Грач Татьяна

Тысяча и одно правило ведения битвы

Сонную послеобеденную тишину дворца в один миг разорвал душераздирающий вопль. Он прокатился по запутанным коридорам, достигая самых укромных уголков. Даже одинокий паук, занятый главным (и, в сущности, единственным) делом своей жизни – плетением изящной паутины – от испуга медленно спланировал на гладкий блестящий пол.

Услышав этот вопль, Султан ничуть не удивился. После сытного обеда из двенадцати блюд он вообще не был настроен удивляться чему бы то ни было.

— О, Всевышний и пророки! – Султан возвел очи к иссиня-черному потолку своих покоев. – Какую кару вы приготовили всем нам на этот раз?

Высшие силы, даже если и слышали его сейчас, ответить не соизволили. Трое безмолвных слуг, видя плачевное состояние хозяина, замахали опахалами еще быстрее. Султан блаженно зажмурился, подставив свое благородное лицо прохладному ветерку. Веки смежились сами собой, и Султан уже готов был улететь в долину безмятежной дремоты, но покой его потревожили во второй раз.

Нарушитель спокойствия, а им оказался никто иной, как Визирь, ворвался в зал приемов, где на мягкой софе изволил почивать Султан. Топот шагов Визиря эхом разнесся по залу не менее громко, чем его же вопль несколькими минутами ранее.

— О, светлейший! – Визирь застыл напротив Султана, набрал в грудь побольше воздуха, и продолжил скороговоркой. – Повелитель всех земель вплоть до Великой Бездны, Посланник небес, справедливый Отец своего народа…

— Не мути воду в колодце, — скучающим тоном прервал его Султан. – Я и без тебя знаю свои титулы наизусть, заучил еще когда только говорить начал. Поведай лучше, что тебя так встревожило, свет очей моих?

Визирь открыл рот, а затем всхлипнул, сумев лишь выдавить из себя:

— Я… Я… Я ноготь сломал! – в подтверждение своих слов Визирь поднял вверх изящный средний палец, демонстрируя непростительно уродливо обломанный ноготь, еще сохранивший остатки черного лака. – Что мне делать, величайший из великих?

Такой поворот событий оказался неожиданностью даже для Султана, а ведь он считал, что неожиданностей в его жизни не бывает и быть не может по определению.

— Мне всегда казалось, что это ты должен давать мне советы, — Султан скрыл свою растерянность за протяжным зевком. – А иначе, для чего нужен визирь?

Визирь скорбно взглянул на пальцы с безнадежно испорченным маникюром, и промолвил:

— Советы, да… но только на случай войны. Понимаете, светлейший, я могу предугадать исход любой битвы, тонко чувствую, как меняется ситуация на поле боя, могу обхитрить любого противника. А сейчас, в мирное время… Я, конечно, прихожусь великой Шахрезад родственником, но постоянно рассказывать вам, светлейший, истории на ночь – это точно не мое.

Султан и Визирь одновременно вздохнули, осознав свою незавидную долю. Султан погладил живот, со времени последней битвы ставший еще более внушительным. Взглянул в возвышающееся почти до самой крыши полукруглое окно, из которого открывался вид на его владения.

Идеально ровное поле, простирающееся до самого горизонта. Вдалеке, словно мираж, маячат крыши соседнего королевства, с которым предки султана враждовали испокон веков. На самом же поле, нежась на солнце, развалился в грязной луже боевой слон. Два военачальника, остановившись в паре шагов от дворца, вели жаркий спор. Султан не мог слышать их слов, но прекрасно догадывался, о чем именно. Высох ли колодец во дворе наполовину, или наполовину наполнился водой? Вечный философский вопрос, занимающий этих двоих каждый раз, стоило им увидеться.

— Все, решено! – не выдержал Султан, неловко перевалился на бок, и лишь после этого смог подняться на ноги. – Свет очей моих, хватит с нас безделья. Объявляем войну соседям! Повод не важен, да вон хотя бы потребуем вернуть земли, которые они у нас обманом забрали полвека назад.

