – желаешь, я – исполняю.
Форточка опять распахнулась, через нее в комнату ворвались капли дождя, садясь на бумаги в руках писателя. Где-то в щитке загудело, и свет снова включился. Мужчина тут же посмотрел на шкаф, но там уже никого не было.
Проснулся Николай от телефонного звонка. Голова болела, а тело не желало слушаться. Еле поднявшись с кровати, он подошел к разрывающемуся от звонкой трели телефону.
- Это Николай Небесов? – спросил женский голос на том конце провода.
- Да. А в чем дело?
- Это вас из издательства беспокоят. Главный редактор хочет вас видеть. Когда вам будет удобно приехать?
- Эм, через три часа я буду у вас.
Николай со старанием разлепил глаза и оглядел комнату. На полу все так же были разбросаны исписанные листы бумаги, на подоконнике стояла пепельница, с горочкой раскуренных наполовину сигарет, в общем, комната прибывала в том же состоянии, что и вчера вечером.
- Что было вчера?.. Наблюдатель! – осенило Николая.
Он схватил стул, поднес его к шкафу и встал на него. На шкафу стояла старая коробка из-под наушников и пыль толщиной с указательный палец. Она лежала ровным слоем, словно не сидел здесь вчера никто.
Мужчина посмотрел на бумаги, лежащие на полу. Ни одна из них не покрылась волнами или пузырьками, хотя он точно помнил, что дождь основательно намочил их.
- Ничего не понимаю, – Николай плюхнулся на кровать. – Я, что, начал сходить с ума? – писатель погрузился в раздумья и не заметил, как заснул.
Когда он открыл глаза, на часах было половина двенадцатого.
- Ох, нет! Я же опоздаю! – молниеносно собравшись и покидав телефон и записную книжку в сумку, Николай выбежал из квартиры.
В издательстве как обычно царили суматоха и толкучка. Кто-то пробежал мимо Николая, толкнул его плечом, отчего тот выронил из рук сотовый. Телефон прокатился по гладкому полу и ударился об стену.
- Ну, здорово! – скуксился писатель и пошел подбирать труп своего мобильного телефона.
Николай все-таки опоздал, поэтому открывал дверь в кабинет главного редактора с предчувствием ругани и нотаций. Но когда писатель открыл дверь, то увидел, что в кабинете сидят пятеро людей в деловых костюмах и о чем-то живо беседуют. Как только редактор увидел вошедшего Николай, то сразу вскочил с кресла.
- Николай! – заулыбался он во весь свой рот,– как я рад, что ты пришел! Проходи-проходи, садись, – редактор усадил Небесова на диван,– знакомься, эти люди приехали к нам тут же, как прочитали твой роман. Они были в восторге!
Николай недоумевающее переводил взгляд то на гостей, то на редактора и никак не мог понять, кто же из присутствующих, он или они, сошли с ума.
- Но вы же сказали… - начал было писатель, как к нему живо подскочил редактор и перебил его.
- Ну что ты! Твой роман мне сразу понравился, как только я прочитал его первые строки! Как же я мог не заметить раньше такой шедевр. Ты – гений, Небесов.
Дальнейшие разговоры Николай слушал откуда-то из глубины своего сознания, сам пребывая в некотором шоке. Каким бы великим он себя ни считал, его произведения ни разу по-настоящему так и не были признаны ни обществом, ни союзом писателей, ни редакцией газеты, в которой он работал, печатая мелкие статьи про суши или средства для похудения. И вот, прямо сейчас, в этот момент осуществляется его мечта. Он, наконец, признан, и кем!? Самим союзом писателей и его председателем! Но все же Николай не мог отделаться от странного колющего чувства. Что-то здесь было наигранно, неестественно. За всю беседу с представителями союза, ни один из них так и не смог выразить, что же именно им понравилось в его произведении. «Все!», «От корки до корки!» - только и слышно было от них. «А как же чувства!?» - спрашивал Николай их, а они отвечали: «Да! Там такие чувства!».
Мечтая о том дне, когда его признают, Николай представлял, что будет несказанно рад. Будет кутить и веселиться с друзьями всю ночь, где-нибудь в ночном клубе. Но придя домой, он совсем не хотел куда-то идти или веселиться. И чувствовал он себя совсем не так, как ожидал. Единственное, что ему хотелось, это накрыться с головой одеялом, забиться куда-нибудь в угол и обдумать все то, что с ним произошло.
