Виктор Тарасенко

Виктор Тарасенко,

сотрудник кредитного отдела, 26 лет

СТРАХ

Где-то гремит война,

там убивают людей.

Мы допиваем коньяк

за сто пятьдесят рублей.

Мы сидим на полу,

всем не хватает мест.

Кто-то один в углу –

в его голове жесть.

Он зарядил патрон –

дань жестокой борьбе,

идущей снаружи. Он

ведет огонь по себе,

вряд ли он попадет.

Льем еще по одной,

в наших глазах лед,

мысли полны войной.

Где-то идет война,

кто-то в ней победит;

мы выпиваем до дна –

сборище жалких гнид.

Двери. Мороз. Балкон.

Теплый дым сигарет.

Взять бы отсюда разгон

и прыгнуть наружу. Нет.

Снаружи идет война;

так же – в любом из нас.

(другим она не видна

за льдом безразличных глаз).

Где-то наводят ствол

По золоту куполов

а мы садимся за стол

и мы материм попов.

Мест не хватает всем,

время зовет в углы.

Мягкая вата стен,

за спинами руки-узлы.

Всем не хватило мест,

все мы сидим в углу.

В мыслях у всех жесть –

как пережить войну,

что идет в головах?

Снаружи гремит салют.

Люди сидят в углах.

Всех их однажды убьют,

кто-то допьет коньяк,

за коркой остывших глаз

спрятав безумный страх.

Страх победил всех нас.

***

В ночном такси

прокуренном и мерзком

рассеянно спроси

о тайне бытия,

о резком

крене корабля,

о крике дерзком

средь тумана.

На песнь сирен,

на мель, на скалы

ведут слепые капитаны

свои суда. Девятый вал -

владыка среди шторма,

как жизнь без содержания и формы,

лишь шрам на теле океана.

Увы, безумство капитана

бросает вызов рифу!

Приехали... Извольте по тарифу.

***

Я знаю, коридор кончается стеной

глухой и серой, как ночное море,

как небо нескончаемой зимой,

как лики на стене в пустом соборе.

Молчит холодный кафель на полу,

и гулкий звук шагов тяжелых

не нарушает эхом тишину,

разлитую под сводом коридора.

Закрыты двери - те, что позади -

к ним подходящего ключа не оказалось.

Осталось коридора полпути

и дверь одна в конце осталась.

По клеткам кафеля - по шахматной доске

иду, как пешка к линии последней,

с единственным ключом в руке.

Как шах и мат, как ход победный -

щелчок замка, нарушивший покой

забытого молитвами собора.

Я знаю, коридор кончается стеной;

я вновь стою в начале коридора.

***

Товарищ В, собираться пора,

вам выступать на людях!

Пускай по Европе бродит весна,

опасайтесь кровавой наледи,

давным давно наросшей вокруг

холодных сердец пролетариев;

снимите-ка лучше поэтский сюртук,

воздержитесь от комментариев.

Наденьте шинель, возьмите наган,

держитесь поближе к солдатам.

Допивайте быстрее последний стакан,

если нужно - ругайтесь матом.

Товарищ В, командуйте "Пли!"

стихов расстрельному строю!

Отсюда до самой Новой Земли

пройдется взрывной волною

эхо разрывов словесных гранат,

разлетятся осколками строчки!

Прогремит приказом "Ни шагу назад"

каждый стих до последней точки.

Я думаю, вы не дождетесь наград,

но, поэзии искру лелея,

мы еще примем победный парад

с гранитных высот мавзолея.

***

До скончания века картиной мира

будет квадрат идеальной формы

без содержания, точно у Казимира

Малевича - далеко от нормы,

заданной где-то когда-то кем-то, -

четыре до рвоты прямых угла

мироздания. Как всегда. Memento

mori. Темнеет. Вокруг зола

сгоревших холстов. Узнаваемый почерк.

Красная конница. Дальше - закат.

Темно. Содержания нет. А, впрочем,

довольно и формы - Черный квадрат.

***

Теперь не осталось различий цвета,

и наши ходы превратились в слова;

похоже, что наша песенка спета,

обращаемся в бегство - е4 - е2.

Нарушив законы природы шахмат,

пешки не смогут поставить мат,

но офицерский китель распахнут -

в руке револьвер - "Ни шагу назад!"

Доска под фигурами стала серой,

ферзи поменялись местами, гамбит

закончился с первой реальной жертвой,

наше время иссякло, король забыт.