Визирь попытался было прервать своего вдохновленного этой идеей господина, но тот не позволил ему сказать даже слова.

— Знаю, знаю, что все было честно, и даже договор имеется на передачу территории в безвозмездное пользование, но какая разница?

— Дело не в этом, — все же смог вымолвить Визирь, когда Султан на мгновение замолк, чтобы перевести дыхание. – Правила гласят, что начинать должны они. Всегда они, а мы не имеем на это права.

— Правила, правила, — начал злиться Султан. – Да плевать на правила! Ладно, согласен, не плевать, только не расстраивайся так. Неси Книгу, сейчас мы что-нибудь придумаем. Или… Лучше сам поищи там ответ, ты в этом мастер.

Уточнять, что за книга имеется в виду, Визирю не потребовалось. Спустя три долгих минуты томительного ожидания, Султан смог лицезреть перед собой массивный том, на кроваво-красной обложке которого черными буквами значилось: «Полный и окончательный свод из девятисот девяноста девяти правил ведения битв».

— Вот, — Визирь открыл Книгу и стукнул ладонью по исписанной вязью странице. Вот наш выход. Они сами объявят нам войну! Хотя… это будет сложно. Очень сложно и рискованно. Не хотелось бы этого делать, но, согласно правилам, только визирь способен осуществить этот коварный план.

Султан прочел запись и удовлетворенно кивнул.

— Вперед, свет очей моих! Я в тебе не сомневаюсь.

***

— Не злись, прошу тебя, mon cher, моя королева, — Король стоял перед запертой дверью покоев и был в полнейшем отчаянии. Он терпеть не мог, когда его дорогая сестра была не в настроении. Настолько, что готов был на самые отчаянные поступки. Как сейчас, например. – Ну хочешь, устроим бал. Соберем всех-всех жителей королевства.

Ответ последовал довольно скоро, но был он вовсе не таким, как Король надеялся. Юная Королева открыла дверь, капризным тоном бросила:

— Иди ты в баню со своими балами, братец!

И захлопнула дверь снова, прищемив белоснежный плащ Короля.

Король возмущенно фыркнул и пригладил пушистые белоснежные усы. Где только она успела понабраться столь не подобающих королеве выражений? Нужно немедленно что-то с этим делать, пока не случилось неминуемой беды.

В этот самый момент он отчетливо понял: есть единственный способ раз и навсегда прекратить это форменное безобразие. Способ, которым пользовались и его отец, и дед, и прадед. Способ, который еще никогда не подводил.

«Нужно срочно выдать тебя замуж, дражайшая сестрица», — Король прислушался к доносящемуся из-за двери глухому равномерному стуку, и все-таки не решился озвучить эту простую мысль. Оставался один лишь ма-а-ленький вопрос: как найти Королеве достойного мужа, к тому же такого, кто смог бы терпеть ее капризы?

А Королева тем временем, вынув из-под высокой пуховой перины меч – тяжелый, вовсе не подходящий для девушки, но превосходно лежащий в руке — решила выпустить все то, что накопилось внутри.

Первой жертвой гнева Королевы стала ни в чем не повинная подушка. Одна из десятка лежащих н кровати, а потому ее совсем не было жалко.

— Бал он собрался устроить! – пух и перья разлетелись по покоям, будто снег, которого в королевстве отродясь не видывали.

Трудно было сказать, что больше приводило ее в бешенство: все эти светские приемы, которые обожал ее брат и в которых она не видела никакого смысла, или то что она, королева, не могла блистать на них среди всех этих выфрантившихся в пух и прах красоток. Даже в самом дорогом наряде она все равно была дурнушкой, как бы не разубеждали ее в этом придворные и даже сам брат.