Но и этому не суждено было сбыться. Раздумья мужчины прервал голос.
- Ну, как тебе исполнение твоего желания? Хорошо у меня получилось, правда? – Николай огляделся, но в комнате никого не было.
- Ты где? – спросил он.
- Вообще-то я на чердаке. Тут у вас так темно и уютно. Но опять же пыль кругом! Вы бы хоть пожаловались кому.
- Но я слышу твой голос так отчетливо.
- Конечно, потому его слышишь только ты. Ну, так ты доволен?
- Эм… да, думаю да.
- Что значит «думаю». Все же великолепно! Теперь все будет так, как ты хотел!
- Да. Ты прав. Теперь все будет иначе. Я прославлюсь, разбогатею, меня будут все уважать…
- Что-то не слышу особой радости!
- Ничего. Это просто шок. Скоро я буду тут прыгать от счастья, – успокаивал Николай то ли Наблюдателя, то ли сам себя.
- Ну ладно. Ах да! Совсем забыл тебе сказать. Отказаться от желания ты можешь только в том случае, если в твоем сердце будет достаточно всего.
- Что значит достаточно всего? Чего именно?
- Ну, у каждого свое «все». Но, тебе все равно это не нужно. Тебе ведь все нравится, так?
- Да… - в квартире воцарилась тишина. – Наблюдатель? – никто не ответил. – Ясно.
Николай целый день расхаживал по квартире, не зная, куда деть себя вместе со своей непонятно откуда взявшейся апатией. Вечером позвонил председатель союза писателей и договорился с Николаем о встрече.
До того как вышла напечатанная книга Николая, его знал почти каждый, кто как либо был связан с литературой и творчеством. Все были в одноименном восхищении от его книги. Николай же теперь не задавал лишних вопросов, а просто принимал комплименты и поздравления. С каждым днем Николай становился все более и более популярным, и поэтому мысли о каком-то подвохе просто ушли куда-то глубоко в его душу, что он почти забыл о них, если бы не тот день, день, когда он впервые раздавал автографы.
- Как вас зовут?
- Алексей.
- Очень приятно, Алексей, – Николай размашистым почерком на первой странице книги написал: «Моему читателю Алексею от…», - и поставил подпись.
Столько людей пришло для того, чтобы получить автограф от Николая Небесова. Столько разных лиц и имен, что к концу дня мужчина уже плохо разбирал, что пишет и кому. Когда же раздача автографов на сегодня была закончена, Николай с облегчением вышел из книжного магазина и пошел к своей машине. Около нее стояла девушка лет шестнадцати, сжимавшая книгу Николая в руках.
- Знаете, мне так понравилась ваша книга! Я просто в восторге! Пожалуйста, подпишите.
- Но почему бы вам не прийти завтра. Я буду опять раздавать автографы, – попытался отвязаться от поклонницы Николай.
- Я потом больше не смогу прийти. Ну, пожалуйста! – заныла девчонка.
- Ну, хорошо. Как тебя зовут? – Николай сжалился и взял в руки книгу.
- Варвара.
- Хорошо, Варвара, – мужчина расписался и вернул книгу девочке.
- Знаете, ваша книга – лучшее из всего, что я прочитала!
- Правда?
- Абсолютная!
- Хм,– Николай остановился. – Тогда скажи, чем же она так тебе понравилась? – ему было нелегко решиться задать этот вопрос.
- Да всем! Но иногда мне кажется, что конкретно и всем и ничем, – задумалась Варвара.
- Как так? – удивился Николай.
- Ну, понимаете, когда читаешь эту книгу, то тебе нравится, прямо, каждое слово, каждая буковка! А я сама не понимаю чем. Правда, странно? Словно магия какая-то.
Николай замер. Только сейчас он понял, что же ему не давало покоя столь долгое время.
- Извини, Варвара, но мне нужно срочно ехать. И можешь сделать мне одно одолжение?
- Какое?
- Выкинь эту книгу, – сказал писатель сел в машину и унесся домой, оставив ошарашенную Варвару стоять посреди тротуара.
