Ткачук Дарья

ПРОМЕТЕЙ

В камине мирно потрескивали дрова, распространяя вокруг тепло и создавая атмосферу мира и уюта. Он спокойно сидел в теплом кресле, укутав ноги пледом, в окружении своей семьи: любящей жены, детей и внуков. За долгие годы от изнурительной работы его спина согнулась под тяжестью переносимых им материалов, ноги устали ходить по этой земле в поисках работы, пальцы вывернуло ревматизмом от работы с цементом и бетоном, лицо сожгло безжалостным солнцем, на котором кожа загрубела от холодного ветра и дождя. За свою долгую жизнь, ему пришлось трудиться много и тяжело, слышать обидные слова и видеть несчастья людские, но он любил свою жизнь, потому что все-таки больше было счастливых людей на его пути, он видел, как даже самое большое горе не может разрушить счастье по-настоящему любящих людей, а только лишь сближает их. Он видел счастливые лица детей, слышал добрые слова стариков, и наблюдал, как зарождаются новые счастливые семьи, и все благодаря тому теплу и свету, которым он одарял людей. Все соседские детки теперь его уже звали по свойски- дедушка-печник. Сначала произносили эти слова они несмело, а потом уж так все свыклись, что сейчас поди и большая часть деревни не помнит его имени, данного ему при рождении.

Каждый вечер он присаживался на корточки перед камином, который собрал собственными мозолистыми руками перед свадьбой, чтобы любимой жене было уютно в чужом, еще не обжитом доме.

И хотя за долгие годы своей жизни ему пришлось нелегко, много неприятного увидел он на своем веку, но ни на миг не забывал он, как ещё босоногим мальчишкой прибегал он в карьер, где дед его целыми днями, увязнув по колено в липкой смеси природных минералов, тяжелой лопатой грузил глину в заржавевшие носилки. Кто-то переносил эти носилки на  старую понурую лошадёнку, чтобы перевезти глину в тот заводик, где вручную обжигали маленькие кирпичики в железной необъятной печи. Этот заводик был гордостью всего села, здесь трудились самые лучшие крепкие мужики. Уставал дед страшно, тем не менее, был крепок и грозен, одним ударом кулака сшибал крепкого быка. Отец был не так увлечен семейным делом, уехал в город, женившись тихо и тайно от родителей, успев родить самого Тихона, а потом сгинув в пьяной пирушке в каком-то городском кабачке. После этого по тихим разговорам бабушки, которая горестно вздыхала, поглаживая по голове еще маленького Тихона, он узнал о том,  что дедушка собрался в город быстро, оборотившись в одну ночь с тяжелым грузом сыновьего тела, которое закопали тихо и незаметно, и с маленьким свертком, копошащимся в крепких ладонях. От матери новостей больше не было, так и пропала она в маленьком городишке, но кто-то из деревенских баб поговаривал, что пропала она после грозного взмаха дедова кулака. Так Тихон остался у дедов, будучи единственным светом в судьбе стариков, которые потеряли единственного сына, но получили взамен любопытного, коренастого мальчугана, который был схож с дедом, человеком добрым, но молчаливым. Так, бегая на карьер, мальчик с ранних лет привык к тяжелому труду, потом с восторгом наблюдал, как облизываемые раскаленными языками пламени глиняные кирпичики приобретают каменную прочность. Рассматривал ровные кубики, которые родились на его же собственных глазах, и воображение рождало высокие дома, крепкие стены, уютные печи...

Потом современный процесс развития, усовершенствовал систему добычи глины, на смену крепким рукам рабочих, пригнали железных коней, которые огромными ковшами безжалостно разрывали недра земли. Дед принимал новшества тяжело, только больше замыкался в себе, перешел на кладку домов и печей. Так и внучок приучался хитрому делу, узнавая секреты и запоминая все премудрости. Годы шли, мальчик стал мужчиной, но всё так же в душе его защемляло что-то от восторга, когда он брал в руки холодный гладкий кирпич, поглаживал его, примеряясь с другими. Мешал раствор крепкими руками, а сам представлял, как долго и крепко будет стоять его печь, согревая души и тела людей. Потом и сам присмотрел скромную девушку, в глазах которой увидел что-то теплое и родное. Работал много, складывая каждую копейку в дедов сундук, только чтоб накопить на крепкий дом. К Евдокии сватались многие, привлекала она своей покорностью и смирением, но только никому не дала она доброго ответа. А Тихон всё работал, успел помотаться и по городам, только чтоб собрать денег на свадьбу. И тут было много нового и диковинного, и людей разных встречал, и злого много видел. Был ушиблен лесиной, но сумел побороть свою хворь, видимо, не пришёл его час. Тут в чужом краю научился Тихон и камины складывать, хоть и не печь с её уютом и теплом, а все ж и городской человек тянется к первобытному очагу. Тогда-то и решил, что ежели получит в невесту Евдокию, то и подарит супруге молодой диковинный камин. Так и случилось… Не смотря на ворчание родителей, дождалась его скромная девица и согласилась она выйти за него. Вот и сложил он камин, как и обещал, тогда ещё все село ходило смотреть на чудо городское, а потом попривыкли. Кое-кто посмеивался, кто и себе попросил сложить такой камин, да вот только в деревенской жизни не очень то и удобно, то ли дело печка русская. Вот и жена молодая пожимала плечами, но камин разобрать не дала.

