Говорит композитор Ян Фрейдлин (1987)

Говорит композитор Ян Фрейдлин: 

- Современная академическая музыка теряет слушателей. Это ее беда. Мне кажется, это плата за то, что музыка в XX веке как никогда в прошлом не стремилась быть прекрасной. В ней есть, разумеется, много важного и нужного для выражения природы современного мира - интеллектуализм, трагедийность, гротеск ... но в ней слишком много разрушения и мало эстетическое и философской гармонии. В своё время я случайно набрёл на античных поэтов и понял, как нужна нам, современным людям - и музыкантам, и слушателям - их красота и гармония, между прочим, пока серьёзная музыка XX века избегала быть по-человечески красивой, этот вакуум заполнили джаз и рок-музыка (есть очень красивый рок - Битлз, Пинк Флойд, Чик Кориа, Стив Вондер…).

"Античная тетрадь" для голоса, флейты и фортепиано на стихи античных поэтов (1998) была в этом смысле для меня отправной точкой. В ней я попробовал уйти от условной современности, которую принято связывать с обильной сонористикой, технической вычурностью. Я попробовал уйти в музицирование, в такую музыку, которая была бы относительно простой и вместе с тем способной погрузить слушателя в атмосферу другои культурно-исторической эпохи, в ощущение другого пространства.

У меня есть несколько таких сочинений, кроме "Античной тетради", это "Весенние игры" для двух струнных оркестров и ударных, "Готические витражи" для камерного ансамбля, вокальный цикл "Театр Беранже" для голоса и фортепианного трио. Есть и музыка для фортепиано "Погружение". Это своего рода медитация. И исполнитель, и слушатели погружаются в этом произведении в иное, не бытовое времяощущение. Тут обычно возникает характерный эффект: музыка, продолжительностью двенадцать с лишним минут, воспринимается чуть ли не втрое короче.

 Основная творческая проблема для меня - это проблема органичности композиции. Посмотрите, у Баха сколько фуг, столько форм. Потому что Бах шёл не от формы, он умел подчиняться органике темы. Отсюда идёт разнообразие его форм и непрерывная связь формы и содержания. Это самое сложное в творчестве - сделать произведение органичным, со своей неповторимой внутренней средой, найти его собственный стиль, мироощущение. Сочиняя, я старайюсь идти по линии естественности, чтобы элементы музыкальной ткани вызывали своё собственное развитие. В этом смысле я говорю, что композитор - секретарь своей музыки.

"Погружение" я сымпровизировал сразу. А потом долго записывал: нужно было найти скрытые законы материала, законы его инерции преодоления ее. Можно было, конечно, записать пьесу с помощью магнитофона. Но тогда развитие во многом диктовали бы пальцы. Я хотел познать органику ее основного ритмо-интонационного ядра из шести звуков, чтобы развернуть его в пространстве естественно, по его собственной природе.

Мои сочинения часто звучат в родном городе. Но одно из них - "Соната з трех письмах" для скрипки и фортепиано - приобрело значительно более многочисленную аудиторию. Мне приятно внимание к этой сонате со стороны таких замечательных музыкантов как Татьяна Гринденко и Алексей Любимов, исполнивших сонату на 1 Фестивале камерной музыки в Баку, В.Климова и Ю.Смирнова, осуществивших премьеру сонаты в БЗК и "вывезших" ее в концертное турне по Югославии в августе 1986 года.

Все же именно в родном городе моя музыка чаще всего находит своих первых исполнителей, а я в их лице - своих единомышленников. В их числе, например, превосходный флейтист Станислав Закорский. В расчёте на его исполнение я написал Партиту для флейты соло, Двойной концерт для флейты, фортепиано и камерного оркестра. С. Закорскому посвящены "Весенние игры"

Почти десять лет длится моё творческое сотрудничество со струнным дуэтом Наталья Литвинова (скрипка) - Сергеи Шольц (виолончель). Для этих музыкантов я написал Пять дуэтов, которые записаны в их исполнении на пластинку. Со временем дуэт превратился в активно работающий Ансамбль современной камерной музыки с участием Станислава Закорского и пианистки Марины Шляхтер. Вехи его «количественного» роста отмечены и моими сочинениями. Это Трио для фортепиано, скрипки и виолончели, "Ожидание" - музыка для флейты, скрипки, виолончели и фортепиано. Этот же состав с добавлением синтезатора участвовал в исполнении моего камерного балета "Герника" (либретто Феликса Кохрихта), показанного недавно по ЦТ. Мне хотелось бы привлечь внимание к этому коллективу, для которого пишут музыку не только одесские композиторы, но и композиторы других республик. Думаю, что этот ансамбль достоин приглашения на ведущие фестивали и форумы современной музыки нашей страны.

Недавно в нашу филармоническую жизнь вошёл выпускник одесской консерватории лауреат Всесоюзного конкурса им. Рахманинова пианист Алексей Ботвинов. Несмотря на молодость он обладает уже твёрдым "музыкальным характером", хорошо знает искусство (не только музыку), имеет свои определённые взгляды на него. Я рад, что Алексеи захотел вникнуть в мою музыку. В моем последнем авторском концерте он впервые познакомил публику с фортепианным циклом "7 пейзажей" и (совместно с С. Шольцем) Виолончельной сонатой, посвящённый памяти моего отца, музыка для Фортепиано "Погружение" впервые прозвучала з этом концерте тоже в его пополнении.

Главный дирижёр симфонического оркестра одесской филармонии Георгий Гоциридзе, музыкант с хорошим пониманием современной музыки и верным ощущением природы симфонического развития, своей деятельностью стимулировал появление моих Второй и Третьей симфоний. Дирижёр бережно отнёсся к моим пожеланиям и к самой музыке обеих симфоний, но, должен сказать, что, к сожалению, адекватного воплощения симфонии все же не получили. Я провёл неделю на репетициях Третьей симфонии (ее премьера состоялась совсем недавно) и наблюдал почти непрерывное сопротивление оркестра намерениям дирижёра. Мне кажется оно происходило от нежелания оркестрантов выйти за пределы того, что уже знакомо им в музыке. Чувствовалось, что в коллективе утрачен дух совместного творчества, без которого работать очень трудно. Так что результат был в чём-то закономерным. А повторных исполнений, которые могли бы быть более удачными, филармония не планирует.

То обстоятельство, что композитор находится в определённой зависимости от исполнителя - посредника между автором и слушателем,- огорчает, честно говоря, только в случаях подобных исполнительских неудач. Обычно всё же инициатива исполните ля решающим образом способствует успех־ нового сочинения. Но для этого как минимум нужно, чтобы сведения о вновь сочинённых произведениях до исполнителей доходили. Тут оказывается, что ОМК просто не справляются со своими задачами. Например, ноты, издаваемые в Киеве, распространяются только в пределах республики, примерно то же происходит с пластинками: их посылают для продажи преимущественно туда, где они были записаны. Каким же образом исполнители в других городах и республиках могут своевременно узнать о существовании новых произведений?

Мне кажется, пора подумать о выпуске Союзом композиторов ежегодного каталога новой музыки, еще не изданной, но прошедшей обсуждение в местных отделениях С[оюза] К[омпозиторов]. Руководствуясь каталогом, исполнитель мог бы обращаться за нотами в музфонд или непосредственно к автору. Это могло бы ускорить продвижение новой музыки к исполнителю и слушателю.

Записал М.Найдорф 16 марта 1987 года