Как только Николай пришел домой то сразу, не раздеваясь, кинулся к книжной полке, взял оттуда свою книгу и начал читать. Так как книга имела внушительный объем, закончил Николай только поздно ночью, ни разу не прервавшись. Дочитав последние слова, писатель захлопнул книгу, отложил в сторону, откинулся на спинку кресла и… рассмеялся. Смеялся он громко, почти задыхаясь. Смеялся не от радости, вовсе нет, просто, таким образом все чувства, что накопились в нем за время, когда его заветное желание исполнилось, вырвались наружу. Он долго еще не мог остановиться, а когда дыхание его более менее восстановилось, он смог произнести.
- Наблюдатель.
В комнате погас свет, и на этот раз окно распахнулось полностью.
- Тебе нравится входить вот так, с шумом и грохотом? – спросил Николай гостя.
- Это антураж. Ничего не могу с этим поделать, привык. Так зачем звал?
- Я хочу отменить исполнение желания.
- Вот как!? Тогда, в твоем сердце есть все, что нужно?
- Да. Теперь да. Я понял, чего мне не хватало. Когда я писал книги, я думал только о том, как бы прославиться, как написать что-то такое, что понравится всем. Я не задумывался, а нравится ли мне самому то, что я пишу. Оказалось, не нравится, – Николай кивнул головой в сторону своей книги, – теперь я знаю, как работать и как воспринимать себя и свои произведения. Отмени желание, пожалуйста.
- Ха! Ты первый в моей практике, кто отказывается от славы. Честно. Наблюдатель врать не будет! Ну, или… неважно. Ты – желаешь, я - …
- Подожди! – крикнул Николай.
- Что опять!? Передумал?
- Да нет же. Прежде чем ты уйдешь, скажи… кто ты?
- Наблюдатель.
- Нет! Кто ты есть? Человек, дух, джин, кто ты? – Наблюдатель не отвечал. И когда Николай уже было подумал, что тот ушел, Наблюдатель сказал.
- Я – Демон, исполняющий работу Ангела. Вот и все. И ты – желаешь, я – исполняю.
В комнату ворвался ветер и через пару секунд унесся на улицу, захлопнув окно. Включился свет.
- Спасибо, что хоть окно закрыл! – крикнул Николай, хотя знал, что гость уже покинул его дом.
Через две недели:
- Вот,– на стол главного редактора упала кипа исписанных листов.
- Что «Вот»? Опять мне фигню какую-то притащил, - редактор пробежал глазами по названию, взял первую страницу и начал читать.
- Э, - протянул Николай.
- Да. Иди-иди. Свободен, – махнул рукой мужчина, не отрываясь от чтения.
Николай вышел из кабинета и с довольной улыбкой пошел пить и кутить с друзьями. Он работал день и ночь эти две недели, и ему стоило отдохнуть.
«И тень скрывала его душу»… Ну что за бред!? – возмущался Наблюдатель, смотря на лежащую перед ним новую книгу Николая Небесова, – и нет у меня никакого трезубца! И погоду нагонять я не умею! Нет, ну все-таки писатели, те еще проныры… Не мог написать чего-нибудь поменьше, как я всю эту книгу в журнал буду переписывать!? – ворчал и возмущался он, зачеркивая очередное имя в «списке хороших детей», в котором осталась всего лишь одна запись.
ИСТОРИЯ 5.
ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ.
Зачем глаза, которые смотрят, но не видят?
Зачем уши, которые слушают, но не слышат?
Зачем сердце, которое бьется, но не чувствует?
Миё подышала на замерзшие руки и спрятала их в карманы. Сегодня падал снег. Последние симптомы лета ушли в небытие до следующего года, оставив эту часть мира на попечение осени. Снег не казался таким уж колким, но все же, когда он падал на лицо и таял, стекая водой по щеке, все тело пробирала мелкая дрожь, и хотелось действительно заплакать. Возможно, поэтому многие люди не любят осень. Дождь, снег, и все похоже на слезы.
- Здравствуй, – сказала Миё кому-то в тени.
- Приветствую. Я – Наблюдатель. У тебя есть желание, я его исп…
- Тебе обязательно стоять в тени? – прервала она его.
