Тифоанализ и нео эзотерика 3

Продолжаем диалоги между автором неоэзотерики А.Кундиным и создателем тифоанализа Ю.Вагиным.

Начало статьи в Часть 2. Начало цикла статей Тифоанализ и нео эзотерика.

Часть 3. Заключительный аккорд

Любой страх всегда прикрывает собой желание, чтобы произошло именно то, чего ты боишься. То есть любой страх всегда прикрывает собой влечение к тому, что он собой прикрывает. Этот факт, стократно получаемый из клинических наблюдений, позволяет ответить на очень многие как теоретические, так и практические вопросы. И мы должны здесь отдавать себе отчет в том, что именно это знание, бесценное для нас, является для большинства нормальных людей самым нелицеприятным, самым отвратительным и, может быть, самым неприемлемым — неприемлемым, возможно, в большей степени, чем знание о том, что жизнь есть процесс хронического умирания, что в основе жизни лежит влечение к смерти и что человек не обладает влечением к жизни.

Встречные вопросы легко прогнозируемы. Желает ли мать, которая боится, что с ее ребенком что-то может произойти, того, чтобы с ним на самом деле что-то произошло? Да. Она этого желает. Желает ли больной, который боится сойти с ума, сойти с ума? Да. Он этого желает. Желает ли студент, который боится, что он не сдаст экзамен, не сдать его? Да. Он желает этого. Желает ли девушка, которая боится, что у нее не сложится личная жизнь, того, чтобы ее личная жизнь не сложилась? Да. Она желает, чтобы ее личная жизнь не сложилась. Желает ли человек, который боится смерти, умереть? Конечно – да. Он желает умереть. Как и любой нормальный человек. Как и любое живое существо. Страх смерти, по большому счету, и есть самое лучшее доказательство влечения к смерти. И совсем уже понятно, что чем больше страх – тем большее желание он собой прикрывает. И самой мощной из всех имеющихся тенденций будет являться тенденция и влечение к смерти. И самой мощной плотиной, ее перекрывающей, будет являться страх смерти.

Буддизм — уникальное по откровенности философско-религиозное учение, которое учит человека правильно умирать. Если человек умирает и умер правильно, то, с точки зрения буддизма, он может рассчитывать на высшую награду — он никогда больше не родится: «пресекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобожден, то, что бы ни случилось, ты не придешь снова к рождению и старости… Он достиг совершенства, он бесстрашен, у него нет желаний; безупречный, он уничтожил тернии существования: это тело – его последнее»[1].

Для того, чтобы испытать страх смерти, необходимо только одно условие — нужно очень желать умереть, и чем больше это желание умереть — тем больше страх смерти. Желание смерти непосредственно связано с качеством умирания или качеством жизни. Чем более качественно человек умирает, чем лучше удовлетворяет свое влечение к смерти, тем меньше его влечение к смерти и тем меньше страх смерти, который это влечение к смерти прикрывает.

(NZ) Буддизм очень близок к неоэзотерике, потому что его теория и практика строилась последовательно-логически. И хотя буддийская логика относительно современных знаний о мышлении скорее эвристична, тем не менее, позволила прийти к глубочайшим выводам. Как было отмечено ранее, чтобы научиться жить, надо учиться умирать. Могу лишь добавить: прекращение индивидуального существования не единственно возможная цель. Согласно неоэзотерики, более интересная цель – мета позиция, которая позволяет перемещаться по степеням индивидуализированности существ: от самозамкнутых до тотальных. А наиболее интересна мета позиция Абсолютного сознания, над/до существованием и несуществованием.

Теперь о страхе смерти. Он усиливается по мере осознаваемого индивидуумом приближения к событию, несущему смерть. Пожелать себе смерть, означает приблизиться к ее реализации, всегда сопровождаемой травмированием. Если приближаешься к ней в силу обстоятельств, вовсе не желая ее, то, все равно, возникнет страх. Смерть, как свершившийся факт, не страшна, а страх вызываем предчувствием (прогнозом) угрозы неопределенности в виде опасности физической боли и психических страданий на пути к смерти, в частности, имеется страх утраты земных привязанностей к тому, что дорого. Когда же смерть наступит, опасаться станет не за что. А если предсмертный процесс будет безболезненным и даже приятным (генетически задать резкое увеличение гормонов счастья в крови), да еще ждут постсмертные удовольствия в раю, то народ, в своей массе, ждал бы своего конца с нетерпением и повизгиванием от предвкушения удовольствий. Кстати, ранние христиане массово самоликвидировались путем распятия, дабы следуя судьбе Христа поскорее отправиться в царство Божие. И еще, сам принцип непротивления злу таит в себе призыв к пассивному самоубийству. Ведь противление, в ряде случаев, способно спасти жизнь.

Качество жизни, основанное на привязанности-влечении к удовольствиям, пропорционально силе этого влечения вызывает усиление страха смерти, т.е. страх пред утратой удовольствий и дозой страдания. Качество жизни, основанное на максимальном исчерпании своего духовного потенциала (способности к саморазвитию), вначале пути усиливает страх смерти из-за опасений, что эзотерик (или другой талант) может не успеть себя реализовать. Делает человека осторожным и рассудительным. Но после духовного созревания (точная аналогия с биологической зрелостью) приводит к снижению значимости дальнейшего существования в рамках данной личности, тела и обстоятельств, а потому страх смерти уменьшается, а ее желание увеличивается, но не в плане примитивного суицида.