— Больше. Никуда. Не. Пойду! – Королева в такт каждому слову била мечом по резной деревянной колонне. Взгляд упал на стоящее у стены зеркало, в котором отражалась веснушчатая, коренастая особа, которой впору было бы быть какой-нибудь крестьянкой, но выпал жребий родиться королевой.

— Ненавижу! – от одного удара зеркало разбилось вдребезги. В тот же момент громкий стук раздался со стороны окна – белоснежный, как всё вокруг, голубь, засмотревшийся на королевский «танец», врезался прямо в стекло, и теперь ошарашенно сидел на карнизе. И курлыкал. Очень навязчиво курлыкал

Королева открыла окно настежь, взяла голубя в шершавые, покрытые мозолями ладони, подкинула его вверх, помогая надоедливой птице взлететь. Толпа жаждущих королевской руки «поклонников» дружно ахнула, наблюдая эту чудесную сценку при свете закатного солнца, по нежности неспособную сравниться ни с чем на свете… по крайней мере, так они наверняка будут вещать всем, кто готов их слушать. Королева одарила их самой своей обаятельной улыбкой, больше похожей на оскал.

— Ненавижу! – повторила она, захлопнув окно и опустив тяжелые бархатные шторы.

Теперь, оставшись, наконец, в полном одиночестве, она избавилась от дурацкого платья с кринолином, которое делало ее смешной даже в собственных глазах. Платье полетело в угол покоев, вслед за ним отправился и корсет. Вот уж поистине орудие пытки, придумать равного которому не смогли бы даже самые изощренные палачи – ни в их королевстве, ни даже у соседей, которые славились своей фантазией по всему миру. Но заставить всех женщин, желающих выглядеть хоть немного красивее, носить этот кошмар, не позволяющий даже сделать вдох, смогли только местные модельеры.

Королева без сил опустилась на занимающую почти половину покоев кровать, которая мягко отпружинила, будто пыталась поскорее избавиться от слишком тяжелой хозяйки. От такого коварства собственной мебели, Королева всхлипнула, забралась на кровать с ногами и опустила балдахин. Поставила перед собой лампаду и раскрыла не менее тяжелый, чем меч, и не менее любимый том «Полного и окончательного свода из девятисот девяноста девяти правил ведения битв». Эта книга хранилась в их семье так много поколений, что все уже сбились со счета, и Королева по праву гордилась этим славным наследством. В отличие от своего братца, который, кажется, даже и не помнил о его существовании.

Хоть Королева и знала каждую строчку Книги практически наизусть, но сейчас все же попыталась отвлечь себя чтением от мрачных мыслей. Попытка завершилась полным провалом – пелена подступивших слез не позволяла прочесть ни единой буквы.

Никто не должен знать, что королеву может до слез расстраивать ее жизнь. Это отчаяние от того, что ничего не можешь изменить, хотя ты вроде бы вторая персона в королевстве, невозможно ни с чем сравнить, и оттого оно не будет понято никем из простого народа. Даже собственным братом не будет понято – он-то, как раз, может делать все, что ему заблагорассудится.

До чего же это несправедливо, ааааааааааа-а-а-а-а-а…

Едва слышный шелест шагов по полу прервал грозящие затянуться на всю ночь рыдания. Королева отреагировала мгновенно – схватила меч, спрыгнула с кровати, и в два шага оказалась около того, кто так беспардонно нарушил ее уединение.

— Кто ты такой? – она прижала острие меча к груди незнакомца, опасливо отступившего во тьму, откуда и явился, с ног до головы укутанный в черное. – Как посмел ты вторгаться в мои покои? Какое злодейство замыслил, нечестивец?

«Нечестивец» шумно вдохнул и аккуратно, двумя пальцами, отодвинул меч на безопасное расстояние.