А потом годы стали как птицы перелетные пролетать, вот и первенец родился, а потом и дочка-красавица. Больше не дал им Бог детей, но и на том спасибо. Деды радовались внуку, а потом и сами отправились за труды праведные к предкам. Так тихо и скромно, что и не успели опомниться. Сел дед у камина, когда нянчил правнучку, да и остался сидеть возле теплого огонька. А бабушка та и ещё раньше, видимо, от тяжелой неженской работы да от горестей. Вот и остался Тихон за главного.

С годами Тихон наблюдал за процессом рождения печей, которые собирал своими руками, да деток учил уму-разуму. Но жизнь-то не стоит на месте. Вот как он тогда радовался железному бульдозеру, так и детки повыросли,  да как птицы перелетные улетели в город, ведь там-то теперь жизнь лучшая. Ничего, с Евдокией они и это приняли, все ждали когда в гости нагрянут внучата, только жизнь молодая все рвется вперед, не желая оборачиваться к прошлому, так и встречи их стали редкими. Раньше все хоть письма писали да карточки присылали, а теперь вот и того не дождешься. Не успел оглянуться как «дедушкой-печником» стал. Деревня то все вымирала, теперь и совсем работы не стало. Приходилось в город ездить, чтоб дачи разные переложить, да печурку в бани поставить. Так и не заметил, как увяла красота жены, а потом и вовсе чужеродная болезнь ею овладела, онкология какая. Всё стонала старушка, никак не хотела дом покидать, да с камином прощаться. Так Тихон сам уговорил, увез в город, чтоб хоть на старости пожить бы подольше. Только так не вернулась Евдокия из больницы домой, только и привёз её похоронить. Так до сих пор и висела на душе обида на себя, что позволил сам ей на чужой кровати к отцам уйти. Но что поделаешь… Только брови больше нахмурил, да в спине согнулся, но все так же смотрел, как зажигают по вечерам старики свои печурки, как поднимается высоко в небо тонкой струйкой дым из трубы, словно бы сжигая в мире все плохое и скверное.

Так и сейчас затопив побольше камин, свой подарок половинке своей, да покачиваясь в кресле, где ещё дед его сижывал, он рассматривал яркие языки пламени, которые отражались на стенах, как нечеткие, но отчаянные удары его усталого сердца, в котором все копошилась гордость и радость, за людское счастье и благодать, что  огонь освещает. Поднял усталый взгляд на картинки своих внучков, которые как орлята взирали со стен гордо и любопытно. Вот и Евдокия его поглядывает, скромно и нежно, все как раньше  в молодости. Вот и дочка их, Кирюшка, которая вот уж с третий год оставившая их, прикрывает рукой глаза, словно бы от каминного огня укрывается. И сынок их тут же, приобнял стариков за плечи да выглядывает с детками на коленях.

Эх, много дорог пройдено, много боли пережито, много слов не сказано, так а на душе все тепло от огонька  трескучего. Может совсем не героическая жизнь –то прожита, зато добра не мало сделано: и детки хорошие, и  внучата умные, и соседи добрые, и кирпичики ровные. Может и хотелось бы подвига совершить какого, да жизнь то все больше от беды уводила. Так  и пройдено дорога, теперь бы уж косточки у огонька погреть. А то все другим огонек разводил, а себе вот тоже доброго света хватило, ведь чем больше тепла миру даришь, тем и у себя на душе теплее. Тут уж и затрясся он от смеха, вспомнив смешное ругательство, что могло бы всю жизнь его охарактеризовать: «Прометей фигов!..» Порасправил он плечи от гордости да и подумал, что и он то в общем дело важное делает, огоньком вот  всех одаривает. И ещё светлее стало на душе…