Опять же, надо быть осторожными при обобщении: имеем дело с разными страхами, желаниями и этапами жизни. Например, страх физической боли в процессе боли исчезает, заменяясь терпением, обреченностью и покорностью судьбе. А вот, чисто психологический страх окончания жизни может существовать параллельно с желанием ее конца, в котором чувствуется облегчение или обновление.//

Лучше всего суть усталости от жизни описала мне одна из пациенток, которая рассказала, что она уже много лет живёт так, как будто «отмечается, для галочки: вышла замуж, родила детей, вырастила, вышла на пенсию», а всё это время где-то на заднем плане с каким-то облегчением отмечается: «все меньше и меньше осталось», до «конца» уже совсем недалеко, «и хорошо от этого».

Нежелание жить — состояние, которое можно диагностировать, когда жизнь не радует сейчас и нет надежды, что что-то может измениться к лучшему в будущем. Не хочется просыпаться по утрам. Вечер и ночь приносят облегчение, как конец ещё одного прожитого дня.

Один из ведущих специалистов в области суицидологии Бэк специально подчёркивал, что у депрессивных пациентов, госпитализированных в связи с суицидальными тенденциями, фактор безнадёжности является лучшим критерием серьёзности суицидальных намерений.

Всемирно известный специалист по вопросам психологии личности и психотерапии Виктор Франкл, переживший нацистский концлагерь, вспоминает, что направление человека на какую-нибудь цель в будущем было единственным способом предотвратить самоубийство в лагере. «Тот же, кто уже не мог больше верить в будущее, в своё будущее, был потерян. Вместе с будущим он утрачивал и духовный стержень, внутренне ломался и деградировал как телесно, так и душевно»[2].

Пресуицидальный феномен, возникающий вслед за осознанным нежеланием жить, — осознанное желание умереть. Если теряется смысл и цель жизни — зачем тогда жить? Подобные мысли и высказывания эпизодически могут возникать практически у любого человека. Они мимолётны, не занимают всю сферу психической активности и не представляют большой опасности, так как мощная противосуицидальная мотивация в большинстве случаев не допускает возможности сознательного логического завершения этих мыслей: зачем, собственно, ждать счастливого случая, если все в моих руках, если можно самому ускорить ход событий.

Суицидальная активность – это мыслительная и поведенческая активность, направленная на сознательное прекращение собственного биологического существования.

(NZ) В рассказе ″Сумасшедший дом″ я уже высказывался на тему суицида и ценности жизни. Повторю, что человек с уже сформировавшимся самосознанием имеет право на жизнь, право на минимальное в рамках нормы качество жизни и право на смерть и даже право на достойную смерть. Это его выбор и право, которое он должен защищать. Если человек имеет суицидальные наклонности, но считает их болезнью и хочет от них избавиться, то ему, конечно, нужна помощь, если он о ней просит. И вылечить его можно, только если он научится управлять качеством своей жизни. Не примитивно бегать за удовольствиями, а формировать стратегию и тактику своих пси-перемещений по состояниям собственного сознания. Это требует значительных усилий и само преодолений. А если человек не хочет утруждать себя, то путь глотает таблетки или реализует свои наклонности. Смерть – нормальное явление.

В концлагерях люди ярко проявляли свое отношение к жизни и смерти. Одни цеплялись за жизнь до самого конца, и некоторым, действительно, удалось дожить до освобождения. Хотя большинство погибло, несмотря на свои таланты и мечты. Да и среди тех, кто выжил, многие умерли впоследствии от психических травм, провоцирующих тяжелые заболевания и суицидальные порывы.

Другие опускались до животного состояния, потому что надежда вырваться умирала, а от суицида их сдерживал инстинктивный страх и отсутствие всяких волевых решений. Психологический стержень личности – это вектор, направленный к идеальной цели жизни, в будущее. И когда надежды на ее достижение нет, вектор (главная пси-установка) разрушается, а с нею стартует процесс энергоинформационного умирания личности.

Третьи, меньшинство, не собирались терпеть столь низкого качества жизни (унижений) и решались на тихое самоубийство, иногда через бунт, унося с собою жизнь врагов. Безнадежность у сильного человека может вызвать мощную агрессию, подобно раненому зверю, становиться он опасен. В каждом случае, все зависит от структуры человеческой личности, ее мировоззрения и самосознания.

Женщина, которая жила ″на автомате″, выполняя биосоциальную программу, просто доросла внутренне до интуитивного понимания бессмысленности такой жизни для ее индивидуального развития. Жить только ради других, детей, семьи, общества означает быть никем. Но и осознать более глубокий смысл и стиль жизни, она тоже была не в состоянии. Ее можно научить получать удовольствие от текущего момента. Это относительно просто. Но если она на пороге духовного пробуждения, то ей можно помочь, только расширив сознание и открыв путь самореализации. Потенциал некоторых людей гораздо мощнее и важнее, чем биосоциальные функции. Несчастная женщина прожила не свою жизнь, а исполнила биосоциальную программу, которая ей самой была не нужна.//

Наркотикам благодарны не только за непосредственное удовольствие, но также за высокую степень независимости от внешнего мира. С помощью этого «освободителя от забот» можно в любое время уклониться от гнета реальности и найти прибежище в своем собственном мире, где условия получения ощущений отличаются в лучшую сторону. Известно, что именно с этим свойством наркотиков связаны их опасность и вредность».

Природа зачем-то «подшутила» над нами и поместила в «маковое молочко» молекулы, практически полностью идентичные молекулам эндогенных опиатов (вещества, синтезируемые мозгом и отвечающие за поддержание фона настроения и подавление болевой чувствительности). Каким образом получилось так, что головной мозг и простое растение вырабатывают в процессе своей жизнедеятельности совершенно одинаковую, хотя и очень сложную, молекулу, — для нас загадка. Хотя в последнее время выяснилось, что генетический набор человека, дождевого червя и, например, банана на 50% схожи между собой. И человек, и мак имеют общего предка в лице простейшего одноклеточного организма, поэтому не удивительно, что какие-то части наших далеко разошедшихся в процессе эволюции организмов похожи друг на друга.