— Прошу простить меня, о прекраснейшее из созданий, чьи стопы хоть раз касались земли, чей лик затмевает луну…

Закончить свою сладкую речь незнакомец не успел. Королева сделала шаг к нему, и только теперь заметила, что все это время находилась и продолжает находиться в лунном свете. Растрепанная, в мятых панталонах и столь же мятой рубашке, глаза наверняка красные от слёз. Не такой, совсем не такой должна быть поистине красивая девушка.

— Ты надо мной издеваешься, да? – королева стиснула зубы и покрепче сжала рукоятку меча. Не сказать, чтобы льстивые речи были для нее в новинку, скорее уж наоборот, и королева уже давно научилась им не верить. – Отвечай без всяких выкрутасов: чё те надо?

Слова вырвались сами собой. Забавно, как порой полезен оказывается опят общения с дворовыми мальчишками и прочей челядью.

***

Впервые в своей жизни Визирь ощутил, будто странное колдовство превратило его в неподвижное изваяние и лишило дара речи. Однако стоило оказавшейся перед ним отважной юной воительнице заговорить, как он мгновенно вспомнил о цели своего тайного визита.

Правило номер четыреста двенадцать гласит: «Коль скоро противник решился покуситься на то, что тебе дороже всего, дозволяется объявить ему войну немедленно, дабы восстановить величие королевства». И приписка мелким шрифтом внизу страницы, которая все портит: «Правило относится ТОЛЬКО к Белому королю».

Визирь, конечно, предполагал, что при выполнении своей важнейшей миссии столкнется с препятствиями, которые могут показаться непреодолимыми, но такого он точно не ожидал. «Самое дорогое для короля» создание оказалось самым настоящим порождением Шайтана. Ничем иначе объяснить то, что королева не восприняла изысканные комплименты должным образом, Визирь не мог.

Правило номер тысяча, лично придуманное самим визирем: «Если первое, самое очевидное, действие, не возымело результата – ищи другой подход».

— Не пугайтесь, светлоликая королева, я пришел… — под тяжелым взглядом «светлоликой» Визирь тут же осекся. – Я джинн из далеких земель, пришел развеять вашу тоску.

— Допустим, — хмыкнула Королева, поставила меч рядом с собой и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что не поверила ни единому слову. – И как ты собрался ее развеивать, хотелось бы знать.

Если она надеялась этим вопросом загнать Визиря в тупик, то не на того напала – ответ был готов мгновенно:

— Я расскажу вам сказку, — девушки любят сказки, даже королевы, великая Шахрезад давно втолковала Визирю эту простую истину, в которой он не раз имел удовольствие убедиться самолично. – Такую сказку, которой вы еще ни разу не слыхивали.

Королева снова хмыкнула, встала рядом с мечом, а Визирь поймал себя на мысли, что вовсе не лукавил в своих витиеватых комплиментах.

— С удовольствием послушаю, — промолвила Королева. – Но если твоя сказка мне не понравится, стражники вмиг окажутся у дверей моих покоев. Если, конечно, успеют раньше, чем я сама тебя покараю.

Подобное совершенно не входило в планы Визиря, так что он поскорее начал рассказ.

— Случилось так, что одно чудесное королевство, которое находится не слишком близко отсюда, но и не слишком далеко…

— Черные стены которого видны из окна моего замка, — прервала его Королева, прищурившись, разглядывающая одеяние Визиря.

«Она знает», — подумал Визирь. – «Догадалась, откуда я, но по-прежнему меня слушает?» Оставалось только восхищаться храбрости Королевы. Восхищаться, и продолжать свою сказку, которая на самом деле была сущей правдой.

— Так вот, это королевство в один миг настигло страшное проклятие, имя которому тоска и скука. Жизнь стала не мила ни Султану, ни его подданным, и с каждым следующим днем они становились все меньше похожи на себя прежних. Славное прошлое, былые подвиги оказались забыты, сменившись ленивым сытым бездельем.

— Может, жителям королевства стоит поискать себе занятие? – поинтересовалась Королева и расположилась на кровати, поджав ноги под себя.

