О "рядовых" филармонических концертах (ок. 1987 г. )

О «РЯДОВЫХ» КОНЦЕРТАХ

М.Найдорф, ок. 1987 года.

Первая публикация.

В один из январских вечеров в зале одесском филармонии проходил очередном симфонический вечер, из тех, что называют «рядовыми концертами» Присутствовало примерно сто слушателей. Это обычное число посетителей таких концертов. Бывает и поменьше. Широкая публика и многие профессиональные музыканты подобнее концерты каш правило пропускают.

Впрочем, программа концерта должна была обратить на себя внимание. Исполнялись произведения Баха - достаточно популярные благодаря грамзаписи и телевидению /например, сюита си минор, оканчивающаяся знаменитой «Шуткой» для солирующем флейты с оркестром, и, в то же время, довольно редко звучащие на одесской концертном сцене.

Многие читатели, посещавшие филармонические концерты в 60~е годы помнят, что имя Баха на афише было тогда особенно притягательным. Это был самый универсальный из композиторов -классиков в том смысле, что в любви к нему сходилась и «технари» и «гуманитарии». Но надо заметить, что главным источник этом притягательности заключался в особом значении в ту пору музыки Ба ха для самих исполнителей. Те из них, кто чувствовал дух времени, испытывали потребность освободиться от привычной тогда шумной риторики в жизни и в искусстве, находили в философской лирике Баха опору, с ее помощью как бы заново открывали в себе способность к напряженному нравственному самоуглублению. Так исполнение баховской музыки в концертах приобретало свойство этическом декларации что остро чувствовали и поддерживали слушатели*

Со временем акценты сместились. Наследие Баха, оставшись, разумеется величайшей культурной ценностью, перестало играть в наш культуре именно ту свойственную ему в 60-е годы роль. Баха и теперь исполняют в концертах - хуже ли, лучше ли, но в одном от ношении его музыка потеряла свою исключительность: ее исполнение перестало мыслиться непременно как выражение определенном нравственно эстетической позиции. В то же самое время имя Баха на афише перестало «автоматически» собирать полные аудитории. Всё стало зависеть 0т конкретного - исполнителя, от того, какой смысл он вкладывает в своё исполнение сочинений великого немецкого композитора.

Ни в одном из исполнявшихся в тот вечер произведений оркестру не была предназначена второстепенная, аккомпанирующая роль. Наоборот, и в Концерте для скрипки с оркестром ми мажор /солист - з.а РСФСР Г.Жислин/, и в Концерте для двух скрипок с оркестром /солисты – Г. Жислин и дипломантка Всероссийского конкурса Л. Рублева/, и в упомянутой уже си минорной сюите /солист - з.а. УССР С. Закорский/, несмотря на интенсивное развитие сольных партий, мы имели дело, прежде всего, с коллективным музицированием.

Конечно, главный дирижер одесского симфонического оркестра з.а. УССР Г. Гоциридзе стоял перед сложной творческой задачей, когда выходил на сцену лишь с половиной своих оркестрантов. Струнная группа, образовавшая для исполнения музыки Баха камерный оркестр оказалась в непривычных условиях - без акустического "прикрытня" духовыми и ударными инструментами. В этом случае требовалась особенная точность и слаженность игры. Но главным в концерте, как это часто бывает при исполнении старинной музыки, был сам дух этого коллективного действия. Он, собственно, и определял смысл концерта.

К сожалению, тем общим, что, на взгляд автора этих строк, объединяло в момент исполнения музыкантов, были лишь заботы о благополучии ремесленно-технической стороны исполнения. Как будто смысл его должен был вырасти из «правильно» исполненных нот сам по себе. Просто удивительно, как мало мгновений в этой длившейся весь вечер борьбе за "профессионально грамотное" исполнение, был посвящено духу баховской музыки, как мало было стремления постичь его природу, припасть к источникам веры, питавшей Баховский, знающий страдание, оптимизм! Но разве не этой своей верой, не этим оптимизмом Бах занимает своё место среди учителей жизни уже многих поколений? Разве не ради этого исполняют и слушают музыку Баха?

Поздним вечером в день концерта телевидение показывало передачу "12-й этаж", героями которой оказались молодые жителя Бауманского района Москвы, защитившие от разрушения строителями памятник русское архитектуры ХVШ века. Большинство смотревших эту передачу были несомненно захвачены возникшим в студии напряженным противостоянием позиций при обсуждение проблем отечественной культуры. Многим наверное запомнилась атмосфера обостренной нравственной чуткости, возникшая в передаче /да и в самой жизни/, когда самоотверженный поступок ребят оказался на пересечении разных взглядов на него. Словом, в эмоциональном и этическом смысле телепередача оказалась гораздо сильнее и увлекательнее концерта. Каким-то в сущности рутинным выглядело на ее фоне исполнение, как бы ничего "не знающее" о тех ситуациях в нашей жизни, где баховская вера и оптимизм были бы совсем не лишними!

Возможно, что попытка автора этих сток сблизить столь далекие области - музыку и телепублицистику - покажется менее странной, если вспомнить, что в реальное жизни, в мыслях и чувствах слушателей музыкальное искусство никогда не существует изолированно. От искусства ждут постоянного осознания, осмысления, оценка жизни. А если музыкант-исполнитель не видит перед собой цели иной, чем «профессионально грамотное» исполнение, то его слушатель справедливо предпочитает стать читателем, кино- и телезрителем .Именно так и возникает современная ситуация, при которой средний уровень "рядовых" концертов растет, а посещаемость их падает.