Эйфорию, вызываемую воздействием опиатов (если одним словом выразить всё то, что мне рассказывали подростки о ней), можно назвать «одноцветной». Это недолгое состояние «прихода» не сравнимо ни с чем и на самом деле никогда не может быть пережито человеком, не употребляющим наркотики, но оно «однообразное», «всегда одно и то же», «запрограммированное», «сделанное», «чужое». Оно напоминает яркую, необъяснимо прекрасную белую вспышку света, лишённую оттенков и полутонов, ослепляющую и подавляющую, уносящую стремительной волной прочь от всех тревог и волнений. Эта мощная тёплая волна миллионами пузырьков распространяется по всему телу, парализует мозг, заставляет человека оцепенеть и пассивно плыть по бесконечным волнам блаженства, плавно переливающимся через тебя, заставляет забыть о жизни, о людях, о проблемах, о боли — обо всём. Это состояние есть смерть.

И нет ничего странного в том, что эти ощущения очень напоминают ощущения людей, переживших клиническую смерть: «Всё как будто сильно поплыло, и я почувствовал вибрацию моего существа, рвущегося из тела, и услышал прекрасную музыку… я поплыл по направлению к прозрачному ясному свету... он был прекрасен, такой блестящий, такой лучезарный, но он совсем не ослеплял меня. Это был неземной свет. По-настоящему я не видел никого в этом свете, и в то же время в нём была заключена особая индивидуальность... Это был свет абсолютного понимания и совершенной любви... я чувствовал себя окружённым всепоглощающей любовью и состраданием»[3].

Эта великая тайна доступности смерти, как наркотик, постепенно поражает человеческую психику. Чем выше психическое развитие человека, тем с большим любопытством он поглядывает в сторону самоубийства. Чем выше психическое развитие человечества, тем с большим любопытством оно поглядывает в сторону самоубийства.

Индивидуализированный сознательный человек нашего времени («мера всех вещей») представляет собой поздний продукт человеческой истории. Наше сознание лишь недавно выросло и расцвело на доличностной досознательной почве архаичной психической активности.

(NZ) Я рассмотрел тему о наркоманах в статье ″Наркотик счастья″, где показал перевернутую зеркальную симметрию пути наркомана и эзотерика. Очевидно, спуск и подъем осуществляют одни и те же алгоритмы психики, только методы разные. Одни разрушают ее, а другие повышают уровень ее организации. Тело умрет в любом случае, а вот, как влияет качество личности, достигнутое при жизни, на ее после смертные состояния? Однозначно (достоверно) сказать никто не может. Если там ничего нет – ладно, а если есть? Высшая справедливость в виде смерти уравнивает бедных и богатых, счастливых и несчастных, праведных и неправедных – то чего многие так хотели при жизни. Все, что приобрели в материи – все оставили в ней. Но если смерть – это начало жизни, вылетевшей из куколки-тела бабочки-души, то развитость земной личности – это то, что восстанавливает высшую справедливость относительно разных путей духа в материи. Тогда качество духовного пути в послесмертье должно существенно разницца.

Теперь предположим, что Господь спустился с небес и сообщил истину в последней инстанции: ″Ни Бога, ни жизни души нет. Вы прах и к праху вернетесь″. Что тогда? Кто-то бы сломался от такой новости, кто-то радуясь, пустился во все тяжкие, а я бы жил, как и ранее. И делал бы то же самое, что и сейчас с учетом поправок на эту информацию. Потому что я и многие другие люди, подобные мне, просто реализуют (в смысле совершенствования) то, что в них уже заложено – это такой способ жизни.

Принципиальное различие практики наркомана и эзотерика с том, что первый вызывает желаемые состояния искусственным путем, исчерпывая (энтропия↑) здоровье мозга – носителя его личности, эзотерик же прилагает усилия по переструктурированию себя, т.е. занят самоорганизацией (энтропия↓), преодолевая свои естественную неразвитость (ограниченность) понемногу. А значит, усиливая определенные качества, а, не истощая их.

Общее в том, что оба совершают движение посредством разрушения одних психофизических привязанностей, и создания других. Получаемое от этого удовольствие имеет разное качество за счет энергоинформационной составляющей.

В обоих случаях происходит психологическое освобождение от внешнего мира и усиление самодостаточности внутреннего. Наркоман выпадает из общества, а его переживания сводятся к поискам дозы. Эзотерик тоже асоциален, но выполняет свои общественные обязанности даже с большей легкостью, чем обычный человек, потому что не привязан к целям обывателя. А гамма постигнутых ощущений сознания эзотерика все время утончается и расширяется. Его личность – это картина, которую он пишет яркой палитрой.

Смерть – это освобождение от жизни и с этим я не спорю. Послесмертье интересует, а суицид нет. Пока качество жизни терпимо, нет смысла приближать тот миг, который и без того не отвратим. Настанет время, и свобода нас встретит радостно у входа. Выход там же.//

Ученик Юнга Эрих Нойманн заметил, что в процессе онтогенеза индивидуальное сознание постепенно проходит те же стадии, что и развитие сознания человечества в целом[4]. Подобно тому, как наше тело, развиваясь из эмбриона в зрелую особь, постепенно проходит стадии эволюции живого (обладая на определённых этапах онтогенеза хвостом и жабрами), наше сознание в своём развитии подчиняется той же этапности. Каждой стадии эволюции сознания соответствуют определённые мифы, сформированные на основе глубинных потребностей этой стадии, и наоборот.