— Именно с этим предложением пришел к королю его верный советник, Визирь. Но беда оказалась в том, что таким занятием, способным увлечь всех жителей королевства, могла лишь война, или хотя бы одна единственная славная битва.

— А вторая беда в том, что само королевство не могло объявить войну, и потому вынуждено было прибегнуть к помощи соседей в этом нелегком деле, — продолжила за него Королева.

— Как вы догадались, о прекрасн… то есть, о мудрейшая из королев?

«Мудрейшая из королев» продемонстрировала Визирю лежащую все это время на ее кровати книгу. Его Книгу… нет, такую же, как у него, только вот название на обложке вместо черного было серебряным.

— Неужели вы тоже читаете Книгу? – восторгу Визиря не было предела.

— А что, не похоже, да? Правило номер четыреста двенадцать, — Королева открыла нужную страницу. – Если бы не оно, мы враждовали бы, не прекращая ни на день.

— Зато все было бы подчинено правилам, написанным великими мудрецами, ясным и понятным. А такое долгое затишье ни к чему хорошему нас не приведет, — возразил Визирь, на что Королева тяжело вздохнула.

— Знаешь, что? – она захлопнула Книгу с таким грохотом, что Визирь вздрогнул. – Мне тоже все это осточертело. Я тебе помогу, заодно и братцу смогу насолить.

— Насолить? – не понял Визирь. – Разве у вас приготовлением пищи занимаются не слуги?

— Просто забей, — отмахнулась Королева, однако тут же поспешила исправиться. Видимо, недоумение на лице Визиря было очень уж красноречивым. – В смысле, забудь. Я помогу тебе, да, но не особенно обольщайся. У меня есть одно условие.

— Я готов внимать вам, — Визирь поправил покосившийся от волнения тюрбан. – Сделаю все, что в моих силах, чтобы эти условия выполнить.

— Тебе придется доказать, что знаешь свод правил лучше меня. Докажешь – так и быть, отправлюсь в твое королевство, даже не понадобится меня похищать.

***

Дорогой братец будет в бешенстве, когда обо всем узнает, в этом Королева была абсолютно уверена. Она готова была бы отдать что угодно – ну, кроме, разве что, своего меча — чтобы увидеть его лицо в тот момент, как… Впрочем, ничего еще не решено, и сдаваться просто так она была не намерена. Не теперь, когда высшие силы наконец-то предоставили ей возможность самой побороться за свою судьбу.

 — Итак, вопрос номер раз, — она решила начать с «вопроса с подвохом». Нужно было убедиться, что о себе Визирь рассказал правду, а не очередную сказочку. – Какая опасность, согласно правилу номер восемьдесят, может грозить пехотинцу при длинных переходах?

— Противник может перехватить его, помешав достигнуть места назначения, — немедленно последовал ответ. – При коротких переходах такое не дозволено.

Что ж, по крайней мере, в военном искусстве он разбирается, это ясно. Но насколько глубоки его познания?

— В каком правиле говорится о кодексе поведения епископов?

— Боевых слонов, мудрейшая, — с улыбкой поправил ее Визирь. – Вам не удастся меня запутать разницей в наших войсках.

«А жаль», — с досадой подумалось Королеве. Ведь именно запутать его она и собиралась. Но с другой стороны… с другой стороны ей очень, до дрожи в коленях хотелось, чтобы Визирь отвечал правильно. На все вопросы правильно, без единой ошибки. Королеве стоило немалых усилий прогнать прочь это мимолетное и совсем неправильное желание. А Визирь тем временем продолжал:

— И да, об этом говорится не в одном правиле, а в пяти. Номер пятьдесят три гласит: «Получивший с рождения глаза черные, не может ступать по полям белым, как и рожденный с глазами серебряными не может ступить на поле черное, иначе ждет их кара небесная».

