Рецензия на концерты пианиста Николая Петрова (1980)

РЕЦЕНЗИЯ НА КОНЦЕРТЫ НИКОЛАЯ ПЕТРОВЯ 4 И 5 ДЕКАБРЯ 1980 ГОДА

М. Найдорф

Два вполне самостоятельных по содержанию концерта минувшей недели в филармонии /камерный и симфонический/ были объединены участием в обоих солиста Московской филармонии, заслуженного артиста РСФСР Николая Петрова, который выступил перед одесскими слушателями во всех возможных для пианиста ролях: как солист и как ансамблист, исполнив вместе с солистом ГАБТ народным артис­том РСФСР Алексеем Масленниковым вокальный цикл Р.Шумана "Любовь поэта" и с симфоническим оркестром в Концерте В. Моцарта для фортепиано с оркестром №27. Этот наглядный пример артистического универсализма показатели не только для него самого, но и как иллюстрация заметного в последние годы у некоторых серьезных и пианистов стремления выйти за пределы традиционного сольного репертуара, обратившись, в частности, к ансамблевой игре.

Цикл песен Р.Шумана на стихи Г.Гейне - одна из вершин вокальной музыки немецких романтиков."Я шел к этому циклу всю жизнь,- рассказал после концерта А. Масленников.- Еще в консерва­торские годы 25 лет назад мы начинали готовить его со Святосла­вом Рихтером.Но только недавно, после нашего знакомства с Н. Пет­ровым моя мечта спеть "Любовь поэта" смогла осуществиться. Я всегда считал, что фортепианную партию здесь должен исполнять крупный концертирующий пианист". Добавим, что в исполнении этой музыки Н. Петрову удалось создать удивительный образец утонченной возвышенной поэзии.

Сольное, отделение этого концерта оказалось менее удачным. Исполнение сочинений К.Вебера и И. Брамса, как всегда уверенное и виртуозное, было отмечено - как показалось - налетом обыденности, отсутствием той самой "капли свежей крови", которую публика всегда ждет от артиста.

Те, кто шел на вторую встречу с Н.Петровым в симфоническом концерте, не ошиблись, ожидая глубоких художественных впечатлений. В интерпретации пианистом сольной партии в Концерте Моцарта обнаружились новые грани художественной личности исполнителя, имеющие, скажем так, художественно-этический смысл.

Всё исполнение было проникнуто огромным уважением и даже пиететом перед автором. Это был не только принцип. Этический момент стал ведущим элементом художественной выразительности. Скромное и углубленное прочтение гениальной музыки совершенно свободное от суетного желания понравиться, произвести впечатление на фоне иных броских, даже мишурных выступлений пианистов внушало мысль об "очищении" Моцартом. Окутанный дымкой печали Концерн вырастал в сознании слушателей как удивительно ёмкое по глубине и масштабу сочинение - шедевр классического искусства.

Ещё одной замечательной особенностью этого исполнения было полное и органичное взаимопонимание между солистом и дирижёром - главным дирижером оркестра Г. Гоциридзе, без чего столь сильное художественное впечатление было бы недостижимо.

Второе отделение, в котором прозвучала Четвертая симфония Т.Бетховена, ощущалось как прямое продолжение первого в главном. В нем так же господствовала атмосфера преданности и уважения к автору и его созданию, источником которой была творческая позиция Г. Гоциридзе. Спокойно-пластичное и даже несколько женственное прочтение этой симфонии дирижером живо напомнило сравнение её со стройной эллинской девушкой, высказанное когда-то Р.Шуманом.

Оркестр в целом хорошо справился со сложными исполнительскими задачами, стоявшими перед ним при исполнении этой серьёзной программы.