Мифологические стадии эволюции сознания начинаются с того, что наше Я полностью принадлежит бессознательному, и ведут к такому состоянию, когда Я не только осознаёт своё собственное положение и героически его отстаивает, но и обретает способность расширять свои границы.

Современный человек — это высокоразвитый, питекоидный, узконосый, двуногий примат, обладающий высоким энергетическим потенциалом и функциональными способностями ЦНС, достаточными для осуществления уникальных по своему объёму и дискретности сенсорных, мнестических, когнитивных процессов, вплоть до осуществления когнитивных процессов максимальной степени свободы, называемых в психологии творчеством, и контрольных функций процессов жизнедеятельности, называемых в психологии сознанием.

Все эти функции появились в результате эволюции нервной системы, увеличения объёма головного мозга, увеличения количества и сложности связей между нейронами, усиления энергетического потенциала и, как следствие, функциональной гибкости ЦНС. Можно предположить, что в настоящее время эволюционный процесс движется в направлении увеличения продолжительности функциональной пластичности центральной нервной системы. Об этом косвенно свидетельствует существенно удлинившийся за последние несколько столетий период «ученичества» у человеческих детёнышей. Однако эти эволюционные процессы ни в коей мере не должны приводить к иллюзии бесконечных, каких-то особенных, избраннических функциональных способностей центральной нервной системы человека. Да, эти способности велики, но им есть предел, и предел этот биологически детерминирован.

После 20—25 лет происходит постепенное снижение психической активности со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если мы и наблюдаем незначительное количество индивидов, не подчиняющихся этому общему биологическому закону, то это ещё не значит, что последние представляют собой некий человеческий абсолют или идеал, к которому необходимо стремиться. И уж ни в коем случае нельзя рассматривать индивидов с продлённым периодом функциональной активности центральной нервной системы как нормальное явление. Это не есть норма, исходя из определения, поскольку такая (креативная) личность представляет собой редкое, краевое явление, которое, возможно, и имеет биологическую и социальную ценность, а возможно, и нет.

Мы, очевидно, со своей жизнью очень нужны материи (Богу), потому что она (он), очевидно, термодинамически заинтересована в превращении неорганической материи в органическую. Но эта заинтересованность в жизни — не есть наша заинтересованность. Это нелегко понять, а поняв — принять, но в жизни заинтересована не жизнь, и проблема жизни — не наша проблема. В жизни заинтересована неорганическая материя. Тот факт, что мы живем, отнюдь не означает, что мы хотим жить.

Развитие человека длится долго, но не бесконечно. После более или менее длительного периода эволюции начинается неотвратимый инволюционный процесс. В обыденном и научном языке процесс завершения развития обозначается очень просто: «зрелость» («зрелая личность», «зрелый человек», «зрелые мысли», «зрелое решение»). И если мы констатируем в определённый момент феномен зрелости, следующий шаг — увядание. Когда человеческий индивид достигает зрелости, известно даже неспециалисту, и это никак не возраст 55—60 лет, с которого принято отсчитывать старость. После 20—25 лет все люди в большей или меньшей степени начинают подчиняться инволюционным процессам, которые неуклонно начинают превалировать над эволюционными и неминуемо ведут человека к духовной и физической смерти.

В период становления навыков психической деятельности ребёнок обладает значительной пластичностью и значительными резервными возможностями. В этот период можно существенно увеличить скорость и объём ассимилируемой информации, её уровень сложности, то есть ребёнка можно «развить». С практической точки зрения это не столько трудно, сколько опасно. Мы хорошо знаем, что рано или поздно начнётся регресс, шансы на то, что период развития у ребёнка окажется затянутым во времени, ничтожно малы. При этом, чем выше взлет, тем круче будет перелом, тем острее и осознаннее будет кризис аутентичности, тем скорее мы можем ожидать самый широкий спектр различных психологических и патопсихологических девиаций. Родители, которые как бы ориентируют своего ребёнка на бесконечное развитие, учителя, которые ждут от подростка бесконечного совершенствования, напоминают мне авиадиспетчеров, которые отправляют в полёт самолёт, не думая о том, что ему суждено когда-нибудь приземлиться, и не научив лётчика выпускать шасси. Только жизнь — не гуманный педагог, она быстро умеет «обламывать крылья».

При этом я ещё и ещё раз подчеркиваю, что в самом процессе инволюции нет ничего патологического и даже болезненного. Сам по себе регресс личности, как и любой регресс, очень приятен. Страшен в психопатологическом отношении резкий перелом — кризис аутентичности. И даже не столько он, сколько его осознание.

Кризис аутентичности — проблема преимущественно психологическая, проблема актуальная, имеющая отношение к жизни каждого человека, проблема не только до конца не разрешённая, но и практически ещё не осознанная.

Форма существования, когда человек находится в согласии и со своей природой и с окружающим миром, обозначается понятием «аутентичность» и считается основной экзистенциальной ценностью. Аутентичность, понимается как идеальное существование, когда человек не только идентифицирует себя с окружающей действительностью, но и воспринимает себя как не менее значимую и ценную реальность.

Аутентичность можно понимать буквально как соответствие самому себе. Если человек пытается идентифицировать себя с любым внешним феноменом, чуждым ему по содержанию и проявлениям, он лишается при этом аутентичности. Идентичность — это соответствие одного другому, аутентичность — это соответствие своему предназначению, своему пути, своей идее, своему смыслу.

А человеку-то ведь казалось, более того, ему все продолжают говорить, что всё впереди, — и он никак не подготовлен к тому, что после 20 лет с каждым годом всё труднее и труднее усваивать новую информацию, всё труднее и труднее что-то в крупном плане изменить в себе, и просто страшно признать, что вот то, что ты есть сейчас — это уже навсегда и лучше не будет.