— Верно, — с серьезным видом кивнула Королева, хотя внутри все ликовало. Еще чуть-чуть, и могла бы повести себя совершенно неподобающим для королевы образом – вскочить и аплодировать, однако привычка к сдержанности, полученная еще в детстве, взяла верх. – Тогда еще один вопрос…

— Мудрейшая, давайте для начала договоримся, сколько всего будет вопросов, — совершенно непочтительно прервал ее Визирь.

Замечание было абсолютно резонным, так что королеве пришлось спрятать обиду за столь же резонным ответом:

— Столько, сколько понадобится, чтобы меня убедить. И не забывай, я королева, королева с мечом, так что тебе придется очень постараться… — Королева замолкла, услышав за дверью шаги стражи.

Если только они зайдут, если увидят, с кем она ведет светскую беседу… это будет настоящая катастрофа. Пришлось действовать немедленно.

— Сюда! – она схватила опешившего от такого поворота событий Визиря за руку и затащила на кровать, не позволив ему вымолвить ни слова. Еще мгновение – и балдахин был задернут, скрыв обоих под собой.

Робкий стук в дверь, вслед за которым послышался столь же робкий голос стражника:

— Моя королева, с вами все в порядке? В замок кто-то проник…

«Долго же до вас доходит!» — стоило бы ответить Королеве, ведь благодаря такой безалаберности стражи ее уже давным-давно могли бы похитить. – «И после этого братец еще смеет возмущаться, что я самостоятельно учусь себя защищать. Полнейшее безобразие!»

Но вместо этого Королева сделала Визирю знак сидеть тихо, и выглянула из-за полога, сонно щурясь.

— А? – она демонстративно зевнула, а потом сурово нахмурила брови, чем заставила всех трех одинаковых, будто братья, стражников, испуганно отступить назад. – Что-то случилось? Если нет, но вы все же посмели меня побеспокоить…

Договаривать Королеве не пришлось: стражники тихонько пискнули «Простите, Ваше Высочество», и скрылись за дверями.

— Вот там и оставайтесь, — недовольно проворчала Королева, вновь скрываясь за балдахином. Зачем братец держит на службе этих остолопов – это была для нее загадка куда более сложная, чем все те, что она задавала Визирю… который все это время не отрывал от нее глаз. – Ну что ты так на меня смотришь, гость незваный, нежданчик басурманский?

— Вы столь строги и столь милосердны, о мудрейшая, — в голосе Визиря сквозило нескрываемое восхищение. – На моей родине их и за меньшее ждала бы казнь. Публичная, на площади перед дворцом.

Королева на это лишь пожала плечами.

— Иногда мне кажется, что братец слишком распустил наших слуг. Это сильно ужасно, что я так думаю? А, не важно. Давай лучше продолжим. Итак, следующий вопрос, стоимостью в миллион золотых… кхм, о чем это я? – Королева рассеянно накрутила локон на палец.

Из головы вылетели все самые хитроумные правила, чего с ней не случалось еще ни разу. Невозможно было сосредоточиться, пока Визирь сидит так близко, что можно даже ощутить его горячее дыхание, и смотрит на нее так… так… Королева отодвинулась подальше, отвернулась, и лишь после этого смогла задать вопрос. Совсем не тот, что собиралась.

— Скажи, почему вся наша жизнь такая черно-белая? Неужели мы навсегда обречены быть теми, кем родились? Неужели ничего нельзя изменить?

— Это уже три вопроса, но… — Визирь лукаво прищурился. – У меня имеется на них ответ, притом всего один.

— Только не говори, что знаешь об этом сказку, — фыркнула Королева.

— Именно это и скажу. В давние-давние времена, когда наш мир только создавался Всевышним, темные силы и светлые сошлись в великом сражении. И была битва, каких не видывали ни прежде, ни после того. Равными были силы их, и продолжалась бы битва до тех пор, пока все воины не полегли бы на поле. Поняли это повелители обоих армий, и заключили договор, который состоял из девятисот девяноста девяти условий. Никто не осмеливался нарушить договор, дабы не подвергнуться каре великой.

