Митяева Ксения
Ксения Митяева, 35+, с. Семеновка, Зырянский района
СЛОВО ПОЭТА
Какой отвагой сердце бьётся,
когда поэт играет с солнцем,
когда играет он с луной,
а под ногами шар земной!
Но слаще счастья нет на свете,
чем слово, что живёт в поэте.
И горше горя в мире нет,
когда лишится слов поэт.
РОЖЬ
(К КАРТИНЕ ШИШКИНА)
Рожь желтеет колосистая,
сосны древние шумят,
а над ними небо чистое.
Колоски чуть - чуть звенят.
И, как стая лебединая,
ряд летящих облаков.
Песня слышится старинная
вдаль умчавших ездоков.
И дорога лентой пыльною
пролегла между полей.
Русь могучую, обильную
прославляй, певец, смелей!
ЭПОХА
Все думали: эпоху успокоим,
"Мы наш, мы новый мир построим"!
А ныне в чудной шапке скомороха,
Глядит на нас смиренная эпоха.
КОНИ
Кони, кони, гривастые кони,
как красив грациозный ваш бег!
Вам легко унести от погони
скакунов, а потом на ночлег
притаиться у мельницы старой,
где гадает суровый колдун.
Он скликает весёлых русалок,
за собой их зовёт, как ведун.
Колесо над водой там грохочет.
Слышен хохот и вой лешаков.
Может, нечисть вся праздника хочет,
услыхав стук звенящих подков?
Может, нечисть не так уж жестока,
как опричников свора в лесах?
Они сгрудились в стаю у стога,
они слушают визг колеса.
Они ждут, выжидают чего-то,
они слежку устроили тут.
Пёсьим глазом увидят кого-то
и на казнь беглеца поведут.
Ведь с их помощью залил все плахи
русской кровью монарх Иоанн.
Он в своей покаянной рубахе
был свирепостью так обуян!
Царь молился и снова грехами
начинал обагрённое утро.
Потешаться любил над слезами
пёс-холоп, нечестивец Малюта.
Бельский врал, как змея извивался.
Он наушничал, зло затаив,
палачом быть примерным старался,
холуя себе чин заслужив.
Словно цербер, сидел над ключами.
Он гремел ими смачно и часто.
Нет сравненья ему с палачами,
что покрыли Русь злом и несчастьем.
Он в темницу входил, словно кошка,
и сверкал своим глазом звериным.
Знал: в темнице с решёткой окошко,
в нём покажется небо с овчину.
Клал он узнику мерзко поклоны.
Дребезжал его масляный голос.
У холодной и мёртвой иконы
встал бы дыбом от ужаса волос
тот, который нежнее травинки,
окроплённой червонною кровью.
Затаила Россия слезинки,
ждёт, что сделают с жизнью, с любовью.
Ждёт Россия позора и казни.
Долго ль быть ей впотьмах у столба?
Только кони несут без боязни
тех, что скрыла от гнева судьба;
тех, которых она укрывала
в топях вязких, в дремучих лесах.
Завернувшись быстрей в покрывало,
Русь туманила очи в слезах.
Русь свистела, копытом зацокав;
на опричников весело шла.
Презирала Русь царских холопов,
Русь коней по дорогам вела,
Русь стремилась к великой свободе,
Русь на тройке летящей неслась,
берегла все поля и угодья,
чтоб потом позабавиться всласть.
Русь любила водить хороводы.
Задушевные песни ей петь
никогда бы не вышло из моды.
Да пришлось кандалами греметь.
Да пришлось ей протяжно и жутко
выть над Волгой и плакать в степях.
Дай ей отдыха лишь на минутку,
Глянь - уж снова она на конях.
Кони, кони, гривастые кони,
уносите любимую Русь
от звериной и хищной погони,
унесите с полей её грусть.
МЕНШИКОВ В БЕРЁЗОВЕ
(К КАРТИНЕ СУРИКОВА)
Был отец придворным конюхом, сын светлейшим князем стал.
А потом в военных действиях князь участье принимал.
Александр Данилыч Меншиков слыл сподвижником Петра.
Но судьба в края Тюменские его в ссылку занесла.
Сидит Меншиков в Берёзове. Он в опале у царя.
За окном зима морозная на исходе ноября.
Дочка библию читает, сын придерживает свечку,
пламя хату освещает, все следят за тихой речью.
Только младшая Мария смотрит будто отрешённая.
За окном зимы стихия гнетёт сердце обожжённое.
Не сбылась мечта отцовская сделать дочь женой царя.
Ведь прошла пора петровская, суетился только зря.
Внук Петра распорядился в глушь сослать семью невесты.
Царь напомнил. Князь смутился: из того ль он слеплен теста?
Место тёплое в России навсегда теперь оставлено.
Сердце бедное Марии той интригою отравлено.
Сидит Меншиков в Берёзове, думу думает, вздыхает.
Мрак. Сибирь. Зима морозная все дороги заметает.
В хате холодно и тесно, а в углу иконок ряд.
Скорбь в глазах былой невесты. Забыт свадебный наряд.
На Марии шуба чёрная. И причёска ей под стать.
Внучка конюха придворного не смогла царицей стать.
Сидит Меншиков в Берёзове. Снег дороги заметает.
В той глуши зимой морозною дочь Мария умирает.
Я РИСОВАТЬ ХОЧУ
О, как рука моя устала чужие оживлять полотна!
Я бы сама нарисовала родной Ваш образ, друг, охотно.
Но вы мне душу застудили, задули свечи предо мною,
и я гадаю: Вы ли были со мной под бледною луною.
Я думаю: а профиль тот ли, и тот ли взгляд, родной и милый,
и губы ль те я беззаботно и так искусно выводила ?
И кисть моя в большом сомненье не может больше рисовать.
Под Вашим взглядом я в смятенье не смею даже глаз поднять.
Но Вы смеётесь надо мною. Моё смущенье - Вам отрада.
Но всё равно от Вас не скрою, что мне так много в жизни надо,
что я хочу ещё стихами всё здесь, мой друг, заполонить,
хочу я слушать вместе с Вами вздох ветерка и Вас любить.