«Перед тобой открыты все просторы», — внушается подростку и молодому человеку. «Ты всего можешь добиться, если приложишь усилия», — беззаботно и благодушно обманывают его. И наивный, доверчивый человечек набирает скорость и на парусах надежды врезается в рифы жизни. И чем быстрее скорость, тем сокрушительнее удар. Как писал Пёрлз: «Мечты юности становятся подобными ночному кошмару, отравляющему существование»[5].

Вся проблема онтогенеза личности заключена в том, что после достижения биологической зрелости внутренний, ядерный потенциал личности начинает неизбежно и необратимо, как шагреневая кожа, уменьшаться, съёживаться, сужаться и морщиться. Живая душа начинает постепенно умирать; и единственный способ не замедлить, но спрятать этот страшный необратимый процесс от себя и от других — это забота о возведении декораций, укреплении фасада личности. Деньги, имущество, власть, связи, титулы и звания, национальная гордость и патриотизм, вера и мораль — вот вечные способы иллюзорного увеличения масштаба собственной личности не только в глазах окружающих, но и в своих собственных. В тех случаях, когда мы видим перед собой личность, глубоко внутренне заинтересованную и озабоченную вышеперечисленными проблемами, мы видим умирающую личность.

Нарушение аутентичности — проблема общечеловеческая, и только вера в свою избранность, в то, что всё это не зря и не даром, помогает человеку терпеть тяготы существования в мире, где мы, по сути, чужие.

(NZ) Идею об отражении в онтогенезе личности этапов развития общества я постиг независимо от ученика Юнга, но чуть в другой редакции. Поскольку не каждый человек доходит в своем развитии до самых высоких ступеней достижений социума, то его личный онтогенез отражает не только вехи дочеловеческих уровней сознания, но и стадии его (человека) же предшествующих инкарнаций. Т.е. в начале жизни, он сокращенно повторяет путь своего (и видового) развития прежних воплощений. Поэтому каждый имеет специфические состояния и свой потолок. Все это завершается к годам половой зрелости (16-25 лет), а затем (параллельно) начинается реализация потенциала текущего воплощения. Если оно достаточно интенсивно реализуется, то индивидуум, со временем, исчерпывает себя и переходит к осознанному освоению состояний своего эволюционного будущего. Он как бы программирует его, а оно отражается в нем. Это закон, по которому путь индивидуального развития есть концентратор процессов прошлого, настоящего и будущего эволюционного процесса животного, индивидуального и цивилизации. Этот закон я бы назвал законом концентрации всеобщей эволюции в единичном. И его можно обосновать фактами.

Вы можете возразить, мол, психология – наука, а вы тут со своими инкарнациями. Все эти же факты можно интерпретировать проще, на основе генетической наследственности, мутации, особенностей среды взросления индивида. Да, можно! Но и ваша, и моя модели не противоречат законам материи. Думаю, обе верны в качестве двух составляющих одного процесса.

Креативных личностей довольно много, чтобы говорить о редкости этого явлении, а вот о гениях, как о краевом явлении – верно. Да, креативные люди не есть норма, а передовой отряд эволюции или проще, развития вида. Нормальные люди тоже нужны, но вот что есть норма – в каждом случае иное. В динамике меняется и содержание нормы. Так, первый человек, рожденный в стаде обезьян, есть краевое явление, бесполезное для стада, где норма быть обезьяной. А последняя обезьяна, рожденная людьми, краевое дегенеративное явление, где в норме люди. Мы узконосые приматы не ровня широконосым.

″Тот факт, что мы живем, отнюдь не означает, что мы хотим жить" Глубокая мысль. Действительно, этот мир создан не нами, не мы его проектировали таким, родители нас не спрашивали: хотим ли появиться на свет? В нас заложена программа инстинктов и психологических установок, которые управляют нами и не позволяют нам умереть до срока. Мы поставлены перед фактом своего существования. Зачем? И что нам с ним делать?

Очевидно, раз мы появились, то это закономерно и целесообразно для всей системы Бытия. И неоэзотерика отвечает на этот вопрос так: мы есть механизм повышения определенности Абсолюта посредством двух составляющих (физической и психической) существования. Мы – точечная самореализация Изначального, а потому наше собственное бытие в качестве персон временно. И относительно Абсолюта (или Сверхсознания) иллюзорно. Поэтому и наше индивидуальное развитие не бесконечно, а ограничено своим потенциалом, но неограничено не-своим потенциалом.

Под духовно зрелой личностью в эзотерике понимают не половозрелую и социально состоявшуюся особь, а человека находящегося на стадии завершения качественного исчерпания опыта и смысла земной жизни. Того, кто объективно и субъективно готов умереть, по возможности естественным путем, навсегда. А сам процесс подготовки сознания к смерти является для него эволюционным, несмотря на регресс некоторых слоев его личности. Я уже отмечал, что рост энтропии на одном уровне, может являться основой для противоположного процесса на другом. Проявляет ли духовно зрелая личность авитальную активность? Как видим, да. Но это влечение к завершению одного этапа, ради другого. Подобно гусенице стремящейся окуклиться с целью стать бабочкой. И то, что рожденный ползать, летать не может, есть лишь частичная истина.

Кризис аутентичности – это страшно. Чем выше самооценка, чем глобальнее были мечты, чем глубже осознание того, что твой талант недостаточен для реализации задуманного, а на деле оказывается, что ты жалкая и ничтожная личность, тем болезненнее переживается этот психологический кризис. Многие ломаются в ходе этих переживаний, смиряясь, погружаются в простые удовольствия и мирное ожидание исхода, или вовсе спиваются, подсознательно мечтая поскорее умереть.