- Что?
- Ну, тень. Тебе обязательно там находиться? – спросила она со слегка озабоченным видом.
- Э, ну как бы да. Мне в тени уютнее.
- Можно? – спросила она и подошла к тени.
- Не приближайся! – оживился Наблюдатель.
- Почему? – удивилась она и сделала еще один шаг вперед.
- Нельзя я сказал! – вопил Наблюдатель.
- Поздно, – сказала она и вошла в тень. – Темнота как темнота,– хмыкнула она. – Ничего особенного.
- Не подходи! – все еще возмущался Наблюдатель.
- Да я зашла уже. – Миё стала вглядываться в темноту. Наконец, когда глаза привыкли, она увидела его, Наблюдателя. На вид ему было лет тридцать, такой подтянутый, с загорелой кожей, ростом под два метра. Черные длинные волосы были заплетены в абы как собранный конский хвост. Глаза красные, цвета запекшейся крови, неяркие, они чуть блестели, если он поворачивал голову или переводил взгляд от одного предмета к другому. Одет он был, как путешественник века так восемнадцатого. Потрепанный плащ, высокие сапоги и современная черная кофта до бедер.
- Чего уставилась!? – фыркнул он.
- Точно! – стукнула кулаком по ладошке девушка. – Я поняла, почему тебя до сих пор никто не видел! Это не потому, что ты в тени стоишь, а потому что там, за тенью, свет. И глаза, находящиеся только что на свету, не могут увидеть то, что находится в тени! А надо-то было, всего лишь зайти в тень. – Она улыбнулась своей догадке.
Наблюдатель стоял, как вкопанный, не зная даже что ответить. Он об этом никогда не задумывался.
- Так ты знаешь, кто такие Наблюдатели? – выдавил он.
- Ага. Только тс-с-с,– приставила она указательный палец к губам. – Никто не должен знать, что я знаю, что знаешь ты о том, что знаю я о том, что знаешь ты, и не знает никто. Э… ну или как-то так.
Повисла тишина.
- Ты случаем не из желтого дома? – спросил Наблюдатель. – А то мне попадались такие. Ничего не разберешь, что они там бормочут и чего от меня хотят.
- Нет. Там как-то скучновато. Значит так, - Миё села по-турецки прямо на землю. – Заветных желаний у меня много, так что я буду перечислять, а ты выбирай. Так, хочу машину, новый компьютер, котенка, много мороженого и еще…
- Погоди! Хочешь сказать, что все эти желания у тебя заветные!?
- А ты разве не чувствуешь? – искренне удивилась Миё.
- Ну, назови еще какое-нибудь свое желание.
- Хм. О! хочу игровую платформу! Только, чтобы самую крутую, со всеми примочками! – девушка погрузилась в мечтания и чуть ли не пускала слюни.
- Заветное, – протянул Наблюдатель.
- Еще бы научиться не засыпать в самый ответственный момент на контрольных! Надоели уже эти жалобы на громкое сопение! Подумаешь, заснул ребенок!
- У тебя, что все желания заветные!? – покосился Наблюдатель.
- А как же. Разве бывает по-другому?
- Ну, вообще-то да… - его начало шатать. – Как подумаю, сколько у тебя их всего. Мне еще веков пять с тобой возиться придется…
- Не придется, – твердо ответила она.
- Что!? У тебя есть одно заветное желание, да? – у Наблюдателя блеснули глаза.
- Нет. Просто люди столько не живут.
- Ах да, совсем забыл, - он плюхнулся на землю рядом с ней, – и что будем делать?
- Давай, я выберу одно единственное желание из всех, и ты его выполнишь, а?
- Я согласен. Ты выбрала? Все? Можно исполнять?
- Нет! Мне нужно время! Пошли, – Миё схватила его за руку и рывком вытащила из тени.
- Ты совсем!? – пикнул Наблюдатель и закрыл лицо руками.
- Ты чего? – остановилась девушка.
- Свет! Терпеть его не могу!
- Пф. Ты руки-то одерни.
Наблюдатель осторожно убрал руки от лица. Ничего не изменилось. Теперь он просто стоял и таращился на прохожих.
- Как так? – не понимал Наблюдатель.
