Романчуков Сергей

МАСКА

От маски бывают прыщи, шелушится кожа,

Но чтобы она прирастала к лицу не похоже.

Метафоры врут. А было бы, в целом, круто,

Особенно, если бы не медицинская, а Баута.

Приложите к сканеру карту... Пароль?.. Чек.

За тебя на улицу выйдет маленький человек,

Практически робот, пусть с человеческим телом,

Всё равно до его чувств вряд ли тебе есть дело.

И надо бы дать на руки хоть сотку сверху на чай,

Но времена тяжёлые, сам знаешь — и не серчай.

Человечек отдаст пакеты, затянет капюшон туже

И опять растворится в опасном мире-снаружи.

Маски? Не страшно — хотя бы себе не ври:

Ведь маска... Она снаружи. А боль внутри.

***

Сонный район, из которого я вырос,

Отцветает седой черёмухи чахлый ряд,

В этом доме со мною когда-то давно не случилось

Всё, в чём, кажется, не был никто виноват...

Асфальт всё тот же, что сотню бутылок назад,

Школа сменила шторы за тысячу тысяч слёз,

Прежних обид и обидок затейливый ад

Выцвел, как будто и не было всё всерьёз.

Дом не помнит уже ни шагов моих, ни тепла,

Ни решений моих, ни выборов, ни сомнений.

Там, где пылало пламя, лежит зола,

По извёстке морщинами трещин струится время.

ЧЁРНЫЕ МАШИНЫ

Боюсь, однажды в новые машины

Вселятся души чёрных воронков,

И зашуршат в ночи холодной шины

За анонимной подлостью звонков.

Увы, страна моя, любимая страна

Себя любить ни капли не умеет

И, пробудившись от дурного сна,

Ныряет в новый сон ещё страшнее.

И новый век летит с балкона вниз,

Мелькают искры дней, как этажи...

Ты знаешь, как шагнувший за карниз

Отчаянно и поздно любит - жить?

***

Друзья срываются, и рвутся якоря,

Бушует дней безликих злая стая,

Чем дольше я смотрю вокруг себя,

Тем больше ничего не понимаю...

Страны усталой обветшалый вид,

Заклеенный рекламною афишей,

Под мишурой сверкающей зарыт...

Мой город что-то шепчет. Я не слышу.

В истрёпанных подъездах и домах,

Как таракан, пролезший под обои,

Прижились незаметно серый страх

И пустота, что много хуже боли.

Нет смысла верить в силу перемен -

Ничто менять не научилось стены,

И мой народ, своих достойный стен,

Веками вырывается из плена.

Моя страна опять встаёт с колен...

... но... Кто её поставил на колена?

“ГОРБАТЫЕ”

Штурмовик на разбеге безбожно уводит вправо,

Под гружёной машиной ноет раскатанный грунт,

Про илы наши не слышал, но ходит дурная слава,

Что як-третий сгорает где-то за двадцать секунд.

Горбатый взлетает надсадно, хрипит от злости,

Дрожат рули с элеронами, штурвал рвётся из рук -

Бомб с большим перегрузом, ракеты и наши кости

По метру вгрызаются в небо и землю берут на испуг.

Полёт нормальный. Полёт описывать смысла мало,

Пока тишина, на земле не видно крестовую мразь,

Пока не завыли сирены, не проснулись зениток жала,

Покуда безумная пляска со смертью не началась...

Потом описывать поздно, как с лёгким толчком,

С привычным до боли звуком фабы уходят вниз,

Как вдруг рассечённого воздуха жалобный стон

Сменяется гулким грохотом. Браво! Выход на бис!

Как затравленно мечутся стрелки приборной панели,

Как отдачей от собственных пушек трясёт машину,

Как обидно, когда с захода не сложилось попасть по цели...

Описать, как много смертей визгливых косится в спину.

Как дрожит измочаленный ил, добираясь потом домой,

Как устало валится вбок, как трещат пробитые крылья,

Как родное взлётное поле обнимаешь: ещё живой!

Как бранится механик с лицом, перемазанным пылью.

***

Война хлестала водку из горла,

Закусывала фрицами и нами,

Под жуткое нестройное "ура!"

Пехота шла неровными волнами.

В дыму, в крови и в грязи по колено,

Под хриплый мат, под чёртов пулемёт,

За пядью пядь, натужно, постепенно

Назад, на запад шёл горящий фронт.

Катилось в бой нестройное "ура!"

Да красное изодранное знамя.

Война хлестала водку из горла,

Закусывала фрицами и нами...

***

Над рекой гора, над горой острога

Древянные стены сжимают плечи,

Хоть молись, хоть пей, далеко до Бога,

До царя же и пуще того далече.

Велика страна, а порядка нету,

И счастливых дней не видал народ...

Не тужи, казак, не считай монеты,

В кабаке забудься - и всё пройдёт.

Пробегут года над стеной острога -

Не задержишь шашкою быстрый бег -

Далеко до царя, только шаг - до Бога,

И потом воздастся за цельный век.

Над рекой гора, над горой острога,

Дровяные стены сжимают плечи,

Не тужи, казак, погоди немного -

Как ударят пушки, так будет легче.