Неоэотерическая философия говорит нам, что личности следует самой себя правильно формировать. Понимать относительность самооценки, хранить в сердце предельно глобальные для себя мечты, но модифицировать их с учетом реалий. Ограничить свои мечты с самого начала, означает, убить часть себя, сузив самосознание. Но надо учитывать разную вероятность реализации своих идеальных целей и их трансформации в ходе реализации. И, наконец, пережить кризис аутентичности как метод освобождения от иллюзии, ради раскрытия более глубинных слоев своей сущности – это один из основных способов внутреннего роста эзотерика.//

Достаточно поставить перед человеком вопрос: «Зачем?» — чтобы надолго лишить его радости непосредственного аутентичного существования.

Поэтому, в свою очередь, мне бы хотелось поставить вопрос: «Зачем?». Зачем пытаться показать человеку, зачем пытаться довести до сознания человека, что его жизнь бессмысленна, что она абсурдна, что удел человеческий и всё его существование, как писал Хайдеггер, ничтожно. Для человека, живущего в суетном мире и в его развлечениях, забота выступает как краткий миг страха. Но дайте этому страху дойти до сознания, дайте ему разрастись, взлелейте и удобрите его — и он станет тревогой. Как только банальный ум предастся созерцанию смерти, тревога перерастёт в ужас.

Что же дальше? Начинать проводить логотерапию, искать утраченный смысл? Может быть, всё же лучше психопрофилактика? Может быть, лучше не давать человеку возможности осознать бессмысленность собственного существования, чтобы затем не призывать его существовать на грани абсурда, получая сомнительное удовольствие от жизни на краю бездны? Поскольку сама проблема возникает только в момент осознания, может быть, и не стоит осознавать?

Зачем пытаться довести до сознания нормального человека, живущего своей аутентичной жизнью (пусть механической, пусть примитивной), чуждую ему проблему смысла, от которой он всеми силами и средствами бежит и прячется — и прячется вполне успешно до тех пор, пока мы не поймаем его и не поставим лицом к лицу с иррациональностью, бесчеловечностью и бессмысленностью мира?

Простой формуле Зенона — более двух тысяч лет: для достижения высшего блага, то есть счастья и душевного покоя, надо жить согласно с самим собой.

Франкл задаёт себе вопрос: каковы условия, делающие возможной попытку самоубийства, что должно быть встроено в «condition humane» (природу человека), чтобы когда-нибудь привести человека к такому поступку, как попытка самоубийства, несмотря на удовлетворение повседневных потребностей? По его мнению, представить это можно лишь в том случае, если человек добивается того, чтобы найти в своей жизни смысл и осуществить его[6].

С моей точки зрения, как раз наоборот, это есть свидетельство «нестремления» к смыслу, это есть свидетельство ужаса перед смыслом, ибо человек может существовать лишь в бессмысленной жизни.

Лишь не осознавая смысл жизни, мы можем вести радостную и счастливую жизнь. Ребёнок не осознаёт смысла жизни, малоумный не осознаёт смысла жизни, человек, занятый делом, не осознаёт смысла жизни — и они счастливы. Счастлив тот, кто умеет наслаждаться каждой данной минутой, не увязывая её с каким-либо вне удовольствия данной минуты лежащим смыслом. Если бы это было не так, то тогда неминуемо каждая минута жизни воспринималась бы как минута, приближающая к смерти. Поиск смысла жизни ведёт к самоубийству или к вере. Ибо ясно, что, исходя из самого себя, существование человека на Земле бессмысленно. Вера же ведёт человека опять или к самоубийству, или к крайнему неприятию земной жизни и различным формам замаскированного самоубийства тела, духа (либо и того и другого вместе взятых).

Согласимся, что стремление к смыслу есть, и приведённые данные как раз подтверждают мысль, что это стремление усиливается в момент кризиса аутентичности.

Есть очень неприятный для Франкла и его последователей момент: имеются большие сомнения в том, что смысл этот есть. Я повторю ещё раз: есть большие сомнения (я не имею в виду только себя лично), что у жизни и в жизни имеется смысл. Вполне может быть, что его нет. Поэтому вопрос о смысле жизни — вопрос нехороший, и чем реже он будет возникать, тем счастливее будет жизнь конкретного человека и жизнь всех людей.

Эйнштейн однажды заметил, что тот, кто ощущает свою жизнь лишённой смысла, не только несчастлив, но и вряд ли жизнеспособен, а Фрейд писал в одном из своих писем: «когда человек задаёт вопрос о смысле и ценности жизни, он нездоров, поскольку ни того, ни другого объективно не существует; ручаться можно лишь за то, что у человека есть запас неудовлетворённого либидо». Хорошо сказано — и нужно ли ещё об этом? Честное слово, двум евреям, учитывая историю этого народа, можно верить в вопросе о смысле жизни.

Поэтому знаменитый тезис Франкла о том, что «смысл должен быть найден, но не может быть создан», следует признать неверным и опасным. Смысл жизни нужно не искать, а получать. И чем больше государство будет заботиться об этом вопросе, тем счастливее будет жизнь его граждан и тем меньше самоубийств будет среди их числа. Именно этим я объясняю себе большое количество самоубийств во многих развитых странах, где часто есть материальное благополучие, но иногда теряется смысл, и незначительное количество самоубийств в малоразвитых странах, где часто нет благополучия, зато меньше времени и возможностей задумываться о смысле.