- Ну, во-первых, сейчас ночь. Хоть и не такая темная, как тебе бы понравилось. А во-вторых, - Миё подняла вверх левую руку, – я могу сделать так, что свет не причинит тебе никакого вреда. Это у меня в крови.
- Как так в крови? – Миё пошла вперед, и Наблюдатель поплелся за ней.
- Один из моих предков – Ангел, – спокойно, как прогноз погоды, сказала девушка.
- Ангел!? Так ты…
- Ангел где-то на одну восьмую. Ну, это почти ничего не меняет. Не считая того, что я ненадолго могу сдерживать силу других существ и крыльев.
- Крыльев? – Наблюдатель заглянул Миё за спину и никаких бугорков под одеждой не увидел.
- Они маленькие, поэтому почти не заметны. Мне уже пятнадцать, а продвижения в росте не наблюдается, – девушка сдвинула брови и надулась.
- Почему я должен исполнять желание ангела!? Хоть и на одну восьмую ангела! – злился Наблюдатель.
– Мы пришли! Добро пожаловать в мои хоромы.
Перед ними возвышался двухэтажный дом на подобии зимнего коттеджа.
В доме никого не было. Там было мрачновато и пахло страницами старых книг, которые годами лежат на полках и старательно собирают пыль.
Миё скинула пальто и осталась в футболке. На спине, сквозь прорези в ткани были видны крылья, величиной с ее ладонь.
«Точно, только на одну восьмую» - подумал Наблюдатель.
- А где твои родственники? Ангелочки там всякие, – с презрением спросил Наблюдатель.
- Они в отъезде, – не стала вдаваться в подробности Миё.
Наблюдатель по-хозяйски плюхнулся в кресло.
- Эх… как же мне надоело прятаться то по людским подвалам, то по крышам. А там столько грязи! В прямом и переносном смысле.
- М? – не понимала Миё.
- Вещи,– фыркнул Наблюдатель. - Людские вещи оставляют воспоминания своих владельцев. Я их вижу. Думаю, ты со временем тоже сможешь. Но лучше бы не видеть, - Наблюдатель задумался, вспомнив некоторых своих клиентов, не ценивших прошлое. А те, у кого нет прошлого, у тех не может быть будущего.
- Миё, – оторвала его от мыслей девушка. Она протянула ему руку.
- Наблюдатель, – он протянул свою в ответ.
- Скажи настоящее имя! – закапризничала Миё.
- У Демонов нет имен, – пробубнил он.
- Так значит ты Демон! – Наблюдатель ударил себя ладонью по лбу. – Приятно познакомиться, – девушка взяла его руку и пожала ее.
- Что за имя такое, Миё? – не удержался Наблюдатель.
- Это не имя. Это прозвище.
- А имя?
- Да какая разница. Лучше расскажи, как демона угораздило устроиться на работу ангелов?
- Не твое ангельское дело, – бросил он.
- Ну, расскажи ты! Сколько у тебя было заказов? Как ты умудряешься прятаться? А почему ты…
- Стоп-стоп! – вскинул руки Наблюдатель. – С чего ты взяла, что я стану тебе рассказывать? – у Миё сверкнули глаза.
Она заулыбалась:
-Если расскажешь, то даю тебе слово на одну восьмую ангела, что до утра загадаю тебе свое желание.
-Но на семь восьмых ты человек!
- Иногда нужно рисковать, – заумничала Миё.
Наблюдатель заскрипел зубами.
- Ну, смотри, если ты его не загадаешь, э… я пожалуюсь на тебя Им! – придумал все же наказание он.
- Кому Им? – Миё просто распирало любопытство.
- А вот этого я тебе точно не скажу! Жить охота. Ну, значит так: я – рассказываю, ты – загадываешь. Тьфу! Эта фраза меня уже доконала, – злился Наблюдатель, – ну, я думаю, стоит начать с самого начала. Чего только не сделаешь, лишь бы оказаться на свободе и отвязаться от этой приставучей девчонки.
- Эй! – возмутилась Миё.