Королева слушала рассказ, как завороженная. Такое простое объяснение, как оно не приходило ей в голову?

— Получается, — она наконец-то вновь решилась посмотреть Визирю прямо в глаза. – Из-за того, что когда-то наши предки наворотили дел, мы теперь вечно должны за это расплачиваться. Это же совсем неправильно – не иметь возможности самим решать, как жить.

— Кто мы такие, чтобы спорить с великими предками? – возражение прозвучало не слишком уверенно. – Если они, в своей дальновидности, оставили нам свое руководство, мы не вправе ослушаться.

— И кто сказал, что они лучше знали, что будет правильным для нас? – Королева подалась вперед, совсем забыв, что решила держаться от Визиря на почтительном расстоянии.

— Наши правители сказали. Ваш король и мой Султан, Вечный и справедливый Правитель всех земель… эм, ну вы меня поняли, мудрейшая.

— А почему вообще мы должны их слушать? – не хотела сдаваться Королева, уже из чистого упрямства. В голове заиграло бесящее еще в детстве «Все могут короли, все могут короли…», и стало уже делом принципа доказать, что это не так.

— Потому что… — Визирь вдруг осекся, впервые за все время разговора не найдясь с ответом. – А действительно, почему? Я даю советы самому Султану, а вы имеете такие же права на трон, как и ваш брат…

— Во-от! – Королева подпрыгнула на кровати, однако тут же взяла себя в руки. – Теперь ты начинаешь понимать. И все-таки, я задам тебе еще один вопрос. Хочу быть точно уверена, что мы равны.

Снова это глупое, никому не нужное упрямство. Оно никак не позволяло королеве признать поражение, вместо этого заставляло выискивать все новые и новые отговорки, придумывать все более сложные вопросы. Пожалуй, она могла бы продержать Визиря до самого утра, не признаваясь самой себе, что просто наконец-то нашла достойного собеседника и соперника в споре.

Похоже, Визирь тоже прекрасно это понимал, потому что предложил, прищурившись:

— Хорошо. Но раз уж мы на равных, у меня тоже есть условие. Пусть это будет один окончательный вопрос, и за верный ответ на него я желаю получить дополнительную награду. Ваш поцелуй, мудрейшая.

***

Как только Визирь дерзнул сказать такое – этого он не мог понять ни тогда, ни позже, когда вспоминал события той ночи. Но слова сорвались с губ и полетели по воздуху, растворяясь в ночной тиши.

Он ожидал любого исхода, какой только будет угоден Всевышнему. Королева могла ответить на столь непристойное предложение пощечиной – он бы понял и стерпел. Могла бы вновь схватиться за меч – это он тоже принял бы, как должное. Но, похоже, Королева задалась целью удивлять его каждую минуту.

— По рукам, — Королева протянула недоумевающему Визирю ладонь. – Ну же, пожмем руки, скрепим договор.

— А, понял, это как дать клятву. Разве просто слов недостаточно?

Однако просьбу Визирь все же выполнил. Как мог он отказать? Сжал широкую ладонь Королевы с короткими пальчиками – приятно шершавую, словно старинная ткань…

— Готов? – донесся до него голос Королевы, выведя из мечтательной задумчивости. – Имей в виду, задачка будет не из легких.

У Визиря в этом не было ни капли сомнений, как и в том, что он решит любую «задачку», иначе и быть не может. Решит, и обязательно получит поцелуй чудеснейшей из королев… нет, чудеснейшей из всех женщин в подлунном мире.

Не успел он опомниться, как Королева достала из ящика стола песочные часы и доску цвета слоновой кости, имитирующую поле для сражений, и вновь нырнула под защиту балдахина. Быстро начертила на доске расположение войск, своим сосредоточенным сопением вызвав у Визиря улыбку… которая исчезла мгновенно, как только Королева повернула доску к нему.