(NZ) Да! Тысячу раз вы правы. Совершенно верно, что обычного человека не стоит тревожить вопросами о смысле жизни. Он растворен в потоке своего повседневного бытия. Например, один работяга жаловался мне, что у него много работы без выходных и жизнь для него стала серой и бессмысленной. А он хотел бы иметь выходные, чтобы иметь возможность отдохнуть на природе, попить пива, порыбачить. И тогда бы жизнь удалась. Для него смысл состоит в простых земных удовольствиях. Выше этого для него ничего не существует. А значит, счастье для него достижимо.

Стоит ли разуверять глубоко верующего человека? Объяснять ему, что он живет в мире иллюзии, если в результате он станет несчастным. Конечно, нет. Одни довольствуются простым и понятным смыслом, другие, в силу своих исследовательских способностей, ищут более глубокий и адекватный реальности смысл. Я даже боюсь критиковать тифоанализ, чтобы не испортить ваше качество жизни, за которое вы постараетесь испортить мое. А что может быть лучше, чем жизнь с мыслью о своей правоте и уникальности? Только мысль о своей абсолютной правоте и центре мира в своем лице!

Тот, кому хорошо жить без высокого смысла и тот, кто без него жить не может, избирают путь, свойственный им. Разная духовная наполненность и предназначенность. Повышение осознания имеет смысл для того, кто способен в ходе самоорганизации улучшить качество своего существования. Если же это обыватель, то осознанность разрушает его. В то же время, вообще без смысла никто не живет. Пусть этот смысл ничтожен (в еде, в общении, в развлечениях) или повыше (в детях, семье, в карьере), но всегда он есть, иначе человек быстро деградирует на основе эрзац-смысла, т.е. искусственном наполнителе жизни в виде алкоголя и наркотиков. Умения нормально жить без всякого смысла достигает лишь человек, познавший высший смысл во всей его диалектической полноте. Но такая непотопляемая позиция доступна единицам.

Так, что же делать, получать, искать, создавать себе смысл или вовсе отказываться от него? В вопросе лежит ответ: все это правильно, потому что соответствует полноте пространства Реальности, ее разнообразию во всей красе и неприглядности. Единственно что, при рассуждениях о смысле жизни может возникать путаница из-за понятийного движения слова. Так, если на вопрос: зачем? Ответ: ни зачем, то можно это считать отсутствием смысла. А можно говорить об относительном смысле и тогда под смыслом понимают только высокий смысл, а низкий, малый смысл объявляют бессмысленностью. Поэтому стратегия поиска все более глубокого/высокого смысла – это одно, а когда используется стратегия игровая (азарт, детство), то часто говорят об отсутствии смысла, хотя в абсолютном понимании смысл есть и здесь, например, чтобы не было скучно, чтобы не привязываться к обязательности достижения результата.

В высокоразвитых странах идет интеллектуальная эволюция человечества в направлении создания искусственной среды обитания, непрерывной модернизации быта, увеличения потоков и сложности информации и т.п. В низкоразвитых – стабильные условия, близость к природе на фоне полудикого населения. Оно счастливее тем, что ограниченнее. Но при первой же возможности, многие оттуда бегут в развитые страны, потому что естественный отбор нищетой, болезнями и бесперспективностью им не нравится еще больше.

Чтобы государство способствовало нормальному качеству жизни его граждан, оно должно создавать объективные условия таковому. Это благосостояние, экология, психологический климат общества, защищенность, перспективы развития социума и возможности личной самореализации. Гармонизировать перечисленные параметры можно только на основе научного и разумного управления (см. статью Индивидуальная эволюция) всеми процессами, правильно сочетая искусственное вмешательство с естественными процессами. Необходимо построить логическую и кибернетическую модель социума и цивилизации, учитывающую психологию людей и модернизацию жизни на основе увеличения роли искусственного интеллекта и генетически модифицированных организмов, включая самого человека. Исследование такой модели и эксперименты по ее практическому внедрению помогут вывести человечество из тупика, в который оно идет, углубляя противоречия с естественной средой и внутри самой цивилизации между культурами, государственной системой и индивидуумами. Наброски я делал в цикле статей NZ-рациократия, хотя эта тема меня не очень интересует.//

Если мы видим человека, у которого налицо выраженная авитальная активность, не можем ли мы аналогичным образом предположить, что перед этим была перенапряжена его витальная активность? И чем больше социальная среда будет стимулировать витальную активность своих членов, тем большую авитальную активность во всём своём многообразии они будут демонстрировать.

Витальная и авитальная активность, являясь закономерными проявлениями бытия, ритмично сменяют одна другую на протяжении всего существования человека. Это существование в буквальном смысле слова даже нельзя назвать жизнью, потому что оно насквозь пронизано смертью. Если мы не будем учитывать индивидуальные особенности существования каждого человека, каждая попытка активизировать его витальность будет закономерно приводить к усилению авитальности.

Многим людям еще очень далеко до мудрости моей пациентки, которая написала мне как-то в письме: «с удовольствием чередую состояния жизни и смерти».

(NZ) Совершенно согласен. Закон маятника очевиден. В обществе авитальная активность его членов – это механизм естественного отбора. Слабые гибнут, если не сумеют вовремя осознать свою слабость и приспособиться. Например, направляя жизнь поближе к природе и т.п.

Неоэзотерическая практика говорит о том, что креативному человеку следует взять под контроль процесс раскачивания своих психологических состояний. Искусственно увеличивая амплитуду можно создать необходимые условия для ярких творческих решений, включая постижение смерти. А от потери управления в краевых позициях оберегает мета позиция отстраненного созерцания – сознание, пронизывающее все другие состояния. Это наблюдатель, который, то растворяется в текущем психическом потоке, то отделяется от него. Разнообразие состояний и пси-процессов делают внутреннюю жизнь богатой и интересной, этим повышая качество жизни человека.