- Так. Прежде всего, я – действительно Демон. Причем очень высокого класса! Моим делом было – устраивать аварии, несчастные случаи и т.п. Мне нравилась моя работа. Людей я не люблю, и видеть, как они получают по заслугам – приятная вещь, скажу я тебе. Но так же, как кто-то должен устраивать несчастные случаи, кто-то должен давать людям шанс на исправление. Это Ангелы. Их я терпеть не могу еще больше, чем людей, – тут Наблюдатель покосился на Миё, та же только захихикала. - Но если людям я могу как-то насолить, то этим бякам – абсолютно никак! По силе они равны нам, и поэтому затевать драки бесполезно. Но однажды, мне, гению глупостей, в мою глупую голову пришла идея сделать так, чтобы в аварию попал материализованный Ангел. Ну, такой как ты, только не на одну восьмую, а на целую часть Ангел. Все было сделано шикарно! Гвоздики из кареты вытащены, колеса подпилены, поработал я на славу. Ангел сел в кибитку, и она тронулась. Откуда ж я знал, что это необычный Ангел, фигов Наблюдатель!? За ними всегда Они следят, как курица за яйцами. Ну, карета слетела со своих катушек, ангел поранил пальчик, а меня поймали там же, на месте преступления, так сказать. И вот уже, веков, эдак, семь, я выполняю его работу, а он лежит себе там где-то на облачке и попивает бренди! – Наблюдатель показал потолку кулак.
- Не думаю, что рай так устроен, – заметила Миё.
- Да какая разница! Главное то, что ему сейчас хорошо, а я должен копаться в грязном людском белье.
- Ясно. А почему ты так ненавидишь людей? – спросила Миё.
Наблюдатель глубоко вздохнул.
- Это у меня в крови, – передразнил слова Миё Наблюдатель. – Они ничего не делают для того, чтобы как-то измениться, изменить свою судьбу! Мой труд, и труд Наблюдателей прямое тому доказательство. Понимаешь как, ведь я предлагаю им исполнить любое их желание, абсолютно любое! И думаешь, хоть кто-нибудь из них отказался от него с самого начала!? Нет, никто, за эти семь веков ни разу не сказал: «Спасибо, Наблюдатель, но я построю свою судьбу сам, и все свои желания исполню сам». Как они могут отказаться!? Это же такая халява! Целое желание за просто так! Вот глупцы! Они посылают Наблюдателей, чтобы дать людям последний шанс исправиться. Некоторые действительно менялись после такого, а некоторые оставались прежними, даже после исполнения их мечты, и вот тогда уже в игру вступают демоны. Они забирают тех, кому придется пройти очищение у нас, в аду. Люди ни на что не способны, пока их пинком не подтолкнешь.
- Если ты так не любишь людей, то почему ты помогал им столько времени?
- Я же сказал, работа…
- Нет, не по работе. Иногда ты даешь им советы не как Наблюдатель, а как ты сам, Демон.
- Что? Откуда ты знаешь? – выпрямился Наблюдатель.
- Ну, я же на одну восьмую Ангел, – улыбнулась ему Миё.
- Понятно, – хмыкнул он в ответ. – Действительно, я помогал, потому что мне казалось, что они могут измениться, и как ни странно оказывался прав. Но чаще я молчу. Прихожу, делаю свое дело и ухожу. Наблюдаю за ними, веду записи в журнале и иду выполнять следующую работу.
- Хорошо, что все-таки есть такие люди, которым даже демон захотел помочь, – заметила Миё, – сколько желаний ты выполнил?
- Четыре миллиона девятьсот тысяч девятьсот девяносто девять, – отчеканил Наблюдатель.
- Ого! – у Миё округлились глаза. – Так много! А ты? Ты чего-нибудь, хотел когда-нибудь?
Наблюдатель замер. С каждым ее словом ему казалось, что она проникает в самую его душу. Глубже и глубже, вытаскивая оттуда его самые потаенные мысли.
«Ангелы…», - пронеслось у него в голове.
- Да. У меня есть заветное желание. Столько веков прошло, и каждый день врезался в память. Я делаю то, что велят Они, потом делаю то, чего желают люди. А я не умею подчиняться! На каждый приказ мне хотелось ответить грубостью и вгрызться кому-нибудь в горло. Я не могу быть не свободным… У меня не получается! Мне нужно чувствовать свободный ветер, свободное небо! А на эти семь веков воздух в моем мире стал затхлым и сырым, от людских пороков меня окружал тошнотворный запах их гниющих душ. Мне надоело! Я хочу быть свободным… Пусть люди исправляются, перестраивают свои жизни, но только это, пожалуйста, уже без меня.