— У тебя полчаса, попробуй победить в этом сражении.

Достаточно ли получаса, чтобы ощутить себя полным ничтожеством, не способным ни на что? Визирю хватило десяти минут. Как он ни прокручивал ходы в голове, исход оказывался единственным из всех возможных. Не победа.

— Ничья, — проговорил он упавшим голосом, когда последняя песчинка в часах упала. – Исход сражения можно закончить только ничьей, и никак иначе. Во всяком случае, я не вижу другого выхода.

— Вот и я тоже, — Королева отбросила доску в сторону.

Теперь она непременно позовет стражу. Визирь мысленно приготовился бежать, по возможности прихватив с собой оказавшийся столь своенравным трофей. Бросил быстрый взгляд на меч, находящийся в опасной близости от Королевы…

Однако она продолжила удивлять Визиря. Спокойно поднялась, надела просторное дорожное платье, обула удобные мягкие туфли, продолжая говорить, как ни в чем не бывало.

— Жаль. Уже год пытаюсь решить эту проблему. Может, она и правда нерешаемая? Ничего, вместе что-нибудь придумаем. Ну что застыл, как статуя на прогулке? Идем, а то скоро светать начнет.

С этими словами мудрейшая и, несомненно, прекраснейшая из королев (пусть сама она и не желает этого признавать) открыла окно, в котором уже виднелась розоватая полоска света на горизонте.

— Вы кое-что забыли, мудрейшая, — и вновь Визирь поразился своей неслыханной дерзости, которую Королева, впрочем, восприняла, как должное.

— Да, точно! – она развернулась и уже потянулась к мечу, который чуть было не оставила в комнате.

Визирь успел перехватить ее руку как раз вовремя. Прижал Королеву к себе и остановил любые возможные возражения поцелуем настолько долгим, что дыхание замерло в груди.

— Ты жульничаешь! – воскликнула Королева, когда вновь смогла заговорить. – Ты же не решил задачу.

Судя по порозовевшим щекам, она вовсе не была в обиде на такую маленькую хитрость, хоть и старательно делала вид, что это не так.

— Еще нужно разобраться, кто из нас жульничал, — улыбнулся Визирь, обматывая вокруг талии Королевы веревку, с помощью которой забрался к ней в покои. – Но у нас на это будет столько времени, сколько мы сами захотим.

***

Султану всю ночь не спалось. Ни слуги с опахалами, ни даже пение райских птиц не способны были восстановить его душевный равновесие.

Кто бы мог подумать?

Уже почти наступило утро, а Визиря, этого постоянного нарушителя спокойствия великого Султана, по-прежнему не было видно. Султан все чаще бросал тревожный взгляд на дверь, и вскоре поймал себя на том, что смотрит на нее не отрываясь.

И все же, когда дверь бесшумно отворилась, это стало для Султана полной неожиданностью и одновременно поводом с облегчением выдохнуть.

— Свет очей моих, я уже начал бояться, что ты не вер… — полная обиды и негодования тирада так и осталась невысказанной, ведь в этот момент Султан увидел вышедшую из-за спины Визиря, укутанную в белоснежный плащ Королеву. Все мысли в одно мгновение испарились, оставив единственную: — У тебя получилось! Наконец-то нас ждет война!

— Нет, — Визирь обнял светящуюся от счастья Королеву за плечи. – Нас ждет свадьба! Будет она столь грандиозной, и продлится так долго, что останется в памяти обоих королевств в веках.

* Правило номер тысяча и один, вписанное в Книгу сразу после Великого Перемирия: «Все сражения между Белым и Черным королевствами отныне и впредь переносятся на поле игровой доски. Любой из жителей обоих королевств вправе бросить вызов любому другому жителю обоих королевств, чтобы в игре продемонстрировать ум и смекалку».