Заключение.

Доктор Вагин описал классическое мировосприятие материалиста, ограничив Реальность видимым миром, знания – уровнем современной науки, человека – его социально биологической природой, жизнь – физическим организмом, влечение – энтропийным вектором смерти. Отдельное спасибо за описание самого простого способа ухода из жизни путем пережатия сонной артерии.

Доктор Вагин в своих размышлениях прошел по одной из граней Реальности, причем выбрал ту, которая через личные психологические кризисы ведет к освобождению от иллюзий и, в конце концов, подводит к нелегкой адаптации в мире господства смерти, мира без смысла, без Бога, без веры. Оказывается и в нем можно жить и радоваться. Но это лишь частичная истина, правильно отражающая только одну сторону Бытия. По моему мнению, лишь тот, кто может жить над смыслом и бессмыслием, погружаясь/выходя, по мере надобности, в их вихрь, обретает свободу мета позиции. Так жизнь полнее, гармоничнее и интереснее.

Развитие потенциала организма связано и с энтропийные процессами в виде потери стартовой энергии и информации, но и с негэнтропийными в виде активного поиска пищи, усвоения, саморегуляции и др. Развитие потенциала психики также содержит энтропийные явления в виде дегенеративных процессов в личности, но и негэнтропийные в виде усилий по развитию своего мировоззрения, мышления и др. Поэтому существуют тенденции/влечения и к жизни, и к смерти, но в каждом уровне, сегменте, периоде времени свои, да еще оценка их полезности относительна.

Неверно рассуждать в двух фиксированных понятиях ″жизнь и смерть″, потому что между ними существует много промежуточных стадий. Например, аминокислоты или вирусы – это уже жизнь или еще органика. Чем сложнее материя, тем ближе она к жизни. Чем хуже работают механизмы поддерживающие жизнь в организме, тем ближе он к смерти. При таком понимании, мертвая материя может иметь тенденцию вверх к жизни и вниз к более глубокому уровню смерти. А живое может стремиться к смерти, а может – к жизни, если оно в процессе самоорганизации. Например, выходя из болезни или самосовершенствуясь. Аналогично, с понятиями "бессознательное, сознательное, самосознающее″. Где та четкая грань, которая организмы с возможностью ощущать и просто реагировать? Сознавать свои ощущения и просто быть в их потоке? Одноклеточное ощущает боль или только электрохимическую раздражимость? Сознает ли обезьяна, что она есть и в какой мере?

Возможно, влечение к смерти – это есть влечение к иной форме жизни, к форме существования души вне ограничений плотной материи. При таком понимании, различия и трагизм влечений становятся не столь уж контрастными.

Тенденции/влечения и к смерти, и к жизни в равной мере хронифицированы, в том смысле, что происходят поэтапно, во времени, разворачивая потенциал своего источника с полным спектром его возможностей от плюса до минуса. Но эти тенденции/влечения ассиметричны в энергозатратности, а потому энтропийные явления происходят чаще и повсеместно, а антиэнтропийные существенно реже и локально.

И еще. Движение в сторону упрощения организации материи не означает, что оно бесконечно, как и глубина смерти (энтропии), а лишь до определенной ступени. Когда же будет достигнут минимум организации, соответствующий химическим элементам, то эта линейная ветка завершиться, потому что сложность микромира несоизмерима (не больше, не меньше) со сложностью макромира, но соизмерима со сложностью мегамира. Это означает, что в своем базисе материя высокоорганизованна, но в виде универсальном, потенциальном, недифференцированном. А в макромире она проявляет себя актуально, структурно и специализированно и стремится к своему эволюционному максимуму, развертывая потенциал в полное пространство реальности. Аналогично и с сознанием.

Несмотря на различия в наших теориях, практические выводы едины: учись повышать или поддерживать на удовлетворительном уровне качество своей жизни. А я добавлю: качество этого качества тоже следует повышать. Конечно, качество жизни повышается не бесконечно, оно ограничено эволюционным уровнем существа, его устройством. О большем мы можем только мечтать и проникать ощущениями в далекое эволюционное будущее, впитывая добытые крохи осознаний в настоящем.

Качество жизни повышается и поддерживается за счет искусного управления своей внешней и внутренней судьбой. Следует умело маневрировать по позициям своей жизни: ужесточая/ослабляя контроль за целенаправленностью/свободой своего абстрактного движения; достигая полноты/ограничения состояний, разнообразя/стандартизируя их; увеличивая/уменьшая контрастность, глубину и гармоничность переживаний (мысле-чувств), создавая и разрушая зависимости и др. Причем каждый стремиться достичь такого качества, которое соответствует его духовной природе. Для одних – это немыслимое счастье от выпитой бутылки пива с умиротворением после его выведения, для других – это познание с кульминацией в творчестве – реализация своего потенциала, в той части его спектра, которая значима для конкретного человека.//

В продолжение темы прочтите еще статью "Детство и смерть" - взгляд на войну и смерть глазами ребенка.

Источники

Ю. Вагин ″Тифоанализ″

Книга ″НеоЭзотерика – современная эзотерическая наука″

© А.В. Кундин www.NeoEsoterik.org

[1] Джаммапада, гл. XXIV.

[2] Франкл В. Человек в поисках смысла: Сб. /Пер. с англ.— М., 1990.— С. 144.

[3] Моуди Р. Жизнь после жизни.— Москва — Рига, 1991.—С. 70.

[4] См.: Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания /Пер. с англ.— М., 1998.— 464 с.

[5] Пёрлз Ф. С. Указ. соч.— С. 119.

[6] Франкл В. Человек в поисках смысла: Сб.— М., 1990.— С. 27