Повисло молчание. Наблюдателю нечего было больше добавить, а Миё… Миё знала, что ей нужно сделать.
- Хорошо. Кхм-кхм, – прокашлялась она и продолжила громким голосом. – Я желаю, что бы ты, Демон-Наблюдатель… пошел в магазин и купил мне чупа-чупс, – закончила Миё, почесав затылок.
- Что!? – заорал Наблюдатель. – Я тут откровенничал ради какого-то леденца!? Я-то думал, ты пожелаешь, чтобы я был счастлив и все такое! – злился он.
- Еще чего! Мое желание! Что хочу, то и загадываю! Просто мне вдруг та-а-ак захотелось чупа-чупс, - Миё опустила голову, изображая стеснение.
- Ну ты и!.. Грах! – вырывались у Наблюдателя звуки непонятного значения. – Куплю я тебе этот чупа-чупс! Только учти, отдам тебе его, и даже не вспомню больше про тебя! Хоть ты и последняя в моем длиннющем списке. Ясно!? Даже как зовут тебя, не вспомню! Сокрушаясь, Наблюдатель вышел из дома и хлопнул дверью.
Миё осталась сидеть в кресле и посмеиваться.
В круглосуточном ларьке работала тучная тетенька, когда она увидела Наблюдателя, то вся приосанилась и прикрутила улыбку к лицу.
- Мне этот,- пытался вспомнить Наблюдатель. – А! Чупа-чупс!
Тетка протянула ему завернутый в обертку леденец.
- С вас четыре рубля.
- Ага,– Наблюдатель, разглядывая чупа-чупс, просунул руку сквозь стекло и легонько коснулся указательным пальцем левой руки ее лба.
- Спасибо за покупку, – проговорила тетка и плюхнулась на стул, стоящий позади нее.
- Я считаю свое желание исполненным, – прошептал чей-то голос, который разнесся по всей округе и его никто не услышал. Только собаки заскулили, и птицы сорвались со своих насиженных мест.
Наблюдатель тряхнул головой.
- Похоже, Они опять канал перепутали.
Подходя к дому Миё, Наблюдатель почувствовал что-то неладное. И когда он завернул в проулок, в котором находился ее дом, то понял, почему это чувство возникло. Дома Миё не оказалось на месте. Как будто его взяли каким-то волшебным краном и унесли отсюда. За оградой земля была промерзшей и кое-где покрыта снегом. Ни следа здания, которое еще пять минут назад стояло тут.
- Что-то я не уловил… - протянул Наблюдатель. Почему-то произошедшее его почти не удивило. За столько лет жизни, он видел и не такие чудеса. – Сказала же: «Сходи, купи мне чупа-чупс»… стоп! «Сходи и купи», про то, что я должен вернуться и отдать его ей, она не говорила! Вот же Ангел где! Да ты не одну, а на две восьмых ангел! Ха… ха-ха, - Наблюдателю стало почему так легко, что захотелось смеяться. Его надули, да еще так профессионально! Зато теперь…
- Я свободен! – Наблюдатель закрыл глаза и откинул голову назад.
Постепенно его тело начало тускнеть и словно разделяться на маленькие искорки. Непонятно откуда появился ветер, тело Наблюдателя начало рассыпаться на крошки серебристой пыли, которую подхватывал и уносил ветер, прихватив с собой чупа-чупс…
- У нас к тебе еще одно дело.
- Я в отпуске! Мне нужна эта жизнь, чтобы отдохнуть!
- Но этого же ты приняла.
- Он мне нравится. Мы чем-то похожи. Как бы странно это ни звучало. Он запомнит мое имя, запомнит. Причем навсегда. Возможно, мы даже увидимся когда-нибудь… А пока оставьте меня в покое! Я проживу эту жизнь и снова за работу… Выбирать Наблюдателей.
За мгновение крохотные крылья превратились в огромные и унесли свою хозяйку подальше от надоедливых нанимателей.